– Это побочный эффект, – ответил капитан. – Я совсем забыл, но у этого материала… – он попытался постучать по стене, однако не нашел ни одной – коридор, по которому они шли, был необычайно широким, – …есть свойство глушить любые волны. Полезное вещество, кстати. Наши профессора до сих пор гадают, как эти… – он попытался подобрать слово, но так и не смог, – …могли производить его в таких количествах. И зачем, главное?…
– Вот здесь, пожалуйста, делайте шаг пошире – тут что-то непонятное на полу, – с некоторым сомнением в голосе попросила Фрида. – Я не совсем уверена, но…
– …но рисковать не будем, – согласился Моручи, выполняя ее просьбу.
– Тяни, тяни! – снова потребовал Соазссь.
Косколито послушно начал тянуть.
– Не тяни, не тяни! – завопил хуассин. – Больно же, больно!
– Мошет, тебе щупальце отресать? – любезно предложил серран, вынимая из-за пояса суперкарго один из виброножей. У него был при себе точно такой же, но он не хотел пачкать его в хуассинских внутренностях.
– Не смей! – истерично завизжал Соазссь. – Должен быть д’йугой способ!
– [Черный прямоугольник, голубая клякса]?
– Бархат спрашивает, на что это похоше? – передал его слова Косколито. Соазссь стоял спиной к Плывущему и не видел, что он говорит. – Что тебя там схватило? Что-то шивое, или просто прищемил чем-то?
– Не знаю… Да сделайте же что-нибудь!…
– Ладно, решай, что тебе дороше – монета или щупальце, – покладисто предложил серран.
– Монета! – ни на секунду не задумался Соазссь.
– Сначит, все-таки будем ресать… Только вот монету ты тогда все равно потеряешь.
– Боги Глубин… – застонал хуассин.
Ежов, Койфман и Дитирон шли через отсек, явно когда-то служивший чем-то вроде общежития. Сотни, даже тысячи крохотных комнатушек, в каждой из которых помещалось нечто вроде кровати и еще какая-то мебель. Все это также было вырезано из камня и покрыто зеленоватым налетом – с тех пор, как здесь кто-то жил, прошли многие тысячи лет.
Судя по кроватям, предшественники имперцев не слишком отличались от людей по параметрам тела. Впрочем, это было ясно и раньше – их коридоры идеально подходили для представителей homo sapiens.
– Летать они явно не умели, – задумчиво рассуждал Ежов. – Простая логика – летающие существа не стали бы устраивать ловушек с проваливающимся полом. Дышали тем же воздухом, что и мы. Давление, гравитация, температура – все как у нас. Но вот эти кровати… ну, тут может быть только один вывод – у них на спинах были шипы. И очень длинные.
Вывод казался довольно разумным – в каменных ложах были проделаны глубокие отверстия, которые вряд ли могли быть предназначены для чего-то иного. Только для того, чтобы на них могли с удобством устроиться существа с шипами на спине.
– Спорно, спорно… – не согласился Койфман. – Это могло быть что-то ритуальное… или техническое… или это вообще не кровати.
– Ну, теперь уже не проверишь… – развел руками Ежов.
– Моя говори, ваша не вози ненужный ерунда, а иди к цель! – потребовал Дитирон, отвлекая раввина и детектива от археологических измышлений. – Моя тащи ваша сила, если нужда!
– Уничтожаем исторические ценности… – неодобрительно заметил Рудольф, глядя на содеянное Моручи.
Зона "чернильницы" закончилась, и сразу за ней ожидали три каменные турели, готовые стрелять во все, что движется. Только вот у капитана реакция оказалась куда лучше – он отбросил в сторону слепую телепатку и одним кувырком пролетел мимо этих чушек, паля из бластера в ближайшую. Оказавшись сзади них, он тут же отбросил бластер, выхватил мономеч и рассек двух оставшихся надвое. Рудольф даже не успел дотянуться до электрошеста.
– Чем они таким стреляют, интересно? – Он выковырял из стены комочек непонятного вещества, похожего на окаменевшую воду. В его ладони она просуществовала ровно две секунды – потом на пол стекла струйка жидкости. – Надо бы взять образец, изучить на досуге.
