Женщина - с явной неохотой, но еще менее желая показать свое недовольство гостю, также повернула кобылку вправо, и слегка пришпорила, чтобы догнать вырвавшегося вперед Пилота.
Развалины действительно были древними. Раствор между камнями то ли выветрился, то ли сам превратился в такой же камень, и стены казались монолитными; ветры и дожди превратили башни в причудливые скелеты, от стен остались только слишком правильной формы хребты, по которым можно было лишь примерно определить величину строения - но ничего более.
Тем не менее, от мрачных останков веяло чем-то мрачным и недовольным, словно древние духи камня не желали видеть людей в этом никогда не принадлежавшем им месте.
Кони всхрапывали, хозяйка нервно озиралась по сторонам, и только Пилот, попавший в свою стихию, жадно впитывал в себя впечатления древней неизвестной жизни.
- Мне кажется, нам лучше уйти отсюда, - нервно заговорила женщина. - Посмотри, и лошади беспокоятся. Это плохое место, давай…
Она пронзительно взвизгнула, когда крупная глыба вдруг вывалилась из отвесной скалы, открывая черную глотку пещеры; огромная, волосатая, только отдаленно напоминающая человека фигура с низким угрожающим рыком показалась из темноты и двинулась вперед, запирая людей в тесном ущелье.
Эпизод 10
Погода была теплой и солнечной, и человек, вышедший на пригорок, долго щурился, вглядываясь в желтые и зеленые квадраты на склонах холмов.
Урожай обещал быть не просто хорошим - а отличным. Правда, странная болезнь подпортила помидоры - листья покрывались темными пятнами, гнили, и до плодов дело так и не дошло - ну так что ж… Когда беда у всех сразу - не так обидно, а это даже и не беда, а так, мелкая неприятность.
- Ну чего ты там раскорячился? - донесся со двора недовольный женский возглас. - Полей никогда не видел?
Человек вздохнул, привычно ссутулился и обреченно побрел вниз.
- Глину кто месить будет? - встретила его жена, уперев руки в крутые бока. - Соседа попросим?
"Черта попроси…" - мелькнуло в голове мужа, но он благоразумно оставил эту мысль при себе. Выслушивать длинную проповедь о необходимости замесить глину, оборвать виноград, заделать дырку в заборе, через которую куры лазят к соседке, а та, воровка, и свинья к тому же, уже одного петушка палкой покалечила, и о том, что думать о детях надо, и есть надо вовремя, пока горячее, а не когда все остынет, и в кого ты такой уродился, ничтожество, и плинтус неделю прибить не можешь… - все это он слышал неоднократно, и в таких вариациях, что удивлялся, как это возможно каждый раз придумывать что-то новое - однако же любимой жене это удавалось.
Глина была холодной и вязкой, и отвратительно чавкала под ногами, а солома колола босые пятки, недовольно-воспитательное ворчание время от времени доносилось то из кухни, то из свинарника, пот со лба капал в рыжую жижу под ногами, и вредные размышления о бессмысленности всего сущего снова подползали - подло и незаметно.
- Бог в помощь!
Голос был знакомым, но вот интонация - откровенная насмешка - никакой симпатии не вызывала.
Человек поднял голову.
На крыше сарайчика, из-за которого выглядывали два одинаковых странных крылатых механизма, сидел… он сам.
- Что… Кто ты? - прохрипел ошеломленный крестьянин.
- Об это чуть позже, - широко усмехнулся гость. - Сначала скажи - только честно! - как тебе нравится такое вот существование?
- Кто ты такой, чтобы задавать подобные вопросы! - уже возмущенно воскликнул хозяин.
- Хорошо, давай так. Я - это ты. Ты, такой, каким мог бы стать, если бы не…
- Не - что?
- Не все это! - человек небрежно повел рукой вокруг - охватывая жестом весь двор с хозяйством, курами и странно молчащими собаками, поросенком в свинарнике, огородом на полкилометра и прочим, прочим, прочим…
Крестьянин скрипнул зубами. Было ли случайностью, что мысли его так вот совпали со словами пришельца?
- А что есть у тебя? - спросил он со все еще недовольными интонациями.
- Все.
- Как - все?
- А вот так. Денег - сколько угодно… вот только они мне не очень нужны. Техника - сам видишь. У вас вообще такой нет. Бабы - на любой вкус в любых количествах…
- Ну, этим как раз лучше не увлекаться. Вон, с одной справиться не могу, - крестьянин досадливо поморщился.
- С одной? - голос пришельца стал подозрительно сочувственным. - А что, наверное, говорит много?
- Много?! Это называется много? - хозяин хмыкнул. - Это очень много!
- У меня предложение, - наконец перешел к деловой части гость. - Бросай к черту все это… хозяйство и полетели со мной.
- Что? А, нет, не могу.
- Это почему же еще?
- Ну, жена… дети… нет, не могу.
Гость улыбался - молча.
- Хозяйство, опять же… жена, дети…
Гость улыбался.
Все обошлось бы благополучно - для хозяйства, жены и детей, разумеется, если бы жена, бдительным оком углядевшая что-то подозрительное, не выскочила во двор с благородным намерением прогнать очередного друга-пьяницу, и призвать к порядку, то есть к работе своего бездельника, и не успела открыть рот:
- Опять…
Этим "опять" она и ограничилась, а рот ее так и остался открытым, потому что чудовищные черные птицы за сараем и затянутый в черное пилот никак не подпадали под знакомые и привычные категории - но крестьянину хватило и этого. С неожиданной ловкостью он взлетел на опасно затрещавший забор и прыгнул в кабину второго аппарата. Гость тоже среагировал мгновенно, фонари захлопнулись, и только приемник со сбитой настройкой в саду у соседа неожиданно прохрипел насмешливым голосом:
- А как же жена, дети?
И сам же себе ответил:
- А черт с ними!
Через несколько минут с ясного безоблачного теплого неба донеслись приглушенные громовые раскаты.
А еще через минуту женщина, придя в себя, неожиданно завыла и зарыдала что-то вроде: "Да на кого ж ты нас покинул… бездельник чертов!.. бродяга!..", но и на это не среагировал никто, кроме соседки, да и та была озабочена только тем, чтобы ее, волокущую с чужого огорода два кочана капусты, никто не заметил.
Эпизод 11
Трава была пушистой и мягкой до неправдоподобия, воздух - чистым и светлым, далеко-далеко на горизонте высилалась цепочка ЛЭП, а где-то в прозрачной голубизне неба прятался жаворонок, и дразнил людей звонкой задорной песней.
Людей было двое, и сопровождали они небольшую самоходную тележку. Судя по внешнему виду, главной частью тележки был толстый, бронированный, измазанный в глине шланг - впрочем, вся установка так и называлась - "Der Grosse Schlange" - очевидно, у разработчиков было свое представление о юморе.
Впрочем, у эксплуатационщиков оно тоже оказалось своеобразным.
- Какой воздух, а! Ганс, ты принюхайся, какой воздух!
В ответ второй громко этот воздух испортил и захохотал.
- Тьфу! - в сердцах сплюнул первый и весьма заковыристо выругался. - Никакого в тебе романтизьму.
- О, да, - важно согласился Ганс. - Зато у тебя, Иван, никакого.... как это... чувство ответственности и технический знаний.
- Это почему же? - набычился тот, но немец только небрежно ткнул пальцем в один из приборов на панели управления, Иван охнул, снова выругался - на этот раз с другой интонацией, очевидно, обозначающей легкое смущение и поспешно начал вращать верньеры настройки.
- Ха-ха, - Ганс покровительственно похлопал его по плечу. - Можно не так спешить. Я не собираюсь запускать schlange, пока ты не закончить.
Иван возился минут пять, немец успел еще раз продемонстрировать "отсутствие романтизьму", выкурить сигарету и отыскать взглядом жаворонка в небе. Тот не обращал на людей никакого внимания, и самозабвенно выводил свое "тень-тень-тень".
