- Но жена - одна, и это было для него важно - заметила Алиса, - но вообще, Лорочка, не надо абсолютизировать, ведь гены определяют далеко не все. Гены - лишь потенция. Если в среде, где живет молодой человек, принято волочиться за женщинами, он будет это делать… Если ребенка-амару с детства обучить бороться за место в иерархии - он будет это делать. Это не его потребности, не его мир - он в глубине души хотел бы жить в другом мире. В нашем. Но если дать соответствующее воспитание - его поведение будет внешне неотличимо от урку. Так же ведь и ребенка-урку можно вырастить в нашем мире, и он приспособится - но будет несчастен.
- Поэтому и поведение гениальных поэтов, музыкантов, ученых иногда совсем не похоже на поведение амару, - согласилась Лорин.
Сама Лорин все меньше занималась музыкой, ее захватило другое занятие. Она всегда считала, что не умеет рисовать, ее никогда не привлекало перерисовывание лошадок и кошечек, которым занимались одноклассницы. Но наставница заметила, что Лорин очень хорошо владеет рукой, что ее рисунки странны, резки и отчетливы. И Лорин стала рисовать то, что ей хотелось - новые города. Дома, похожие на замки, и замки, похожие на дикие скалы, взлетающие в небо стрелы, висячие сады… Города заполнили ее альбомы, и друзья с восторгом любовались их страницами. Лорин рисовала, и ей казалось, что эти дома - стрелы и параллелепипеды, висячие шары и острова в облаках - заполняются людьми, животными, детским смехом. Вылизанно-чистенькие дома немецких предместий породили особую породу людей, другая порода вышла из русских бревенчатых срубов, дышащих влагой и теплом, и совсем не похожи на них были амару, живущие в светлых многоугольниках под легкими куполами. Лорин мечтала о городах будущего, люди в них будут счастливыми и веселыми, и они будут стремиться ввысь, только ввысь - потому что нельзя ведь, живя в таких зданиях, не рваться в небо.
Вскоре под руководством Кеты Лорин стала проходить подготовительные курсы черчения и мировой архитектуры.
У нее так и не шли уроки социальной практики - не выходило общение с урку. Оно было катастрофически плохим.
Лорин боялась урку, особенно мужчин - их она боялась панически. Никакая ятихири не помогала. Пугали ее и уверенные в себе сильные женщины-урку, вроде той девицы Дианы. Она немела в их присутствии, краснела, язык прилипал к горлу.
Максим то и дело давал своей группе задания - они работали с урку, учились руководить. С Лорин он обычно шел сам, или бывал вынужден прийти на помощь. Иногда, если урку попадались смирные и спокойные, у Лорин получалось организовать их, но не было ощущения победы - что, если бы на их месте была Диана?
Максим облегчал Лорин задания - всего лишь обойти улицу и разнести по домам какие-нибудь информационные листки, разъяснив их содержание. Легкие задания ей удавались, хотя разговаривать с урку все равно было трудно. Лорин работала с врачами в поселковой больнице, помогая им, научилась даже ставить уколы.
И все равно общение с урку казалось непреодолимым барьером.
Когда Лорин рассказывала об этом чикка-хальту, Каяри хмурил брови.
- Надо что-то придумать. Даже не знаю, что. Но это правда - они слишком запугали тебя в детстве. Тебе надо это преодолеть.
Они много занимались этой зимой. Дополнительные тренировки в яхи. Купания в проруби, ставшие привычными. Стрельба, изучение техники урканского мира, общественных отношений, обычаев. Обычаи, правда, изучали и на социальной практике - за эти два года Лорин съездила с группой в Петербург и два раза - в Новосибирск, училась там общаться с людьми, делать покупки, решать вопросы в учреждениях.
В феврале с разрешения взрослых устроили зимний поход в тайгу, погода стояла неплохая, ясная, около тридцати градусов мороза - и все равно ночевки в сугробах, путь на снегоступах по целине (лыжню пробивали по очереди), постоянная борьба с отморожениями, побелевшими кончиками пальцев, носа, ушей - оказались серьезным испытанием.