– Не ушиблась, штурман? – поднял Фриду с пола Моручи. – Извини, времени не было…
– Не стоит, капитан, – бесстрастно прозвенела та. Но на ее лице отразилась улыбка.
– Хасаныч, ты опять чем-то чавкаешь? – ревниво спросил Денисов, вслушиваясь в темноту. – Блин, поделись с другом, е-мое!
– Остап не делится едой! – сумрачно заявил алкморег. – Ни с кем! Ну, разве что с капитаном, и то… если только сам уже сыт…
– Не теряемся, придурки, и не отвлекаемся! – одернула их Джина.
Ей надоело, что эти двое постоянно натыкаются на нее и друг на друга, и теперь она держала их за руки. Хотя вести их было трудновато – Денисов постоянно норовил схватиться не за руку, а за что-нибудь другое, а Остап иногда забывался и сдавливал соратницу чуть крепче, чем следовало. При его ладошках, способных раздробить в щебень любой булыжник, даже крохотное усилие оборачивалось нешуточной ломотой в костях.
– Да кончится это когда-нибудь?! – злобно процедила она, в тысячный раз спотыкаясь о ногу одного из этих недоносков. Какого именно, она не разобрала. – Я скоро с ума сойду!
– Еще сильнее?… – еле слышно пробормотал Денисов, свободной рукой обшаривая чьи-то карманы. Судя по тому, что он отыскал там сэндвич с ветчиной, ему попался Остап.
– А знаете, что во всем этом самое подлое, ублюдки? – меланхолично спросила Джина.
– Что? – рассеянно сказал Остап, шаря по карманам.
Он точно помнил, что у него еще оставался большой сэндвич с ветчиной и просто громадный шмат соленого сала, но пальцы натыкались только на пустоту. Между нами, сало он съел сам, но уже успел об этом позабыть.
– То, что мы вынуждены таскаться с тобой? – выдвинул свою версию Денисов, как можно тише вонзающий зубы в украденный бутерброд.
– Это тоже… только наоборот. Но главная проблема – "чернильница" поглощает любой свет! Понимаете, болваны?! Да ничего вы не понимаете… Это значит, что выход, может быть, в шаге от нас, но мы его все равно не видим! И не увидим, пока не перешагнем границу!
– Кроу, а это не ты взяла мое сало? – вежливо спросил Остап, как бы невзначай сдавливая руку десантницы. И тут же получил пинка по лодыжке.
– Я! Сало! Не ем! – заорала на него оскорбленная в лучших чувствах Джина. Она вообще не употребляла жирную пищу. Никогда.
– Путаешь ты че-то, Хасаныч, не было у тебя никакого сала, – дожевал последний кусочек Николай. – Тока бутер с карбонатом. Блин, вкусный бутер…
– Вернемся на корабль, я из тебя бутерброд сделаю, ворюга, – холодно пообещал обобранный алкморег. У него уже начинало бурчать в животе…
– Сначит так, шалкий хуассин, – обернулся к Соазссю Косколито. – Мы тут с Бархатом посовещались и придумали, как тебя вытащить.
– А…
– Больно не будет.
– А…
– И монету ты не потеряешь… шмот шекешшерах…
– П’йавда? – восторженно переспросил Соазссь.
– Правда.
– П’йавда?
– Правда!
– П’йавда?
– Правда!!!
– П’йавда?
– Да саткнись ты!!!
Глава 22
В первый момент Николай, Джина и Остап невольно зажмурились. Они так привыкли к блужданиям в темноте, что когда эта темнота наконец-то окончилась, самый обычный тусклый свет показался им непривычно ярким.
– Похоже, наконец-то пришли… – прошептала десантница, становясь похожей на охотящуюся ласку. – Слышу чей-то голос…
Зона "чернильницы" окончилась в считанных метрах от двери, явно не принадлежащей к первоначальному оборудованию станции. Хотя бы потому, что она была металлической, а не каменной. И из-за нее действительно доносились чьи-то голоса.
– Доставай пушку, жирный… – тихо приказала Джина. – Коротышка, у тебя есть что-нибудь огнестрельное?
