- Чистейшая случайность. Но, попав сюда, я решил, что этот городок выглядит куда цивилизованнее, чем многие из тех мест, куда меня заносило, и начал наводить справки, чтобы сориентироваться. По-видимому, я еще никогда не забирался так далеко в будущее, поскольку почти сразу узнал, что вы тут уже начали путешествовать во времени и у вас есть Институт времени. Потом я прослышал про свою картину у мисс Клейтон и рассудил, что она может отнестись ко мне благожелательно, а потому отправился к ней в надежде, что она поможет мне связаться с теми, кто мог бы оказать мне большую любезность, отправив меня домой. А пока я беседовал с ней, пришел инспектор Дрейтон...
- Мистер Ламберт,- сказала Нэнси.- Прежде чем вы будете продолжать, я хотела бы задать вам вопрос. Почему вы, когда были в юрской... в юрском... ну, там, где, как сказал Харлоу, вы были и написали эту свою картину...
- Вы забыли,- прервал ее Ламберт,- что я еще ничего не написал. Правда, у меня есть эскизы, и я надеюсь...
- Ну хорошо. Так почему, когда вы начнете ее писать, вы не введете в нее динозавров? На ней динозавров нет, а вы только что сказали, что поняли, в какую древнюю эпоху попали, когда увидели там динозавров.
- Я не написал динозавров по самой простой причине,- ответил Ламберт.- Там не было их.
- Но вы же сказали...
- Поймите,- начал терпеливо объяснять художник,- я пишу только то, что я вижу. Я никогда ничего не опускаю. Я никогда ничего не ввожу. А динозавров там не было, потому что другие создания, которые есть на картине, их разогнали. И я не написал ни динозавров, ни прочих.
- Прочих? - переспросил Максвелл.- О ком вы говорите? Что это были за прочие?
- Ну, те, на колесах,- ответил Ламберт.
Он умолк и обвел взглядом ошеломленные лица:
- Я сказал какую-то неловкость?
- Нет-нет, что вы! - успокоила его Кэрол.- Продолжайте, мистер Ламберт. Расскажите нам про этих... на колесах.
- Вы, наверное, мне не поверите,- сказал Ламберт,- И я не смогу вам объяснить, что они такое. Может быть, рабы. Рабочий скот. Носильщики. Сервы. По-видимому, они были не машинами, а живыми существами, но передвигались не с помощью ног, а с помощью колес и представляли собой что-то вроде гнезда насекомых. Ну, пчелиный рой или муравейник. Общественные насекомые, по-видимому. Разумеется, я не жду, чтобы вы мне поверили, но даю вам честное слово...
Откуда-то издали донесся глухой нарастающий звук, словно от быстро катящихся колес. Все замерли, прислушиваясь, и поняли, что колеса катятся по коридору. Звук все приближался, становясь все громче и громче. Внезапно он раздался у самой двери, затих на повороте, и на пороге кабинета возник колесник.
- Вот один из них! - взвизгнул Ламберт,- Что он тут делает?
- Мистер Мармадьюк,- сказал Максвелл,- я рад снова увидеться с вами.
- Нет,- сказал колесник,- не мистер Мармадьюк. Так называемого мистера Мармадьюка вы больше не увидите. Он в большой немилости. Он совершил непростительную ошибку.
Сильвестр двинулся было вперед, но Оп быстро схватил его за загривок и не выпустил, как ни старался тигренок вывернуться.
- Гуманоид, известный под именем Харлоу Шарп, заключил условие о продаже. Кто из вас Харлоу Шарп?
- Это я,- сказал Шарп.
- В таком случае, сэр, я должен спросить вас, как вы думаете выполнить указанное условие?
- Я ничего не могу сделать,- ответил Шарп.- Артефакт исчез и не может быть вам вручен. Ваши деньги, разумеется, будут вам немедленно возвращены.
- Этого, мистер Шарп, окажется недостаточно,- сказал колесник,- Далеко, далеко не достаточно. Мы возбудим против вас преследование по закону. Мы пустим против вас в ход все, чем располагаем. Мы сделаем все, чтобы ввергнуть вас в разорение и...
- Ах ты, самоходная тачка! - вдруг взорвался Шарп,- На какой это закон вы думаете ссылаться? Галактический закон не распространяется на таких тварей! И если вы воображаете, что можете являться сюда и угрожать мне...
В проеме двери из ничего возник Дух.
- Явился наконец! - взревел Оп сердито.- Где тебя носило всю ночь? Куда ты девал Шекспира?
- Бард в безопасном месте,- ответил Дух,- но у меня другие известия.- Рукав его одеяния взметнулся, указывая на колесника,- Его сородичи ворвались в заповедник гоблинов и ловят дракона!
Так, значит, они с самого начала охотились именно за драконом, несколько нелогично подумал Максвелл. Значит, колесники всегда знали, что в Артефакте скрыт дракон? И сам себе ответил: да, конечно, знали! Ведь это они сами или их предки жили на Земле в юрский период. В юрский период - на Земле? А в какие времена на разных других планетах? Ламберт назвал их сервами, носильщиками, рабочим скотом. Были ли они биологическими роботами, которых создали эти древние существа? А может быть, одомашненными животными, приспособленными с помощью генетической обработки к выполнению определенных функций?
И вот теперь эти бывшие рабы, создав собственную империю, пробуют завладеть тем, что с некоторым правом могут считать своим. Потому что больше нигде во всем мире, исключая разрозненные, вымирающие остатки былых поселений, не осталось иных следов гигантского замысла освоить новую юную Вселенную, о которой мечтала хрустальная планета.
И может быть, подумал Максвелл, это наследие и должно принадлежать им. Ибо осуществление этого замысла опиралось на их труд. И не пытался ли умиравший баньши, томимый сознанием давней вины, не пытался ли он искупить прошлое, когда обманул хрустальную планету, чтобы помочь этим бывшим рабам? Или он полагал, что лучше отдать это наследие не чужакам, а существам, которые сыграли свою роль - пусть небольшую, пусть чисто служебную - в подготовке к осуществлению великого замысла, который так и не удалось привести в исполнение?
- То есть пока вы стоите и угрожаете мне,- сказал Шарп колеснику,- ваши бандиты...
- Уж он ничего не упустит,- вставил Оп.
- Дракон,- сказал Дух,- отправился в единственное родное и близкое место, какое ему удалось отыскать на этой планете. Он полетел туда, где живет маленький народец, в надежде увидеть вновь своих сородичей, парящих в лунном свете над речной долиной. И тут на него с воздуха напали колесники, пытаясь прижать к земле, чтобы там схватить. Дракон доблестно отбивает их атаки, но...
- Колесники не умеют летать,- перебил его Шарп.- И вы сказали, что их там много. Этого не может быть. Мистер Мармадьюк был единственным...
- Возможно, и считается, что они не могут летать,- возразил Дух.- Но вот летают же! А почему их много, я не знаю. Может быть, они все время были здесь и прятались, а может быть, пополнение к ним прибывает с передаточных станций.
- Ну, этому мы можем положить конец! - воскликнул Максвелл.- Надо поставить в известность транспортников, и...
Шарп покачал головой:
- Нет. Транспортная система не принадлежит Земле. Это межгалактическая организация. Мы не имеем права вмешиваться...
- Мистер Мармадьюк,- сказал инспектор Дрейтон самым официальным своим тоном,- или как бы вы там себя ни называли, судя по всему, я должен вас арестовать.
- Прекратите словоизлияния! - воскликнул Дух.- Маленькому народцу нужна помощь.
Максвелл схватил стул.
- Довольно дурачиться! - сказал он и, занеся стул над головой, обратился к колеснику: - Ну-ка, выкладывайте все начистоту, иначе я вас в лепешку расшибу!
Внезапно из груди колесника высунулись наконечники сопел и раздалось пронзительное шипение. В лицо людям ударила невыносимая вонь, смрад, который бил по желудку, как тяжелый кулак, вызывая мучительную тошноту.
Максвелл почувствовал, что падает,- тело перестало ему повиноваться и словно связалось в узлы, парализованное зловонием, которое выбрасывал колесник. Он хватал себя за горло, задыхаясь, жадно глотая воздух, но воздуха не было, был только густой удушливый смрад.
