* * *
Это был мужчина среднего роста самой заурядной наружности, ему только недавно перевалило за тридцать пять, но выглядел он старше своих лет. Его взгляд имел то мягкое и отстраненное выражение, которое свойственно глазам людей, постоянно носящих очки, но в данную минуту их лишившихся; волосы начали седеть на висках и редеть на макушке; пиджак из материи "в елочку", черные ботинки, белая сорочка и скромный галстук скорее соответствовали вкусу восточных штатов, чем калифорнийскому.
Брин, в свою очередь, увидел лицо, которое скорее определил бы как хорошенькое или даже простенькое, чем очаровательное или прекрасное. Лицо это обрамлялось светло-каштановыми волосами. Брин дал девушке лет двадцать пять, плюс-минус полтора года. Потифар приветливо улыбнулся, молча влез в машину и включил зажигание.
Он свернул на Доуни-драйв, затем повернул на восток по Сансет.
Подъезжая к Ла-Сьенега, Потифар сбросил скорость.
- Ну, теперь вам лучше?
- Вроде бы да… Мистер Брин…
- Зовите меня Потифаром. А как зовут вас? Впрочем, если не хотите, не говорите.
- Меня? Я… Мид Барстоу.
- Вот и ладно, Мид. Куда вас отвезти? Домой?
- Пожалуй. Я… О, боже, не могу же я явиться домой в таком виде!
И она еще плотнее завернулась в плащ.
- Родители?
- Нет, квартирная хозяйка. Да ее кондрашка хватит от ужаса.
- Ну, так куда же?
Она задумалась.
- Может быть, остановимся у заправочной станции, а там я попытаюсь незаметно проскочить в туалет?
- Мм-м… можно попробовать. Послушайте, Мид… Моя квартира всего в шести кварталах отсюда, и в нее есть вход прямо из гаража. Вы сможете попасть туда так, что вас никто не увидит, - Потифар покосился на девушку.
Она ответила ему таким же взглядом.
- Потифар… но вы же совсем не похожи на сексуального маньяка…
- Как это не похож! Еще как похож-ж! - он скорчил страшную рожу. - Видите? Но по средам я выходной.
Девушка взглянула на Потифара, и на щеках у нее появились ямочки.
- Идет! Пожалуй, лучше рискну сразиться с вами, чем с миссис Мегит. Поехали!
Он свернул в холмистую часть города. Холостяцкое пристанище Потифара представляло собой один из тех панельных домишек, что лепятся, как опята, по бурому склону гор Санта-Моника. Гараж был вырублен прямо в холме, а дом располагался над ним. Потифар въехал в гараж, выключил зажигание и провел Мид по хлипкой винтовой лестнице в гостиную.
- Идите туда, - показал он. - Располагайтесь со всеми удобствами.
Потом принялся вытаскивать из своих карманов отдельные детали туалета Мид и вручил их ей. Девушка покраснела, схватила одежду и исчезла в спальне. Потифар слышал, как она повернула в двери ключ. Затем он уселся в кресло, вынул записную книжку и раскрыл "Геральд-экспресс". Он уже приканчивал "Дейли-Ньюс", добавив некоторую толику заметок к своей коллекции, когда Мид вышла из спальни. Волосы девушки были причесаны, лицо приведено в порядок. Ей даже удалось разгладить скомканную юбку. Ее свитер не слишком подчеркивал формы тела, да и глубоким вырезом не обладал, но приятно круглился всюду, где надо. Почему-то при взгляде на Мид вспоминалась прохладная колодезная вода и вкусный завтрак где-нибудь на ферме.
Потифар взял из ее рук свой плащ, повесил его на вешалку и сказал:
- Садитесь, Мид.
Она ответила без особой уверенности:
- Я лучше пойду.
- Если вы торопитесь, то идите, но мне хотелось бы поговорить с вами.
- Что ж… - Мид присела на краешек кушетки и огляделась.
