– Неважно… – разочарованно махнул рукой Михаил. Он любил фильмы Куросавы, и огорчился, узнав, что сейчас никто даже не помнит его фамилию. – В общем, мужики, это и есть главная редиска.
– Чего? – снова прищурился Койфман.
– Основной преступник, – вздохнув, перевел Ежов.
– Хто зьил мое сало?! – неожиданно повысил голос Остап, все это время искавший что-то под столом. Потом сунул руку в карман шортиков, облегченно выдохнул и махнул окорокообразной ладошкой, предлагая продолжать.
– Понятненько… – с легким раздражением посмотрел на чавкающего Остапа Койфман. – А на чем ты это, Мишенька, обосновываешь? А то сказать-то легко – а вот доказать…
– Для начала такой факт – он тридцать восьмой. Аарон Лазаревич, помните, мы говорили, что капитан Моручи тридцать седьмой в линейке наследования? Так вот, этот Куросава – тридцать восьмой.
– Вот оно как… Только это еще ничего не доказывает, Мишенька. Мне почему-то кажется, что кто-то неизбежно должен быть тридцать восьмым. И это что, все твои доказательства?
– Ну отчего же, есть еще кое-что, – спокойно ответил Ежов. И рассказал, почему он так уверен, что Александр Куросава – именно тот самый человек.
– Увейен? – недоверчиво переспросил Соазссь. – Может, п’йосто похож?
– Уверен, уверен, – кивнул Михаил. – Это точно он.
– Допустим. А что насчет мотива? – продолжал сомневаться суперкарго. – П’йеступление без мотива, что тойговля без п’йибыли…
– Мотив очень простой. Куросава – тридцать восьмой в линейке. Моручи – тридцать седьмой. Ни на какие мысли не наводит?
– Мишенька, мы же только что об этом говорили! – поджал губы Койфман. – Ну при чем здесь это? Что тридцать восьмому даст смерть тридцать седьмого… а тем более исчезновение? Ты ведь сказал, что капитан жив, так, или мои старые уши меня обманывают?
– В моя племя была такая случай, – сообразил Дитирон. – Младшая сын вождя пошел со старшая брат на охота, и не вернулся. Старшая брат не вернулся – младшая вернулся! А потом пошла со средняя брат на охота. И опять не вернулся! Средняя брат не вернулся – младшая вернулся! А потом старая вождя споткнулся о нога младшая сын и падать в чан с горячая бульона. Свариться до мясной супа, – облизнулся дикарь. – Вся племя кушай. Хорошая вождя была, вкусная. Вот такая случай была.
– Очень верный пример, – добродушно улыбнулся Койфман, злобно сверкая глазками. – Мишенька, дружок, одно дело – прикончить двух братьев и папашу, и совсем другое – расправиться с тридцатью семью родичами. Это же просто нереально…
– Нереально, говорите? А вот это что, по-вашему, такое – просто совпадение? Ву, покажи новости.
VY-37 послушно продемонстрировал выпуск имперских новостей трехдневной давности. Как раз от того дня, когда произошла эта "перемена мест". У всех моментально отвисли челюсти.
– Неслабое совпадение, а? – усмехнулся детектив, наслаждаясь произведенным эффектом. – И я так думаю, капитана Моручи никто и не собирался убивать. По-моему, его предназначили совсем для другого.
– Для чего? – хмуро осведомилась Джина.
– У нас такую штуку называют "козел отпущения". А у вас как?
– Так же, Мишенька… – мгновенно ухватил суть Койфман. – Кажется, я начинаю понимать… да, это довольно логично. А если… нет, это тоже ясно… А вот как же он… хм-м, да ведь он же ментат, верно?
– Справка. Все члены Императорского Дома в той или иной степени ментаты. Александр Куросава – один из лучших.
– Тогда и это понятно.
– Конечно, детали еще предстоит уточнить, – поспешил добавить Ежов. – Я пока что не знаю, как именно это должно случиться. Где и когда – мы знаем. А вот как…
– Уточни-ка… – неожиданно забеспокоился Койфман. – Когда именно это состоится?