– Нету, – насупился Денисов. – Но если надо, я финку могу швырнуть!
– Сойдет. Броню включили?
Остап и Николай одновременно коснулись сенсоров на груди, активируя защитные поля. Кстати, если против лазеров и многих других огнестрельного оружия помогают даже простенькие силовые поля, то вот ручное оружие пробивает большинство легких бронескафов без особых затруднений. Еще одна причина, по которой Моручи и многие другие предпочитали рукопашную. Конечно, об этом здесь уже говорилось, но повторить не вредно.
– Вы… ши… бай!!! – сначала тихо, а потом в полный голос приказала Джина.
Утяжеленная часть топор-пушки врезалась в дверь, срывая ее с петель, как кусок гнилой фанеры, и десантница вкатилась внутрь подобно взбесившемуся Колобку, с разгона беря на прицел всех, кто находился внутри.
А находились там четверо профессиональных бойцов. Судя по телосложению и чертам лица – имперцы. Они мгновенно сориентировались и даже не попытались вступать в переговоры с захватчиками. Двое вытащили легкие бластеры, третий – небольшой автомат, четвертый – мономеч, почти такой же, как у Святослава.
Его Джина сняла первым именно по той причине, что упоминалась выше. Короткая тонкая игла вошла в глазницу наемнику и разорвалась там, словно крохотная граната. Вторая точно такая же отскочила от бронескафа другого наемника – он уже успел включить защиту.
Два синих луча ударили в Джину, отразившись от брони. От третьего она сумела уклониться. Ревущий во все горло Остап, с трудом протиснувшийся в сравнительно небольшой проем, с размаху ударил по автоматчику, превращая его в мешок с костями, получил ожог в руку (его бронескаф был похуже, чем у Джины) и чуть не выронил "Ручную Смерть".
Джина, отработанным движением вернув игольники в кобуру, прыгнула на третьего наемника, резко хлопнула ему ладонями по ушам, одновременно ударяя коленом в пах. Но в ответ получила тяжелый удар в лицо, изрядно попортивший ее красоту. Наемник тоже был профессионалом. К тому же имперцем, а это многого стоит.
Под ногами дерущихся юрким ужом прошмыгнул Денисов и, прежде чем на него успели обратить внимание, вибронож уже рассек брюхо четвертого бойца. Бронескаф не доставил ручному оружию больших затруднений. Тот в ужасе уставился на вываливающиеся кишки и резко выбросил вперед кулаки, намереваясь перед смертью прикончить своего убийцу. Но не успел – Денисова на этом месте уже не было – коротышка проскользнул у него между ног. У маленького ворюги был большой опыт в поножовщине…
Джина, хлюпая окровавленным носом, отлетела назад – противник превосходил ее в массе раза в два. К тому же ее любимый удар не прошел – пах у него защищал небольшой металлический бондаж, словно этот парень заранее знал, с кем ему предстоит драться. Туша могучего имперца нависла над ней и… поднялась на метр от пола, ухваченная за шкирку громадной ручищей. Рядом с Остапом его туша выглядела не тушей, а так… тушенкой.
– Последний! – доложил алкморег, встряхивая наемника.
Джина поднялась на ноги и оглядела комнату. Один наемник лежал неподвижно с дырищей вместо глаза, второй выглядел измятой тряпкой, третий все еще слабо сучил ногами, зачем-то пытаясь запихнуть внутренности на положенное им место. Но тоже явно не жилец.
– Ну вот, коротышка, теперь видно, что с тобой можно идти в разведку, – скупо похвалила Денисова она, утирая кровь с лица. – А ты… ты можешь остаться в живых, если скажешь, где мы находимся. Вот карта, ткни пальцем.
Придушенный наемник посмотрел на нее глазами, красными от боли и ярости, и прохрипел:
– Я имперец!… Имперец умирает, но не предает!…
– Да как скажешь! – похоже, даже обрадовалась Джина. – Остап, а ну-ка…
– Понял, – расплылся в улыбке гигант и одним движением свернул несговорчивому бойцу шею.