Комната была не так уж и велика, но чиста, как воротничок Потифара, и аккуратна, как узел его галстука. Камин вычищен. На полках, расставленных и развешанных, где только можно, книги. Один угол занят старомодной конторкой с плоским верхом. Бумаги на ней в идеальном порядке. Рядом с конторкой на особой приставке - небольшой компьютер. Справа от Мид - большая застекленная дверь, ведущая в крошечную лоджию над гаражом. Дальше панорама огромного города, кое-где уже горят неоновые рекламы.
Мид села немного свободнее.
- Чудесная комната, Потифар. Очень похожа на вас.
- Будем считать, что это комплимент. Спасибо.
Она не отозвалась, и он продолжил:
- Выпить хотите?
- Еще как! - Ее прямо передернуло. - Меня, кажется, бьет озноб.
Потифар встал.
- Неудивительно. Что будете пить?
Мид выбрала шотландское с содовой, без льда. Потифар оказался сторонником бурбона с имбирным элем. Мид отпила половину своей порции, поставила стакан на пол, расправила плечи и сказала:
- Потифар…
- Да, Мид?
- Послушайте… Если вы привезли меня сюда, чтобы сделать гнусное предложение, то валяйте, делайте. Из этого, правда, ничего хорошего не получится, но сам процесс ожидания меня нервирует.
Потифар ничего не ответил, выражение его лица ничуть не изменилось. Мид продолжала, явно волнуясь:
- И не в том дело, что я обижусь… учитывая обстоятельства… я даже благодарна вам… но… ну, я просто не могу…
Он подошел и взял ее руки в свои.
- Дорогая, но у меня нет ни малейшего желания делать вам гнусное предложение. И вам не следует чувствовать себя хоть в чем-то обязанной. Я ведь ввязался в эту историю только потому, что меня заинтересовал ваш случай.
- Мой случай? А вы что - врач? Психиатр?
Он покачал головой.
- Я математик. Точнее - статистик.
- Гм… не понимаю…
- Ну и не стоит из-за этого переживать. Однако я хотел бы задать вам несколько вопросов.
- О, ради бога! Уж это-то, как минимум, я должна для вас сделать.
- Ничего вы мне не должны. Выпьем чего-нибудь послаще?
Она допила свой виски и протянула ему стакан. Затем прошла за ним в кухню. Потифар тщательно приготовил коктейль и подал гостье.
- Ну, а теперь расскажите мне - зачем вы разделись?
Мид нахмурилась.
- Я не знаю. Я не знаю. Я не знаю. Наверно, шарики за ролики заехали, - и добавила, удивленно округлив глаза: - Но я не чувствую себя сумасшедшей. А можно свихнуться и не заметить этого?
- Да не сошли вы с ума… Во всяком случае, не больше, чем все остальные, - поправился он. - Скажите, а не случалось ли вам видеть, чтобы кого-нибудь вел себя таким же образом?
- Как вы сказали? Нет, не приходилось.
- А может, читали об этом?
- Нет. Хотя… минуточку… эти люди в Канаде… что-то вроде духов…
- Духоборы. И это все? В совместных купаниях голышом не участвовали? В покер на раздевание не играли?
Она покачала головой.
- Нет. Вы не поверите, но в детстве я была из тех девчонок, что раздеваются, накинув поверх одежды ночную рубашку, - она покраснела и добавила: - Я и теперь… разве только вовремя соображу, что это глупо.
- Верю. А может, газет начитались?
- Нет… Впрочем, кажется, что-то читала… Недели две назад… о той девушке, что в театре… я имею в виду в фойе… Я еще подумала, что это для рекламы. Вы же знаете, на какие штуки они способны.
Теперь покачал головой Потифар:
- То была не реклама. Третьего февраля, Большой театр, миссис Элвин Копли. Обвинение не предъявлено.
- Как?! А вам откуда это известно?