Как колокольчик.
Даже не верилось, что прямо здесь, под всем этим природным великолепием, под тонким слоем земли лежит целый слой перемешанных с глиной костей.
- Кстати, - Иван явно старался отвлечь внимание от своего промаха. - Ганс, а ты не знаешь, кто это?..
Он попытался кивнуть головой в сторону предполагаемых залежей, но поскольку кивать пришлось вниз, получилось черт-знает-что; немец однако понял его правильно.
- Скорее всего, наши ваших, - голос его звучал невозмутимо, и если бы коллега не знал его несколько лет, то ни за что не догадался бы, что Ганс шутит.
Немец, однако, выдержал паузу, затем так же невозмутимо добавил:
- Или ваши - наших...
Иван с готовностью хохотнул. Война была короткой и глупой, фюреры вовремя одумались, армии объединились, и обрушились на правильного врага. Мелкие идеологические разногласия отложили, а после победы они как-то сами собой исчезли. В самом деле - что значит ариец - не ариец по сравнению с покорением Марса? Как говорил parteigenosse Hering
"У себя в штабе я сам решаю, кто у меня еврей, а кто нет!"
Тьфу, ерунда.
Schlange, наконец, сориентировался на местности, втянул спутниковую антенну, заурчал и перебрался на несколько шагов в сторону. На первый вгляд никаких выгод это не принесло, но можно было смело заключать пари, что под прошлым местом оказался камень, либо с новой позиции шлангу требовался на один изгиб меньше, либо... вообщем, немецкая машина с русской программой в японских мозгах сама знала, что делать.
Зарычал бур. Наконечник шланга впился в дерн, с легкостью прорезал его и скрылся. Уже сейчас было заметно, что траектория его будет наклонена к северу. Еще через минуту шланг содрогнулся и протолкнул сквозь себЯ первую порцию добычи.
Из-под краев дыры изредка прорывались серые струйки дыма, они тут же рассеивались, но запах оставался, и через некоторое время становился невыносим. В нем было все - гниль, затхлось, горелая кость - и хотя некоторые романтики называли его ароматом веков, становиться с подветренной стороны они почему-то избегали.
К счастью, продолжалось это недолго. Шланг снова содрогнулся, выдохнул последнюю порцию дыма и медленно начал выползать. Установка послушно наматывала его на себя. С бронированных сегментов сыпалась сухая, перемолотая в микроскопический прах почва со всеми ее мелкими составляющими. Еще через минуту из-под земли показалась буровая головка, отряхнулась, фыркнула и удовлетворенно улеглась на специальный держатель.
Иван снова занялся приборной доской.
- Ну что? - лениво поинтересовался немец через минуту.
- Что-то есть, - довольно протянул Иван. - Что-то музыкальное. Ля-ля-ляяяя...
Он закашлялся и улыбнулся.
- Ну да ладно. На базе разберемся. Эй, Schlange! Zu Hause!
Тележка снова заурчал, развернулась и неспешно двинулась в сторону ЛЭП.
- Кстати, слышал историю? Пару дней назад ворвался в атмосферу какой-то летательный аппарат - ваше Люфтваффе, его, конечно, завалило через минуту, пикнуть не успел… но дело не в этом. Аппарат-то оказался неопознанным, представляешь?
- Да, не может быть!
- Да в натуре!
- Ну… может, какой-нибуль ушлый еврей соорудил корабль и удрал из Марсинанского концлагеря?
Оба захохотали.
На передней крышке теліжки блеснула облупившаяся уже надпись, сделанная каким-то шутником:
"Количество мозгов на планете ограничено..."
На противоположной стороне когда-то было написано продолжение:
"...а население растет!"
Но недавно Иван напился и направил тележку задним ходом в кусты, крышка смялась, и ее пришлось сдать в металлолом.
Эпизод 9 (продолжение)
Лошади взбесились.
