- Вот так. Но коли ты собрался умерщвлять плоть, умерщвляй ее до конца; предлагаю тебе не снимать ее, пока будешь слоняться под Сувраэльским солнцем. - Ухмыляющийся Акбалик ткнул пальцем в плотную мантию из черного меха Канторов, которую носил Деккерет.
Деккерет расхохотался:
- В умерщвлении тоже не стоит преступать границ, - заметил он и потянулся за вином.
Акбалик был вдвое старше Деккерета и, разумеется, находил его желание смешным, но, даже пьяный, не отступил.
- Может, я попробую тебя отговорить?
- Бесполезно.
- Ведь это пустая трата времени, - тем не менее продолжал Акбалик. - Перед тобой карьера. Имя твое сейчас часто повторяется в Замке-Горы. Властитель Престимион отзывается о тебе в наилучших выражениях, как о многообещающем молодом человеке, обладающем характером и обязанном подниматься по служебной лестнице - все черты самого Престимиона в юности: правит-то он давно. Потому-то он и привечает тебя. А ты тут, среди полей Кантора… забудь о Сувраэле, Деккерет, и возвращайся со мной в замок. Венценосец устроит твое будущее. На Маджипуре сейчас доброе царствие, и приятно будет провести его среди сильных мира сего. Кой демон несет тебя на Сувраэль? Ведь никто не знает о… э… твоем грехе?..
- Я знаю.
- Ну, пообещай никогда больше не повторять этого, и все.
- Не так-то все просто, - ответил Деккерет.
- Потратить впустую год-два жизни, если вообще не потерять ее - бессмысленное и безумное путешествие…
- Не бессмысленное. И не бесполезное. Все не так, Акбалик. Я связался с людьми Первосвященного и получил официальное назначение. Мне поручено навести кое-какие справки. Не звучит, правда? Последнее время Сувраэль не поставляет ни скот, ни квоты мяса, и Понтифекс хочет знать, почему. Понимаешь? Карьера моя не прервется даже теперь, хотя ты и считаешь мою поездку глупостью.
- Значит, ты все уже решил?
- На следующий Четвертый день я отплываю. - Деккерет протянул товарищу руку. - Я уезжаю по меньшей мере года на два. Встретимся после на Горе, скажем, года через два на играх в день зимы в Верхнем Морпине, а?
Спокойные серые глаза Акбалика с минуту смотрели прямо в глаза Деккерета.
- Я буду там, - медленно произнес он. - Обещаю.
Разговор произошел всего несколько месяцев назад, но Деккерету, ощущавшему знойное дыхание южного континента, доносившееся до него над бледно-зелеными водами Внутреннего Моря, казалось, что это было невероятно давно, а поездка - нескончаемо долгой. Начало путешествия было довольно приятным - спуск по горам к большой провинциальной столице Ни-Моуа, а затем поездка на речной барже вниз по Зимру до портового города Пилиплока на восточном побережье материка. Там он поднялся на борт грузового судна, самого дешевого, которое сумел найти, приписанного к Сувраэльскому городу Толигаю, а потом все долгое лето на юг, на юг, на юг в душной маленькой клетушке, расположенной прямо под сложенными в кипы высушенными детенышами морских драконов, а когда корабль вошел в тропики, дни преподнесли такую жару, какой он в жизни не видел, а ночи были не намного лучше, а команда - в большинстве лохматые скандары - посмеивалась и убеждала наслаждаться прохладой, пока можно, потому что настоящая жара будет в Сувраэле. Но он жаждал страдания, и хотя желание его было уже с лихвой удовлетворено, он покорно ждал худшего.
2
Любое плавание кончается, даже бесконечное. Жаркий ветер с юга усиливался день ото дня до тех пор, пока палуба не раскалилась до такой степени, что по ней невозможно стало пройтись босиком, и скандары чуть ли не ежечасно скоблили ее швабрами. А потом вдруг пышущая жаром масса затемнила горизонт и распалась на береговую линию и пасть гавани… Они, наконец, добрались до Толигая.
