Затем, развернув энергофургон, он покинул лагерь, даже не глянув через плечо: спинка сиденья надежно защищала его спину от стрел ошеломленных подданых Гетмана.
Гетман, с трудом поднявшись на ноги, вытащил кинжал. Ксантен слегка повернул голову:
- Поосторожнее! Или я привяжу вас к фургону, и вам придется бежать позади, глотая пыль.
Гетман заколебался, издал сквозь зубы звук плевка - опустился на свое место. Он посмотрел на лезвие, подумал и с лязгом засунул кинжал в ножны.
- Куда вы меня везете?
- Дальше - никуда. - Ксантен остановил фургон. - Я всего лишь желал покинуть ваш лагерь с достоинством, не пригибаясь и не уклоняясь от тучи стрел. Вы можете сойти. Как я понимаю, вы по-прежнему отказываетесь привести своих людей на службу в замок Хэйджорн?
Гетман снова издал звук плевка:
- Когда Мехи уничтожат замки, мы уничтожим Мехов. Тогда Земля навсегда будет очищена от звездной нечести...
- Вы - банда неподатливых дикарей. Отлично, слезайте и возвращайтесь в свой стан. И хорошенько поразмыслите, прежде чем снова высказывать неуважение к клановому вождю замка Хейджорн.
- Ха, - буркнул Гетман.
Спрыгнув с фургона, он быстро пошел обратно по колее в лагерь.
Он не оглянулся...
6
Около полудня Ксантен подъехал к Дальней долине, на краю Хейджорнских земель. Неподалеку находилось место, где располагалась деревня Искупленцев - недовольных и неврастеников, но тем не менее благородных людей замка - группы курьезной по любым стандартам. Некоторые из них обладали незавидным рангом, другие, однако, были учеными с признанной эрудицией. Но другие были лицами без достоинств и без репутации, увлекающиеся самыми экстравагантными и крайними течениями в философии. Все они занимались трудом, который не отличался от того, который возлагали на Крестьян, и все они, казалось, находили извращенное удовольствие в том, что, по стандартам замка, было грязью, нищетой и деградацией.
Как и можно было ожидать, их племя ни в коем случае не было однородным. Некоторых лучше всего было бы назвать "конформистами", другие же - их было меньшинство - отстаивали динамическую программу.
Между замком и деревней было мало сношений. При случае Искупленцы меняли фрукты или полированное дерево на инструменты, гвозди и медикаменты. Иногда благородные люди могли решить собраться посмотреть на танцы Искупленцев. Ксантен посещал деревню во многих подобных случаях, и его привлекали безыскусное очарование и неформальность этого народа в своих увеселениях. Теперь, проезжая неподалеку от деревни, Ксантен свернул в сторону и проследовал по дороге, петлявшей между высоких колючих изгородей и выходящей на обширные луга, где паслись козы и коровы.
Ксантен остановил фургон в тени, присмотрев за тем, чтобы сиропный мешочек был полон.
Потом он оглянулся на своего пленника:
- Как насчет вас? Если вы нуждаетесь в сиропе, то налейте его сами. Но нет, у вас же нет мешочка. Чем же вы тогда кормитесь? Грязью? Невкусная пища. Боюсь, что здесь она недостаточно вонючая на ваш вкус. Глотайте сироп или жуйте травку, как вам угодно, только не забредайте слишком далеко от фургона, потому что я внимательно буду следить за вами.
Мех, сидящий согнувшись в углу, не подал никакого сигнала, что он понял. И не пошевелился, чтобы воспользоваться предложением Ксантена.
Ксантен подошел к желобу с водой. Подставив ладони под струю, льющуюся из свинцовой трубы, он сполоснул руки, а затем выпил глоток воды с ладоней. Повернувшись, он обнаружил, что подошла дюжина людей. Одного он хорошо знал - человека, который мог стать Родилмингом или даже Ором, не заразись он искупленчеством.
Ксантен вежливо отдал честь:
- О. Г. Филидор. Это я, Ксантен.
