Глаза ее на мгновение вспыхнули. Деккерет не решился спросить ее, но что-то подсказывало ему, что у них много общего. Он вновь наполнил чаши и позволил себе дразняще-холодную понимающую улыбку.
- Вы ищете здесь очищения? - спросила она.
- Да.
Она обвела рукой щедрый сад, фляжки с вином, блюда с недоеденными деликатесами.
- Не скажу, чтобы вы выбрали удачно.
- Обед с вами не входил в мои планы.
- В мои тоже, но по провидению Дивине все вышло так, а не иначе. - Она наклонилась поближе. - Что вы будете делать? Отправитесь в Нати-Корвин?
- Не знаю. Честно говоря, меня не прельщает столь тяжелая поездка.
- Тогда послушайтесь моего совета: останьтесь в Толигае, до поры до времени, а после напишете отчет. По-моему, это самое разумное.
- Нет. Я должен ехать.
На ее губах заиграла насмешка.
- Какое трудолюбие! Только как это сделать? Дороги закрыты.
- Вы упоминали о Кавагском проходе. По-моему, это лучше, чем бандиты и песчаные бури. Попробую нанять караван, вернее, проводника.
- В пустыню?
- Если придется.
- Что ж, пустыню посещают довольно часто, - усмехнулась Колатор Ласгия. - Только лучше выбросьте эту затею из головы.
- Спасибо, но нет.
- Хорошо. Мы пойдем куда-нибудь?
Выходя из прохладного сада на душную улицу, Деккерет ощутил что-то вроде шока - настолько резким оказался контраст между жарой и прохладой за столом.
Но быстро усевшись во флотер, они скоро очутились в другом саду. Здесь не было погодной установки, но был бассейн, и, сбросив одежду, женщина устремилась в его прохладу.
Потом они лежали в объятиях на постели из травы, и он падал куда-то в глубину, а когда снова выбрался наружу, солнце уже висело в небе.
Он повернулся к женщине и, вспомнив ее вчерашние слова, спросил:
- Расскажи мне об этой посещаемой пустыне. Там что, являются духи?
- Не смейся.
- Хорошо. Но все-таки?
- Там в сны вторгаются призраки и похищают их. Похищают душу радости, оставляя только страх. Днем они поют, завлекая, и уводят с пути своей музыкой.
- И в это верят?
- За столько лет многие, кто вошел в пустыню, погибли.
- Хм… крадущие сны призраки!
- Не смейся, - повторила она.
- Будет о чем рассказать, когда вернусь в Замок-Горы.
- Если вернешься.
- Но ты же говоришь, погибают не все?
- Да. Но только когда идут большие караваны.
- Ну, я-то пойду один.
- Ты погибнешь. - Она прижалась к нему, поцеловала в плечо. - Забудь о пустыне. Останься здесь.
- Нет.
Деккерету не верилось в правдивость рассказов о призраках. Он уже принял решение.
Бедра Колатор Ласгии прижались к его бедрам, и он забыл обо всем.
Потом они наскоро окунулись в бассейн, и она привезла его в свой дом, где угостила завтраком из фруктов и вяленой рыбы.
Внезапно, когда время уже близилось к полудню, она спросила:
- Ты должен ехать? Но почему?
- Я не могу объяснить, но это нужно мне самому.
- Хорошо. В Толигае есть один негодяй, который частенько рискует забираться вглубь Кавагского прохода и оставаться в живых, то есть, это он так заявляет. Если набить его ройялами, он несомненно согласится стать проводником. Его зовут Варджазид, и если ты не передумаешь, я свяжусь с ним и попрошу помочь тебе.
4
Имя "Негодяй" подходило к Варджазиду в самый раз. Тщедушный, не заслуживающий на вид уважения коротышка в старом коричневом плаще, оборванной одежде и поношенных кожаных сандалиях. На шее у него болталось старинное, неудачно подобранное ожерелье из костей морского дракона. Губы его были тонкими, а в глазах сиял лихорадочный блеск, кожа загорела до черноты под солнцем пустыни. На Деккерета он смотрел с таким видом, будто прикидывал тяжесть его кошелька.