Толигай крабом цеплялся к низкому горному гребню вдоль моря. Здания были плоскими и квадратными, из обожженного солнцем оранжевого кирпича, с простыми щелями вместо окон и редкими деревцами вокруг, среди которых преобладали жутковатого вида угловатые пальмы с голыми стволами и крошечными лиственными кронами высоко над головой.
Сейчас, в полдень, улицы были почти пусты. Морской ветер разбивал водяные брызги и песок о потрескавшиеся камни мостовой.
По наивности Деккерет считал, что сможет сразу сойти на берег, но все оказалось не так-то просто. Судно стояло на якоре больше часа в ожидании портовых чиновников - трех мрачных хджортов, которые должны были прибыть на борт. Затем последовали долгий санитарный осмотр, проверка грузовой декларации и долгое препирательство по поводу оплаты стоянки в доке; и, наконец, пассажир сошел на берег.
Носильщик-чаурог подхватил багаж Деккерета и осведомился о названии гостиницы. Деккерет объяснил, что нигде не заказывал места и поинтересовался, где можно остановиться.
Змееподобное существо с высовывающимся языком и черными мясистыми волосами, извивающимися, как клубок змей, ответило холодно-насмешливым взглядом, сказав:
- Все зависит от платы. Деньги у вас есть?
- Немного. Могу предложить три кроны за ночлег.
- Маловато. На это купишь только соломенный тюфяк да паразитов на стенах.
- Как раз по мне, - кивнул Деккерет.
Чаурог, казалось, оторопел, насколько мог выглядеть оторопевшим чаурог.
- Вам там не понравится, господин. Я по вашему виду вижу, что вы господин.
- Возможно. Но у меня тощий кошелек, так что рискну поспать с клопами.
Но в действительности гостиница оказалась не столь уж скверной, как он опасался: древняя, убогая, грязная и унылая - да, но таким же выглядело все окружающее, а отведенная комната показалась Деккерету чуть ли не дворцом после корабельной каморки, к тому же в ней не было вони от туш морских драконов - только сухой резкий привкус воздуха Сувраэля, похожий на затхлость осушенной тысячи лет назад фляги с вином. Деккерет дал чаурогу полкроны, за что не получил обычной благодарности, и распаковал свои нехитрые пожитки.
День клонился к вечеру, когда он вышел из гостиницы.
Одуряющий зной почти не спал, но хлесткий режущий ветер дул уже не столь яростно, и на улицах сейчас было больше народу. И все тот же мрачный город. Подходящее место для искупления. Он чувствовал отвращение к некрасивым пустым фасадам кирпичных зданий; с ненавистью глядел на окружающее и скучал по мягкой свежести родного Норморка, раскинувшегося на нижнем склоне Замка-Горы. Почему, удивлялся он, кто-то решил поселиться здесь, когда имеются гораздо более приятные места на континенте? Что за очерствление души заставляет несколько миллионов маджипурцев бичевать себя ежедневной суровостью жизни в Сувраэле?
Представительство Первосвященного располагалось на пустой и огромной площади, выходящей к гавани. Полученные указания призывали Деккерета побывать там и, вопреки позднему уже часу, он нашел представительство открытым: как оказалось, все жители Толигая пережидали день в домах, избегая жары и перенося все дела на поздний вечер.
Ему пришлось обождать немного в передней, украшенной большими белыми портретами царствующих Властителей: Понтифекса Конфалума, нарисованного в фас и глядевшего великодушно, но подавляющего своим величием, и молодого Венценосца Властителя Престимиона - в профиль, - в чьих глазах светились ум и энергия. Маджипур расцвел под его правлением, подумал Деккерет. Еще мальчишкой он видел Конфалума, тогда Венценосца, чей двор находился в красивейшем городе Бомбифэйле на вершине Горы. Деккерет помнил, как ему хотелось кричать от радости при виде спокойного, излучающего силу, Венценосца. Несколько лет спустя Конфалум стал Понтифексом и переселился в подземные тайники Лабиринта, а Престимион был избран Венценосцем. Он был совершенно не похож на прежнего Властителя: в равной степени производящий впечатление, он отличался более стремительной, энергичной силой. И во время грандиозного шествия по пятидесяти городам Горы он углядел в Норморке юного Деккерета и приблизил его к себе. В той непредсказуемой поездке к нему присоединилось много рыцарей, обучавшихся в верхних городах. Эпохальным событием казались Деккерету великие перемены в его жизни, наступившие с той поры. В восемнадцать лет ему выпал фантастический шанс подняться за один день к трону Венценосца, а затем… затем был и несчастный отдых в горах Зимроэля, и теперь, когда ему едва за двадцать, он нервничал в пыльном вестибюле представительства Первосвященного в скучном городе мрачного Сувраэля и испытывал ощущение, что у него вообще нет будущего, только бесплодная череда бессмысленно прожитых лет.
Невысокий и пухлый, раздраженный хджорт появился в дверях и объявил:
- Старший Управляющий Колатор Ласгия сейчас вас примет.
Титул был звучным, но владельцем его оказалась стройная темнокожая женщина не старше Деккерета, которая внимательно оглядела его большими ласковыми глазами. Она небрежно сделала знак Первосвященности, отвечая на приветствие, и приняла верительные грамоты.
- Инитэйт Деккерет, - прочитала она вслух. - Поручено расследовать и навести справки… подразумевает… провинция Кантора… так… я не понимаю, Инитэйт Деккерет, вы в службе Венценосца или Понтифекса?
- Я в службе Властителя Престимиона, в самой низшей ступени, но когда я был в Канторской провинции, у службы Первосвященного возникла нужда в человеке для расследования кое-чего в Сувраэле, а потом местные официалы узнали, что я все равно собираюсь сюда, и сделали мне предложение, хоть я и не отношусь к службе Понтифекса…
С легким шлепком бросив бумаги Деккерета на крышку стола, Колатор Ласгия перебила его сбивчивые объяснения вопросом:
- Вы все равно собирались сюда? Могу я узнать, зачем?
Деккерет вспыхнул:
- Это мое личное дело, если позволите.
- А какие дела, - продолжала она, - вызвали к Сувраэлю столь вынужденный интерес моих братьев из Кантора? Или мое любопытство и в данном случае неуместно?
Деккерет почувствовал себя неуютно.
- Это связано с дисбалансом в торговле, - ответил он, с трудом выдерживая ее холодный пронзительный взгляд. - Кантор является производственным центром и поставляет свою продукцию в Сувраэль в обмен на скот; последние два года поставки блейсов и маунтов из Сувраэля неуклонно снижались, и сейчас экономику Кантора трясет. Производственникам трудно оказывать Сувраэлю такой большой кредит.
- Для нас это не ново.
- Необходимо осмотреть здешние пастбища, - сказал Деккерет. - Необходимо также сделать все возможное, чтобы поставки скота увеличились как можно скорее.
- Хотите вина? - внезапно предложила Колатор Ласгия.
Деккерет по традиции считался с гостеприимством; пока он что-то невнятно бормотал, женщина достала две фляжки золотистого вина, ловко сорвала пробки и протянула одну Деккерету. Вино было холодным и ароматным.
- Вино из Кантора, - заметила женщина. - А насчет дисбаланса в торговле Сувраэля, Инитэйт, ответ в том, что в последний год Понтифекса Принкипина Сувраэль поразила страшная засуха. Спросите, какая разница между засушливым годом и обычным? Но разница есть, Инитэйт, и значительная - от засухи пострадали округа, где выращивают скот, так что у нас не было возможности его прокормить, и пришлось забить столько, сколько смог принять рынок, а большую часть оставшегося продать фермерам в восточном Зимроэле. Немного времени спустя - как раз, когда Властитель Конфалум перебрался в Лабиринт - снова пошли дожди, и в саваннах начали расти травы, но на восстановление поголовья потребуется несколько лет. Потому-то торговый дисбаланс и продолжался так долго, но теперь, смею вас уверить, все входит в норму. - Она холодно улыбнулась. - Что ж, я рада, что могу уберечь вас от неудобств неинтересной поездки во внутренние округа.