В марте договорились и провели еще одно испытание. Все амару в поселке, включая подростков, имели собственное нелетальное оружие - пистолет "Оса", дубинки-электрошокеры - на случай нападения урку. Таких случаев почти не бывало, но оружие на всякий случай им выдавали и учили пользоваться.
Новое испытание чикка-хальту заключалось в проверке умения переносить боль. Удары электрошокера были ошеломляюще болезненными, оставляли на коже ярко-красные пятна, впрочем, быстро исчезающие. А у большинства амару болевой порог понижен. Только Лорин, Каяри и Хайлли удалось выдержать испытание без единого звука. Зато Лорин едва не бросила все и не удрала, когда ей самой пришлось взять в руки шокер и мучить Вана.
Об этом никому не рассказывали. Вообще взрослые не знали обо всем, что делали чикка-хальту.
- А что плохого будет, если они узнают? - как-то спросила Лорин, - то есть насчет болевого испытания - понятно, а вообще?
- Можешь это рассматривать как часть подготовки, - ответила Хайлли, - мы еще должны уметь хранить тайну. Держать язык за зубами.
И держали. В свободное время члены группы играли и с другими ребятами-амару, принимали участие в общих проектах. Даже их дружба была не такой уж очевидной для всех - хотя заинтересованные взрослые, конечно, эту дружбу замечали.
В конце апреля вскрылся Верхний поток, темная вода вздулась и стремительно несла вниз, к Марке, серые дробящиеся куски льда. Ван прославился в школе тем, что прыгнул в ледяную воду и спас щенка, по глупости оказавшегося на льдине.
Каяри и Хайлли, которым исполнилось восемнадцать, в этом году готовились проходить Янтанью - экзамен инициации, зрелости. Древний обычай, сохранившийся со времен Лаккамару - потому, что был необходим и обладал смыслом.
Никто не сомневался, что эти-то ребята сдадут экзамен. И Каяри, и Хайлли не испытывали проблем с учебным материалом, обладали сравнительно неплохой силой воли, а уж в ятихири им не было равных. И все же чикка-хальту переживали за своих друзей.
Янтанья длилась целых семь дней, три из них - обычные экзамены в школьных дисциплинах. Баллов не ставили и победителей не определяли. Градация была одна - сдал-не сдал. Достаточны ли познания абитуриента во всех науках, чтобы ему можно было начать профессиональное образование - или недостаточны. Не было и специальных экзаменационных вопросов, билетов, отдельной подготовки и натаскивания. С ребятами беседовали специалисты в разных областях знания - комиссия Янтаньи. Экзамен транслировался на все кита, и на большой экран Аруапы, это было увлекательное волнующее зрелище для всего поселка, хотя в особенности - для родственников и друзей выпускников.
Одновременно ежедневно передавались и результаты Янтаньи во всех других имата; везде она по традиции проводилась одновременно.
Сдавали в первый день точные и естественные науки о природе - математику, физику, астрофизику и геофизику, биологию, химию и биохимию, основы техники. Во второй - науки, касающиеся общества - социологию, историю, экономику, основы управления, а также иностранные языки, коих полагалось знать в совершенстве хотя бы два, ну а третий день был посвящен наукам о человеке - физиология, анатомия, основы медицины, ухода, психология, теория урку (эта наука рассматривала особенности поведения и психологии урку).
Умение излагать свои мысли на ару проверялось параллельно, в течение всех трех дней.
Экзамен сдали все. Лорин он казался необыкновенно сложным, но выпускникам, по-видимому - нет. Лорин вспомнила, что говорила ей наставница - на Янтанью не выпустят неподготовленного ученика. Янтанья - не столько реальная проверка, сколько ритуал, граница, за которой человек становится взрослым.
Хайлли по результатам экзаменов дали прямую рекомендацию обучаться в центре астрофизики, что она и так собиралась делать - она и увлекалась давно уже этой наукой, и даже построила собственный телескоп.