- О, простите! - Потифар подошел к телефону и набрал номер городского агентства новостей. - Альф? Это Пот Брин. Вы еще собираете информацию по той проблеме? Да- Да, досье "Цыганская роза"… Сегодня что-нибудь есть? - пока он ждал, показалось, что она слышит, как на том конце провода кто-то ругается. - Ладно, ладно, Альф, не пыли - эта жара не будет продолжаться вечно. Девять? Вот как! Можешь добавить еще одну - бульвар Санта-Моника, сразу после полудня. Ареста не было. - Потом добавил: - Нет, имя неизвестно… женщина средних лет, косоглазая. Я там случайно оказался… Кто? Я? А зачем мне вмешиваться в такую историю? Да, в целом картина получается занятная.
Потифар положил трубку.
Мид пробурчала:
- Косоглазая, надо же такое выдумать!
- Хотите, я перезвоню и назову ваше имя?
- Ой, нет!
- Хорошо. А теперь, Мид, мы вроде бы установили для вашего случая источник информации - миссис Копли. Я хотел бы знать, что вы чувствовали, о чем думали, когда… ну, когда делали это?
Мид сосредоточенно нахмурилась:
- Подождите, Потифар. Я правильно вас поняла, еще девять девушек выкинули то же, что и я?
- О нет! Девять - это только сегодня. Вы, - тут он сделал короткую паузу, - вы - триста девятнадцатый случай в округе Лос-Анджелес с первого января сего года. Данных по всей стране у меня нет, но указание не давать в газеты такого рода информацию поступило из телеграфных агентств восточных штатов сразу же, как только мы передали сообщение о первом случае в Калифорнии. Это доказывает, что проблема стала общенациональной.
- Вы хотите сказать, что женщины стали раздеваться по всей стране? Да это же ужасно!
Потифар не ответил. Мид покраснела и продолжала:
- Да, ужасно, даже если речь идет обо мне самой!
- Нет, Мид. Один случай - ужасно, а триста случаев - это просто научная проблема. Вот почему мне так важно выяснить ваши ощущения. Расскажите мне.
- Но… Ладно, попытаюсь. Я уже говорила, что не знаю, зачем это сделала. Я и теперь не знаю. Я…
- Но вы помните, как это было?
- О, да! Я помню, как встала со скамейки, как начала снимать свитер. Помню, как расстегнула молнию на юбке. Помню, еще подумала, что надо торопиться, так как увидела свой автобус в двух кварталах от остановки. Помню, что мне стало совсем хорошо, когда… когда наконец… - Она замолкла, лицо приняло удивленное выражение. - Но я до сих пор не знаю, почему!
- О чем вы думали, когда встали со скамейки?
- Не помню.
- Ну, представьте себе - вот улица. Кто-нибудь в это время проходил мимо вас? В каком положении были ваши руки? Ноги у вас были скрещены или расставлены? Кто сидел рядом? О чем вы думали?
- Ну., на скамейке никого больше не было. Руки лежали на коленях. Эта парочка психов-перевертышей была неподалеку, но на них я внимания не обращала. И ни о чем не думала, кроме того, что туфли жмут, что хочется домой… что жарко и душно… Потом… - взгляд стал отсутствующим. - …внезапно я поняла, что надо делать, и еще, что надо делать, и поняла, что это надо делать немедленно. Я встала и… и… и я… - голос Мид поднялся почти до визга.
- Спокойно! - сказал Потифар. - Только не вздумайте начинать все сначала.
- Что?! Господи, мистер Брин, у меня даже в мыслях ничего такого не было!
- Разумеется, разумеется. Ну, а потом?
- А потом вы набросили на меня плащ, вот и все, - она посмотрела Брину прямо в глаза. - Скажите, Потифар, а почему у вас с собой был дождевик? Вот уже несколько недель, как не выпало ни капли дождя - это самый засушливый сезон дождей за все годы.
- Если быть точным, то за за шестьдесят восемь лет.
- Вот как!
- И тем не менее, я ношу с собой дождевик. Это, разумеется, причуда, но я предчувствую, что когда дождь наконец начнется, это будет чудовищный ливень. - Потифар помолчал и добавил: - И идти он будет сорок дней и сорок ночей.
