– Мы ждем вторую треть гонорара, – добавила другая.
– Вы получили кодированный список?
Сестры синхронно кивнули.
– Тогда я сейчас сброшу один из двух ключей. – Дред пошарил по незнакомому столу, отыскал контактный экран, открыл созданный Стариком счет и переслал сестрам один из двух дешифровальных ключей, необходимых для доступа к списку. – Второй получите, когда операция начнется, как и договаривались.
Когда Бейнха – или их экспертная система – изучили список товаров, они снова кивнули, на сей раз удовлетворенно.
– У нас много работы, – напомнила одна из них.
– Сейчас у меня есть время, хотя я обязан еще кое-что сделать вечером. Но завтра я весь ваш.
Близняшки ответили не сразу, словно обдумывали, не стоит ли воспринимать его слова буквально.
– Начнем с того, что за время, прошедшее после нашего последнего разговора, объект сменил компанию, обеспечивавшую его безопасность. Новая компания поменяла некоторые аспекты защиты всего комплекса, и не все из них мы успели обнаружить. О новой компании мы пока знаем мало, в то время как в предыдущей фирме у нас имелось несколько информаторов.
– Возможно, поэтому они и сменили охранный персонал. – Дред вызвал отчет. В воздухе перед ним появилась информация. Он стал вызывать остальное – схемы, списки, топографические карты, чертежи. Светящиеся и разноцветные, они превратили виртуальный офис в неоновую сказочную страну. – И как эта смена безопасности повлияет на вашу программу?
– Она означает большую опасность для тебя и всей наземной команды, разумеется. И то, что нам, несомненно, придется убить больше людей, чем планировалось.
– Ах, – улыбнулся Дред. – Какая жалость.
Даже поверхностное обсуждение изменений в плане операции отняло несколько часов. Прервав контакт и выйдя из своего нового офиса, Дред ощутил, как устал после работы и перелета. Назад он шел по набережной, слушая умиротворяющий плеск океанских волн. Когда он проходил мимо большого и солидного делового здания, на него спикировала небольшая эскадрилья летающих телекамер, привлеченная движением или теплом его тела. Облетев Дреда, они укрылись в тени, некоторое время не сводя с него объективы. Усталый и раздраженный, он все же подавил желание повредить или обмануть их. Не стоит тратить время на глупости. Они просто делают свое дело, отслеживая всех, кто приближается к зданию после окончания рабочего дня; утром скучающий охранник быстро просмотрит снятые кадры, а потом сотрет. Тем все и закончится, если Дред не выкинет какую-нибудь глупость.
"Уверенный, небрежный, ленивый, мертвый", – напомнил он себе, шагая дальше и не оглядываясь. Старик может им гордиться.
Он пришел в свой номер, разделся и повесил одежду в шкаф. Потом некоторое время разглядывал свое обнаженное тело в зеркале, наконец сел на кровать и включил стенной экран. Запустил внутреннюю музыку, выбрав в честь приезда в Колумбию полную низких звуков танцевальную "моно локо". Отыскал в настенном экране какую-то передачу с абстрактными, но быстро меняющимися картинками и добавил громкости в голове. Теперь басы резонировали в костях. Немного посидел, разглядывая мелькающие картинки, потом снова подошел к зеркалу. Было нечто хищное в его длинных мускулистых конечностях, и это нечто его возбудило. Он уже видел это лицо. Видел этот фильм. И знал, что сейчас произойдет.
Направляясь в ванную комнату, он добавил в музыку немного резких и диссонирующих звуков горна, намекающих на растущее напряжение. Открыв дверь, он снизил громкость.
"Камера делает наплыв…"
Ее запястья были все еще привязаны к рассекателю душа, но она уже не стояла, а висела, подогнув колени и переместив вес тела на вытянутые руки. Он знал, что это больно. Увидев его, она завопила и снова стала вырываться, но в заклеенном рту вопль превратился в глухое блеяние.
– Я следил за тобой, – сказал он, присаживаясь на край ванны. Собственный голос на фоне звучащей в голове музыки приобрел низкий начальственный оттенок. – Следил за твоим такси, пока ты не вышла у отеля. После этого найти твою комнату оказалось нетрудно… Глориана. – Он протянул руку к ее табличке с именем, она дернулась в сторону. Он улыбнулся, гадая, заметила ли она, что именно так он улыбался в самолете. – Обычно я продлеваю охоту, так более спортивно. Но для чего ты здесь? Чтобы успокоить усталого путешественника, верно? Мысль принести тебя сюда из твоего номера в твоем собственном чемодане… по-моему, удачная импровизация. Что скажешь?
Она широко раскрыла глаза и попыталась что-то сказать, но слова заглушила липкая лента, и она стала раскачиваться и извиваться на рассекателе душа. Ее длинные светлые волосы, еще шесть часов назад уложенные в привлекательную прическу, обвисли и намокли от пота.
Он сорвал с нее табличку с именем. Та крепилась к одежде статическим зарядом, интересных ему острых углов не имела, поэтому он ее отшвырнул.
– Знаешь, мне твое имя известно, сладкая моя, а ты моего не спросила.
Он встал и вышел из ванной, замедлив внутреннюю музыку, пока она не зазвучала как доносящийся из-под воды похоронный марш, низкий, тяжелый и звучный. Вернулся он с сумкой из хозяйственного магазина.
– Меня зовут Дред. – Он открыл сумку и достал плоскогубцы. – А теперь давай снимем с тебя эту дурацкую униформу.
* * *
Кристабель тревожилась. На поездку к месту, указанному мистером Селларсом, ушло много времени. А что, если миссус Галлисон станет искать Кристабель у подружки? Что, если родители подружки окажутся дома? Тогда у Кристабель начнутся настоящие неприятности, а когда папа обо всем узнает, будет еще хуже.
Подумав о том, как разгневается папа, она закрыла глаза, случайно съехала с тротуара и едва не упала, когда велосипед соскочил на дорогу, а переднее колесо занесло. Кристабель нажала на педали, и вскоре велосипед выровнял ход. Она обещала мистеру Селларсу помочь, а обещание надо выполнять.
Место, куда он попросил ее приехать, находилось у окраины Базы, и здесь Кристабель тоже никогда не была. Вдалеке виднелась спортивная площадка, где тренировались люди в белых шортах и майках. Из динамиков на шестах вокруг поля доносились музыка и голос, который девочка на таком расстоянии не могла разобрать. Пятачок, обозначенный мистером Селларсом, густо зарос деревьями и кустами, но там, где тянулась ограда, никакой растительности не было, словно кто-то взял резинку и провел ею по обе стороны забора.
Мистер Селларс просил ее забраться в заросли поглубже, чтобы никто не увидел, чем она занимается. Кристабель так и сделала. Обернувшись, она не увидела ни домов, ни площадки, хотя доносящуюся оттуда музыку слышала ясно. Кристабель сняла с багажника велосипеда школьную сумку, вынула кусачки, положила их на землю, затем достала какой-то инструмент, напоминающий ножницы, и свернутый в рулон экран. Взяв ножницы, она направилась к ограде, сделанной из какого-то похожего на ткань материала. На верху забора негромко пощелкивали какие-то коробочки. Вдали, по ту сторону ограды, в воздух поднимался дымок от костров. Там, под деревьями, жили какие-то люди – Кристабель видела их, когда выезжала с родителями с территории Базы, – а еще больше народу жило в долине рядом с шоссе, в смешных домиках из старых ящиков и тряпок. Папа говорил, что некоторые из них пытались пробраться на Базу, спрятавшись в грузовиках, вывозящих мусор. Несколько таких человек Кристабель видела сквозь ограду, а смотреть было забавно – очертания фигур расплывались, словно глядишь через запотевшее стекло.
Кристабель уже коснулась ограды ножницами, но вспомнила, что мистер Селларс просил не резать ее сразу. Девочка вернулась к велосипеду и вытащила книгоочки.
"КРИСТАБЕЛЬ, – прочитала она, надев их, – ЕСЛИ ТЫ НАХОДИШЬСЯ ВОЗЛЕ ОГРАДЫ, БЫСТРО ВЫКЛЮЧИ И ВКЛЮЧИ СВОИ ОЧКИ ДВА РАЗА ПОДРЯД".
Не желая ошибиться, она представила себе, что от нее требуется, и четыре раза нажала кнопочку на очках: выключено, включено, выключено, включено. Когда картинка в них появилась вновь, текст уже изменился:
"ДОСЧИТАЙ ДО ДЕСЯТИ И РЕЖЬ. КОГДА ПОДОЙДЕШЬ КО ВТОРОЙ ОГРАДЕ, СНОВА ДВАЖДЫ ВЫКЛЮЧИ И ВКЛЮЧИ ОЧКИ".
Кристабель досчитала до шести, как вдруг музыка на спортплощадке смолкла, а коробочки перестали пощелкивать. Девочка испугалась, но никто не прибежал и не стал на нее кричать, тогда она опустилась на колени и заработала ножницами. Сперва резать было трудно, но с какого-то момента дело пошло на лад. Она прорезала ограду на высоту чуть больше своего роста и, схватив кусачки, побежала ко второму забору. Музыка так и не заиграла вновь, и собственные шаги показались ей очень громкими.
Эта ограда представляла собой ромбическую сетку из толстой покрытой пластиком проволоки. Кристабель снова дважды выключила и включила очки.
"РАЗРЕЖЬ ВТОРУЮ ОГРАДУ ПО ОДНОЙ ПРОВОЛОЧКЕ, ПОТОМ ВЕРНИСЬ. КОГДА ЧАСЫ ПОКАЖУТ 14:38, СНОВА ПОДОЙДИ К ОГРАДЕ, ЧТО БЫ НИ ПРОИСХОДИЛО. НЕ ЗАБУДЬ ПРО МАЛЕНЬКИЙ ЭКРАН".
Кристабель прищурилась. Принц Пикапик уже держал в лапках цифры 14:28, так что времени оставалось немного. Девочка ухватила кусачками проволоку и изо всех сил сдавила рукоятки. Она сжимала их до тех пор, пока не заболели руки, – наконец кусачки щелкнули и сомкнулись. Кристабель взглянула на часы. Уже 14:31, а тут еще работать и работать, чтобы получилась такая дыра, какую просил сделать мистер Селларс. Она принялась за вторую проволоку, но та показалась ей даже крепче первой, а кусачки такие тяжелые… И девочка заплакала.
– Ты чо тут делаешь, малявка?
Кристабель подпрыгнула и пискнула. Кто-то смотрел на нее с дерева по ту сторону ограды.
– Н-ничего, – пробормотала она.
С дерева спрыгнул мальчишка. У него была очень смешная прическа, а лицо смуглое и чумазое. На вид он был старше Кристабель года на два-три. Из листвы над веткой, где он сидел, высунулись две другие, еще более грязные мордашки – мальчика и девочки. Ребятишки уставились на Кристабель, будто лупоглазые обезьянки.
– Чегой-то непохоже, что ничего, – сказал старший мальчишка. – Похоже, ты ограду режешь. Угадал?
– Это… это секрет. – Она смотрела на мальчишку, не зная, как поступить: убегать или остаться. Он ведь с той стороны забора и ничего ей сделать не сможет, так ведь? Кристабель взглянула на часы. 14:33.
– Чудачка, тебе их не перекусить. Ты слишком мала. Кидай их сюда, – добавил он, указывая пальцем на кусачки.
Кристабель не сводила с него глаз. У мальчишки не было одного переднего зуба, а на смуглых руках виднелись какие-то розовые пластыри.
– Только не вздумай их украсть!
– Да бросай, и все.
Она еще раз посмотрела на мальчишку, потом схватила кусачки, размахнулась и изо всех сил подбросила вверх. Инструмент со стуком ударился о забор и едва не упал ей на голову.
Мальчишка рассмеялся:
– Ты слишком близко стоишь, малявка. Отойди.
Кристабель предприняла еще одну попытку. На сей раз кусачки пролетели между витками колючей проволоки, приделанной к верхнему краю ограды, и упали с другой стороны. Мальчишка поднял их и принялся рассматривать.
– Ежели я разрежу за тебя забор, то возьму их себе?
Кристабель секунду подумала и кивнула, так и не решив, рассердится мистер Селларс или нет. Мальчик склонился к проволоке и нажал на ручки кусачек. Даже для него это занятие оказалось нелегким. Он пробормотал несколько слов, которых Кристабель никогда не слышала, поднатужился, и вскоре послышался щелчок. Парнишка принялся за следующую проволоку.
Когда дело было сделано, часы Кристабель показывали 14:37.
– Мне пора домой, – заявила она и побежала к первой ограде.
– Погоди, малявка! – крикнул ей вслед парнишка. – Я думал, ты хотела сбечь с мамапапиной армейской базы. Так на фига ты это сделала?
Кристабель пролезла сквозь дыру в первой ограде и уже собралась сесть на велосипед, но тут вспомнила кое-что, вернулась и развернула маленький экран, которые ей дал мистер Селларс. Ограда, объяснил он, имея в виду первый забор, разговаривает сама с собой, поэтому к ней надо приложить экран, чтобы она могла разговаривать и дальше. Кристабель ничего не поняла из сказанного, но знала, что это очень важно. Расправив экран, она накрыла им дыру и надавила. Тот сам прилип к сетке.
– Эй, малявка, вернись! – крикнул мальчишка.
Но Кристабель уже бросала вещи в школьную сумку и оглядываться не стала. Как только она уселась в седло, коробочки на ограде снова защелкали, а еще через несколько секунд, когда она уже ехала к дому, на спортплощадке заиграла музыка, странная и приглушенная расстоянием.
СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Креллор вновь объявляет о банкротстве.
(Изображение: Креллор и Хаген на пляже Тасмании.)
ГОЛОС: Вот уже дважды за это десятилетие гениальный и противоречивый финансист Уберто Креллор объявляет о своем банкротстве. Известный нашумевшей стремительной женитьбой на новой кинозвезде Вилой Хаген, а также своими пирушками, которые порою длились месяцами, Уберто Креллор сообщил, что в результате краха технологической империи "Черный щит" он потерял около трех с половиной миллиардов кредитов.
(Изображение: рабочие "Черного щита" покидают мадагаскарский завод.)
ГОЛОС: "Черный щит", являвшийся основателем и главным производителем нанотехнологии, понес огромные убытки, когда после серии печальных технических неудач финансовое сообщество потеряло веру в этот новый вид индустрии…
Глава 27
Невеста Утренней звезды
– Мартина, пожалуйста. Мы действительно попали в беду. – Рени пыталась говорить спокойно, но это ей не удавалось. – Забудь о снаряжении. Нам надо куда-то спрятаться. Мы должны уехать из города! Немедленно!
– Я еще никогда не видел такого идиотизма, – заворчал ее отец, сидевший на заднем сиденье. – Катаемся кругами по одним и тем же улицам.
Черный экран молчал умопомрачительно долго. Джереми свернул на магистраль и вновь повел машину к центру Дурбана. Пульт был подключен к скайфону Ван Бликов. Передача шла с ужасными помехами. Но француженка осталась довольной защищенностью линии. Рени находилась на грани срыва. Потрясенная предательством Дель Рея, она чувствовала себя избитой бездомной собакой.
– Я делаю все что могу, – наконец ответила Мартина. – Мое молчание было вызвано тем, что мне пришлось подсоединиться к нескольким линиям. Кое-какие сведения еще нуждаются в проверке, но я уже могу сказать, что в полицейских сводках вы пока не значитесь.
– Это меня не удивляет, – произнесла Рени, стараясь казаться хладнокровной. – Они не могут действовать открыто. Мы ни в чем не виноваты, а им надо найти какой-то предлог, чтобы пустить по нашему следу полицию. Вот если бы мы оставались в доме доктора, один из соседей мог бы сообщить о людях, незаконно вселившихся в пустующее здание. Тогда бы нас арестовали, лишили возможности продолжать борьбу с людьми из Братства, и со временем мы просто исчезли бы в системе полицейского департамента.
– Или они могли прибегнуть к более грубым мерам, чтобы обойтись без вмешательства закона, – мрачно добавил Ксаббу. – Не забывайте, что случилось с вашей многоквартиркой.
"А что, если Атаско и люди Братства посодействовали и моему отстранению от работы?" Только суматоха при бегстве из дома Сьюзен не позволила Рени додуматься до этого раньше. Мир за окнами машины вдруг наполнился ужасными и невообразимыми опасностями, словно в атмосферу попал какой-то отравляющий газ. "Черт, я начинаю страдать паранойей. Зачем кому-то создавать мне столько трудностей?"
– Я думаю, что все это большая глупость, – сказал отец. – Мы только что въехали в дом и вот уже опять выезжаем.
– Питая к вам большое уважение, мистер Сулавейо, я все-таки должна согласиться с Рени, – вступилась Мартина. – Вы сейчас находитесь в опасности, и вам нельзя возвращаться в дом доктора или отправляться к каким-нибудь друзьям. В данный момент я разыскиваю информацию, которая могла бы решить сразу несколько проблем. К сожалению, мне приходится идти по старому следу двадцатилетней давности, и я стараюсь не привлекать к своим поискам особого внимания. Рени, моя линия открыта для тебя. Позвони, если что-то случится.
Мартина отключилась.
Машина мчалась по центральной магистрали. Все молчали, не зная о чем говорить. Внезапно Джереми нарушил напряженное безмолвие:
– Там полицейская машина. Мне кажется, она следует за нами.
Рени повернула голову, рассматривая полицейский крейсер. Тяжелый и мощный автомобиль, с выступающим световым табло, выпуклой броней и таранными бамперами, походил на какое-то хищное насекомое.
– Мартина сказала, что розыск на нас еще не объявили. Езжай, как ни в чем не бывало, и все обойдется.
– Наверное, их удивило, что четыре кафра едут в такой большой машине, как эта, – проворчал ее отец. – Белые ублюдки! Расисты недобитые!
Крейсер догнал их, выехал на соседнюю полосу и, немного увеличив скорость, поравнялся с ними. Женщина-офицер, сидевшая за рулем, опустила на кончик носа зеркальные очки и, с холодной самоуверенностью более крупного и мощного зверя, осмотрела Рени и ее спутников. Она была черной.
– Спокойно, Джереми, спокойно, – прошептала Рени. – Не обращай на нее внимания.
Проехав милю рядом, полицейская машина вырвалась вперед и устремилась к боковому пандусу.
– Неужели черные женщины тоже могут ездить в таких машинах?
– Папа, заткнись!
Сигнал вызова застал их у вествилльского стадиона, где они припарковались на краю огромной стоянки.
Длинный Джозеф спал на заднем сиденье. Его ноги торчали из открытой двери – от носков до края штанин шесть дюймов голой кожи. Ксаббу, сидя на капоте, выстукивал пальцами какой-то ритм, а Рени курила уже двенадцатую за это утро сигарету. Услышав звонок, она схватила с сиденья пульт и увидела код Мартины.
– Да? Какие новости?
– Рени, я едва дышу от усталости. Но надеюсь, мои усилия не пропали зря. Вы все еще в Дурбане?
– Рядом.
– Хорошо. Ты можешь еще раз переключить частоту?
Она нажала на кнопку автопоиска, и скайфон доктора перешел на другой канал. Мартина уже поджидала ее. Рени который раз поразилась опыту таинственной женщины.
– О Господи, ты довела меня до седьмого пота, Рени. Я проверила такой объем информации, что теперь могу проспать несколько дней подряд. Но, кажется, я узнала, как помочь твоим бедам.
– Неужели? Ты нашла для меня оборудование?
– Надеюсь, да. И место тоже. Я наткнулась на один из старых проектов правительства Южной Африки – военную программу, закрытую несколько лет назад из-за бюджетных проблем. Она называлась "Осиное гнездо" и касалась разработок боевого беспилотного самолета. Об этом проекте нет никаких официальных записей, но он действительно существовал. Если хочешь, я найду личные дела людей, возглавлявших программу.
– Нет, не надо. Но я хотела бы знать, как нам все это может пригодиться. Ты думаешь, у нас есть шанс воспользоваться их оборудованием?
– Да, я тешу себя такой надеждой. Проект был временно приостановлен, и хотя он уже никогда не возобновится, мне кажется, они могли оставить большую часть оборудования на рабочих местах. Записи очень… Вот же! Забыла это идиотское слово! Да, неточные. Тебе придется просмотреть их самой.
Рени ощутила легкий трепет надежды.