– Через два с половиной дня. Ну, стандартных суток…
– Ну дела-а! – схватился за голову Рудольф. – Капитан с ума сойдет…
– Он же, в’йоде бы, ненавидит импейатойа, нет? – недоуменно спросил Соазссь. – Да и с остальными йодственниками отношения так себе…
– Капитан всегда говорил – если кто-нибудь и убьет этого… не буду приводить слово… то это буду я сам, – бесстрастно прозвенела Фрида. – Капитан всегда был патриотом до мозга костей. Уж я-то знаю…
– Мошно вопрос? – поднял чешуйчатую ладонь Косколито. – Я все понял, кроме одного – где все-таки наш капитан?!
– Ну, догадаться оказалось нетрудно, – расплылся в торжествующей улыбке Ежов. – Первое. Мы с капитаном действительно поменялись местами. И Сиреневый Бархат мне все обосновал – тут очень важно, что мы с Моручи одного телосложения. И еще один факт, который сначала никто не заметил – наши ДНК практически идентичны. Мы с ним почти что клоны. Думаю, Куросаве пришлось попотеть, пока он нашел такого, как я… Второе. Путешествия во времени действительно невозможны. Спасибо господину ван ден Хейнекену за подробные объяснения, – наклонил голову Михаил.
Рудольф ответил аналогичным поклоном, принимая благодарность.
– Третье. Александр Куросава действительно ментат. И очень хороший ментат. А его основная специальность – транспортер. Ничего не напоминает?
На большей части лиц начали появляться понимающие ухмылки – до всех наконец-то начало доходить очевидное. Разгадка лежала буквально на поверхности…
– Ву, покажи последний номер в списке.
VY-37 высветил над столом нечто вроде огромной паутины, состоящей из разноцветных шариков. Два шарика, расположенных бок о бок, увеличились в размерах. Засветились их названия.
– Мы вот здесь, – указал на один из них Ежов. – А вот это – то место, где родился я. Это же очень просто – это вовсе не будущее, это…
Глава 12
– …параллельный мир, – закончил фразу Моручи. – Это параллельный мир, отстающий по времени. А вовсе никакое не прошлое. Я же говорил, что попасть в прошлое невозможно!
– Ну, капитан, ты реально крут, – на всякий случай похвалил его ни хрена не понявший Денисов. – Доказал теорему, блин. Ну и че дальше?
– Дальше… – задумался Святослав. – Дальше надо подумать. Ты уверен, что у вас нет ментатов?
– Капитан!!! – отчаянно заорал Николай, у которого этот вопрос уже в печенках сидел.
– А вдруг? – пожал плечами Моручи. – Я знаю только три способа перемещаться между мирами. Менталистика, стихийные воронки и континуумоход. Континуумоходы изобретут только через семь-восемь веков. Воронку сначала надо отыскать, а для этого опять-таки нужна высокоточная техника. Да и не факт, что она ведет в нужное место. Остается менталистика. Так ты точно уверен, что у вас нет ментатов?
Перов и Марина выслушали все это молча. Они оба поняли еще меньше, чем Денисов, и понятия не имели, как относиться к этой неожиданной новости. Судя по радости Моручи, новость была хорошей, но вот в чем заключалась разница…
– Э-мм-хм… я прошу извиненья, а что такое менталистика? – наморщил лоб Перов.
– А это вот когда мебеля без рук двигают, – охотно объяснил Денисов. – Ну ты ж видел, как капитан показывал?
– А, экстрасенсы… – сообразил культурист. – А у меня одна бабка знакомая есть – она порчу снимает здорово… и зубы еще заговаривает. Зубную боль то есть.
– Да не, Андреич, это не то, – отмахнулся Николай. – Нам настоящий нужен. Вот помнишь, в прошлом году киношка была, про Куценко в парике?
– "Ночной Дозор"? – заинтересовалась Марина. – Мне понравилось!
– Вот там был один лысый – он грузовик взглядом перевернул. Вот он и есть ментат, – "объяснил" Денисов. – Капитан, ты этот фильм смотрел?
