Ежов взглянул на усталое лицо ван ден Хейнекена. Когда-то один из лучших физиков Муспелля, а ныне просто корабельный механик. Впрочем, большинство членов экипажа в свое время были значимыми лицами, но этот упал особенно сильно. Профессор, глава целого НИИ, почти что гений – и чинит реактор космического дальнобойщика. Работа, с которой может справиться любой мало-мальски грамотный техник. Но Рудольф, похоже, был доволен. И выглядел он намного моложе своих лет – живи он в наше время, скорее всего уже давно бы умер. Восемьдесят семь – это не шутка. Но ему никак нельзя было дать больше пятидесяти.
– А скучно не бывает? – поинтересовался Ежов.
– Нет, – сразу догадался, что он имеет в виду, Рудольф. – Меня часто спрашивают. Не бывает. Работа однообразная, но интересная. И мне ужасно надоел Муспелль – я жил там почти восемьдесят лет… И я не мог смотреть в глаза остальным… родственникам погибших. Но вырваться было очень трудно – я вообще чудом избежал суда после того случая. К тому же нас, мутантов, неохотно берут на работу – предубеждения, знаете ли… Но капитан Моручи – хороший человек.
Бар со странным названием "Бешенство" находился сразу же за стергенной станцией – по сути, от причала "Вурдалака" досюда можно было дойти за считанные минуты. Совершенно стандартный бар – автоматические двери в стене, над дверью вывеска. Перед входом вышибала – жирный краснокожий детина с небольшими рожками на макушке.
Прямо на глазах Рудольфа и Михаила двери со скоростью молнии разъехались в стороны, и из них вылетел какой-то инопланетянин, похожий на черную змею с бородавчатой мордой, огромным вздутием на спине и парой конечностей, мало отличающихся от человеческих рук. От этих самых рук отходили длинные паутинные нити, уходящие куда-то в глубь бара.
– Дитирон! – сразу догадался Рудольф.
Следом за выброшенным действительно вышел Дитирон, одновременно подтягивая его поближе к себе. Его руки-бивни угрожающе щелкали, а из пасти капала голодная слюна. Вышибала только равнодушно зевнул.
Сзади на Дитирона прыгнул могучий длиннобородый мужик, похожий на имама Хомейни в зеленых штанах. Больше на нем ничего не было. Он схватил уу-де-шуу за правый бивень и врезал по его бронированной макушке чем-то, очень похожим на обычную стеклянную бутылку. Вышибала зевнул еще раз.
Уу-де-шуу не успел даже развернуться – за длиннобородым из бара вылетела Джина, с налета пнувшая его в бок, а когда тот повернулся, кряхтя от боли – еще и в пах. Пока Дитирон разбирался со змееподобным инопланетянином, Джина начала топтать упавшего бородача, прыгая у него на животе, как на батуте. Тот жалобно хрипел, пытаясь подняться, но десантница каждый раз предотвращала эти попытки ударом острого каблука. Ежов сочувственно поморщился, глядя на эту картину. Он по себе знал, как больно умеет бить эта злобная стерва.
Рудольф, не обращая на драку внимания, молча прошел внутрь. Михаил за ним.
Внутри творилось то, что можно назвать только одним словом – мясорубка. По меньшей мере тридцать разнообразнейших существ тузили друг друга всеми доступными способами. Но оружия никто не применял – возможно потому, что на стене висела надпись, сделанная на десяти основных космических языках (в том числе и на общечеловеческом): "Применять смертельное оружие запрещено". За выполнением этого правила следил хозяин бара – четырехметровый восьмиглазый и восьмирукий монстр, похожий на помесь слона и осьминога. В каждой руке он держал короткую черную трубку – без сомнения, что-то стреляющее.
Все столы были отключены. Именно отключены – столы в этом баре заменяли установки силового поля в полу. Когда их включали, над ними возникали плоские прозрачные диски, на которые можно было ставить все, что захочешь. Даже локти.
Но сейчас хозяин бара их отключил. И стулья тоже отключил (устроены точно так же). И правильно сделал – когда в питейном заведения начинается большая драка, столы и стулья всегда страдают первыми. Даже если их роль исполняют твердые силовые поля.