Мид подумала, что Потифар острит и засмеялась.
Он продолжал:
- Значит, вы не помните, в связи с чем родилась у вас эта идея?
Мид повертела в руке стакан и ответила:
- Нет, ничего не помню.
Он кивнул:
- Так я и думал.
- Не понимаю, что вы хотите сказать. Вы что, считаете меня психопаткой? Вы и в самом деле так думаете?
- Ни в коем случае. Я думаю, что вы и в самом деле были принуждены поступить, как поступили, что вы действительно не могли преодолеть эту настоятельную потребность, а теперь ничего не в состоянии объяснить.
- Но вы-mo сами знаете, почему я так поступила! - в голосе ее звучал упрек.
- Возможно. Во всяком случае, у меня есть кое-какие соображения. Вы когда-нибудь интересовались статистикой, Мид?
Она покачала головой.
- Цифры вгоняют меня в сон. Но к черту статистику, я хочу знать, почему сделала то, что сделала!
Он очень серьезно посмотрел на нее.
- Я думаю, что мы с вами лемминги, Мид.
* * *
Сначала Мид удивилась, потом испугалась:
- Вы имеете в виду тех пушистых зверьков, вроде мышей? Тех, кто…
- Тех самых, что периодически совершают гибельные миграции, пока миллионы, сотни миллионов леммингов не потонут в водах океана. Спросите у лемминга, зачем он это делает. И если вам удастся удержать одного из них от бега к смерти, можно держать пари, что он придумает какое-нибудь рациональное объяснение своим поступкам, не хуже любого человека с высшим образованием. Но в действительности он делает это потому, что должен это делать. Вот так и мы с вами.
- Какой ужас, Потифар!
- Пожалуй. Я покажу вам данные, которые меня поражают, - Брин подошел к конторке, выдвинул один из ящиков и достал оттуда стопку каталожных карточек, - Вот вам первый случай: две недели назад некто подал в суд на весь Совет округа, обвинив весь Совет в попытке соблазнить его жену. И судья принял дело к производству. Или вот второй: патентная заявка на изобретение, которое положит земной шар набок, что даст возможность растопить ледяные шапки на полюсах. Патент не зарегистрирован, но автору удалось, прежде чем вмешались власти, продать желающим земельные участки вокруг южного полюса на сумму свыше трехсот тысяч долларов. Теперь он судится с правительством и вроде бы даже имеет шансы на успех. А вот еще: очень известный епископ предлагает организовать в средних школах практические занятия по курсу "Взаимоотношение полов", - Потифар отбросил карточку в сторону, - А это уж самый смак: проект закона, внесенного на рассмотрение в нижнюю палату Законодательного собрания штата Невада. Он отменяет законы атомной энергетики, причем не юридические, а физические - законы атомной физики, - и делает это в самых резких выражениях. Поистине безбрежна глупость человеческая!
- Да они все просто спятили!
- Нет, Мид. Один такой случай - сумасшествие, а множество - это исход леммингов, ведущий к гибели. Нет, нет, не возражайте, лучше посмотрите составленные мной графики. Последний раз нечто подобное имело место в так называемую "Эпоху Удивительного Абсурда", но сейчас все куда серьезней, - Потифар полез в нижний ящик и вытащил график. - Амплитуда теперь вдвое больше, и это при том, что мы еще очень далеки от пика значений. Каков будет этот пик, я даже предположить боюсь - видите, тут три разных ритма, и все они наслаиваются друг на друга.
Мид внимательно рассматривала графики.
- Вы хотите сказать, что тип, продававший участки в Антарктиде, тоже попал в один из графиков?
- Да, он тоже учтен. А вот на этом - сидетели на флагштоке, глотатели живых рыбок, любители танцевальных марафонов, человек, вкативший носом горошину на вершину Пайкс-Пик. А вы, Мид, дадите сегодня, когда я учту вас в этом графике, дадите новый толчок росту вон той кривой.
Мид поморщилась.
- Мне это как-то не по душе.
- Мне тоже. Но картина яснее годового банковского отчета. В этом году человечество явно сидит с нечесаной гривой, ковыряет в носу и лепечет эне-бене-рес.
Мид вздрогнула.
- Можно, я еще выпью? А уж потом двинусь домой.
- Я предложу вам кое-что получше. Считаю, что задолжал вам ужин за честные ответы. Выбирайте, куда пойдем. Там и выпьем по коктейлю.
Мид задумчиво покусывала нижнюю губку.
- И ничего-то вы мне не должны. Да я и не люблю ресторанной толчеи. И еще я боюсь… боюсь…
- Бояться не надо, - резко оборвал он ее. - Дважды это не повторяется.
- Вы уверены? Все равно, терпеть не могу толпу, - Мид бросила взгляд на кухонную дверь. - Какая-нибудь провизия у вас есть? Готовить я умею.
- Есть кое-что для завтрака, еще фунт фарша в морозилке и булочки - я иногда делаю котлеты, когда лень идти в закусочную.
Мид встала и подошла к двери.
- Пьяная или трезвая, одетая… или не очень, но готовить я умею. Вот увидите.
И он, действительно, увидел. Гамбургеры на поджаренной булочке, вкус которых не забивали, а только подчеркивали ломтики бермудского лука и мелко нарезанный укроп; салат из чего-то найденного в холодильнике, картофель, хрустящий, а не жесткий как резина.
Они ели на крошечной лоджии, запивая еду холодным пивом.
Потифар вздохнул и вытер рот.
- Да, Мид, готовить ты умеешь.
- Вот как-нибудь я приду, захвачу все необходимое с собой и отплачу вам за этот ужин. Вот тогда и увидите!
- Но ведь вы уже все доказали. Тем не менее, предложение принято. Однако я уже в третий раз должен повторить, что вы мне ничем не обязаны.
- Разве? Не случись там защитника угнетенных, я провела бы всю ночь в каталажке.
Брин покачал головой.
- У полиции есть приказ спускать такие дела на тормозах, чтобы не провоцировать новые случаи. Вы же сами видели… И, моя дорогая, в ту минуту вы не были для меня личностью. Я ведь даже лица не рассмотрел. Я…
- Ясно, ясно, вы в это время рассматривали нечто совсем иное!
- Сказать по правде, нет. Вы были для меня лишь статистической единицей.
Мид повертела в руках столовый нож и, разделяя слова длинными паузами, произнесла:
- Может, я чего-то не понимаю, но мне кажется, меня тут оскорбляют. За все двадцать пять лет, в течение которых я постоянно более или менее успешно оборонялась от мужских приставаний, меня обзывали по-всякому, но никто еще не называл меня статистической единицей. Пожалуй, возьму-ка я вон ту логарифмическую линейку и поколочу вас как следует.
- Моя дорогая юная леди…
- Вот что я не леди - это уж точно, но зато я и не статистическая единица!
- Ладно, тогда, моя дорогая Мид! Должен вам сказать, чтобы предотвратить возможные недоразумения: в колледже я боксировал в полусреднем весе.
Мид улыбнулась, отчего у нее на лице снова появились ямочки.
- Вот это другой разговор, это разговор безусловно приятный для девушки. А я уж было начала опасаться, что тебя делали где-нибудь на фабрике счетных машин! Потти, а ведь ты молодец!
- Если Потти - уменьшительное от моего имени, оно мне нравится, но если это намек на мою талию, я категорически возражаю.
Мид потянулась через стол и потрепала его по животу.
- Твоя талия меня устраивает: с худыми и голодными мужчинами лучше дела не иметь. Если я буду готовить для тебя и дальше, то тебе придется еще немножко потолстеть.
- Разрешите считать это официальным предложением?
- Ну хватит, хватит… Послушай, Потти, ты, действительно, предполагаешь, что вся страна рехнулась?
Потифар мгновенно протрезвел:
- Хуже.
- То есть?