Деккерет вдруг почувствовал, что весь покрылся потом.
- Как бы там ни было, старший Управляющий, я обязан побывать на пастбищах.
- Вы не узнаете ничего больше того, что я вам сейчас сказала.
- Я не хотел бы быть непочтительным, но в моем поручении особо подчеркнуто, чтобы я лично проверил все.
- Поездка на пастбища, - заметила Колатор Ласгия, - доставит вам много хлопот, я уж не говорю об обычных физических неудобствах и опасностях. На вашем месте я бы осталась в Толигае, пользовалась бы теми удовольствиями, которые тут имеются, и занималась бы теми личными делами, что привели вас на Сувраэль, а по прошествии времени, я бы проконсультировалась в нашем представительстве и написала отчет об инспекции, после чего вернулась бы в Кантор.
У Деккерета мгновенно расцвели подозрения. Филиал представительства, в котором она служила, не всегда сотрудничал со службой Венценосца, к тому же она довольно прозрачно намекнула на что-то, происходящее в Сувраэле, и хотя поручение было всего лишь предлогом для его поездки сюда, он все-таки хотел в дальнейшем продвигаться по службе, а если позволить старшему Управляющему Понтифекса легко себя надуть, это впоследствии могло обернуться дурной услугой. Теперь он пожалел, что согласился испить вина, но, скрывая смущение, сделал несколько учтивых глотков и сказал:
- Честь не позволяет мне воспользоваться вашим советом.
- Сколько вам лет, Инитэйт?
- Я родился на двадцатый год царствования Властителя Конфалума.
- Да, тогда понятно, что ваше чувство чести еще обострено. Пойдемте, взглянете на карты. - Она резко встала. Она оказалась выше, чем он ожидал, почти его роста. Черные и густые завитки волос испускали тонкий аромат, пробивавшийся даже сквозь сильный винный запах. Она коснулась стены, и карта Сувраэля в бриллиантовой оправе появилась перед глазами.
- Вот Толигай, - сказала она, постучав по северо-западному углу континента. - Выпас скота здесь. - Она указала на ленту, начинавшуюся в шести-семи милях от берега и грубым кольцом огибавшую пустыню в сердце Сувраэля. - Из Толигая, - продолжала она, - к пастбищам ведут три дороги. Вот одна из них. В данное время разрушена песчаными бурями, и безопасно двигаться по ней невозможно. Вот это - вторая. Здесь у нас кое-какие затруднения с Меняющими Форму бандитами, и она так же закрыта для путников. Третья лежит здесь, у Кавагского прохода, но этой дорогой не пользуются уже давно, и рука огромной пустыни начинает вторгаться сюда. Теперь вы видите сами.
Деккерет произнес как можно мягче:
- Но если все дороги между выпасами и основным портом Сувраэля разрушены, действительно ли недостаток пастбищ подлинная причина прекращения поставок скота?
Женщина засмеялась:
- Есть ведь и другие порты, откуда корабли вывозят продукцию в подобных ситуациях.
- Следовательно, если я попаду в такой порт, то оттуда смогу добраться до пастбищ?
Она вновь постучала по карте.
- В прошлом году центром экспорта скота стал порт Нати-Корвин. Но он расположен на востоке Альханроэльского побережья, в шести тысячах миль отсюда.
- Шесть тысяч…
- И торговых связей между Нати-Корвином и Толигаем почти нет. Где-то раз в год корабль ходит от одного города в другой. А с наземными путями дела обстоят еще хуже, чем с дорогами до выпасов: от Толигая пришлось бы добираться до Кэнгиза, - она показала городок, отстоящий от Толигая на пару тысяч миль, - а дальше - кто знает? Континент наш негусто заселен.
- Получается, что возможности добираться до Нати-Корвина нет? - заключил Деккерет с удивлением.
- Почему же? Одна есть. Нужно лишь сесть на корабль до Стойона в Альханроэле, а уж оттуда добираться до Нати-Корвина. Это займет не больше года. К тому времени, когда вы снова доберетесь до Сувраэля, неувязки, которые вы прибыли расследовать, скорее всего прекратятся. Еще вина, Инитэйт?