- Конечно, Ксантен. Но здесь я больше не О. Г. Филидор, а просто Филидор.
- Примите мои извинения, - поклонился Ксантен. - Я лишь пренебрег всей строгостью вашей неформальности .
- Избавьте меня от вашего остроумия, - ответил Филидор. - Зачем вы привезли обкорнованного Меха? Наверное, на усыновление?
Последнее замечание намекало на практику благородных людей привозить в деревню лишних детей.
- А теперь кто щеголяет своим остроумием? Но вы разве не слышали новостей?
- Новости сюда прибывают не скоро, лишь в последнюю очередь. Кочевники - и те лучше информированы.
- Приготовьтесь удивляться. Мехи подняли бунт против замков. Хальцион и Делора разрушены, и все люди перебиты. К этому времени, наверное, появились и новые жертвы.
Филидор покачал головой:
- Я не удивлен.
- Ну тогда разве ты не озадачен? Не озабочен?
Филидор подумал.
- В какой-то степени. Наши собственные планы, никогда не бывшие особо осуществимыми, стали еще более искусственными, чем когда-либо раньше.
- Мне кажется, - заявил Ксантен, - что вы стоите перед лицом тяжелой и непосредственной опасности. Наверняка Мехи намерены стереть с лица Земли все человечество. Вам этого тоже не избежать.
Филидор пожал плечами:
- Предположительно, такая опасность существуетет... мы соберем совет и решим, что делать.
- Я могу выдвинуть предложение, которое вы, возможно, сочтете привлекательным, - сказал Ксантен. - Наша первая забота - это подавить бунт. У вас есть по крайней мере дюжина Искупленческих общин с населением в две или три тысячи, может, больше, человек. Я предлагаю, чтобы мы рекрутировали и обучили корпус высокодисциплинированных солдат, снабжаемых из арсенала замка Хэйджорн, возглавляемых самыми опытными Хэйджорнскими военными теоретиками.
Филидор удивленно уставился на него:
- Вы хотите, чтобы мы, Искупленцы, стали вашими солдатами?
- А почему бы и нет? - изобразил наивность Ксантен. - Ваша жизнь поставлена на кон, и в не меньшей степени, чем наша.
- Каждый умирает только один раз.
Настала очередь удивиться Ксантену:
- Что? Неужели так может говорить бывший Джентльмен Хэйджорна? Разве такое лицо в минуты опасности обретает гордый и смелый человек?! Разве в этом урок истории? Конечно же, нет! Мне нет нужды рассказывать вам это - вы знаете все не хуже, чем я.
Филидор кивнул:
- Я знаю, что история человека - не его технические достижения, не его устройства, и не его победы. Она - составная: это мозаика из миллионов камешков, отчет о том, как каждый человек уживался со своей совестью. Вот истинная история человеческой расы.
Ксантен сделал грациозный жест, отметая сказанное.
- О. Г. Филидор, вы оскорбительно все упрощаете! Неужели вы считаете меня тупицей? Есть много видов истории. Они взаимодействуют. Вы подчеркиваете моральную сторону. Но конечная основа морали - это выживание; то, что помогает выживанию - хорошо, все, что вызывает смерть, - плохо. Вы сами в свое время говорили это!
- Хорошо сказано, - согласился Филидор. - Но позвольте мне рассказать вам одну притчу. Может ли нация, состоящая из миллионов существ, уничтожить существо, которое заразит всех смертельной болезнью? Вы скажите - да. Десять голодных зверей охотятся на вас, чтобы наесться. Убивать ли их, чтобы спасти свою жизнь? Вы снова скажете - да, хотя тут вы уничтожаете больше, чем спасаете. Еще пример: один человек живет в хижине в пустынной долине. Сто тысяч космических кораблей спускаются с неба и пытаются уничтожить его. Может ли он уничтожить эти корабли в порядке самозащиты, даже хотя он один, а их сто тысяч? Наверное, вы скажете, что - да. Что же тогда, если целый мир, целая раса существ борются против этого единственного человека? Может ли он убивать всех? А что, если нападающие - такие же люди, как и он сам? Что, если он - существо из первого примера, которое иначе заразит всех, весь мир болезнью? Вы видите - нет места, где можно применить простой критерий. Мы искали - и ничего не нашли. Следовательно, с риском погрешить против выживания, мы, по крайней мере я, ибо я могу говорить только за себя - выбрал мораль, которая дарит мне душевное спокойствие. Я никого не убиваю. Я ничего не уничтожаю.