- Если я соглашусь взять вас с собой, - проговорил он абсолютно невыразительным голосом, - то первым делом вы дадите мне обязательство, освобождающее меня от всякой ответственности перед вашими наследниками, даже за вашу гибель.
- У меня нет наследников, - заметил Деккерет.
- Значит, перед родственниками. Я не желаю, чтобы меня притягивали к ответу служба Понтифекса, ваш отец или старшая сестра, потому что вы сгинули в пустыне.
- Разве вы сами сгинули в пустыне?
Варджазид, казалось, был сбит с толку.
- Нелепый вопрос.
- Вы несколько раз ходили в пустыню, - упорствовал Деккерет, - и возвращались живым. Так? Стало быть, если вы знаете свое дело, то выберетесь живым и на этот раз. Так же и я: если я погибну, вы погибнете тоже, и у моей семьи претензий к вам не возникнет.
- Да, но я могу противостоять похитителям снов, - сказал Варджазид. - Все это я уже проверил и испытал. Вам же необходимо осознать, с чем придется столкнуться.
Деккерет нанимал на службу Варджазида, попивая круто заваренный напиток из какого-то сильнодействующего сока кустарника барханов. Они сидели на корточках на выдубленных шкурах чаусов в заплесневелой задней комнатушке торговой лавки, принадлежащей племяннику Варджазида. Очевидно, семья - или клан - Варджазидов была велика. Деккерет машинально отхлебывал крошечными глотками напиток. Чуть погодя он сказал:
- А кто они - похитители снов?
- Не могу сказать.
- Случаем, не Меняющие Форму?
Варджазид пожал плечами.
- Они не лезли ко мне со своей родословной. Меняющие Форму, чауроги, броны, люди - откуда я знаю? Очень похоже на голоса во сне. Да, в пустыне определенно есть племена Меняющих Форму, которые живут свободно, и кое-кто из этого рассерженного народа наверняка таит злые умыслы, и вполне возможно, что они владеют искусством проникновения в сознание… ну, вроде как изменяют свои тела. А может быть и нет…
- Хм, если две из трех дорог Толигая перекрыли Меняющие Форму, то у войск Венценосца здесь есть работа.
- Это не мое дело.
- Меняющие Форму - племя покоренных, и нельзя позволить им нарушать ежедневную нормальную жизнь Маджипура.
- Но вы только предполагаете, что похитители снов - это Меняющие Форму, - кисло заметил Варджазид. - Сам я в этом далеко не уверен. Да мне и неважно, кто такие похитители снов. Важно лишь то, что благодаря им земля за Кавагским проходом опасна для путников.
- Тогда почему вы идете?
- Вряд ли я когда-нибудь сумею ответить на такой вопрос, - пробормотал Варджазид. - Иду, потому что есть причины. Но я не похож на других, и вернусь живым.
- А кто-нибудь еще сумел выйти из пустыни живым?
- Сомневаюсь. Вернее, не знаю. Как сомневаюсь и в том, сколько погибло с тех пор, как впервые услышали о похитителях снов. Даже в лучшие времена пустыня была опасна. - Варджазид помешал напиток. - Раз вы идете со мной, я защищу вас, как сумею. Но гарантировать вашу безопасность я не могу. Вот почему я прошу вас дать мне законную подписку освобождения от ответственности.
- Если я оформлю такую бумагу, она будет чем-то вроде разрешения на мою смерть. Что тогда помешает вам прикончить меня через десять минут после выхода из города, ограбить мой труп и свалить все на похитителей снов?
- Клянусь Властительницей, я не убийца! Я даже не вор!
- Вполне возможно, но бумагой, гласящей, что в моей гибели нельзя никого винить, можно искусить и совершенно честного человека и заставить его перешагнуть через все моральные препоны.
Глаза Варджазида вспыхнули от ярости. Он сделал такой жест, словно намеревался оборвать разговор.
- Эта дерзость переходит уже всякие границы, - буркнул он, вставая и отодвигая чашку. - Ищите себе другого проводника, коли так боитесь меня.