– Ну, можно было и подольше поуговаривать, – не одобрил это Денисов. – Утюжком по груди пройтись, например…
– Да нет, имперцы народ долбанутый… – равнодушно помотала головой Джина. – Их можно на кусочки порезать – все равно ничего не скажут. Когда мы в последний раз с ними воевали, они даже в плен сдаваться отказывались – взрывали себя вместе с кораблями…
– Харакири? – со знанием дела спросил Николай.
– Нет, кажется, у них это называется… сеппуку, кажется. Умереть с честью. А если кого-то все-таки умудрялись взять в плен, он при первой же возможности убивал себя. Даже если связать – все равно умудрялись!
– Как?
– Язык себе откусывают, – высунула свой для демонстративности Джина. – А потом захлебываются собственной кровью. И молча – даже не морщатся…
– Чокнутые… – с восхищением покачал головой Остап.
– Но нас они всегда побеждают… – мрачно насупилась десантница. – И всех остальных тоже…
– А дорогу мы у него все-таки не спросили…
– Да зачем? И так ясно, что уже рядом… – пожала плечами Джина, прижимая к лицу "медика".
Умный маленький приборчик тут же проанализировал характер повреждений и наложил в нужных местах швы, одновременно облучая синяки специальным светом, снимающим боль. Но, конечно, по возвращении ей все равно предстояло проходить сеанс у Сиреневого Бархата…
Судя по всему, эти четверо были чем-то вроде последнего кордона, охраняющего самое главную вещь на станции. Ее владельца.
– По моей команде… – прошептала Джина, подходя к следующей двери и поднимая игольники наизготовку. Конечно, было маловато шансов, что Александр Куросава не слышал звуков сражения, но ей хотелось надеяться на лучшее. – Давай!
Остап от души врезал по этой двери и… оставил только небольшую вмятину. Эта защита оказалсь куда прочнее, чем предыдущая.
– Ну-ка, отойдите, – обиделся он. – Сейчас я так жахну…
– Погодь-ка, Хасаныч! – поднял руку Денисов. – Дай-ка лучше я попробую…
Профессиональный взломщик возился недолго. Замки будущего намного сложнее своих древних коллег, но и инструменты у Кольки-Хорька были высшего класса. Он уже давно ждал момента, когда сможет опробовать их в деле…
– Тютелька в тютельку! – довольно воскликнул он, когда титановая пластина бесшумно отъехала в сторону.
– Ба, да у меня гости! – весело крикнули оттуда. – Ну так проходите же, проходите, не стойте в дверях!
Джина, Остап и Николай вежливо выполнили просьбу. Хотя все имеющееся оружие было нацелено на гостеприимного хозяина.
За второй дверью открылось огромное помещение. На сей раз оформленное в стандартном стиле космических станций – все из металла. Потолок едва виднелся метрах в двадцати над головой. Примерно посередине стену обвивал узкий металлический балкон. Кругом сложные приборы, какие-то замысловатые пульты, огромный овальный чан с чем-то белым и бурлящим. И сам хозяин – Александр Куросава.
Как и все имперцы, он был высокого роста, атлетического телосложения и носил шикарные усы. Вот разве что в талии полноват, да растительность на голове уже начала седеть.
– Слышь, краля, а че нам теперь делать-то? – недоуменно прошептал Джине Денисов, ухватывая вибронож поудобнее. – Мочить его, что ли?
– Дьявольщина… – пробормотала десантница, с надеждой обводя зал глазами. – Где же капитан-то?…
– Ну так что? – без какого-либо испуга в голосе спросил Куросава. – Так и будем стоять, или все-таки объясним, что мы тут забыли? Хотя не нужно – сам догадаюсь! Вы ведь с "Вурдалака", верно? Ох и удивили же вы меня, господа хорошие, давно меня так никто не удивлял… Вам же было отведено четкое место в планах – ну зачем вы трепыхались?
– Слышь ты, мужик, е-мое, ты это, ты, блин, может, крутой авторитет, в натуре, блин, но е-мое, ты это, блин, ты поскромнее будь, блин!… – возмущенно заявил Денисов.
Куросава, Джина, Остап и даже сам Денисов одновременно наморщили лбы, пытаясь сообразить, что он только что сказал. Фраза получилась настолько путаная и бессвязная, что ее смысла не понял и сам автор.