Кобылка хозяйки замка взвилась на дыбы и дико заржала, смирный жеребец Пилота превратился в подобие лопинга или вибростенда, только со звуковым сопровождением; наездник выдержал секунду, две, три… затем с коротким, но энергичным ругательством вылетел из седла и грохнулся спиной о камень.
Волосатый гигант, непрерывно взрыкивая, медленно приближался, взмахами рук отпугивая пытавшуюся прорваться кобылу - женщина еле удерживалась в седле при ее сумасшедших рывках - в реве его появились торжествующие нотки, окончательно обезумевший жеребец помчался прямо на него, словно таран - и в мгновение ока был разорван чуть ли не надвое небрежным движением чудовищных рук, с доброе бревно толщиной каждая.
Струи крови, казалось, еще больше разъярили гигантопитека, он легко отбросил все еще дергающиеся окровавленные ошметки в сторону, опустил руки и сделал неожиданно быстрый прыжок вперед - на четвереньках, как обычная обезьяна.
Женщина взвизгнула, снова истерически захрипела кобылка - и тут новый, странный и неожиданный для этого мира звук вмешался в общий фон побоища.
Грохнул взрыв.
Великан умолк и с недоверием взглянул на собственное плечо - левое, мгновенно пропитавшееся кровью.
Послышался свист, и на месте левого же глаза с грохотом лопнул кровавый пузырь. Чудовище пошатнулось - свист повторился, и вдруг низкий лоб его брызнул во все стороны осколками кости и мозга, тело передернулось, как от удара током, и медленно рухнуло на залитые кровью камни.
Почти сразу же умолкла кобылка хозяйки, и во внезапной тишине около минуты слышались только булькающие и омерзительно чавкающие звуки, с которыми огромное волосатое тело расставалось с остатками жизни.
Пилот, все еще судорожно сжимая пистолет, медленно перевернулся на спину и с видимым усилием сел.
- Ч-ч-что это было? - с трудом выдавила из себя хозяйка.
Непонятно, имела ли она в виду напавшее на них существо, или способ, которым они избежали верной гибели, но Пилот глубоко вдохнул и попытался улыбнуться.
- Это пистолет, - не очень вразумительно пояснил он. - Инструмент для у… для защиты. Как видишь, неплохой.
Женщина, все еще в шоке, медленно слезла с лошади, машинально набросила уздечку на какой-то выступ и подошла ближе.
- Ты ранен? - почему-то шепотом спросила она.
- Нет, все в порядке, - поспешно заверил ее Пилот. - Просто слегка ударился.
Он привстал, несколько раз встряхнул головой и улыбнулся - уже намного увереннее.
- А скажи… - женщина придвинулась еще ближе, глаза ее сияли странным блеском. - Этот… пистолет… Ты мог бы с помощью него… Ты мог бы применить его против человека?
Пилот, все еще не очень хорошо соображая после падения, молча кивнул.
- А скажи… - женщина придвинулась еще ближе и глаза ее полыхнули еще ярче. - Тебе уже… приходилось это делать?
Мысль о том, что убийство может служить поводом для возбуждения, показалась Пилоту смешной, он улыбнулся, протянул руки и мягко прижал женщину к своей груди.
- Да! - прошептал он, дыша прямо в изящное тонкое ушко, полускрытое пышными волосами. - Да, и не один раз…
Тело ее оказалось гибким и сильным, и тот факт, что под ними вместо мягкой постели было твердое каменное ложе, нисколько не смущал обоих. Женщина была то стыдливой и покорной, то наглой и властной, он входил в нее с яростью зверя и с нежностью теплого ветерка - и только когда солнце ощутимо скатилось к закату, любовники оторвались наконец друг от друга и медленно, ведя в поводу успокоившуюся уже кобылку, двинулись к замку.