Он с трудом заставил себя взять фляжку. Услышанное поразило его. Еще один страшный вояж через Внутреннее Море?! Вновь проделать все это? Весь этот обратный путь до родного Альханроэля, только за тем, чтобы в третий раз перебраться через океан, уже к противоположной оконечности Сувраэля, и после, вероятно, узнать, что дороги в глубь страны тем временем закрылись там, и… нет, нет! Искупление не заходило так далеко. Лучше уж вообще не заниматься делом, чем подвергать себя такому испытанию. Пока он колебался, Колатор Ласгия сказала:
- Час поздний, а ваши дела необходимо подробно обсудить. Отобедайте со мной, Инитэйт?
И ее поразительно темные глаза внезапно заблестели.
В компании старшего Управляющего Колатор Ласгии Деккерет открыл, что жизнь в Толигае не так уж мрачна и уныла, как показалось ему на первый взгляд. Она на флотере отвезла его в гостиницу - он заметил ее отвращение к этому "отелю" - и предложила отдохнуть, выкупаться и быть готовым через час.
Сгущались медные сумерки, и за какой-то час небо стало совершенно черным, разрываемое лишь изредка немногочисленными чужими созвездиями да светлым полумесяцем у нижнего края горизонта - слабым намеком на одну из лун.
Колатор Ласгия заехала за ним в точно назначенное время. Взамен официальной туники она надела нечто вроде прицепленной к плечам сети, и выглядела очень соблазнительной.
Деккерет немного удивился: он пользовался успехом у женщин, но, насколько он помнил, он ничем не дал понять, будто интересуется ею - ничего, кроме обычного уважения, и тем не менее, ее одежда явно предполагала ночную близость. Почему? Очевидно, не из-за его неотразимых умственных и физических данных, да и никаких политических выгод она не могла от него получить. Оставалось одно - здесь был мрачный и скучный аванпост на чужом континенте, где жизнь местных обитателей была унылой и мрачной, а он был молодым странником, который мог своей юностью развлечь молодую женщину. Он понимал, что его используют, но не находил в этом ничего дурного. После стольких месяцев, проведенных в море, он и сам был не прочь испробовать удовольствия.
3
Они обедали в саду какого-то частного ресторана на окраине города, красиво и столь обильно украшенном знаменитыми живыми растениями стейензара и прочими цветущими чудесами, что Деккерет невольно начал прикидывать, сколько скромных водных запасов Толигая используется для поддержания этой струи расцвета. За остальными, довольно удаленными друг от друга, столиками сидели сувраэльцы в красивых нарядах, и Колатор Ласгия кивала то одному, то другому, но к ним никто не подошел, хотя многие с любопытством разглядывали Деккерета. Здесь же стояло небольшое одноэтажное здание, изнутри которого тянул прохладой освежающий ветерок, словно там работала некая удивительная и непонятная машина древних, сестра тех, что создавали восхитительную атмосферу Замка-Горы.
Деккерет наслаждался прохладой впервые за много недель. Превосходный обед состоял из чуть ферментированных фруктов и нежных, сочных спинок бледно-зеленых рыб вкупе с отличным сухим вином из Амблеморна, способным украсить стол и в покоях Венценосца.
Женщина много и непринужденно пила, и Деккерет следовал ее примеру. Глаза их оживились, заблестели, холодность официального разговора в представительстве исчезла. Он узнал, что она уже десять лет возглавляет здешнее отделение, и что сама она уроженка влажного и буйного Нарабала на западном континенте, что в службу Понтифекса она вступила еще девочкой, что живет в Сувраэле уже десять лет.
- Вам здесь нравится? - спросил Деккерет.
Она пожала плечами:
- Привыкла. Можно привыкнуть ко всему.
- Сомневаюсь, чтобы я смог. Для меня Сувраэль просто мучительное место, нечто вроде чистилища.
Колатор Ласгия кивнула:
- Точно.