- Вы! - презрительно бросил Ксантен. - Если в эту долину вступит взвод Мехов и начнет убивать ваших детей, то разве вы не станете их защищать?
Филидор отвернулся, поджав губы. В разговор вступил другой Искупленец:
- Филидор определил мораль. Но кто же абсолютно морален? Филидор, или я, или вы? Может быть, в таком случае бросить свою мораль?
- Оглянитесь вокруг, - предложил Филидор. - Узнаете ли вы здесь кого-нибудь?
Ксантен посмотрел на группу. Поблизости стояла девушка необыкновенной красоты. На ней была белая накидка и красный цветок в кудрявившихся волосах, темневших по ее плечам.
Ксантен кивнул:
- Я вижу женщину, которую О. Ц. Гарр желал ввести в свой дом в замке.
- Именно, - подтвердил Филидор. - Вы помните обстоятельства?
- И очень даже хорошо, - ответил ему Ксантен. - Были энергичные выражения со стороны Совета Нотаблей, по причине угрозы нашим законам о контроле над численностью населения. О. Ц. Гарр пытался обойти закон таким образом: "Я же держу Фан, - говорил он. - Временами я имею целых шесть или даже восемь Фан, и никто не издает ни слова протеста. Я буду называть эту девушку Фаной и держать ее среди своих остальных Фан". Я и другие протестовали. Дело чуть не дошло до дуэли. О. Ц. Гарр был вынужден оставить девушку в покое. Она была отдана под мою опеку, и я переправил ее в Дальнюю долину.
- Все правильно, - кивнул Филидор. - Ну, мы пытались разубедить Гарра. Он отказался поддаться на уговоры и пригрозил нам своими охотничьими силами Мехов из тридцати особей. Мы насторожились. Моральны ли мы? Сильные мы или слабые?
- Иногда, - сказал Ксантен. - Иногда лучше мораль. Хотя даже О. Ц. Гарр нередко ошибается, а вы всего лишь Искупленцы... Схожее и в случае с Мехами. Они уничтожили замки и всех людей. Если мораль означает покорное принятие своей участи, тогда мораль должна быть забыта!
Филидор издал кислый смешок:
- Какая замечательная ситуация! Здесь имеются Мехи, подобные Крестьянам, Птицам и Фанам, все переделанные, трансформированные и порабощенные для человеческого удовольствия. В самом деле, именно этот факт и создает нашу вину, которую мы должны искупить. А теперь вы хотите, чтобы мы уничтожили этих несчастных существ?
- Ошибочно чересчур много размышлять и горевать о прошлом, - наставительно произнес Ксантен, - И все же, если вы желаете сохранить за собой возможность созерцать и размышлять, я предлагаю вам драться сейчас с Мехами, или, самое малое, укрыться в замке.
- Только не я, - ответил Филидор. - Наверное, другие могут выбрать и поступить так, как вы предлагаете.
- Вы будете ждать, пока вас убьют?
- Нет, я и другие, несомненно, укроемся в отдаленных горах.
Ксантен влез обратно на борт энергофургона:
- Если вы измените свое мнение, приходите в замок Хэйджорн.
И отбыл.
Дорога продолжала идти по долине, извиваясь вверх по склону гор, пересекая хребет. Далеко впереди, четким силуэтом на фоне гор, стоял замок Хэйджорн...
7
Ксантен доложил Совету:
- Космические корабли использовать невозможно. Мехи сделали их неуправляемыми. Любой план обратиться за помощью к Родным Планетам лишен смысла.
- Это печальные новости, - поморщился Хэйджорн - Ну, тогда с этим все.