Над головой раздался ужасающий визг, и, перекатившись на бок, он увидел Сильвестра: вцепившись передними лапами в верхнюю часть тела колесника, тигренок рвал когтями мощных задних лап пухлое прозрачное брюхо, в котором извивалась отвратительная масса белесых насекомых. Колеса колесника отчаянно вращались, но с ними что-то произошло: одно колесо вертелось в одну сторону, а другое - в противоположную, в результате чего колесник волчком крутился на месте, а Сильвестр висел на нем, терзая его брюхо. Максвеллу вдруг показалось, что они танцуют нелепый стремительный вальс.
Чья-то рука ухватила Максвелла за локоть и бесцеремонно поволокла по полу. Его тело стукнулось о порог, и он наконец глотнул более или менее чистого воздуха.
Максвелл перекатился на живот, встал на четвереньки и с трудом поднялся на ноги. Потом кулаками протер слезящиеся глаза. Вонь достигла и коридора, но тут все-таки можно было кое-как дышать.
Шарп сидел, привалившись к стене, судорожно кашлял и тер глаза. Кэрол скорчилась в углу. Оп, согнувшись в три погибели, тащил из отравленной комнаты бесчувственную Нэнси, а оттуда по-прежнему доносился свирепый визг саблезубого тигра, расправлявшегося с врагом.
Максвелл, пошатываясь, побрел к Кэрол, поднял ее, вскинул на плечо, как мешок, повернулся и заковылял по коридору к выходу.
Шагов через двадцать он остановился и оглянулся.
В этот момент из двери приемной выскочил колесник. Он наконец стряхнул с себя Сильвестра, и оба колеса вращались теперь в одну сторону. Он двигался по коридору, выписывая фантастические вензеля, прихрамывая - если только существо на колесах способно прихрамывать,- натыкаясь на стены. Из огромной прорехи в животе на пол сыпались какие-то маленькие белые крупинки.
Шагах в десяти от Максвелла колесник упал, потому что одно из колес, ударившись о стену, прогнулось. Медленно, с каким-то странным достоинством колесник перевернулся, и из его живота хлынул поток насекомых, образовавших на полу порядочную кучу.
По коридору крался Сильвестр. Он припадал на брюхо, вытягивал морду и осторожными шажками подбирался к своей жертве. За тигренком шел Оп, а за неандертальцем все остальные.
- Вы могли бы спустить меня на пол,- сказала Кэрол.
Максвелл бережно поставил ее на ноги. Она прислонилась к стене и негодующе заявила;
- По-моему, трудно придумать более нелепый способ переноски. Тащить женщину как узел с тряпьем! Где ваша галантность?
- Прошу прощения,- сказал Максвелл.- Мне, конечно, следовало оставить вас на полу.
Сильвестр остановился и, вытянув шею, обнюхал колесника. Он наморщил нос, и на его морде было написано брезгливое недоумение. Колесник не подавал никаких признаков жизни. Сильвестр удовлетворенно попятился, присел на задние лапы и принялся умываться. На полу возле неподвижного колесника копошилась куча насекомых. Около десятка их ползло к выходу.
Шарп быстро прошел мимо колесника.
- Идемте,- сказал он.- Надо выбраться отсюда.
В коридоре все еще висела отвратительная вонь.
- Но что произошло? - жалобно спросила Нэнси.- Почему мистер Мармадьюк...
- Горстка жуков-вонючек, и ничего больше! - объяснил ей Оп.- Нет, вы подумайте! Галактическая раса жуков-вонючек! И они нагнали на нас страху!
Инспектор Дрейтон встал поперек коридора.
- Боюсь,- сказал он внушительно,- что вам всем придется пойти со мной. Мне понадобятся ваши показания.
- Показания? - злобно повторил Шарп.- Да вы с ума сошли! Какие там показания, когда дракон на воле и...
- Но ведь убит внеземлянин! - возразил Дрейтон.- И не простой внеземлянин, а представитель наших возможных врагов. Это может привести к самым непредвиденным последствиям.
- Да запишите просто: "Убит диким зверем",- посоветовал Оп.
