– Я работаю, Сережа. Я не получаю от этого удовольствия, - с грустной усмешкой отвечает Надежда. - Теперь ты сам видишь: ее сделали, чтобы она подчинялась. Вот только чему?!
На берегу океана Нийя уже пришла в себя.
– Что с тобой было? - спрашивает Степан.
– Не знаю... - растерянно говорит Нийя. - Мне приказали.
– Странная она какая-то. - Селена подходит ближе. - Ты без меня скучал?
– Нет. - Степан продолжает встревоженно смотреть на Нийю.
– Ты в нее, бесспорно, влюблен.
– Чепуха! Она живет у нас, и я за нее отвечаю. Пошли, Нийя?
Нийя кивает. Они начинают подниматься по тропинке, выходят на плато. Селена не может сдержать обиды на Степана:
– Оказывается, ты отличная нянька, хотя ребенок, бесспорно, уже в возрасте.
– Отстань от нее, Селена, - говорит Степан.
– Я к ней и не пристаю. Но держать ее в доме - бесспорная патология. Я бы ее к детям близко не подпускала. А если она их ест?
– Селена!
Но Нийя вдруг остановилась, и видно, что она в самом деле может быть страшной. Они стоят на краю обрыва, под которым ровно шумит океан. Нийя делает шаг к Селене, и та сразу робеет.
– Что я тебе сделала? - тихо говорит Нийя. - Погоди, Степан... Я тебя обидела?
– Не обращай внимания, - говорит Степан. - Она просто мещанка.
– Я не знаю, что такое мещанка, - говорит Нийя. - Я хочу, чтобы ее больше не было.
Селена молча отступает к обрыву. Нийя протягивает руку, и Селена в ужасе начинает клониться от нее...
... В лаборатории Надежда торопливо набирает новую программу, включает систему излучения...
... И Нийя замирает. Она сжимает ладонями голову, с губ хрипло срывается:
– Опять?! Но нельзя же так!
– Ты не имеешь права поднимать руку на людей! - жестко говорит Надежда. - Никогда не смей делать этого.
– Я не могу! - кричит Нийя и бросается к обрыву.
– Выключи! - яростно кричит Сергей.
Но поздно - Нийя, так и не оторвав ладоней от головы, бросается с обрыва вниз, в далекую бурную воду.
Через мгновение вслед за ней летит Степан.
Медленно поворачиваясь, безжизненно опускается в глубину тело Нийи. Синева воды все гуще...
Нийя возвращается к жизни, будто просыпается. Первые движения рук и ног еще неуверенны, хаотичны, но вот она уже поднимается вверх, легко, словно всю жизнь провела в воде. Степан плывет рядом. Но Нийя обгоняет его и первой вырывается на поверхность океана.
На берегу Селена, вся в слезах, причитает:
– Что же теперь будет... Что же теперь будет?
Нийя и Степан опускаются на песок, никак не могут отдышаться. Нийя склоняет голову на плечо Степана, устало прикрывает глаза. Постепенно нарастая, в ушах ее звучит тот самый сигнал, который она слышала еще в первую ночь в доме Лебедевых.
Это зов Глана. Глуховатый голос ученого произносит:
– В мозгу каждой из вас есть центр послушания. Я могу всегда удержать вас от ошибок, предупредить об опасности... Это великое благо для вас. Но как любое благо, оно может быть использовано во зло. Этого я боюсь. Поэтому мы всегда будем держать связь, вы будете знать, где я, а я - где вы...
А если я робот?
– Теперь меня увезут, - грустно говорит Нийя бабушке. - Вот сейчас они обсуждают, как будто меня нет.
Нийя сидит в гостиной, съежившись в глубоком кресле. Степан на корточках перед Гришкой. У того на виске распахнута панель, видны интегральные схемы.
– Глупости! - возмущается бабушка. - Ничего не изменилось.
– Изменилось! - тихо говорит Нийя.
– Что же?
Гришка суетливо сучит "руками".
– Не вертись, - недовольно ворчит Степан. - Ты мне мешаешь.