- Возвращаясь на энергофургоне, я встретил племя кочевников. Вызвал Гетмана, объяснил ему преимущества службы замку Хэйджорн. У кочевников, боюсь, отсутствуют грация и покорность. Гетман дал мне столь дерзкий ответ, что я был в негодовании. В Дальней долине я навестил деревню Искупленцев и сделал им схожее предложение, но без особого успеха. Они столь же идеалистичны, сколь грубы кочевники. У тех и у других тенденция к бегству. Искупленцы говорят, что укроются в горах. Кочевники говорят, что отступят, вероятно, в степи.
- Чем поможет им бегство? - презрительно фыркнул Бодри. - Наверное, они выиграют несколько лет, но в конечном итоге Мехи найдут их всех до последнего. Такова их методичность.
- В то же время, - раздраженно заявил О. Ц. Гарр, - мы могли бы организовать их в эффективный боевой корпус, к выгоде всех. Ну что ж, пусть тогда погибают! Мы-то в безопасности!
- В безопасности, да, - мрачно проговорил Хэйджорн, - Но что будет, когда откажут энергосистемы? Когда сломаются лифты? Когда прервется циркуляция воздуха так, что мы станем задыхаться? Что тогда?
О. Ц. Гарр мрачно покачал головой:
- Мы должны стать твердыми, как сталь, перед этими недостойными обстоятельствами, и как можно с большей грацией. Но механизмы замка прочны, и я не думаю, что будет много ухудшений или отказов оборудования в ближайшие пять-десять лет. К тому времени может произойти все что угодно.
Клагхорн, сидевший, лениво откинувшись на спинку кресла, наконец заговорил:
- В сущности, это пассивная программа подобна бегству кочевников или Искупленцев; она очень мало смотрит за пределы текущего момента.
О. Ц. Гарр ответил заботливо вежливым кивком:
- Клагхорн знает, что я никому не уступлю в смелой искренности, так же, как и в оптимизме и прямоте, короче, в качествах, обратных пассивности. Но я отказываюсь придавать достоинство глупому мелкому недовольству, уделяя ему серьезное внимание. Как может он навешивать на эту процедуру ярлык - "пассивность"? Нет ли у заслуженного и достопочтенного главы Клагхорнов другого предложения, которое наиболее эффективно сохранит наш статус, наши стандарты, наше самоуважение?
Клагхорн медленно кивнул, с легкой полуулыбкой, которую О. Ц. Гарр находил отталкивающей и самодовольной:
- Есть простой и эффективный способ, которым можно нанести поражение Мехам.
- Ну и отлично! - воскликнул Хэйджорн. - Зачем колебаться? Позвольте нам услышать о нем!
Клагхорн задумчиво оглядел лица всех за покрытым красным бархатом столом: бесстрастный Ксантен, с его плотными, неподвижными мускулами лица, привычно сжатыми в выражении, неприятно походившем на усмешку. Иссет, красивый, прямой и полный жизни, как самый порывистый Кадет. Хэйджорн, обеспокоенно мрачный, с его чересчур явно видным внутренним замешательством. Элегантный Гарр. Овервиль, крепко задумавшийся о неудобствах будущего. Ор, играющий со своей табличкой из слоновой кости - либо скучающий, либо сдавшийся? Другие выказывали разные аспекты сомнений, мудрых предчувствий, надменности, мрачного негодования, нетерпения, а в случае Флоя - спокойную улыбку, или, как позднее охарактеризовал ее Иссет, "имбецильную ухмылку" - призванную выразить его абсолютную непричастность ко всему этому скучному делу.
Клагхорн воспринял весь фон лиц и покачал головой:
- В данный момент я не стану рассматривать глубже этот план, так как боюсь, что он пока не работоспособен. Но я должен указать, что ни при каких обстоятельствах замок Хэйджорн не сможет оставаться таким, каким он был прежде, даже если мы уцелеем после нападения Мехов.
- Ба! - воскликнул Бодри. - Мы теряем достоинство, становимся смешными, когда всего лишь обсуждаем этих зверей!