Еще два дня были посвящены проверке волевых качеств абитуриентов. И вот этот фильтр был намного сложнее - его проходили не все. В недавно возрожденной египетской имата почти треть не сдала эту часть, в Шамбале - два десятка, да и во всех имата были несдавшие. В Лаккамири таких оказалось двенадцать человек. Это еще больше расстроило Лорин - Янтанья предстояла ей лишь через два или три года, но она была уверена, что не пройдет этого испытания.
Но и Хайлли, и Каяри справились.
Для этого экзамена каждый юный амару получал в свое распоряжение небольшую группу поселковых урку - и задание. Шесть подчиненных Каяри должны были вырыть фундамент для дома в поселке. Задача несложная, строительные тонкости были известны Каяри, осталось лишь мотивировать и организовать урку. Промедления и лень подчиненных могли означать провал.
Хайлли с пятью женщинами-урку выполняла другое задание - они должны были пройти 50 километров по таежному маршруту и переночевать в лесу.
Эти испытания также транслировались на кита. Смотрели дома у родителей Каяри, собравшись всей толпой. Глядя, как свободно распоряжается Каяри - вроде бы и не командуя, негромким спокойным голосом распределяя силы и работу группы - Майта завистливо вздохнул.
- Вечный Свет, я никогда так не смогу! Просто никогда.
Ван утешающе обнял его за плечи.
- У каждого своя манера, Май. Так не сможешь. Будешь по-другому.
Лорин посмотрела на хрупкого, мечтательного Майту, похожего на гнома с круглыми голубыми глазами. И правда - как? Вот как он организует урку?
А она как организует - когда она попросту боится этих существ?
- И зачем нужны такие экзамены? - в сердцах сказала она вслух, - не может же каждый… все же люди разные! Амару все разные. Кто-то может этих организовать, кто-то нет.
Отец Хайлли, Пеллку, положил руку ей на плечо.
- Это необходимо, Лорин, - сказал он, - пойми, каждый из вас… из нас - должен будет стать для урку авторитетом и уметь с ними общаться. Если бы нас было много - мы могли бы позволить себе роскошь отделиться полностью прямо сейчас, а с ними контактировали бы специалисты. Но нас очень мало, а их - миллиарды. Каждый из нас будет с ними соприкасаться, хочет он того или не хочет. Даже если занят совсем другим. В этом общении очень важно, чтобы урку видели в нас авторитет. А он создается не только оружием. Оружие урку могут отобрать. И не только статусом - это в марке нас уважают, а в мире все иначе. Надо, чтобы видя амару, каждый урку сразу ощущал его высшим в иерархии - ведь их мышление иерархично.
- Но я не хочу быть ни в какой иерархии! - сердито перебил Майта.
Лорин молчала. Пеллку был прав. Он, собственно, излагал концепцию чикка-хальту…
Но признать это сейчас не хотелось.
- А надо поставить себя на место урку. Да, мы не воспринимаем мир иерархично. Мы все равны. А они - воспринимают. И вот надо в их мире встать на верхнюю ступеньку. Для этого и такие экзамены, и подготовка.
- Может быть, через пару сотен лет все это отменят, - примирительно заметила Асири, - и мы будем жить по-человечески.
Последний день испытаний был посвящен ятихири. Хайлли подтвердила вторую ступень, недавно заработанную, Каяри сдал на третью - единственный из всех абитуриентов. Собственно, и вторая была лишь у четырех ребят.
Испытание по ятихири включало борьбу в спарринге с мастерами; для второй и третьей ступени - борьбу с рысью или волком (при этом ранение животного считалось недостатком, его следовало лишь обезвредить, а в идеале - напугать); экзамен по основным физическим навыкам - бег, плавание, скалолазание, силовые упражнения, а также "танец ятихири" с демонстрацией основных стоек и приемов.
Последний день экзаменационной недели по традиции стал большим праздником; для него выпускники заранее заказывали платья и наряды.
И раньше Лорин ходила на такие праздники, но чувствовала там себя посторонней - маленькой девчонкой, с завистью глядящей на старших. Теперь же она была почти своя, ее близкие друзья, Каяри и Хайлли - герои праздника, среди двухсот выпускников этого года.
Праздник на Аруапе, главной площади под Пирамидой, начался около пяти вечера. Мама как-то заметила, что в одежде амару, как и в современной европейской - унисекс, пожалуй, даже еще больший. Но если современная европейская одежда унисекс сведена к мужской, то одежда амару больше напоминала женскую. Те, кто хотел принарядиться, надели не обычные таша со штанами до колен, а иси, платья, чаще всего собранные или перетянутые поясом на бедрах, драпированные, свисающие до колен; Лорин и мама надели иси одинакового незабудкового цвета, прошитые серебряной нитью, в похожих иси явились и мужчины.
Иси выпускников были по традиции белыми, с разнообразной отделкой.
У Энергоцентра развели костер - огонь считается у амару очень емким символом; у костра проводятся все основные церемонии, как и вот эта - собственно Янтанья, инициация, принятие выпускников в мир взрослых, обретение ими взрослого права решений и управления.
Хайлли была в третьей десятке выпускников, Каяри - в седьмой. Мама Лорин отвлеклась и заговорилась с друзьями, и Лорин пыталась высмотреть в толпе друзей - те собирались прийти вместе; но народу было слишком много. Вся Лаккамири, понятно, не влезет на Аруапу, здесь собралась по большей части родня, учителя и друзья выпускников, и это уже была внушительная масса народу. Остальные смотрели церемонию по кита.
Лорин отчаялась найти ребят и поднеся к лицу браслет, вызвала их - Ван тут же отозвался текстом:
"Мы под кедром у Хранилища, иди к нам".
Лорин пробилась к самому высокому кедру из растущих по периметру площади; Келла отчаянно замахала ей из третьего ряда скамеек, с импровизированной трибуны. Чикка Хальту сохранили место для подруги. Лорин уселась, нашла взглядом маму - вон она, справа, тоже сидит рядом с Инти и Пакари, друзьями семьи. Келла ткнула Лорин в бок.
- Смотри! Хай!
Хайлли в белом сверкающем иси с серебряной оторочкой, в белых туфельках, с белой розой в волосах вышла к костру. Черные узкие глаза девушки блестели жидким огнем, но держалась Хайлли свободно, как полагается айахо второй ступени; двигалась, будто танцуя.
- Какая красивая! - прошептала Келла. Лорин кивнула. Словно королева из сказки. Восточная королева - Хай была китаянкой по происхождению.
Старейшие - Пуйа и Квису - что-то сказали ей. Хай стащила с левой руки едва заметный детский "знак связи" - браслет, который ребенку выдают при Церемонии Имени, и который дети обязаны носить. Легко размахнувшись, бросила браслет в огонь - жар запускал самоуничтожение прибора.
Хай больше не ребенок. Ей дадут новый браслет связи - взрослый, и она сама решит, носить его или нет, в виде браслета или иным образом.
Пуйа с развевающимися седыми волосами шагнула к Хайлли. Девушка нагнула голову - и Старейшая надела ей на шею тонкую серебряную цепочку с новым браслетом, символический знак вступления во взрослую жизнь.
- Хайлли Рана, сообщество Лаккамири приветствует тебя. Отныне и навсегда ты одна из нас. Ты равна каждому, и каждый равен тебе. Хайлли Рана, ты - частица амару, и все амару Земли - плоть, которой ты принадлежишь.
Квису о чем-то негромко спросил девушку, та кивнула. Лорин знала, о чем речь - желающие выпускники сразу же давали клятву хальтаяты. Желающих было большинство.
Хайлли шагнула ближе к костру, встала в базовую стойку, отчего ее праздничное иси показалось уже не платьем, а борцовским костюмом. Легкие широкие рукава опали, обнажая мускулистые руки девушки, вскинутые в знаке косого креста, со сжатыми кулаками.
Хайлли заговорила.
Клятва хальтаяты состояла всего из нескольких формул, Лорин знала ее наизусть, как и все, тысячи раз обдумывала каждое ее положение, эта клятва снилась ей; и все же произнести ее вслух - было решением и поступком. Когда Хайлли закончила клятву, над площадью, заполненной народом, плыла гулкая тишина. Лорин показалось, что далекие холмы должны содрогнуться, а пламя - вспыхнуть ярче, но ничего такого не произошло. Хайлли отошла в сторону, с пылающими щеками, а ее место занял другой выпускник, мальчик.
Выпускники сменялись один за другим, но все это не производило впечатления конвейера, каждая церемония казалась значительной и прекрасной - наблюдать за этим можно было бесконечно, как за течением реки или пламенем.
Настала очередь Каяри; и он тоже, получив Знак, подошел к костру и принес клятву хальтаяты, спокойным, даже обыденным тоном - Каяри не умел драматически играть на публику, а клятва уже много лет жила в его крови, принесение ее было лишь формальностью.
- Они теперь настоящие хальту, - завистливо шепнул Майта.
- Мы тоже настоящие, - обиделся Ван.
- Пошли лучше вниз, - заерзала Келла, - надоело сидеть!
Они так и не смогли разыскать Хайлли и Каяри, и бегали вокруг площади, грызя орешки, болтая и балуясь, пока не закончилась вся Церемония. Народ на площади зашевелился, зазвучала музыка, стали разбирать и растаскивать скамейки. Начинался Большой Весенний Бал.
Бал, на котором случаются главные встречи, а иногда определяется вся дальнейшая жизнь.
Там, где Лорин жила раньше, в мире урку, личная жизнь отнимала у людей массу времени и сил. Надо было выглядеть, прилагать ежедневные кропотливые усилия для поддержания своей внешности в товарном виде. Надо было искать партнеров, регулярно посещать дискотеки и вечеринки, весь смысл которых заключался во флирте и поиске партнеров, обычно - случайных. Надо было непременно "с кем-то встречаться"; партнеры менялись довольно быстро, встречи и расставания проходили легко; этот опыт, как считалось, следует накопить с тем, чтобы в дальнейшем лучше построить семейную жизнь с постоянным партнером и детьми. Но почему-то, несмотря на огромный опыт, такая жизнь у большинства не ладилась, две трети одноклассников Лорин были детьми разведенных родителей.
У амару все было просто до чрезвычайности. Все поиски и метания приходились на краткое время юности; до сдачи Янтаньи это не запрещалось, но было не принято. После сдачи Янтаньи все понимали, что теперь молодые люди в течение двух-трех лет нуждаются в понимании - они ищут спутника жизни, а это бывает сопряжено с трудностями.
Но редко этот поиск длился годами. Чаще молодые амару сходились легко, и первый танец во время Весеннего Бала, с новообретенным браслетом зрелости, часто продолжался кратким счастливым романом - и браком на всю жизнь. Драмы возникали лишь тогда, когда выбор не совпадал, а такое, конечно, случалось. Но следующие несколько лет, как правило, исправляли ситуацию, и в двадцать-двадцать два года практически каждый амару имел супругу или супруга.
Это могло на взгляд европейца выглядеть тоталитарным принуждением, но Лорин нравилась эта ситуация, ее радовала предсказуемость - через два года красивый парень зажжет ее сердце, она потанцует с ним на Балу, а затем обретет счастье, близкого человека на всю жизнь. Может быть, это будет Ван, порой думала она, с ним так легко и надежно. Или Майта - большеглазый поэт и сказочник, младше ее на год, такой славный. Каяри? Он слишком уж взрослый, и не только возрастом, он не станет ее дожидаться. Или еще кто-то из соседских мальчишек. Она с любопытством приглядывалась к парням, и знала, что они тоже порой с интересом смотрят на нее.