Косколито показывал всем желающим серранский вариант бокса, молотя чешуйчатыми кулачищами по чужим рожам. Спина к спине его прикрывал другой серран, помоложе, побледнее и с маленькими коготками, намазанными чем-то, подозрительно смахивающим на лак. Девушка. Ящеры работали очень методично, аккуратно истребляя всех, кто не серран. Исключение делалось только для экипажей кораблей, на которых служили они сами.
Соазссь весело душил щупальцами невысокого антропоида с фиолетовой шерстью. Антропоид матерился на своем языке и дубасил хуассина в голову, но тот каждый раз успевал присесть. Потом этот примат наконец-то догадался врезать Соазссю в живот, и тот как-то странно засвиристел. Веселья в его голосе уже не слышалось.
Где-то под ногами у основной массы дерущихся вертелся Койфман, использующий свою винтовку в качестве обычной палки и лупящий ею по чужим коленкам. Или по тому, что их заменяло. Старый еврей, как всегда, добродушно улыбался, причем улыбка становилась особенно ласковой в моменты удачных ударов. Когда он сумел врезать какому-то амбалу в пах так, что того скрючило, то чуть не зарыдал от неимоверного счастья.
В центре бара высились два утеса – Остап и уродливый слизистый инопланетянин, похожий на ободранную бычью тушу, перепачканную в краске цвета индиго. Ног у него не было совсем – только булькающая лепешка с сотней ложноножек, а руки заменяли гибкие щупальца, но силы в них явно помещалось не меньше, чем в окороках алкморега. Эти двое боролись с попеременным успехом, тихо порыкивая и время от времени долбая друг друга головами, а вокруг них вертелась всякая мелкота. Один членистоногий коротышка, похожий на кузнечика размером с локоть, прыгнул на спину Остапа и воткнул ему в затылок крохотный ножичек. Гигант даже не почесался, а вот его противник что-то сурово буркотнул, оторвал насекомое и швырнул его куда подальше. Похоже, в помощи он не нуждался.
Одной из немногих, кто не участвовал во всем этом бедламе, была Фрида. Слепая девушка спокойно сидела за единственным неубранным столиком, попивая через соломинку какой-то бурый напиток с запахом кофе. Компанию ей составлял морщинистый горбатый старичок без единой волосинки на лице. Даже брови отсутствуют. Судя по тому, что его стаканчик висел прямо в воздухе, – ментат. Вокруг этих двоих как бы само собой установилось пустое пространство – никто не смел заходить за определенную границу.
Рудольф, поглядев на все это, неободрительно покачал головой и деловито врезал ближайшему мужику кулаком в плечо. Мужик обернулся, оказавшись коротко стриженой женщиной, и возмущенно вмазал… вмазала Рудольфу в подбородок. Мутант искренне удивился, подставил ей подножку и швырнул на пол, прыгая сверху и целясь коленями в живот. Ему тут же досталось ногами в спину – тетка оказалась не менее боевой, чем Джина.
Буквально тут же вошла и она. Точнее, влетела, похожая на бешеный смерч. На голове у нее творилось что-то невообразимое – волосы взлохматились так, как будто прическу обрабатывали миксером. Похоже, бородатый дал хороший бой. Следом, тяжело бухая закованными в роговой панцирь ногами, вошел Дитирон.
– Ты что стоишь, наших же бьют! – сверкнула на Ежова глазами десантница, с размаха прыгая в самую гущу мелькающих рук и ног. Кто-то в этой гуще тут же заорал от боли – Джина укусила его за… первое попавшееся место. Не ее вина, что попалось именно такое!
Дитирон зарычал что-то на своем родном и побежал вперед, наклонив голову наподобие тарана. Его роговой лоб врезался в филейную часть здоровенного трехглазого инопланетянина с птичьим клювом вместо рта и тот упал, громко клекоча. Уу-де-шуу тут же ударил его рукой-бивнем по голове. Правда, плашмя – даже такое примитивное существо, как Дитирон, понимало, что если он кого-нибудь тут убьет, у "Вурдалака" будут неприятности.
Ежов некоторое время стоял, растерянно глядя на мешанину рук и ног. А также хвостов, крыльев, щупальцев, клешней и прочих возможных частей тела. Потом одна из этих частей ударила его по ноге. Он не успел разглядеть, кто именно это сделал, но судя по тому, что штанина порвалась, и осталась довольно глубокая царапина, у него/нее были либо когти, либо какие-то острые шипы.
Ежов очень обиделся. Он решительно засучил рукава, напялил на руку кастет, торжественно врученный ему новыми товарищами по кораблю, и вспомнил все, что когда-либо слышал о боксе. Не так уж много, но вполне достаточно. Да и физические данные у Михаила были на уровне – почти двухметровый рост, крепкое телосложение и, конечно, двенадцать лет на тренажерах…
Он уже встал в стойку, чтобы показать всем кузькину муть, но тут его толкнули в спину. Ежов повернулся посмотреть, кто посмел такое сделать, и очень быстро сдулся – там стоял некто на голову выше его, похожий на Чиполлино-мутанта. В том смысле, что голова в форме луковицы. Рук у громилы насчитывалось целых четыре, и все напоминали чулки, набитые кокосовыми орехами.
– Ну ты что встал-то? – радостно спросил "Чиполлино" на очень хорошем общечеловеческом.
– А что? – оторопело спросил Михаил.
– Дерись!
Ежов после этого слова рефлекторно врезал инопланетянину под дых. Тот согнулся и глубоко задышал. Михаил обрадовался такой быстрой победе и ударил еще раз. Туда же. Теперь инопланетянин разогнулся, но дышать начал еще глубже.
– Зуу-т керрве’ах с дио-ротц… – прохрипел он.
– Чего-чего? – не понял Ежов.
– Погоди, дай отдышаться… – перешел на общечеловеческий монстр. – Так не по правилам!
– Да пошел ты со своими правилами! Елы-палы… – еще разок врезал ему Михаил. И по-прежнему все туда же.
Инопланетянин начал хватать ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Апперкот правой у Ежова всегда был на высоком уровне, да и кастет ему выдали вполне качественный. Не понадобилось даже включать.
– Ротт-ху’к… все, все! – замахал передними руками инопланетянин (они у него росли на манер косого креста – с двойными плечами). Задние руки только бессильно сжимали и разжимали ладони. – Сдаюсь!
– Точно? – с некоторым сомнением отступил на шаг Ежов.
В центре зала наметилось оживление. Остап все-таки дал слабину, и жуткий инопланетянин сумел повалить его на спину. Могучий алкморег упал со страшным грохотом – пятьсот кило все-таки!
Его противник устало выдохнул, быстро-быстро зашевелил длиннющими вибриссами, а потом осел, как сморщенная гармонь. Могучие щупальца бессильно поникли.
– Ну и хто перемиг? – опершись на локоть, спросил Остап. И ответил сам себе: – Я думаю, шо гра закинчилася вничию. Ты як?
– Шооох уттууу лиин аааа-аао! – согласно промычал второй гигант. – Я-ааа биииит саааагласнииии.
– Ну и добре, – помог ему подняться Остап. – А и крепко ты мене вдарил!
– Сууух ттаааа оооо рооооок! – сделал ответный комплимент его спарринг-партнер. – Ооххоо?… Вииипиееем?
– А як же ж! – не стал отказываться алкморег.
– А ты что стоишь, как тютя? – подскочила к Ежову Джина, уже успевшая надавать всем в этом баре по почкам и другим местам.
Под глазом у нее багровел свеженький фонарь, верхняя губа рассечена, а латексный комбинезон порван крест-накрест, как будто ее полоснули парой лезвий. Возможно, так оно и было – у богомолоподобной твари, валяющейся на полу, на локтях как раз красовались две узкие "бритвы". Михаил изо всех сил старался контролировать свой взгляд – теперь, когда комбинезон десантницы располосовали, все могли видеть то, что под ним. А под ним сразу же начиналась кожа.
– О, Джина, привет! – махнул одной из рук противник Ежова, все еще держащийся за живот.
– Больдзхуд?! – поразилась та. А потом резко повернулась всем корпусом и ударила четверорукого каблуком в грудь. Вообще-то, она метилась в лицо, но в Больдзхуде было два метра с четвертью и она банально не дотянулась. – Это тебе за прошлый раз, [цензура]!