- Я буду помнить тебя всю жизнь, - шепнул Пилот на прощание, снова перекатывая мысль о том, что "всю жизнь" - это совсем не эквивалентно "надолго", в последний раз вдохнул свежий, насыщенный кислородом воздух Идиллии, захлопнул фонарь, привычно поднял машину в воздух, сделал круг над гостеприимным замком и на высоте пятидесяти тысяч метров запустил программу Перехода.
- Мне так жаль их… - сказала хозяйка замка, провожая взглядом исчезающий в облаках штурмовик.
- Почему? - рыцарь мягко обнял ее сзади и прижался губами к волосам.
- Они убивают… Убивают так же легко, как мы разговариваем. Они заглушили в себе все чувства - и заменили их механическими игрушками. Они живут во враждебном мире с отравленным воздухом, кислой водой и обжигающим солнцем - и не могут изменить все это. Мне страшно…
Она благодарно прижалась к мужу, а тот снова погладил ее волосы и пробормотал на ухо что-то нежное и утешительное.
- Самое обидное, что мы не в состоянии им помочь… - прошептала женщина. - Мы не сможем сражаться их оружием, драконы нас не признают… да и признайся честно, ты смог бы убить сто человек одним движением пальца?
- Пожалуй… нет! - рыцарь вздрогнул. - В самом деле, они живут в страшном мире.
С неба донеслись гулкие раскатистые удары, где-то за облаками полыхнуло, и через несколько секунд серая пелена закружилась в бешеном танце. Тугой порыв ветра ударил о стены замка, бессильно взвыл и так же неожиданно пропал.
- Ну вот и все… - женщина подняла голову и с тоской взглянула вверх. - Он ушел.
Осторожное покашливание послышалось сзади, они оглянулись - оба одновременно, но это всего лишь старый слуга пытался таким образом вежливо привлечь внимание.
- Господин мой! - начал он. - Крестьяне просят дождя на нижние поля…
- Нижние - это где, за лесом? - равнодушно переспросил хозяин замка.
- Да, господин! И еще, простите, госпожа моя, они привели нескольких животных… лошадей и коров…
- Что на этот раз? - так же спокойно поинтересовалась женщина.
- Очевидно, ящур… а может, и чума. Просят изгнать из них этих маленьких злобных духов, госпожа.
- Сама справишься? - негромко спросил рыцарь, выходя на открытое место.
- Да, конечно! - улыбнулась хозяйка. - Ничего сложного. Смотри не увлекись и не обрушь камни с неба, как в прошлый раз!
Рыцарь слегка покраснел - в прошлый раз он действительно своротил с орбиты несколько булыжников, которые сам же и зашвырнул туда когда-то, просто так, из озорства и избытка силы - улыбнулся, и поднял руки.
Где-то вдалеке громыхнуло.
Молнии разорвали серое покрывало туч, туман сбился в капельки, капельки - в капли, и через несколько минут плотная завеса дождя накрыла лес.
Рыцарь поморщился и поднял руки еще раз - следующий залп пришелся более точно, как раз аккуратно по меже, отделяющей пшеницу от заливных лугов.
Краешком сознания он почувствовал, как на противоположной стороне континента примерно тем же занимается его старый приятель, вежливо поздоровался с ним и пригласил прилететь - с супругой, разумеется, вечером погостить.
Его жена в это время тщательно перебрала живые клетки созданий, стоящих перед ней, захватив в том числе и пару крестьян, уничтожила все враждебное и чужеродное, очистила кровь, зарастила пару старых шрамов и растворила атеросклерозные бляшки на сердечном клапане склонившегося перед ней старика.
Где-то под замком прорвалась водяная жила, хозяйка сурово отчитала ее, затем смягчилась и проделала гладкий и прямой ход к ближайшему ручейку - и вода с благодарностью устремилась прочь, оставив замок в покое.
Слегка запыхавшись после таких трудов, она представила, что то же самое творят умные машины, о которых рассказывал пришелец из другого мира - ужаснулась и позавидовала одновременно, и двинулась на кухню - отдать огню несколько указаний по поводу сегодняшнего вечера.