– Теперь я для вас тоже робот, - говорит Нийя. - Мною можно управлять. Значит, я робот.
– Чепуха! - возмущена бабушка. - Кто будет тобой управлять?
– Надежда... Или другие...
– На Земле запрещены опыты с мозгом человека.
– Но не с мозгом робота, - уточняет Нийя.
– Подними руку, - командует Степан Гришке. - Так... Теперь раскрой и закрой пальцы...
– И меня, и его можно исправлять, улучшать...
– Ты во всем человек, - говорит бабушка. - Если ты захочешь, тебе сделают операцию и уберут этот центр.
– А если этот центр так связан с другими, что я без него не смогу жить? Отключусь, как сломанная машина?
– Все мы по-своему машины, - вмешивается Степан. - Мне отец тоже может приказать...
– Ты говоришь о другом, - возражает Нийя.
Наступает пауза. Все следят за тем, как Степан ремонтирует Гришку, словно это очень уж увлекательное зрелище.
– У тебя могло бы быть... - Нийя с трудом вспоминает нужное слово, увлечение роботом?
– Конкретно тобой? - спрашивает Степан. - У меня к тебе братские чувства.
– В кого ты такой фигляр, Степан? - спрашивает бабушка.
– Я не фигляр. А ты, Нийя, ничем не хуже других. У каждого свои недостатки. У одного глаза нет, у другого чувства юмора не хватает, а у тебя центр послушания развит. Знаешь, из тебя выйдет изумительная жена. Цены тебе не будет.
Кабинет председателя Комиссии по контактам Романа Долинина. Это тот толстяк, что председательствовал на пресс-конференции. Здесь же Лебедев и Надежда Иванова.
– Надежда рассказала мне об осложнениях. Надо посоветоваться, - говорит Долинин.
– Я подала заявление в Комиссию по контактам о немедленной передаче Нийи мне, - сухо говорит Надежда.
– Что изменилось? - спрашивает Сергей.
– Многое, и ты это отлично понимаешь. Долинин, вздохнув, включает несколько экранов.
– Все в сборе?
Люди на экранах - члены Комиссии по контактам - дают понять, что они готовы. А разговор Надежды и Сергея продолжается, словно они в комнате одни.
– Я не хотела ей зла, - говорит Надежда.
– Я больше тебе не верю.
– Эмоции, Сергей! Я защищала от Нийи другого человека. - Она оборачивается к Долинину: - Сегодня я нащупала в ней центр послушания. Завтра отыщу центр убийства... А что, если я опоздаю?
Члены Комиссии внимательно вслушиваются.
– И ради этого сомнительного поиска ты готова разрушить ее жизнь? негодует Сергей.
– Теперь ясно, что она не человек! Человеком нельзя управлять, как машиной!
– Сколько раз в ходе нашей истории людьми управляли без помощи специальных центров^ - качает головой Роман Долинин, - отнимая у них пищу, свободу, жизнь...
– Это прошлое, - не соглашается Надежда.
– Тем более сегодня никто не имеет права лезть руками в голову другому человеку! - говорит Сергей.
– Если я этого не сделаю, найдется другой. -Кто?
– Будет.
Неожиданно открывается дверь и входит Нийя.
– Как ты сюда попала? - удивлен Сергей.
– Вы говорили обо мне, и я пришла.
– Тебе здесь нечего делать, - говорит Надежда.
– Вы решаете мою судьбу.
– Решаешь не ты.
– Потому что вы думаете, что я не человек. Да, мне можно приказывать, но мне от этого больно, страшно. Роботу не страшно. А у меня это как болезнь. Помогите мне.
– Я хочу ей помочь. - Надежда отвечает не только Нийе, но всем членам Комиссии.
И вдруг в ней происходит едва уловимая перемена: Надежда привыкла общаться с Нийей на расстоянии, а вот сейчас перед ней стоит обыкновенная девушка, в косынке, легком платье, у нее тонкие руки и в глазах - боль и растерянность.
– Я хочу тебе помочь, - повторяет Надежда мягче. - И я не вижу иного выхода. У Лебедева нет возможностей контролировать Нийю и исследовать ее. В наших общих интересах до конца понять и застраховать себя и Нийю от реальных опасностей...
Все молчат - и люди в кабинете, и люди на экранах.
– Вы люди Земли, - тихо начинает Нийя. - Сергей говорил мне, что вы свободны. Почему ваша свобода не для меня? Я хуже вас? Я не чувствую? Я не думаю?
– Никто не лишал тебя свободы, - говорит Роман.
– Если я человек, я запрещаю вам меня трогать! Если я не человек...
– Но ты можешь бессознательно совершить преступление, - устало говорит Надежда.
– Где? Здесь, на Земле? Тогда и судите меня по своим законам.
Снова наступает пауза. Роман обводит взглядом телеприемники. С экранов один за другим согласно кивают члены Комиссии по контактам.
– Все ясно, - говорит Долинин.
Гаснут один за другим экраны. Надежда оборачивается к Сергею. Голос ее тих и невесел:
– Что ж, Сережа, сегодня ты оказался прав. Сегодня... Контакт есть.
Сергей не отвечает. Он смотрит на Нийю и вряд ли в это мгновенье торжествует победу.
Садик перед огромным зданием Академии Наук. Бабушка на скамейке читает, Степан ходит по дорожке. Вечереет.
– Ну как? - бросается к Нийе Степан.
– Все хорошо.
– Ну вот, а ты говорила! - Бабушка кладет руку на плечо Нийе.
– Бабушка, - говорит Нийя, - я хочу увидеть, как рождаются люди.
– В любой момент, - говорит бабушка.
***
Операционная в институте. Бабушка и ее ассистенты принимают роды.
Нийя чуть позади. Она в белом халате и шапочке.
Отрывистые реплики врачей. Звякнули щипцы. Раздался писк младенца.
Нийя поворачивается и бежит из операционной. Навстречу по коридору сестры везут новорожденных.
У дверей одной из палат Нийя замирает. Женщина кормит ребенка. И Нийя непроизвольно касается ладонью своей груди.
Ночь в Чичен-ице
Робот Гришка на веранде одной рукой готовит стол к завтраку, а в другой держит "газету" - плоскую коробочку с экраном, на котором мелькают изображения.
Слышен крик Степана:
– Гришка, ты скоро? Я опаздываю на экзамен!
– Две минуты! - отмечает Гришка и уменьшает звук. На экранчике беззвучно шевелит губами красавица.
Бабушка ставит цветы в вазу. Сверху сбегает дед.
– Сегодня обедать не приеду, - говорит он. - Собираем коллегу Пруля домой. Не дождусь того сладкого момента, когда он улетит.
– Он большой ученый... там, у себя в океане? - спрашивает бабушка.
– По-своему... - Дед берет со стола кусок хлеба. - Точнее, он не ученый, а вельможа, хоть и прилетел к нам по программе планеты Океан.
Гришка разливает кофе, все еще глазея на экранчик, а там - человек в экзотической одежде сообщает:
– Мы прилетели сюда, воспользовавшись помощью галактического разведпатруля. Основная цель нашего визита от имени гибнущей нашей планеты обращение за опытом спасения планет к вам, землянам...
– Гришка! - говорит бабушка, видя, как у того переливается кофе из чашки. - Опять газетой засмотрелся.
– Кто-то должен смотреть газеты, если их придумали, - говорит Гришка виновато. - Робот тоже человек!
Входит Нийя. Подходит к столу, кресло само подъезжает к ней. Гришка сокрушенно качает головой:
– Это антинаучно. Нийя не отвечает.
– Можно подумать, что вас всех плетьми разгоняют по вселенной, вздыхает бабушка. - Татьяну я не видела уже полтора года. Сергей умчался на Плутон - видите ли, нашли следы странников... Степан сдаст экзамены и завтра улетит на практику к чертям на кулички... Дед вообще из воды не вылезает. А ты, хоть и будущий медик...
– Я останусь на Земле, - говорит Нийя.
– Знаю... знаю... - говорит бабушка.
– Она ненадежный союзник, - вмешивается Степан, который уже кончил есть и вскочил из-за стола. - Если сейчас позвонят и скажут: "Нийя, твоя планета нашлась...".
Раздается телефонный звонок. Гришка идет к видеофону.
– Вас, Мария Павловна... Позавтракать спокойно не дадут.
Мария Павловна подходит к видеофону.
– Да, - говорит она. - Повторите диагноз. Вы уверены?... Где встретят? Да, на флаере до джетвокзала... хорошо, через полчаса.
Это уже не та бабушка, что пять минут назад. Она вдруг стала моложе, строже.
– В Мексике, на Юкатане, в экспедиции патологические роды.
– Своих, что ли, акушеров там нету? - ворчит Гришка.
– Я пошла собираться. Нийя, хочешь со мной?
– По-моему, все в доме забыли, что я завтра улетаю на практику, вмешивается Степан.
– Мы вечером вернемся, - говорит Нийя.
– Конечно, вернемся, - подтверждает бабушка. - А ты, как сдашь экзамены, прилетай к нам.
– Надо еще сдать...
Мексика. На краю леса в Чичен-Ице стоят разноцветные купола-палатки археологической экспедиции. Неподалеку виден раскоп, дальше - пирамиды и древние храмы. Нийя выходит из палатки. Вечереет, и под закатным солнцем храмы кажутся особенно величественными и чужими... Над древними камнями разносится крик новорожденного младенца. За приоткрытым пологом палатки виден яркий свет. Мелькают силуэты людей, и среди них - силуэт бабушки, Марии Павловны, с ребенком на руках.
Нийя медленно идет к раскопу. Тихо, только щебечут вечерние птицы.
– Устали? - спрашивает, подходя, молодой археолог.
– Нет, - оборачивается к нему Нийя. - Я любовалась, как работает Мария Павловна.
– Она сделала чудо.
– Это ее работа... А вы что здесь ищете?
– Древний город майя. Тот, что был прежде, чем появились эти пирамиды.
– Зачем?
– Странный вопрос. Здесь жили наши предки. Они создали великую цивилизацию. Если бы их не было, не было бы и нас.
– Но они умерли. Ничего не осталось. Только камни.
– Камни тоже говорят. Мы должники перед теми, кто умер. Мы должны спасти память о них.
– Зачем спасать мертвых?
– Все связано воедино. История продолжается сегодня.
Разговаривая, они идут по раскопу, минуют статую жреца, держащего на руках тельце ребенка, подходят к стеле с надписями.
– Послушайте, - останавливается археолог. - Это стихи. Поэт жил тысячу лет назад, но его мучили те же мысли, что и нас с вами...
На земле мы не всегда, лишь на время.
Даже нефрит дробится,
Даже перья кетцаля рвутся.
На земле мы не всегда, лишь на время...
– "На земле мы не всегда, лишь на время..." - повторяет Нийя.
– Хуан! - доносится до них крик.
– Простите, - говорит археолог. - Я вас покину.
Нийя медленно направляется к храму. Опустился вечер, и первые звезды появились на небе. Черный бесконечный Космос нависает над планетой.
Звук шагов Нийи гулко раздается по храмовой площади. Молчаливы и страшны боги на барельефах. Нийя замирает - на ступенях храма сидит древний жрец майя в высоком, уборе из перьев. Чуть прищурившись, смотрит он на тропические звезды, на лес.
Нийя ускоряет шаги. То ли привиделся ей жрец, то ли в самом деле ночью в городе оживают тени прошлого.
Дорожка среди деревьев выводит ее к жертвенному колодцу Чичен-Ицы. Колодец велик, скорее похож на небольшой пруд, каменные берега обрываются вниз, к черной воде. Нийя видит свое отражение и звезды вокруг. И новое видение посещает ее...
Лицо Глана, ее отца. Рядом с ним - "сестры" и "братья" Нийи. "Вы последняя надежда Дессы, - говорит Глан. - Если вы не выполните своего предначертания, наш мир обречен на смерть. Чувство долга, чувство преданноети вашей цели, полное подчинение этому - вот ваш удел. Забудьте о радости, забудьте о себе, как забыл и я. Я приношу вас в жертву Дессе. Я люблю вас, но вынужден отказать вам в праве на обычное счастье..."