Деккерет, продолжая сидеть, спокойно ответил:
- Я сожалею о своих предположениях и прошу видеть в моей позиции только точку зрения путешественника в дальней и совершенно чужой стране, который настойчиво ищет помощи от абсолютно незнакомого человека, чтобы проводить его в место, где происходят непостижимые вещи. Приходится быть осторожным.
- Если сильно осторожничать, лучше нанять корабль до Стойона и вернуться к легкой жизни Замка-Горы.
- Я снова прошу вас быть моим проводником. За хорошую плату, но без этого дурацкого похоронного свидетельства. Во сколько вы оцениваете свои услуги?
- Тридцать ройялов, - ответил Варджазид.
Деккерет громко хмыкнул, словно получил удар под дых.
Цена оказалась чуть меньше стоимости проезда от Пилиплока до Толигая. Тридцать ройялов - годовой заработок для таких, как Варджазид. Чтобы расплатиться, Деккерету потребуется подписать долговое обязательство. Первым его порывом было отказаться с рыцарским презрением и предложить десять ройялов, но он тут же понял, что тогда лишится всякого преимущества в торговле за расписку, освобождающую проводника от всякой ответственности. Если же начать скаредничать насчет цены, Варджазид просто закончит разговор. И он немедленно произнес:
- Так и быть. Но без письменного обязательства.
- Хорошо, без обязательства, раз вы настаиваете.
- Как будем расплачиваться?
- Половину сейчас, половину утром во время отъезда.
- Десять ройялов сейчас, - бросил Деккерет, - и десять при отъезде. Последние десять по возвращении в Толигай.
- Тогда треть моего заработка будет только условной, раз станет зависеть от того, выживите ли вы в поездке. Помните, что я не могу вам этого гарантировать.
- Что ж, возможно, мое выживание будет более вероятным, если я придержу треть платы до конца поездки.
- Да, от рыцаря Венценосца стоило ожидать надменности. Мы почему-то слишком доверяем друг другу. Вряд ли совместное путешествие доставит нам удовольствие.
- Я не имел в виду ничего непочтительного, - заметил Деккерет.
- Зато вы хотите оставить меня на милость вашей семьи, если вы погибнете, а сами смотрите на меня, как на обычного головореза, или в лучшем случае, как на разбойника, и прямо ощущаете потребность расплачиваться так, чтобы у меня возникло как можно меньше соблазнов вас прикончить! - выпалил со злобой Варджазид. - К тому же, пусть ваша надменность и зависит от возраста, юный рыцарь, даже скандары, охотники на морских драконов, по-моему, гораздо вежливее. А ведь я вовсе не стремлюсь наниматься к вам на службу, и не собираюсь унижаться, помогая вам, и…
- Подождите.
- У меня есть еще дела.
- Пятнадцать ройялов сейчас, - предложил Деккерет, - и пятнадцать, когда выступим.
- Вы действительно думаете, что я убью вас в пустыне?
- Я излишне подозрителен только потому, что не хочу показаться слишком наивным, - усмехнулся Деккерет. - Разумеется, все сказанное мною нетактично. Приношу свои извинения и прошу вас поступить ко мне на службу.
Варджазид молчал.
Деккерет вытащил из кошелька три пятиройяловые монеты. Две были старой чеканки с портретами Понтифекса Принкипина и Властителя Конфалума. На третьей, блестящей и новенькой, были выгравированы профили Конфалума, теперь уже Понтифекса, и нового Венценосца Властителя Престимиона на обратной стороне. Деккерет протянул деньги Варджазиду. Тот выбрал блестящую монету и с огромным любопытством осмотрел ее.
- Таких я еще не видел, - произнес он. - Звать племянника, чтобы он определил, настоящая она или нет?
Это было слишком.
- Вы считаете меня заезжим фальшивомонетчиком! - взревел Деккерет, вскакивая на ноги и нависая над тщедушным человечком. Ярость клокотала в нем, он шагнул вперед и замахнулся.
И только тут до него дошло, что лицо Варджазида осталось совершенно спокойным и бесстрастным. Он улыбнулся и взял две оставшиеся монеты из трясущейся от гнева руки Деккерета.