- Оп, как вы смеете! - вспылила Кэрол.- Сильвестр совсем не дикий. Он ласков, как котенок. И он вовсе не зверь!
- А где Дух? - спросил Максвелл, оглядываясь.
- Смылся,- ответил Оп.- Его обычная манера, когда дело начинает пахнуть керосином. Трус он, и больше ничего.
- Но он же сказал...
- Правильно,- отозвался Оп.- И мы напрасно тратим время. О’Тулу нужна помощь.
Глава 24
Мистер О’Тул ждал их у шоссе.
- Я знал, что вы не преминете прибыть,- приветствовал он людей, едва те сошли с полосы.- Дух сказал, что разыщет вас и оповестит. А нам безотлагательно потребен кто-то, кто сумеет вразумить троллей, которые попрятались в мосту, бессмысленно бормочут и не слушают никаких доводов.
- Но при чем тут тролли? - спросил Максвелл.- Хоть раз в жизни не могли бы вы забыть про них?
- Тролли,- возразил мистер О’Тул,- как они ни подлы, одни лишь способны оказать нам помощь. Они ведь единственные, кто, не вкусив плодов цивилизации с ее множеством удобств, сохранили сноровку в колдовстве былых времен, и специализируются они на самых черных, самых вредных чарах. Феи, естественно, также хранят заветы старины, но их волшебство направлено лишь на все доброе, а доброта - это не то, в чем мы нуждаемся сейчас.
- Не могли бы вы объяснить нам, что, собственно, происходит? - спросил Шарп.- Дух испарился, ничего толком не сказав.
- С удовольствием,- ответил гоблин.- Но прежде отправимся в путь не мешкая, и я поведаю вам все обстоятельства на ходу. У нас не осталось времени, чтобы терять его зря, а тролли упрямы, и потребуется много их убеждать, чтобы они согласились помочь нам. Они засели в обомшелых камнях своего дурацкого моста и хихикают, как умалишенные. Хотя как ни горька такая правда, но этим грязным троллям лишаться-то нечего!
Они начали гуськом подниматься вверх по узкому оврагу, разделявшему две гряды холмов. Небо на востоке посветлело, но на тропинке, вьющейся среди кустов под густыми деревьями, было совсем темно. Там и сям уже звучал щебет просыпающихся птиц, а где-то на холме верещал енот.
- К нам прилетел Дракон,-рассказывал О’Тул. - В единственное место на Земле, где он еще мог найти близких себе, а колесники,- которые в древние времена назывались совсем по-другому,- напали на него, как метлы, летящие боевым строем. Нельзя позволить, чтобы они принудили его спуститься на землю, ибо тогда они без труда изловят его и утащат к себе. И поистине он сражается доблестно и отражает их натиск, но он начинает уставать, и нам надо торопиться, если мы хотим поспособствовать ему в тяжкую минуту.
- И вы рассчитываете,- сказал Максвелл,- что тролли сумеют остановить колесников в воздухе, как они остановили автолет?
- Вы догадливы, друг мой. Именно это я и замыслил. Но поганцы тролли задумали погреть здесь руки.
- Я никогда не слышал, что колесники умеют летать,- сказал Шарп.- Все, которых я видел, только катались по твердой земле.
- Умений их не перечесть,- ответил О’Тул.- Они способны сотворять из своих тел разные приспособления, которые ни назвать, ни вообразить невозможно.
Трубки, чтобы выбрасывать гнусный газ, пистолеты, чтобы поражать врагов смертоносными громами, реактивные двигатели для метел, что движутся с дивной быстротой. И всегда они замышляют только подлости и зло. Сколько веков ни прошло, а они, все еще полные злобы и мести, затаились в глубинах Вселенной, лелея и вынашивая в своих смрадных умах планы, как стать тем, чем им никогда не стать, ибо они всегда были только слугами и слугами они останутся.
- Но к чему нам возиться с троллями? - растерянно спросил Дрейтон.- Я мог бы вызвать орудия и самолеты...
- Не валяйте дурака,- сердито ответил Шарп.- Мы их пальцем тронуть не можем. Нам необходимо обойтись без инцидента. Люди не могут вмешиваться в дело, которое обитатели холмов и их прежние слуги должны разрешить между собой.