Нийя отшатывается от колодца. И тут же видит торжественную процессию из леса выходят жрецы, они ведут девушку в праздничном одеянии. Девушка идет покорно. Процессия останавливается на противоположном берегу колодца-пруда, и жрец начинает что-то торжественно говорить. Никто не обращает внимания на Нийю. Только девушка вдруг поднимает глаза и встречается с ней взглядом. Они похожи... Жрецы подхватывают девушку под локти и влекут к кромке колодца.
Нийя бросается бежать. Она бежит среди темных деревьев, выбегает снова к храму, наталкивается на стену каменных черепов, на нее глядят, гримасничая, лики статуй и барельефов...
Потом маленькая, чуть освещенная звездами фигурка мечется по гигантской площади...
Навстречу движутся две фигуры.
– Вот и она, - говорит давешний археолог.
– Нийя! - кричит Степан. - Я прилетел!
– Степка! - Нийя бежит к нему, прижимается, ища у него защиты.
– Кто тебя испугал? Привидение увидела? Нийя молчит.
– Ничего удивительного, - улыбается археолог Хуан. - Мне самому иногда кажется, что этот мир ночью оживает. Он был очень жесток. Всесильные жрецы приносили в жертву людей, чтобы задобрить кровожадных богов, чтобы вызывать дождь, чтобы победить в войне... Степан, вы видели жертвенный колодец?
– Это куда кидали девушек? - спрашивает Степан. - Я читал об этом.
– Хотите взглянуть?
– Не надо, - говорит Нийя.
– Чего ты боишься? Мы же с тобой. Они идут назад, к колодцу.
– Ты даже не спросила про экзамен, - упрекает Степан.
– Все в порядке?
– Разумеется. Завтра улетаю.
– Поздравляю тебя, космонавт.
Они выходят на площадку перед колодцем. Там уже никого нет.
– Здесь глубоко? - спрашивает Степан.
– Глубоко. Когда его исследовали, нашли много женских украшений.
– Хорошо, что теперь никто не топит девушек, - шутит Степан.
– Она шла сама, - говорит Нийя. - Она понимала, но шла.
– Ты о ком? - удивлен Степан.
– Там была девушка. Я видела.
Неподалеку проходят жрецы, оживленно болтая по-испански. Один из них держит под руку девушку. Девушка накинула поверх ритуальной одежды желтую курточку. Археолог окликает жреца, и тот машет в ответ рукой. Девушка улыбается.
– Это мои друзья, - говорит археолог. - Из Мехико. Они репетировали большую историческую феерию для туристов.
– А кто она? - спрашивает Нийя.
– Она? Актриса, разумеется. Вас познакомить?
– Нет, спасибо.
Нийя и Степан сидят на ступеньках пирамиды. Вдали, на фоне темных джунглей, высятся храмы.
– У той девушки было предначертание, - говорит Нийя. - Долг...
– Она просто актриса.
– Я говорю о настоящей девушке.
– Какой это долг - погибнуть ради прихоти жрецов?
– И жрецы, и девушка думали, что выполняют волю богов. Девушка была готова умереть ради того, чтобы спасти других...
– Но на самом деле ради того, чтобы жрецы сохранили свою власть. Нельзя умирать, Нийя. Жить надо, понимаешь?
– А если надо спасти других?
– Ну, если в самом деле спасти. А не для жрецов. Ладно, кончим об этом. Ты просто испугалась. Мне тоже что-то не по себе. Казалось бы, все в порядке, лечу в космос... И вдруг о тебе соскучился.
– Ты правду говоришь?
– Я всегда говорю правду. Так удобнее жить.
– А если я как та девушка? Если я не смогу преодолеть то, ради чего создана?
– Ты забыла, что ты будущий медик, гордость профессора Лебедевой... Слушай, помнишь, ты давно еще мой камень разбила, бранзулит?
Нийя кивает.