Лена лежит лицом к стене, накрывшись простыней, и никак на меня не реагирует. А я, сначала планировавший беседу в своем любимом стиле "Прибытие протопопа Аввакума на остров прокаженных с последующим излечением 93% аборигенов", отказываюсь от него в пользу тоже хорошо себя зарекомендовавшего "Старшего брата". Поэтому просто присаживаюсь к ней на кровать.
- Привет, Ленка.
- Привет, - равнодушно отвечает она. - Ты Семен или Игорь? А может, Ираклий? Давно приехал?
"Нас легко потерять, трудно найти и невозможно восстановить. Подпись: нервные клетки".
- Вообще-то меня Саша зовут, - признаюсь я. - Но ты можешь называть меня графом дʼЭтанмор. Как мы и договаривались пару дней назад.
Лена медленно стаскивает с головы простыню и поворачивается.
- Я помню, - задумчиво говорит она. - Почему?
- Это нормально, - отвечаю я голосом Анатолия Кашпировского, - Хомо сапиенсы вообще обладают интересной способностью держать в памяти события, достаточно удаленные от них по пространственно-временному континууму.
- Значит, я не хомо, - вздыхает Лена. - Я все забываю. А потом вспоминаю. А потом забываю снова. Потом я схожу с ума, умираю, потом воскресаю. И все начинается сначала.
"Нарушена герметичность кабины".
- Но сейчас-то ты помнишь, кто ты, - успокаивающе говорю я. - А еще ты помнишь, кто я, и кто такая Мику, и Ольга Дмитриевна, и все остальные, правда?
- Помню, - не очень уверенно говорит Лена. - Но все вокруг такое… зыбкое. Тронь - и все снова изменится. И мне снова придется просыпаться. Я так устала…
- Здорово, что помнишь, - увожу я ее от ненужной темы. - Но раз ты знаешь меня, то должна была не забыть и то, что было вчера. Ты же не слабоумный лунатик, правда? Ты помнишь вчерашний день, а я вот - наоборот, забыл. Так что расскажи, пожалуйста, что было вчера, и мы вместе постараемся найти выход из этой дурацкой, но решаемой, в общем, ситуации.
В психоанализе я, конечно, силен, как в мало чем еще, если вы помните.
Лена морщит лоб.
- Мы… собрались идти в старый корпус. Так? И… лес, поляна, гитара, мы о чем-то поспорили, вроде бы… хм… - она краснеет. - Вроде бы все?
- А как мы вошли в здание? - напираю я. - Второй этаж, выпавшая ставня, чердак? Подвал, радио, перехват докладов? Ну? Вспоминай!
Сидящая у порога Мику, конечно, притворяется, что не слышит, но я со своего места вижу ее напряженную позу. Лена глядит умоляюще.
- Я не… я не… столько мыслей… столько… - она зажмуривается. - Не могу!
- Репозиторий, - бросаю я пробный шар. - Его ты помнишь?
Она молчит так долго, что я успеваю похоронить все попытки получить ответ.
- Ну что ж, нет, значит…
- Кодовый замок, - сухо и четко говорит Лена. - Черные машины. Капсулы. Перегрев. Стабилизация температуры. Захват. Протокол… - она с ужасом смотрит на меня. - Что это было, Саша? Что это…
- Все-все-все, - подымаю руки. - Ты молодчина, Ленка, ты начинаешь вспоминать. Все хорошо, не перестарайся. Мы обязательно разберемся во всем этом. Обязательно. Я обещал, помнишь?
Она слабо кивает.
- А теперь ты полежи. Отдохни. Хочешь, сходи на завтрак, он еще идет. Ни о чем не волнуйся, все скоро закончится. Мы с этим справимся. Я, ты, Славя, Алиса… Мику. Мику!
Зеленоволосая девушка, совсем было загрустившая от непонятных намеков и маневров, бодро вскинула голову.
- Поможешь нам все исправить, узнать и вывести на чистую воду? Учти, может быть опасно.
- Я? Я! Конечно! Конечно-конечно! Я буду рада помочь, хоть как-то, чем-то… Чем угодно! Я многое могу! Я занималась карате - немножко, и еще у-шу. Я сильная, я могу помочь - тут правда что-то не то творится, я раньше не замечала, а сейчас вот вы поговорили, и я начинаю понимать…
- Видишь? - я со значением поднимаю палец. - С той стороны всего-навсего зловещие врачи-вредители, безжалостные солдаты-убийцы и секретные лаборатории. А с нашей - уже целых три бесстрашных подростка! Считаю, их судьба предрешена.
Лена фыркает в подушку. Фыркает - это хорошо. Это эмоции. Именно эмоции и делают нас людьми.
- Так что пока диспозиция следующая: лежи тут, гляди в оба и жди дальнейших указаний! Сигнал к действию - три зеленых свистка. Отозвать уволенных в запас, отменить отпуска. Форма одежды - парадная, синие мундиры с золотой оторочкой. Выдвигаться тремя колоннами. Мадемуазели! Командовать парадом буду я! Я сказал!
"Сказал, и выстрелил ему в левую ногу!"
Отдаю честь, щелкаю каблуками и строевым шагом выхожу из домика. За спиной тихо прыскает Лена, секундой позже к ней присоединяется Мику. Марширую дальше, сопровождаемый звонким девичьим смехом. Улыбаюсь как дурак. Смех - это замечательно. Это лучшее лекарство.
Потом, правда, улыбка куда-то девается. Это понятно - все хиханьки для аудитории, а вопросы-то нешуточные решаются. То есть еще не решаются пока, но это дело поправимое. Вот сейчас подрубаю слегка, и начну поправлять.
И только подходя к столовой, вспоминаю, что одежда на Ленке была чистой, а на руках и ногах не было ни грязи, ни ссадин, ни царапин. Что бы это значило?
***
В столовке уже никого не было, я все-таки опоздал. Правда, добрая баба Маша, заведовавшая кормлением голодных пионеров в этот день, снова сжалилась и выдала мне два стакана кефира и булочку с повидлом. Это порадовало, жрать после вчерашних похождений хотелось зверски.
И почему поварих считают злобными бабами? "И ткачиха, и портниха, злая баба повариха", так вроде знаменитый тезка писал? Неважно. Отпиваю кефира, жую булку, думаю о вечном. Благо подумать есть о чем, утром как-то не срослось.
"А ты кефир пробовал, местный?"
Так, это не то. Поехали от самого очевидного, с азов. Первое, оно же главное: подземная база явно связана с лагерем и зависит от него. Консервированные пионерки в собственном холодном поту тому подтверждение. Но есть вопрос: здесь ведь все на месте, никто не пропал, в том числе и те, кого мы видели там, внизу. Что это значит? Да бог его знает - чисто в порядке бреда, может, там двойники или клоны. А может, двойники или клоны здесь. Информации нет, гадать можно до посинения.
Есть, правда, и плюсы - момент с формой все-таки окончательно решил вопрос о здешних путешествиях во времени. Ностальгируют они тут, значит. Устроили, понимаешь, контрреволюцию. "Утомленное солнце нежно с морем прощалось…"
Не разобравшись с первым пунктом, продолжаем не разбираться со следующим. Лена - я ведь своими ушами слышал, как ее убили. Прямо за моей спиной, была вспышка, была гильза, было падение. А теперь она жива, причем без единой царапины, но со стертой частично памятью и жуткой депрессией. Вывод: плюс один аргумент в пользу идеи о клонах. Пугающая перспектива: армия хандрящих Лен с фиолетовыми косичками идет захватывать Землю. Нет, это даже не "Бегущий по лезвию" с майором Кусанаги в главной роли, это гораздо круче.
Очередной момент, который так и не вышло объяснить - плавание и музыка. Что с ними случилось? Почему и, самое главное, как? Что-то тут вертится такое на языке, и очевидное вроде, а не могу определиться и объяснить этот феномен. Хотя и чую, что он напрямую связан со всем происходящим здесь. "Спасибо, товарищи, теперь я отчётливо разобрался в ситуации и вижу, что это просто какая-то непонятная хрень". Обидно.
Думать дальше. Черт, голова как чужая - вообще анализировать не в состоянии. Это от бурных ночей. Это от жары. Нужно вести размеренный образ жизни, играть в гольф, раскладывать пасьянсы. И еще прогулки перед сном на свежем воздухе - архиважно! Мозг бунтует, слетает на совершенно дурацкие идеи, лишь бы не работать как следует. Такое впечатление, что я сейчас усну, вот прямо с открытыми глазами провалюсь в какие-то сиреневые галлюциногенные дали. Кофейку бы, а может, водки, да где их возьмешь? Неплохо бы искупаться в утренней водичке, тоже хороший эффект. Нет, отказать, вон, кефиром лучше заправиться. Он любой сон отобьет, настолько ядреный.
Руководство лагеря, конечно, в курсе про базу - Ольга Дмитриевна там, Виола эта загадочная. Потом еще директор - Петром Иванычем его Мику вроде называла. Чего это я к нему в гости не захожу, кстати? Игнорирую уважаемого человека, а это недопустимо. Еще обидится. Решено: шагаю домой, подхватываю Ольгу Дмитриевну - уверен, она никуда с отрядами не пошла, а расслабляется в гамаке с книжкой - и вдвоем, для солидности, идем к директору. Дескать, у меня для него важная информация про подземелья. Крысы-мутанты, скажем. Или фашистские склады боеприпасов. А там уже действуем по обстоятельствам.
Ай да я! Не прошло и полминуты, а гениальный план уже готов и только и ждет воплощения. Я решительно вытер кефирные усы под носом, воткнул стаканы один в другой, поставил их в приемное окошко, поблагодарил добрую повариху и выскочил из столовой.
А глубоко под землей, в трех километрах от лагеря и почти в двадцати метрах под землей, в пустынных залах черные машины продолжали работать, как много лет до этого, в вечной тьме.
***
Погруженный в свои мысли, я чуть не влетел носом в свой - ну, уже практически свой - домик. О чем это я так задумался, что и не заметил, как дошагал? Об Алисе? Лене? Славе? Да ну, ерунда. Так, привести в порядок мозг, сохранять трезвость рассудка. Это вообще мой домик? Вроде бы мой, он маленький, треугольный, рядом с входом гамак, и сирень вокруг. Да, сирень…
Тут меня снова накрыло.
Как это я раньше не сообразил-то? Верно говорят, что глаз замыливается, самое очевидное всегда замечаешь в последнюю очередь. Дурак, дурак…
"Где умный человек прячет лист? В лесу. А где умный человек прячет камешек? На морском берегу".
А где умный человек прячет самую большую загадку? Среди кучи других загадок, которых так много, что еще одна странность просто теряется, просто проходит незамеченной. А ведь они все связаны - перемещение это, сдвиг во времени, лагерь, минус пятнадцать лет, лето, музыка, плавание, девчонки…
Сирень.
Время цветения: конец мая - начало июня.
Я принюхался. Точно, пахнет. Сирень настоящая, самая обыкновенная, у нас на поселке росла точно такая же. А вокруг совершенно явно позднее лето, жухлая трава, розы и лилии на клумбах, даже вода в реке уже начинает цвести. Плюс календарь в библиотеке. Значит, что?
Значит, такого не может быть. В этом лагере все не так, как должно быть, но так, как хочется, чтобы оно было. Идеальный лагерь.
"Ты любишь ее - ее идеальную. Ее такую, какой она никогда не была и не будет. Ее такую, какой она хотела бы быть".
Что это означает?
Мне показалось, что я понял. А поняв, сел прямо на ступеньки уже-почти-что-своего домика, настолько трудно и страшно и невозможно было принять эту правду. Эту теорию, пока еще только теорию, но такую, которая уже стучала пудовыми кулаками в мозг, выламывая тонкие хрупкие двери, заполняя собой сознание.
Я зажал кулаком рот, чтобы не заорать. Тихо, тихо. Что за истерики. Что там кричал в "Хранителях" Роршах, обнаружив, что его заманили в ловушку? "Never surrender!" Никогда не сдавайся. Думай, дорогой товарищ, думай: как себя вести в рамках этой реальности, и что теперь делать? Как это верно подметил классик: "Ке фер? Фер-то ке?"
Первое правило серьезного разговора: скорми собеседнику туфту. Скажи ему очевидную банальность, намекни на то, что знаешь больше, и он начнет нервничать. Нервы - это хорошо, это неопределенность. Что делает подчиненный в ситуации неопределенности, требующей очевидных решений? Спихивает ее на начальника, конечно. А кто у нас тут начальник? А вот это как раз и неизвестно. Значит, нужно выяснить. Значит...
Бог его знает, до чего бы я додумался в итоге, но ситуация начала двигаться самостоятельно. Дверь домика распахнулась, и на пороге показалась Ольга Дмитриевна. Как всегда, серьезная и целеустремленная. Ну еще бы - такая ответственность, целый лагерь на плечах.
- Здрасьте, - улыбнулся на автомате я. Наверное, улыбка получилась какая-то неправильная, потому что вожатая нахмурилась и поглядела на меня внимательно.
Наверно, и впрямь зрелище не очень понятное: тянущий улыбку бледный подросток с широко раскрытыми, налитыми кровью глазами. С черными кругами под ними. И следами зубов на сжатых кулаках.
Пауза затягивалась.
- Что-то случилось, Саша? - удивленно сказала Ольга Дмитриевна.
Я убрал улыбку с лица и решительно покачал головой.
- Да нет, все нормально… товарищ - лейтенант?
Немая сцена.
- Что ты сказал? - очень спокойно говорит "вожатая".
- Ну, мне просто не очень удобно обращаться по имени-отчеству к целому офицеру государственной безопасности, поэтому и интересуюсь вашим званием, если это не совершенно секретная информация, конечно.
Наглый я стал в последнее время - страх. "Вожатая" с этим, кстати, согласна.
- Ну ты хам… - тянет она ошеломленно. - Зайди-ка внутрь. Будешь рассказывать.
А отчего бы и не рассказать, верно? Мне нужен выход из ситуации, и им тоже. Захожу, усаживаюсь.
- Лагерь у вас хороший, - начинаю я. - Скорее всего, настоящий пионерский. А вот исполнение, извините, корявое. С первого дня буквально начиная. Сначала, понимаете, "добро пожаловать, мы тебя ждали", а потом "свободных домиков нет, будешь жить тут". Это же для наблюдения и контроля, верно?
- Верно, - говорит "Ольга Дмитриевна" с застывшим лицом. - Дальше.
- Дальше - словечки, - с удовольствием продолжаю я. - "Расконсервированные домики", "каптерка". Я же филолог, такие слова замечаю. Военный сленг - откуда он у юной вожатой пионерлагеря?
"Юная вожатая" молчит. Только желваки на скулах ходят. Влетит ей, думаю, потом от начальства.
- Ну и, конечно, на дворе никакой не восемьдесят четвертый, - заканчиваю я. - Анахронизмов немного, и в глаза они не бросаются, но есть. Пластиковые бутыли с водой на складе, упоминание Аллана Чумака не вызывает вопросов, но главное - охрана под землей одета в цифровую форму, а руки нам связали пластиковыми наручниками. Это однозначно начало двухтысячных. Но, кстати, и вы лично тоже местами налажали, когда решили в нашем первом разговоре упомянуть о потере памяти "как в индийских фильмах". В индийских фильмах память не теряют, это вы с мексиканскими сериалами перепутали. Но откуда в Союзе восьмидесятых годов мексиканские сериалы?
"Ольга" закатывает глаза в немом возмущении.
- Да и "Легенда о любви" вышла в прокат в восемьдесят четвертом, тут вы правы. Но - в ноябре. Некачественно готовитесь, товарищ офицер.
Вожатая вздыхает.
- Старший лейтенант, - говорит она наконец. - Старший лейтенант Тихонова. Идем к Виоле думать, что с тобой делать дальше, она все-таки целый капитан, пускай у нее теперь от тебя голова болит.
"Капитан!.. У нас на флоте тоже капитаны есть. Но это, наверное, другие капитаны".
***
В медпункте я уже практически как родной. Обтесался за истекшие три с половиной дня. Опережаю график, иду на рекорд, похоже. Приятно улыбаюсь закутанной в халат Виоле, присаживаюсь на застеленный клеенкой топчан. "Медсестра", кстати, совершенно спокойна, в отличие от явно нервничающей Ольги.
- Информация засекречена, сам понимаешь, - сообщает мне Виола. То есть капитан Толкунова, конечно. - Но ты у нас теперь не подпадаешь ни под какие подписки. Нулевой доступ. Так что приготовься услышать множество интересных вещей. Только сначала один вопрос: сам-то как думаешь, что это вокруг тебя - да и всех нас - такое?
Беру секунду на формулировку.
- Сейчас 2014 год, возможно, позднее, - выкладываю я свою версию. - Вокруг - виртуальная реальность крайне высокого уровня исполнения, очень качественная компьютерная симуляция. Поэтому в лагере идеальный порядок и дисциплина, прекрасный климат и погода. Но, как любая виртуальность, локация не свободна от багов и глюков. Отсюда анахронизмы, сбои памяти персонажей и прочие странности. В реальности же мы лежим в подземных капсулах под воздействием неизвестного препарата.
Виола качает головой. Непонятно, что это: "Да, примерно, так и есть" или "Хорошая версия, но не угадал, сынок".
- Цель описанного тобой проекта? - деловито интересуется она.
- Понятия не имею, - отвечаю честно. - По моим прикидкам, даже чисто техническая часть обходится в какие-то совершенно безумные деньги, именно поддержание функционирования базы. Сколько стоило проектирование и разработка, боюсь представить. Что тут должно происходить, чтобы отбивать такие затраты - не берусь даже предполагать.
Виола, усмехаясь смотрит на Ольгу.
- Умный? - интересуется она. Вопрос риторический, понятно. - А как описанная тобой компьютерная симуляция объясняет непонятные скачки температуры вокруг лагеря и вечно мерзнущую охрану в зимней форме?
Тут она меня, конечно, уела.
- А как твоя версия объясняет неожиданно проснувшиеся у тебя таланты к пению, игре на гитаре и плаванию кролем? - методично продолжает долбить Виола.
Оп-па. А я-то думал, это моя козырная карта в рукаве. А оказывается, это в их рукаве козырная карта.
- Не додумал, - выносит вердикт "медсестра". Обидно, но правда - элементы информации сочетаются плохо. Развожу руками.
- Интеллектом своим ты меня не поразил, нет, - сообщает Виола. - Но выступаешь все равно намного лучше, чем предыдущие ключи. Так что слушай… умник. И запоминай.
***
То, что мне рассказали, было немыслимым. Невероятным. Небывалым. Но немыслимое и невероятное ведь не означают "невозможное". А небывалое даже наоборот - подбадривает и дает стимул стремиться к чему-то, расти над собой. Вперед и выше. Примерно как в описываемой ситуации.
Вся наша жизнь - это столкновение воображаемого мира с комплексом объективных, материальных факторов, называемых реальностью. Все конфликты, депрессии, обиды и революции - они именно от этого, от несовпадения фантастической реальности у нас из головы с тем некрасивым и недружелюбным миром, что поджидает снаружи. Одни с этим мирятся и приспосабливаются, другие пытаются побороть и изменить. Есть и третьи - они распространяют свою реальность на окружающих, трансформируя внешний мир по своему собственному усмотрению.