– Ну, в общем, руки вверх и встать к стенке, – не слишком уверенно потребовала Джина.
– Вверх?… Руки вверх?… Вот так вот? – начал медленно поднимать руки Куросава.
– Блин, я этот фильм видел, стреляй, [цензура] мать, он падлу задумал! – заорал Николай, вспомнивший практически аналогичный момент из широко известных "Людей в Черном".
Но выстрелить никто не успел. Никто, кроме Куросавы. Из его ладоней полыхнули ослепительно-белые лучи, пришпилившие к стене Джину и Остапа. Топор-пушка и игольники выпорхнули у них из рук и зависли у самого потолка. Александр Куросава все-таки был ментатом, и очень сильным…
– Е-мое… – озадаченно выдохнул Денисов, не зная, радоваться ли тому, что его не посчитали нужным обезвреживать, или обижаться на такое пренебрежение.
Джина, больно ударившись головой, лежала неподвижно. А вот могучий алкморег медленно поднимался на ноги, мотая лобастой башкой. Глаза Остапа стремительно наливались кровью…
– Спокойно! – сурово нахмурился Куросава, поднимая руку. – В следующий раз я не буду так милосерден!
– Милосерден?! – бешено завизжал Денисов. – Замочу падлу, [цензура] буду!!!
Ментат еле успел среагировать – вибронож, брошенный Николаем, завяз в загустевшем воздухе и начал медленно вращаться вокруг головы Куросавы. Он удивленно посмотрел на Хорька, явно не понимая такой ярости. Вибронож замер в воздухе, словно размышляя, а потом повернулся острием к своему владельцу…
В стене прямо над балконом неожиданно что-то затрещало. Оттуда вылетел толстый лазерный луч, стремительно нарисовавший кольцо. Толстый металлический диск грохнулся на пол, а на балкон выпрыгнула атлетическая фигура Ежова с лазерным кастетом на руке.
Вибрирующее лезвие со страшной скоростью помчалось точно в грудь Денисову. Тот словно оцепенел, глядя на летящую смерть… и тут она отлетела в сторону. В вибронож ударила крошечная пуля, вылетевшая из винтовки Рихвинда. Следующая точно такая же пуля повисла в воздухе рядом с Куросавой. И третья. И четвертая.
Из круглого отверстия выметнулись шесть паутинных нитей, прицепившихся к потолку. Приземистый уу-де-шуу с диким ревом спрыгнул с балкона и понесся на своей паутине через весь зал, как Тарзан на лиане. И кричал он почти так же…
– Моя би-и-и-ить!!! – громогласно проорал он, сбивая Куросаву с ног и нацеливая ему в голову свои ужасные бивни.
– Погодь, Хурумыч, не мочи его пока! – крикнул Денисов. – Дай я ему в рожу харкну сначала!
По металлической лестнице буквально скатились Ежов и Койфман. Первый начал хлопать по щекам Джину, приводя десантницу в чувство, второй взял на мушку Куросаву.
– А ну, пошел отсюда… – слабым голосом откликнулась Джина, кое-как поднимаясь на ноги.
– Теперь моя бить?… – уточнил Дитирон, ожидая решения кого-то, более умного, чем он сам.
– Вряд ли, – усмехнулся ментат, делая быстрый жест одними глазами.
Дитирон отлетел вверх и завис там, словно бабочка, пришпиленная к потолку. Его паутинные бородавки загнулись, подобно крючкам, так что он не мог выпустить паутину никуда, кроме как в самого себя. Винтовка Рихвинда вылетела из рук Койфмана и повисла у него над головой. Ревущий Остап, понесшийся вперед с грацией бешеного носорога, завяз в сгущенном воздухе.
– Чертовы ментаты, всегда ненавидела… – пробурчала Джина, опираясь на плечо Ежова.
– Добрый день, Александр Максимович, – вежливо кивнул тот. – Давно не виделись.
– Ну не так уж и давно, Михаил, – хмыкнул Куросава. – Всего неделю.
– Блин, Петрович, вы че, знакомы?! – совершенно офигел Денисов.