– Интересно, когда? – удивился Святослав. – Ты хоть раз видел, чтобы я у вас кино глядел? У меня время на это было?
– Не, ну у вас, в будущем.
– Во-первых, не в будущем, – скрупулезно поправил его Моручи. – Во-вторых, я и дома особенно не развлекался. А в-третьих, до наших времен ни один фильм двадцатого века не дожил. Слишком большой разрыв. Хотя по некоторым, самым лучшим, есть ремейки. Трехмерные, с эффектом присутствия и с запахами.
– Это вы круто устроились, – позавидовал Денисов, всегда любивший кино.
– А про что фильм-то?
– Ну там… – попытался объяснить жестами Николай. – Это… типа… Этот ему так, а тот р-раз!… Бабах!… И по морде ему, по морде! А тот говорит: бей, падла, мне все по хрен! Понял?
– Нет.
– А еще там Лагутенко играет… – мечтательно вздохнула Марина. В ее глазах появилось очень странное выражение.
Звякнул дверной звонок. Перов мрачно поднялся на ноги.
– Пришли… – подытожил он. – Ну, извиняйте, если что не так было…
– Сидеть, рядовой, – холодно приказал Моручи. – Я сам.
– Присядь, Андреич, ща капитан с ними разберется, – весело посоветовал Денисов.
Святослав вышел в приемную. Приемной в "Витязе" служил небольшой закуток, отгороженный фанерой. Клиентов у Перова всегда было немного. Зато все – уважаемые люди.
Моручи молча распахнул дверь. За ней стояли трое – маленький лысый мужичок в металлических очочках и двое здоровенных "гоблинов". Один бритый наголо, как яйцо, второй, наоборот, с длиннющими патлами.
– Добрый вечер, – вежливо кивнул лысый. – Падогов, Вениамин Сергеевич, будем знакомы. Вы Семен Андреевич?
– Нет, я Святослав Степанович, – представился Моручи. – Тренажерный зал закрыт, господа, приходите завтра.
– Мы немножко по другому вопросу, – сухо покачал головой Падогов. – Семен Андреевич здесь?
– По какому именно вопросу?
– По личному. Так где Семен Андреевич?
– Я за него, – хмуро промолвил капитан. – Говорите все мне.
– Что ж, как знаете, – равнодушно пожал плечами посланник Третьякова, отходя в сторону. – Артем, Юрий, можете начинать. Только не переусердствуйте.
Амбалы молча качнулись вперед. И тупо замерли, глядя на дуло ди-кольта. Когда Моручи успел его выхватить, никто не успел заметить.
– Стоять тихо, – дернул щекой Святослав. – Медленно положить руки на затылок… все трое!
Падогов с помощниками неохотно выполнили приказ.
– Вы что делаете?… – удивленно спросил Вениамин Сергеевич. – Вы понимаете, что это незаконно?
– Понимаю, – невозмутимо кивнул капитан. – За мной. И медленно – одно движение, и я стреляю. Сначала предупредительный выстрел, потом на поражение.
Моручи начал отступать назад. За ним еще более неохотно, чем раньше, двинулись люди Третьякова.
– Святослав Степанович, может быть, договоримся спокойно? – предложил невозмутимый Падогов. – Виктор Борисович деловой человек, нам не нужны лишние проблемы…
– А кому они нужны? – пожал плечами Моручи. – Двигайтесь.
Он запер дверь, не опуская ди-кольта, и повел пленников в главный зал. Дуло он приставил к лысой макушке Падогова.
– Ну, Андреич, я ж тебе говорил, капитан разберется! – жизнерадостно выкрикнул из-под стола Денисов. – Мужик сказал, мужик сделал!
– Сержант, ты зачем туда залез? – не понял Святослав.
– А так, на всякий случай. И Маринка тоже тут.
Марина смущенно вылезла из-под стола, отряхивая волосы – в импровизированном бункере оказалось довольно пыльно.
– Зря! – не одобрил ее поступка Николай, не сдвинувшийся с места ни на дюйм. – Ща стрельба будет, задеть могут.
– Какая еще стрельба? – забеспокоился Падогов. – Добрый вечер, Семен Андреевич. Что здесь происходит?
– Здравствуйте, Вениамин Сергеевич, – поздоровался Перов. – Опять?
– Виктор Борисович хочет знать, что вы надумали, – сухо ответил Падогов. – Я уполномочен сделать вам еще одно, последнее предложение. Семен Андреевич, мы же с вами разумные люди…
– На переговоры не ходят с вышибалами, – заметил Перов.
– Это просто группа сопровождения, – позволил себе легчайший намек на улыбку Падогов. – Семен Андреевич…
Моручи, видя, что беседа идет достаточно мирная, слегка опустил оружие. Патлатый амбал тут же воспользовался моментом и выхватил из-за пазухи пистолет Макарова. Но реакция космического капитана оказалась еще быстрее – ди-кольт дважды сухо щелкнул и револьвер выпал из ладони братка. Простреленной ладони.
Марина при первом же выстреле вздрогнула, вжала голову в плечи и быстренько юркнула обратно под стол. Еще и скатерть натянула.
– У… у… у… – тихо заскулил подстреленный, закусив губу.
– Предупредительный выстрел, – холодно сказал Моручи.
– Это предупредительный? – приподнял бровь Падогов. – А какой же тогда будет на поражение?
– В голову. Смертельный. Поэтому больше меня не искушайте, – ответил Моручи.
И уронил свой квантовик.
Если б у этих двоих было время подумать, они обязательно поняли бы, что настоящий профессионал просто физически не может уронить оружие случайно. Но подумать они не успели.
Бритый молниеносно вытащил из-за пазухи еще один пистолет Макарова и выпалил в капитана. Патлатый из-за простреленной ладони не успел так же быстро поднять свое оружие. Потому и остался цел.
Моручи с дикой скоростью уклонился с линии выстрела, почувствовав холодок от пули, просвистевшей в каком-то сантиметре от кожи, быстро развернулся всем туловищем вправо, сделал шаг влево и вперед, одновременно левой рукой вывернул и перехватил пистолет, а кулаком правой ударил в горло противника. А потом нанес еще один удар – рукоятью пистолета по глазам. И – когда бритый уже начал падать – ногой в грудь. Да так, что ребра затрещали.
Все произошло так быстро, что никто ничего даже не успел заметить.
– И знал капитан, врагу ребра круша, что жить хорошо, и жизнь хороша! – упоенно продекламировал Денисов из-под стола. Он опомнился первым.
Рука патлатого, попытавшегося поднять свое оружие, замерла на полпути, когда он увидел, что сделали с его напарником. Бритый судорожно подергивался, хрипя от боли, изо рта у него обильно текла кровь, из правого глаза – тоже. По сути, ему вполне хватило бы и одного удара, самого первого. Если б Святослав приложил немного больше усилий, то просто сломал бы ему шею. В ближайшие недели несчастному предстояло питаться через трубочку.
– Это было второе предупреждение, – невозмутимо сообщил Моручи, поднимая с пола ди-кольт. На дурацкий стишок своего сержанта он не обратил внимания. Впрочем, на него никто не обратил внимания. – Еще будем экспериментировать?
– Не будем, – слабым голосом ответил Падогов. – Святослав Степанович, да вы просто отморозок…
– Напоминаю, ваш выстрел был первым, – указал на пулевое отверстие в стене капитан. – А у меня в этот момент оружия не было. Всего лишь самооборона.
– Ну, тут можно и поспорить, – не согласился Падогов. – Тут имеет место явное превышение необходимой самообороны. Юрий Алексеевич, вы хорошо себя чувствуете?
Изувеченный здоровяк что-то невнятно промычал.
– Ну, видите, явное превышение.
– Смотря по чьим законам, – промолвил Моручи.
Имперцы, будучи чрезвычайно воинственным народом, не стеснялись при случае калечить друг друга. Благо медицина семьдесят второго века могла починить человека качественно и очень быстро. Не всегда, конечно, но в большинстве случаев.
– А Виктор Борисович так и не рискнул прийти сам? – задал риторический вопрос Перов. – Всего-то двое громил – не мало ли?
– Действительно, маловато, – признал Падогов. – Особенно с учетом того, что вы здесь… не один. Семен Андреевич, мы рассчитывали поговорить с вами с глазу на глаз. Я, вы…
– …и два урода со стволами, – закончил Денисов. – Третьяков, как последняя [цензура], всегда сразу начинает пальцы гнуть…
– Кто бы говорил, – усмехнулся краешком рта Падогов. Самым-самым краешком – едва заметно. – А это вы, Николай Николаевич? Не узнал вас сразу. Это, наверное, из-за скатерти – вы под ней совсем другой человек. Между прочим, очень удачно, что я вас застал – Виктор Борисович давно хочет с вами побеседовать.
– А клал я на него! – храбро вякнул воришка. – Капитан, давай их мочить, в натуре! Мы же с тобой дураки, нам можно! Психам че хошь можно делать!
– Поэтому ты заплевал весь пол? – брезгливо осведомилась Марина, вытирая испачканную ладонь. – Свинья…
– Сержант, ну сколько можно? – вздохнул Моручи. – Уберешь потом. Так что будем с вами делать, Вениамин Сергеевич?
– Отпускать нельзя! – тут же запротестовал Николай. – Блин, капитан, Третьяков мочой плеваться будет, когда узнает, как ты ему в малину нагадил! Мочить их надо, [цензура] буду, мочить!
– Да вылезь ты наконец оттуда! – поднял край скатерти капитан.
При этом он совершенно нахально повернулся спиной к незваным гостям. Но те даже не шевельнулись – после той демонстрации силы, которую тот только что устроил, нужно было быть абсолютным тупицей, чтобы напасть на Моручи.
– Е-мое, капитан, да че ты пристал? – неохотно выбрался наружу Денисов. Все-таки полгода, проведенные в дурдоме, не прошли для него даром. Недаром же говорят, что с кем поведешься, от того и наберешься? – А ты че уставился, очкастая морда?
Падогов спокойно поправил очки, пренебрежительно глядя на мелкую сявку, вздумавшую разевать рот. Патлатый громила, которому повезло больше, чем его бритому коллеге, что-то тихо пробурчал насчет того, что за чужой спиной легко быть храбрым.
– А чем это вы в меня таким стреляли? – спросил он, тупо уставившись на простреленную ладонь. – Насквозь прошло… И не больно уже совсем…
– Не имеет значения, – уклончиво ответил Моручи. – Рядовой Перов, налей-ка нам чаю, будем начинать переговоры.
Перов пожал плечами и пошел выполнять задание. Культурист отличался добродушием и флегматичностью, был от природы миролюбив, и сейчас от души радовался, что ему самому не пришлось брать грех на душу. Хотя внутренне он уже попрощался со своим "Витязем" – Моручи в любом случае не будет охранять его вечно. А если даже и будет – против всей бригады он все равно не сдюжит. Да и милиция его разыскивает…
– Вы из какого-то спецподразделения, Святослав Степанович? – вежливо спросил Падогов.
– Можно и так сказать…
– Воевали, вероятно? Для Афганистана, пожалуй, молоды… Значит, Чечня?
– Слышь, ты, очкастый, [цензура] от капитана! – сделал пальцы веером Денисов. – Че пристал, как банный лист к [цензура]?!
– Николай Николаевич, когда мне будет интересно ваше мнение, я спрошу, – холодно промолвил Падогов. – Спасибо, Семен Андреевич.
Перов начал расставлять чашки. Кроме стандартного набора он даже принес вазочку с конфетами.
В конце концов Марина тоже вылезла из-под стола и присоединилась к чаепитию – частично из-за конфет, частично из-за того, что ее все время пихали ногами. Моручи, Падогов и патлатый громила Артем – нечаянно, Денисов – нарочно и очень часто.
Бритого громилу Юрия перетащили на небольшой топчан, положили пакет со льдом на лицо и на грудь, а голову и шею зафиксировали двумя валиками. Святослав умел оказывать первую помощь, да и Перов в этом кое-что понимал – в тренажерном зале случаются всякие травмы.