Ксантен зашевелился:
- Тема неприятная, но помните: Хальцион уничтожен, Делора - тоже, и кто знает, какие еще замки? Давайте не будем засовывать головы в песок! Мехи не исчезнут только лишь потому, что мы их игнорируем!
- В любом случае, - заметил О. Ц. Гарр. - Джейнил в безопасности. Другие, если они еще не перебиты, вполне могут укрыться у нас во время этих неудобств - если только смогут оправдать свое унижение и бегство. Я лично считаю, что Мехи скоро вернутся к покорности, желая возвратиться на свои посты.
Хэйджорн мрачно покачал головой:
- В это трудно поверить. Ладно, сделаем перерыв...
Из огромного числа электрических и механических устройств замка первой вышла из строя система радиосвязи.
Поломка произошла столь скоро и столь внезапно, что соответствующие теоретики, а именно И. К. Хард и Вегус, предположили диверсию сбежавших Мехов. Другие отмечали, что эта система никогда не была абсолютно надежной, что сами Мехи вынуждены были постоянно возиться со схемами и что выход из строя радиосвязи был просто результатом неудачной конструкции.
Хард и Вегус осмотрели громоздкий аппарат, но причины отказа понять не смогли. После получасового совещания они пришли к выводу, что для любой попытки восстановления схемы необходимы ее пересмотр и полное переустройство, с последующим испытанием конструкции и калибровки приборов, а также изготовление совершенно нового набора деталей.
- ... Это совершенно невозможно, - заявил Вегус в своем докладе Совету. - Простейшая годная к использованию система потребует нескольких технико-лет. А под рукой нет даже одного-единственного техника. Таким образом, мы должны подождать, пока будет обучена и готова к труду новая рабочая сила взамен Мехов.
- В ретроспективе, - заявил Иссет, старейший из вождей кланов, - ясно, что во многих отношениях мы были менее, чем предусмотрительны. Неважно, что люди с Родных Планет вульгарны! Люди более проницательные, чем мы, поддерживали бы межпланетную связь.
- Отсутствие "проницательности" и "предусмотрительности" не были определяющими фактами, - возразил Клагхорн. - Связь не поощрялась потому, что Лорды не хотели, чтобы живущим на Земле указывали с Родных Планет. Вот так. Все просто...
Иссет икнул и начал было возражать, но Хэйджорн поспешил вмешаться:
- К несчастью, как говорит нам Ксантен, космические корабли превратились в бесполезный хлам. Хотя соответствующие Джентльмены из нашего числа обладают в этой области глубокими знаниями теоретического характера, но опять же: кто будет выполнять физическую работу? Даже будь ангары и космические корабли под нашим контролем...
- Дайте мне шесть взводов крестьян и шесть снаряженных энергофургонов с энергопушками, - провозгласил О. Ц. Гарр, - и я отобью ангары! Тут трудностей нет!
- Ну, хоть какой-то сдвиг, по крайней мере! Я помогу вам Крестьянами, и, хотя я ничего не знаю об управлении пушкой, можете на меня положиться - в смысле любого совета, который я смогу дать. - Хейджорн оглядел группу, нахмурился и потянул себя за подбородок. - Но в этой программе тоже есть трудности. Во-первых, у нас под рукой только один энергофургон, на котором вернулся со своей рекогносцировки Ксантен. Потом, насчет наших энергопушек - кто-нибудь проинспектировал их? Хранение их было доверено Мехам, но, возможно, и даже вероятно, что они проявили злой умысел и в этом. О. Ц. Гарр, вы считаетесь опытным военным теоретиком. Что вы можете сообщить нам по этой части?
- На данный момент я не проделал никакой инспекции, - сообщил О. Ц. Гарр. - А сегодня Обозрение Старинных Камзолов займет нас всех до "Часа Вечерней Оценки".
Он посмотрел на свои часы:
- Наверное, сейчас столь же удобное время сделать перерыв, как и любое другое время - пока я не смогу снабдить Совет детальной информацией относительно пушек.
Хэйджорн кивнул: