Яйцо: Нет. Дай мне посмотреть, как ты принимаешь ванну.
Женщина: Не сейчас, малыш, я спешу. Должна покормить твоих собратьев и бежать.
Яйцо: Почему?
Женщина: Дела, малыш.
Яйцо: Нет. Я знаю, почему тебе нужно спешить.
Женщина: Почему, малыш?
Яйцо: Ты должна спешить, потому что должна умереть.
Женщина: Представь себе, что я должна умереть.
Яйцо: Я не умру, я бессмертен.
Женщина: Я тоже бессмертна в церкви.
Яйцо: Но ты же не бессмертна дома.
Женщина: Нет, малыш.
Яйцо: А я - да. Протелепатируй мне что-нибудь. Войди в мой мозг.
Женщина: Боюсь, что телепатии нет, малыш.
Яйцо: Есть. Попробуй. Просто попробуй.
Женщина: Нет ее. Иначе твои собратья могли бы использовать ее.
Яйцо: Мы все законсервированы. Мы во льду, а ты в большом теплом мире. Попробуй еще раз.
Женщина: Не могу. Очень устала.
Яйцо: Ты смогла бы, если бы попробовала.
Женщина: У меня нет времени, малыш. Должна спешить. Нужно покормить твоих собратьев и бежать.
Яйцо: Почему?
Женщина: Дела, малыш.
Яйцо: Что?
Женщина: Нужно идти к боссу. Пойдем, Полпинты?
Яйцо: Это не дело, это скука. Нет.
Женщина: Пойдем вместе, Полпинты. Будем говорить-говорить.
Яйцо: Когда? Прямо сейчас?
Женщина: Почти. Через полчаса.
Яйцо: Полчаса - это полгода. Нет.
Женщина: Пойдем, Полпинты. Пойдем для мамы. Боссу нужен мозг.
Яйцо: Возьми Ржавого. Он свихнулся. Вот будет весело.
Женщина: Как свихнулся?
Яйцо: Как я. Прими ванну. У тебя есть шесть месяцев. Сними халат и покажи свою одежду. Сними и ее сними.
Женщина: Оставь, Полпинты, или я уроню тебя.
Яйцо: Валяй. Может я разобьюсь.
Женщина: Ты не разобьешься, малыш.
Яйцо: Конечно, разобьюсь, ма. Как Шалтай-Болтай.
Женщина в белой маске вздохнула и, покачав головой, встала.
- Послушай, Полпинты, - сказала она. - Ты не хочешь спать, отключать сознание, говорить или ехать. Хочешь посмотреть, как я кормлю остальных?
- Хорошо. Только подключи глаз к уху, так смешнее.
- Нет, малыш. Это глупости.
Женщина подключила похожую на рыбий глаз камеру к верхней правой розетке и одновременно быстрым рывком выдернула шнур динамика. Придерживая поднос на уровне талии, она дотронулась пальцами до ближайшего яйца. Правда, когда она проверяла температуру металла и считала биения маленького изотопного моторчика, встроенного в корпус, глаза ее над маской ничего не выражали. Потом она положила пальцы на зубцы и тренированным движением повернула их. Меньшая половина, медленно вращаясь, поднялась. Подхватив ее, как только та открылась, женщина бросила окружность в одну из пустых чашек на подносе. Затем вынула из тарелки свежий диск, с первой же попытки вставила его на место, повернула в обратном направлении и перешла к следующему яйцу, не ожидая, пока тот окончательно укрепится в своем гнезде.
Она уже заканчивала операции с последним свежим диском, когда прозвенело соль-соль-до. Ее реакция надверной звонок оказалась несколько неожиданной:
- Пропади оно все пропадом ко всем чертям!
12
Девушка - великое произведение искусства, изучение которого требует от мужчины всех сил и внимания, - гласит запись в одной из ненаписанных записных книжек Гаспара. Администратор, появившаяся в ответ на звонок в дверях Мудрости Веков, была поразительно свежа, особенно на фоне открывшейся комнатки с заплесневелыми полками, которые были забиты старыми фолиантами с покрытыми пылью звездами Давида и крестами Изиды на обложках. Гаспар, тяжело дыша и откашливаясь, с восторгом рассматривал ее и благодарил высшие силы за то, что в неписательском мире юбки снова стали черными - достаточно короткими и облегающими, чтобы подчеркивать линию ног в тонких чулках. Легкий свитер скрывал около половины приятного видения, а блестящие каштановые кудри обрамляли аккуратную стриженую головку, открывая розовые раковины ушей.
Даже Зейн Горт просвистел свое вежливое приветствие робота: все женщины находили его вполне удовлетворительным.
Тем не менее, видя, что осмотр слишком затянулся, видение ворчливо заявило:
- Да, да, но мы и так все обо мне знаем, поэтому хватит таращиться и перейдем к делу.
Гаспар старался тщательно подбирать слова и вместо "Хорошо бы найти койку" и "Надеюсь, вы не против робота рядом" сказал, как бы оправдываясь:
- Я бежал. Мы попали в писательскую засаду и оторвались от этих маньяков только через пять кварталов и восемь уровней. Боюсь, они унюхали, что у Рокет что-то есть. Мы увели писателей отсюда, а потом вернулись на грузовике барахольщика, их сейчас много сюда направилось. Я подсказал, где можно найти свежие обломки. - Замечание о том, что он задыхается, опять пришло ему в голову, и он прибавил: - Попробуйте как-нибудь пробежать милю с роботом в качестве напарника.
- Уверена, что глаза на лоб не вылезут, - невозмутимо ответила девушка, оглядывая Гаспара и его синяки. - Ну, что вам нужно? Здесь не "Скорая помощь" и не техобслуживание. - Она повернулась уже к Зейн Горту, который как раз скрипнул, наклоняясь, чтобы рассмотреть книги за спиной у Гаспара.
- Послушайте, дитя, давайте прекратим эту тарабарщину, и поживей. Мы выбились из графика. Где этот карликовый компьютер?
Гаспар долго обдумывал последнюю фразу. Когда Флэксмен сказал по телефону "мозг", он сразу представил огромный пульсирующий шар со злобными, напоминающими блюдца, глазами, светящимися в темноте. А само создание виделось ему покоящимся на маленьком скрюченном тельце или просто на кожистой подставке с извивающимися осьминожьими щупальцами, нечто похожее на марсианское чудовище. Впрочем, у настоящих марсиан мозг находился внутри их черных бронированных тел, напоминавших жуков. Потом Гаспару представился розовый мозг, не то плескавшийся в сосуде с прозрачной питательной жидкостью, не то шевелящий в ней щупальцами. (Увы, образ мозга со щупальцами наиболее укоренился в человеческом воображении как квинтэссенция идеи о гигантских злобных мыслящих пауках.) Чуть позже, трясясь в грузовике барахольщика, Гаспар решил, что все эти представления в равной степени мальчишеские, а под словом "мозг" Флэксмен, вероятно, подразумевал какую-то обычную вычислительную машину или банк памяти, который не был ни роботом, ни словомельницей, и имел весьма небольшие размеры, раз его можно было нести. Кроме того, люди в старые времена называли компьютеры "электромозгом". Лет шестьдесят тому назад ученые объявляли это слово "погоней за дешевыми сенсациями", но затем, когда у роботов появилось сознание, публика убедилась в справедливости первоначального определения. У Зейна Горта, например, был электрический мозг, как и у остальных роботов, включая блестящих робоученых, имевших довольно высокое мнение об электронных умственных способностях.
Вот почему, спрашивая о карликовом компьютере, Гаспар рассчитывал установить к своему удовольствию, что именно таковой была и природа флэксменовского "мозга".
Однако в ответ девушка подняла брови и удивленно произнесла:
- Я не имею ни малейшего понятия об этом.
- Конечно же, имеете, - убежденно настаивал Гаспар. - Карликовый компьютер, именуемый мозгом. Заверните его.
Девушка твердо посмотрела на него, потом сказала:
- Мы здесь не работаем с компьютерами.
- Ну тогда ту машину, которую называют мозгом.
- Мы здесь не работаем ни с какими машинами, - вновь сказала та.
- Хорошо, хорошо, тогда просто мозг.
Гаспар произнес это так, словно речь шла о фунте фарша. Лицо девушки окаменело еще больше.
- Чей мозг? - ледяным тоном спросила она.
- Флэксмена. То есть тот мозг, который нужен Флэксмену. И Каллингему. Вы должны знать.
Игнорируя последние слова, девушка сказала:
- И оба хотят один и тот же мозг?
- Конечно. Заверните его.
Лед в ее голосе стал колючим:
- Разделать? Разрезать прямо здесь? На белом хлебе или на ржаном?
- Детка, мне некогда ломать комедию.
- Почему же? Кошерные бутерброды с мозгом от Мудрости хорошо известны.
Моргая, Гаспар снова принялся задумчиво изучать девушку. Это сопливое видение с отвратительным чувством юмора, решил он, не может быть разумной, медлительной и пожилой женщиной, с которой Флэксмен говорил по телефону И несмотря на то, что Гаспару очень хотелось продолжить беседу, правда, уже без пикировок и болезненного остроумия, он решил все же не забывать о своей миссии.
- Позовите-ка мне лучше сестру Бишоп, - с отвращением сказал он. - Она знает, что мне нужно.
Глаза девушки сузились еще больше, что подчеркнуло их синеву.
- Ах, значит, няню Бишоп? - горько заключила она.
- Да, - отрубил Гаспар и, осененный внезапной догадкой, спросил: - Ты с ней не в ладах, детка?
- Как вы. догадались?
- Интуитивно. Хотя тут достаточно простой логики. Кислая старая дева не может симпатизировать вам. Она что, настоящая старая ведьма?
Девушка подобралась.
- Братец, ты не знаешь и половины всего, - сказала она. - Подождите здесь, я найду ее, если вы думаете, что она вам действительно нужна. И сама уложу мозг в ее сумку.
- Пугни ее факелом, если она взбеленится, но только не сожги грим, - весело крикнул Гаспар вслед девушке в свитере, когда дверь за той закрылась. К своему удивлению, он понял, что его сильно притягивает к ней. Хотя Элоиза Ибсен и обложила его данью, она значительно увеличила аппетиты. Он надеялся, что отпразднует побег от Элоизы месячным монашеством, но у его тела определенно были другие соображения.
- Святой Норберт, вот это находка! - После ухода девушки Зейн Горт присосался к фолиантам. - Взгляни! - показал робот, проводя пальцами по черным корешкам книг: - Полное собрание Дэниеля Цукерторта!
- Никогда не слышал об этом человеке, - бодро объявил Гаспар. - Или он робот?
- Я не удивляюсь твоему невежеству, старая кость, - констатировал Зейн. - Согласно регистру патентов, Дэниел Цукерторт был одним из величайших древних экспертов по роботехнике, словомельницам, микромеханике, каталитической химии и микрохирургии. И тем не менее, имя его почти незнакомо, даже роботам, иначе, по-моему, у нас был бы святой Дэниел. Кажется, вокруг этого человека создан заговор молчания. Я все думал, не был ли он жертвой преследований со стороны правительства, возможно, из-за слишком раннего вступления в движение за равные права роботов. Но у меня не было ни времени, ни средств исследовать этот вопрос.
- Что же здесь делают роботы Цукерторта? - удивился Гаспар, уставившись на полки. - Он что, интересовался оккультизмом? Стоит как раз между Успенским и мадам Блаватской.
- Круг интересов Дэниела Цукерторта невозможно даже вообразить, - торжественно заявил робот. - Посмотри вот на это, например. - Он ловко подцепил один из черных томов и подчеркнул захватом название - "Големы и иные автоматы". - Знаешь, - доверительно признался робот, - думать о себе, как о тайном автомате… это действует на меня возбуждающе. Хочется покрыть себя черной эмалью с тонкими серебряными линиями, как на доспехах в стиле рококо.
- Эта книга Цукерторта о таинствах татуировки для роботов? - сардонически спросил Гаспар. - Послушай, старый болт, как, ты думаешь, выглядят эти мозги, которые Флэксмен хочет заставить писать книги? Или как-то помогать в их производстве. Судя по оккультному убранству комнаты, можно подумать, что здесь замешан спиритизм. Ну понимаешь, контакт с разумами умерших писателей через медиума или что-то в этом роде.
Робот приподнял локтевые суставы, что означало недоумение.
- Как замечено величайшим вашим детективом, у которого, как ни странно, было много черт робота, - прокомментировал Зейн, не отрываясь от книги, - непростительная ошибка - строить предположения, не имея достаточной информации.
- Величайший детектив? - нахмурился Гаспар.
- Шерлок Холмс, если хочешь знать, - нетерпеливо сказал Зейн.
- Никогда о таком не слышал, - поразился Гаспар. - Он был полицейским, частным сыщиком или профессором криминалистики? Или он стал шефом ФБР после Герберта Гувера?
13
- Гаспар, - строго произнес Зейн Горт. - Я могу простить тебе незнание Дэниела Цукерторта, но не Шерлока Холмса, величайшего знаменитого литературного детектива, не превзойденного за всю дословомельничную эру.
- Это объясняет мое незнание, - облегченно вздохнул Гаспар. - Я не выношу дословомельничных книг. От них в голове все путается. - Его лицо погрустнело. - Знаешь, Зейн, мне будет очень тяжело заполнять досуг или хотя бы уснуть без новосмолотой книги. Больше ничего меня по-настоящему не берет. Я прочитывал всю продукцию мельниц долгие годы.
- А ты пробовал перечитывать старые книги?
- Не помогает. И кроме того, бумага чернеет и распадается через месяц после покупки книги. Ты должен знать это.
- Ну, тогда, возможно, тебе придется расширить круг своих интересов, - посоветовал робот, отрываясь от черного тома. - Они у тебя не столь широки. Вот, скажем, мы с тобой друзья, а бьюсь об заклад, ты не прочел ни одной моей книги, даже из рассказов о докторе Вольфраме.
- Но я же не мог! - запротестовал Гаспар - Они ведь только на катушках, которые подключаются к книгомашине робота. Их нельзя даже проиграть на обычном магнитофоне.
- В Рокет Хауз есть рукописные копии, доступные каждому, кто захочет их прочесть, - холодно проинформировал его Зейн. - Тебе, конечно, придется немного подучиться языку роботов, но некоторые считают, что он того стоит.
- Да. - Это было все, что Гаспар смог придумать в ответ. Он попытался сменить тему разговора. - Что может задерживать эту чертову няню? Может, лучше позвонить Флэксмену, - он показал на телефон, стоящий на одной из полок.
Зейн, пропустив мимо ушей как вопрос, так и предложение, продолжал:
- Не удивляет ли тебя, Гаспар, что книги для роботов пишутся отдельными личностями, такими, как я, в то время как люди читают лишь написанное машинами? Историк смог бы разглядеть здесь разницу между молодой и вырождающейся расой.
- Зейн, и ты называешь себя… - сердито начал Гаспар, но остановился на полуслове. Он уже готов был сказать "И ты называешь себя живым существом, когда сам сделан из жести?" Хотя это было бы не только невежливо и неточно - роботы содержали в себе не больше жести, чем обычные жестяные банки, - но и в корне несправедливо. Зейн был определенно куда более живым, чем девять десятых людей из плоти и крови.
Робот выждал несколько секунд, а затем стал развивать свою мысль дальше:
- Постороннему наблюдателю, такому, как я, абсолютно ясно, что в любви людей к словодури присутствует значительный элемент наркомании. Стоит вам только открыть книгу, как вы сразу же впадаете в транс, словно приняли большую дозу наркотического вещества. Спрашивали ли вы себя когда-нибудь, почему словомельница не может написать настоящее художественное произведение? Что-нибудь основанное на голых фактах? Я не имею в виду автобиографии, книги по медитации, "Сделай сам" и популярную философию. Тебя никогда не удивляло, почему роботам не нравится словодурь, почему они совершенно не способны воспринимать ее? Понимаешь, это чтиво кажется бредом даже для меня.
- Может быть, это слишком тонко для них, да и для тебя тоже! - огрызнулся Гаспар, доведенный до отчаяния критикой его любимой формы ухода от реальности и еще больше неодобрением Зейном тех машин, перед которыми он преклонялся. - Перестань есть меня поедом!
- Ну, ну, смотри, чтоб артерия не лопнула, старая плоть, - миролюбиво согласился Зейн. - Странное выражение - "есть меня". Каннибализм - это, пожалуй, единственный порок, в котором наши расы не могут упрекнуть друг друга. - Он снова углубился в книгу.
Зазвонил телефон. Гаспар автоматически поднял трубку, потом заколебался, но все-таки прижал ее к уху.
- Говорит Флэксмен, - залаял голос. - Где мой мозг? Что случилось с теми двумя кретинами, которых я послал?
Пока Гаспар подыскивал в уме достаточно достойный отпор, из трубки донеслась целая серия шлепков, хлопков, стонов и вздохов. Когда шумиха улеглась, последовала минутная пауза, а затем живой голос заговорил с секретарскими интонациями:
- Рэкет Хауз. За мистера Флэксмена говорит мисс Джиллиган Назовитесь, пожалуйста.
Гаспар узнал голос благодаря бесчисленным интимным свиданиям. Это был голос Элоизы Ибсен.
- Здесь Номер Седьмой из отряда мстителей за словомельницы. Вызываю Петлю, - импровизируя на ходу и стараясь изменить голос, ответил он хриплым шепотом и попытался придать ему тон мрачной угрозы. - Забаррикадируйте контору! Только что была замечена известная нигилистка Элоиза Ибсен. Она находится на подступах к конторе с вооруженными писателями. Высылаем группу захвата.
- Отмените, пожалуйста, группу захвата, Номер Семь, - немедленно отреагировал секретарский голос. - Эта Ибсен арестована и передана властям… Эй, вы не Гаспар? Я больше никому не говорила о нигилизме.
Гаспар издал леденящий кровь смешок.
- Гаспар де ля Нюи мертв! Так будет со всеми писателями! - прошипел он в трубку и, повесив ее на аппарат, обернулся к роботу, который быстро листал кнйгу. - Зейн, нам нужно мчаться в Рокет Хауз. Элоиза…
В этот момент в комнату, пятясь, вошла девушка в свитере. В каждой руке у нее было по баулу.
- Заткнитесь, - приказала она. - И помогите мне с этим.
- Нет времени, - рявкнул Гаспар. - Зейн, оторви свой синий клюв от книги и послушай…
- Заткнись! - заорала девушка. - Если вы заставите меня уронить это, я перепилю вам глотки ножовкой!
- Хорошо, хорошо, - моргая, сдался Гаспар. - Но что это такое? У нас Рождество или, может, Пасха?
"Это" состояло из двух больших разноцветных баулов. Один из них был квадратным, с широкими красными и зелеными полосами и серебряной лентой, а другой формой напоминал яйцо и был обернут золотой бумагой с большими пурпурными точками и перевязан пурпурной лентой с большим бантом.
- Нет, День Труда - для вас, - сказала девушка Гаспару. - Берите этот. - Она показала на яйцо. - И поосторожнее с ним. Он тяжелый, но очень хрупкий.
Гаспар кивнул и, оценив вес баула, посмотрел на девушку с уважением. Она, должно быть, была крепче, чем казалась, если несла его в одной руке.
- Я так понимаю, что это и есть мозг, о котором спрашивал Флэксмен? - уже более мягко спросил он.
Девушка кивнула:
- Осторожней, не жонглируйте им!
- Послушай, если это действительно такой деликатный механизм, - предложил Гаспар, - то лучше не нести его пока в Рокет Хауз. Писатели опять начали заваруху. Мне только что звонили.
Девушка нахмурилась, потом покачала головой.
- Нет, мы пойдем сейчас и возьмем это с собой. Держу пари, что в Рокет Хауз смогу использовать мозг. Я слишком много намучилась, собирая все для этого путешествия, и не хочу отступать. Кроме того, я обещала, что он пойдет со мной.