- Но ведь тигр уже убил...
- Тигр. А не человек. Мы можем...
- Сильвестр только защищал нас! - вмешалась Кэрол.
- Нельзя ли идти не так быстро? - взмолилась Нэнси,- Я не привыкла...
- Обопритесь на мою руку,- предложил Ламберт.- Тропа тут действительно очень крута.
- Знаешь, Пит,- радостно сказала Нэнси,- мистер Ламберт согласился погостить у меня год-другой и написать для меня несколько картин. Как мило с его стороны, не правда ли?
- Да,- сказал Максвелл.- Да, конечно.
Тропа, которая до сих пор вилась вверх по склону, круто пошла вниз, к оврагу, усыпанному огромными камнями, в полусвете раннего утра напоминавшими приготовившихся к прыжку горбатых зверей. Через овраг был переброшен мост, казалось, доставленный сюда прямо с одной из дорог средневековья. Поглядев на него, Максвелл усомнился, действительно ли его построили всего несколько десятилетий назад, когда создавался заповедник.
И неужели, подумал он, прошло всего двое суток с того момента, как он вернулся на Землю и попал прямо в кабинет инспектора Дрейтона? За этот срок произошло столько событий, что они, казалось, никак не могли вместиться в сорок восемь часов. И столько произошло - и продолжает происходить - самого невероятного! Но от исхода этих событий, возможно, зависели судьба человечества и союз дружбы, который человек создал среди звезд.
Он попытался вызвать в своей душе ненависть к колесникам, но ненависти не было. Они были слишком чужды людям, слишком от них далеки, чтобы внушать ненависть. Они представлялись некоей абстракцией зла, а не злыми ожесточенными существами, хотя, как он прекрасно понимал, это не делало их менее опасными. Например, тот, другой, Питер Максвелл: его, конечно, убили колесники - ведь там, где его нашли, в воздухе чувствовался странный, отвратительный запах,- и теперь, после тех нескольких минут в кабинете Шарпа, Максвелл легко представил себе, что это был за запах.
А убили его колесники потому, что, по их сведениям, первым на Землю должен был вернуться Максвелл, попавший на хрустальную планету, и, убив его, они рассчитывали помешать ему сорвать переговоры, которые они вели о покупке Артефакта. Когда же появился второй Максвелл, они уже не рискнули прибегнуть к такому опасному средству вторично, а потому мистер Мармадьюк попытался подкупить его.
И тут Максвелл вспомнил, какую роль сыграл во всем этом Монти Черчилл, и обещал себе по завершении нынешнего утра, каким бы ни оказался его исход, отыскать его и свести с ним счеты по всем статьям.
Тем временем они приблизились к мосту, прошли под ним и остановились.
- Эй вы! Ничтожные тролли! - завопил мистер О’Тул, обращаясь к безмолвным камням.- Нас много пришло сюда побеседовать с вами!
- Ну-ка, замолчите! - сказал Максвелл, обращаясь к О’Тулу,- И вообще не вмешивайтесь. Вы же не ладите с троллями.
- А кто,- возмущенно спросил О’Тул,- поладить с ними может? Упрямцы без чести они, и разум со здравым смыслом равно им чужд!
- Замолчите, и ни слова больше,- повторил Максвелл.
Все умолкли, и вокруг воцарилась глубокая тишина нарождающегося утра, а потом из-под дальнего конца моста донесся пискливый голос.
- Кто тут? - спросил голос.- Если вы пришли помыкать нами, мы не поддадимся! Крикун О’Тул все эти годы помыкал нами и поносил нас, и больше мы терпеть не будем.
- Меня зовут Максвелл,- ответил Максвелл невидимому парламентеру.- И я пришел не помыкать вами, я пришел просить о помощи.
- Максвелл? Добрый друг О’Тула?
- Добрый друг всех вас. И каждого из вас. Я сидел с умирающим баньши, заменяя тех, кто не захотел прийти к нему в последние минуты.
- И все равно ты пьешь с О’Тулом, да-да! И разговариваешь с ним, да! И веришь его напраслине.