- Выходит, вам тоже не по нутру беспочвенные обвинения, юный рыцарь? - засмеялся Варджазид. - Итак, договорились. Вы больше не ждете, что я убью вас за Кавагским проходом, а я не буду отправлять ваши деньги на проверку.
Деккерет устало кивнул.
- Но как бы там ни было, путешествие действительно рискованное, - продолжал Варджазид, - и уповать на безопасное возвращение не стоит.
- Пусть так. Когда выезжаем?
- На закате Пятого дня. Из города выйдем через врата Пинитева. Вы знаете, где это?
- Найду, - кивнул Деккерет. - Значит, Пятый день, на закате. - И он протянул коротышке руку.
5
Пятый день наступил через три дня. Деккерет не жалел о задержке - она дарила ему четыре ночи с Колатор Ласгией, вернее, он так думал, но вышло по-иному. В представительстве, куда зашел вечером Деккерет после разговора с Варджазидом, не оказалось ни ее, ни записки, и долго еще он, расстроенный, бродил по городу после прихода ночи. В конце концов он вернулся к себе и перекусил пресной и абсолютно безвкусной едой в гостинице, все еще надеясь, что Колатор Ласгия чудом вдруг возникнет в дверях и мгновенно унесет его отсюда. Но она не появилась. Спал он неспокойно и тяжело, сознание преследовали воспоминания о ее гладкой коже, небольших твердых грудях, жадных чувственных губах. А на рассвете пришел сон, неясный и непонятный, в котором она, Варджазид и какие-то хджорты с бронами исполняли сложный танец в непокрытых крышей, занесенных песком каменных развалинах, а затем он погрузился в здоровый сон и проспал до полудня, до Дня Моря, когда весь город уже укрылся от палящего зноя.
Позднее, в более прохладные часы, он вновь прогулялся до представительства и, снова не найдя ее, скоротал вечер так же бесцельно, как и предыдущий. Ложась спать, он возбужденно просил Властительницу Острова Снов послать ему образ Колатор Ласгии. Но Властительница далека от подобных вещей, и в эту ночь он получил только обычный успокаивающий и ободряющий сон - возможно, и дар благословенной Властительницы, а возможно, и нет, - в котором он пребывал под соломенной крышей хижины на берегу Великого Моря под Тил-Омоном и откусывал маленькие кусочки от сладкого багряного фрукта, и брызжущая струя сока окрашивала его щеки.
А когда он проснулся, то нашел поджидавшего за дверью хджорта из службы представительства, пригласившего его навестить Колатор Ласгию.
Вечером они пообедали вместе и снова отправились к ней на виллу, где провели ночь любви, накинувшись друг на друга, словно не виделись несколько месяцев.
Деккерет пока не спрашивал, почему она не встречалась с ним две минувшие ночи, но когда энергичные и свежие, несмотря на бессонную ночь, они завтракали, запивая блюда золотистым вином и сидя на мягкой шкуре гихорна, она сказала:
- Как бы я хотела быть с тобой всю неделю, но по крайней мере, мы хоть последнюю ночь смогли провести вместе. Теперь ты отправишься в Пустыню Украденных Снов с моими поцелуями на губах. Заставила я тебя забыть остальных женщин?
- Ты знаешь ответ.
- Это хорошо. Ведь ты, может быть, уже никогда не познаешь женщину, зато твоя последняя женщина была самой лучшей, а это посчастливилось немногим.
- Ты так убеждена, что я погибну в пустыне?
- Оттуда возвращались очень немногие, - ответила она. - Шансов снова увидеть тебя у меня очень мало.
Деккерет чуть вздрогнул - не от страха, просто он понял, что двигало Колатор Ласгией; две ночи она избегала его, а третью наполнила ненасытными ласками потому, что верила, будто он вскоре погибнет, и испытывала особое удовольствие быть его последней женщиной. Хотя, если он скоро погибнет, ей следовало бы провести с ним и две минувшие ночи, но, очевидно, подобные тонкости лежали за пределами ее понимания. Он учтиво попрощался, не зная, встретятся ли они снова, даже если он захочет: слишком много загадочной и опасной непостоянности таилось в ней.