– Джина, ты чокнутая стерва! – простонал Больдзхуд, падая на колени и хрипло дыша. – Ты поимела меня в извращенной форме, и ты же меня бьешь! Где Святослав? Я ему на тебя пожалуюсь!
– Капитана здесь нет, – сурово сообщила Джина, помогая инопланетянину подняться на ноги и, к великому удивления Михаила, целуя его прямо в губы. – Пошел за мной, мерзкая тварь! А ты не стой на дороге!
– Ей просто невозможно отказать, правда?! – крикнул оттолкнутому к стене Ежову Больдзхуд, уволакиваемый десантницей в глубь бара. В туалет. Кстати, туалет был один общий – когда к тебе заходят тысячи самых разных созданий, очень сложно создать для них для всех комфортабельные условия.
– Джиночка у нас оригинальная девочка, – весело подмигнул ему Койфман, незаметно подкравшийся сзади. Старичок обтирал винтовку тряпочной салфеткой – она испачкалась в чем-то красном. – Это ведь был Больдзхуд?
– Она его так назвала, – растерянно ответил Михаил.
– Старые друзья… – удовлетворенно кивнул Койфман. – А почему вы с ним дрались? Наш капитан с его капитаном друзья – мы союзники. Зачем ты его обидел, Мишенька?
– Да он сам полез, – пожал плечами Ежов.
– Хотя верно, он же тебя не знал, – глубокомысленно кивнул старик. – Наверное, решил, что ты с "Син-Дзена". Вот, Мишенька, познакомься – капитан Комодро.
– Рукку на трушппу, – прощелкал Комодро – существо, похожее на двухметровую стрекозу, поднявшуюся на задние лапы и потерявшую где-то крылья. – Таккх, кашшетца, быт прриннат у ффас, челофеккх?
– Только у имперцев, – уточнил Койфман. – И то не у всех.
– А ккте ест мо поллшо труккх Сфатслаф? – спросил капитан. – Я не фидет еко стесс.
– Аарон Лазаревич, мне срочно нужно поговорить, – дернул старика за рукав Ежов. – Очень срочно.
– Что-то нашел, Мишенька?
– Все нашел, – ухмыльнулся детектив. – Я раскрыл дело, Аарон Лазаревич.
– Раскрыть?! – возмутился Дитирон, подошедший поближе. – Моя смотреть, но не видеть капитан! Моя глаз не обманывай! Моя думай, твоя обманывай! Моя твоя сырым кушай!
– Да погоди ты, ненормальный! – отпихнул его Михаил. После победы над Больдзхудом он чувствовал себя куда увереннее, чем раньше. – Елы-палы… Я имею в виду, что я знаю, кто виноват, и где искать капитана!
– Ну и хорошо, – улыбнулся Койфман. – Вот сейчас вернемся на корабль, ты нам все спокойненько и расскажешь…
– Аарон Лазаревич, это очень срочно, – не согласился Ежов. – Похищение капитана – это только кусочек общей проблемы. И у нас очень мало времени. Не знаю, но мне кажется, это не стоит просто игнорировать…
– Ну хорошо, Мишенька, успокойся, – оскалился улыбкой кота, удачно нагадившего кому-то в туфли, Койфман. – Сейчас присядем, и все расскажем. Капитан, извините нас, пожалуйста…
– Я не моккх ли поомочш?
– Уверен, мы справимся сами. Насталикар, будь дружочком, обеспечь нам столик на всех! – чуть повысил голос старик, обращаясь к бармену. Чудовище коротко кивнуло и нажало что-то под стойкой.
Собрать экипаж удалось далеко не сразу. Остап и Суудниоо, его новый собутыльник, вовсю хлестали "пыво" (Остап называл так любой спиртной напиток), и разлучить их удалось далеко не сразу. Рудольф и Кончита закончили драться, помирились, и теперь также задушевно пили на брудершафт. Она тоже оказалась корабельным механиком. Косколито встретился со старой подругой и уже настроился взять выходной до утра. А уж когда из туалета попытались вытащить Джину… Соазссь, которому доверили эту опасную миссию, выполз оттуда сплюснутым. На голове у него виднелась свежая и очень глубокая царапина, сквозь которую проглядывало "перо" – тонкий внутренний скелет хуассинов.
Пока Койфман созывал остальных, Ежов слегка перекусил. Еда выглядела необычно, но на вкус оказалось очень неплохо. Памятуя историю с мочевым пузырем гигантского морского ежа с Протея, которым его угостил Дельта, Михаил благоразумно не стал интересоваться, что ему подали на сей раз.
После того, как драка окончилась, бар снова превратился в респектабельное место. Заиграла музыка (больше похожая на скрип пальца по стеклу – это была ротонская музыка, а ротоны слышат совсем не так, как люди), откуда-то появились танцовщицы. Точнее, стриптизерши – их танец заключался в постепенном снимании с себя всей одежды.
Первая девушка Ежову очень даже понравилась. Лимонно-желтая кожа, тонкие двухсуставные руки с трехпалыми кистями, роговая нашлепка на лбу, но в остальном – очень симпатичная. А вот вторая…
Вторая напоминала жирную анаконду, которую кто-то вывернул наизнанку, набил соломой и опилками и пришил к ней четыре конечности – пару тонких ног, похожих на сломанные ходули, и пару тончайших извивающихся щупальцев, оканчивающихся клешнеобразными отростками. В довершение ко всему фантасмагорическое лицо, для описания которого нужен такой мастер, как Гоголь, не меньше.
Одежды на этой, второй, было меньше, поэтому управилась она быстрее. В конечном итоге на ней остался только розовый переливающийся гравистан облегченного типа, похожий на ленточку серпантина. Кем бы ни было это существо, гравитация "Перевала" ему не подходила.
"Красавица" особенно старательно танцевала возле дальнего столика, за которым восседали шестеро ее собратьев. Точно такие же, только более худые и с роговой пластинкой на макушке. Им она явно казалась очень привлекательной – инопланетяне смотрели на нее и возбужденно фыркали. На всех на них были надеты почти такие же гравистаны.
Избавившись от последней детали одежды, стриптизерша нахально уселась на колени к самому крупному из этих парней и что-то громко профырчала, перемежая фырки тоненьким мяуканьем. Тот, к кому она уселась, изрядно смутился, остальные громко расхохотались. Смех почти не отличался от человеческого.
– Что она сказала? – заинтересовался Михаил.
– Перевод, – откликнулся VY-37. – "Не может ли получиться (выйти из недр) так, что в твоем шфшышрок спрятался (ушел в темный тоннель) улщыфрошш? Или ты просто рад (выпучил глазные отростки) обонять меня (вдыхать флюиды моей шфщафрдд?"
– Елы-палы… – еле выдавил из себя Михаил. – А что такое все эти шфышроки, шфарды?…
– Справка. В языке ожегаттов есть слова, не имеющие аналогов ни в одном из человеческих языков. Они непереводимы.
– Мишенька, мы ждем… – нетерпеливо постучал пальцем по столешнице Койфман.
Джина тоже постучала – только не пальцем, а кулаком. И не по столу, а по голове Михаила.
– Все собрались? – недовольно потер ушибленную макушку Ежов. Сейчас он чувствовал себя царем горы… точнее, изо всех сил пытался чувствовать. – Ву, покажи то, что мы нашли.
VY-37, зависший над столом, коротко пискнул и высветил голограмму высокого мужчины средних лет, самую малость полноватого, но атлетического телосложения. В чертах его лица проглядывало что-то азиатское, но лишь самую малость, совсем не так отчетливо, как у Моручи. Все-таки имперцы тоже не все на одно лицо.
– Так вот в чем дело… – с интересом прозвенела Фрида, уже, разумеется, прочитавшая все у Михаила в мозгу. – А вы хорошо справились, Михаил Петрович…
– Благодарю, – кивнул детектив, принимая комплимент.
– Господа хойошие, здесь не все умеют читать мысли, – досадливо морщась, приложил к царапине кусок льда Соазссь. – Кто это такой?
– Справка, – моментально ответил VY-37. – Александр Куросава. Гражданин Империи. Аристократ. Принадлежит к Императорскому Дому.
– Знаменитая фамилия, а? – усмехнулся Ежов.
– Чем же она знаменита? – прищурился Койфман.
– Ну как же! Акиро Куросава!
– А кто это?