Незадолго до заката он был у врат Пинитева в юго-восточной части города. Он бы не удивился, если бы Варджазид расторг их соглашение, но нет, флотер уже ждал за изрытыми оспинами старых ворот, и маленький человечек стоял, облокотившись о корпус у места водителя. Его сопровождали трое: брон, скандар и худощавый жесткоглазый юноша, очевидно, его сын.
Повинуясь жесту Варджазида, четырехрукий гигант скандар забрал у Деккерета два прочных мешка, пробил их ярлыком и поставил в багажник флотера. До Деккерета внезапно дошло, что это не скандар, а скандарша.
- Ее зовут Кэймак Грэп, - представил ее Варджазид. - Говорить она не может, но далеко не глупа. Она служит у меня много лет, с тех пор, как я подобрал ее полумертвую, с отрезанным языком в пустыне. Брона зовут Серифэм Рейнэйлион, и он частенько много болтает, зато знает тропки в пустыне лучше кого бы то ни было в городе.
Деккерет обменялся кратким приветствием с маленьким существом, сплетавшим и расплетавшим свои щупальца.
- И мой сын - Динитак, он также будет сопровождать нас, - закончил Варджазид. - Хорошо отдохнули, Инитэйт?
- Вполне, - ответил Деккерет. Он проспал большую часть дня после бессонной ночи.
- Двигаемся мы в основном по ночам, - продолжал Варджазид, - а днем, в самое пекло, устраиваем бивак. Итак, я должен провести вас через Кавагский проход и Пустыню Украденных Снов до начала пастбищ вокруг Кэзин Кора, где вам нужно навести какие-то справки у пастухов, и вернуться с вами в Толигай, так?
- Да, - кивнул Деккерет.
Но Варджазид не сделал никакого движения, чтобы сесть во флотер. Деккерет нахмурился, но затем понял. Он вынул из кошелька три большие пятиройяловые монеты - старой, принкипинской чеканки, и третью блестящую монету Властителя Престимиона - и подал Варджазиду, который отделил новую монету и протянул своему сыну.
- Новый Венценосец, - сказал Варджазид. - Знакомься. Теперь часто будешь видеть его лицо.
- И царствие его будет славным, - заметил Деккерет. - Он превзойдет величием даже Властителя Конфалума. Грядет волна нового процветания северного континента; Властитель Престимион человек энергичный и решительный, с честолюбивыми планами.
Варджазид сказал, пожав плечами:
- Происходящее на северном материке значит здесь очень мало, и едва ли процветание Альханроэля или Зимроэля будет иметь значение для Сувраэля. Но мы рады, что Дивине благословила нас новым добрым Венценосцем. Может быть, он будет иногда вспоминать, что его земля на юге, где живут его подданные. Ладно, отправляемся, время настало.
6
Врата Пинитева четко разделяли город и пустыню: с одной стороны район безликих невысоких растянутых вилл, окруженных стенами, с другой - только бесплодная пустошь за городским периметром. Ничто не нарушало пустоту пустыни, кроме дороги, широкого, вымощенного булыжником тракта, что неторопливо вился вверх к гребню горной цепи, окружавшей Толигай.
Жара была нестерпимой, правда, к ночи в пустыне стало заметно прохладней, чем днем, но все равно палило до изнеможения. Хотя огромное пылающее око солнца скрылось, оранжевые пески, излучая накопленный за день жар, мерцали и шипели с напряженностью раскаленной печки. Дул сильный ветер. С наступлением темноты Деккерет заметил, что направление ветра изменилось - он дул теперь из сердца континента, но разница между морским и береговым ветром оказалась невелика: оба являли собой угнетающие потоки сухого раскаленного воздуха, не приносящего облегчения.
В чистой сухой атмосфере свет звезд и луны был необыкновенно ярок. Так же хорошо различался жар от земли - странное призрачно-зеленоватое сияние, поднимавшееся беспорядочными лоскутами с откосов по сторонам дороги, и Деккерет заинтересовался им.