- Есть еще, - спокойно сказал Креш, подняв руку и требуя тишины, - третья оговорка: дальше Королева ставит условием то, что мы также должны согласиться придерживаться занимаемых территорий. То есть навсегда отказаться от права проникнуть на любой другой континент, для простого ли исследования или для текущего поселения.
- Что? - на этот раз, не веря услышанному, прокричал Си-Велимнион.
- Абсурд, - поднявшись и яростно размахивая руками, произнес Мадлитон Дивери.
Леспар Тон разразился громким хохотом. Креш казался расстроенным. Таниана слегка постучала, призывая к порядку. Когда шум прекратился, она посмотрела на летописца и сказала:
- Креш, твое выступление не закончено. Это полный список условий договора?
- Да.
- Хорошо, и что ты обо всем этом думаешь?
- У меня есть два соображения, - отозвался тот. - С одной стороны, мы получим в свое распоряжение самую теплую и плодородную часть континента и навсегда избавимся от угрозы и разрушений войны.
- При условия, если джики выполнят свой договор! - вставил Фа-Кимнибол.
- Да, при условии, что они его выполнят. Но я думаю, выполнят. Они получают гораздо больше, чем мы, - сказал Креш. - Я имел в виду нашу изоляцию от других континентов. А в настоящее время у нас нет способов пересечь огромные океаны, которые могли бы отделить нас от них. Но я знаю, что там могут оказаться разрушенные города Великого Мира, и некоторые из них сохранили столько же сокровищ, сколько и Венджибонеза. - Он снова пристально оглядел зал. - Когда-то давно, когда мы еще жили в Венджибонезе, я натолкнулся на приспособление, позволившее мне вызвать видение всех четырех континентов мира и городов, которые находились на них, - городов под названием Миккиморд, Там, Стинизэйл. Вполне возможно, что их руины поджидают, как поджидали развалины Венджибонезы. Конечно, не исключено, что они погребены под наносными породами сотен тысяч лет, но, может быть, как и Венджибонезу, их сохранили почти нетронутыми восстановительные механизмы. Вы все знаете, какие важные для себя инструменты мы нашли в Венджибонезе. Эти древние города - а я не сомневаюсь в их существовании - могут хранить вещи куда более полезные. Если мы подпишем этот договор, то навсегда откажемся от права найти их.
- А что если у нас столько же шансов добраться до этих мест, сколько полететь на Луну? - спросил Пьют Кжай. - Или каким-либо образом ценой, одним богам известно, скольких жизней - найдем их, но там не окажется ничего стоящего? Чудеса и все такое я бы предоставил джикам. Этот договор предоставляет нам земли, уже наши без каких-либо претензий. Это, пожалуй, куда важнее.
- Ты выступаешь вне очереди, - резко заявила Таниана. - Летописец еще выступает. - И, посмотрев на Креша, сказала: - Так летописец считает, что мы должны полностью отказаться от договора джиков?
Креш уставился на нее с таким выражением лица, словно подобный прямой вопрос причинил ему острую боль.
- Первый пункт договора, - в конце концов ответил он, - касательно установления границ, для меня приемлем. Второй - об учителях Гнезда-правды - я не понял совсем. Но третий… - Он покачал головой. - Идея предоставления джикам не имеющих владельца драгоценностей мне совсем не нравится.
- Креш, стоит нам ратифицировать договор или нет? - спросила Таниана.
- Пусть это решает Президиум, - пожал плечами Креш. - Свою точку зрения я изложил. - Он сел.
Снова поднялся шум. Размахивая руками и кивая шлемами, одновременно заговорили все.
- Позвольте мне сказать! - крикнула Таниана, еще раз постучав по столу.
Она наклонилась вперед, гневно посмотрев на передние ряды. Случайно, почти не осознавая, что делает, она подняла маску вождя, которая лежала рядом, и прижала к груди, лицом наружу. Это была чудовищная глянцевитая желтая маска, сверху покрытая черным, с огромным свирепым клювом и устремленными вниз выступами, - это было почти что изображение джика. Эффект получился таким, словно из нее показался джик, неожиданно прорвавшись в области груди.
Она стояла молча достаточно долго. Бормотание продолжалось, потом начались более громкие обсуждения.
- Вы позволите мне говорить? - воскликнула Тапиа на и более сердито добавила: - Дайте мне сказать! Дайте мне сказать!
- О боги! Дайте же ей сказать! - немного приподняв свое огромное тело, яростно прорычал Фа-Кимни-бол, и в зале мгновенно установилась тишина.
- Благодарю, - произнесла взбешенная Таниана. Ее пальцы беспокойно пробежали по краю маски, которую она прижимала к груди. - Нам нужно решить только один вопрос. Что мы на самом деле выгадаем от этого договора, по дорогой цене отступаясь от своих притязаний на три четверти мира?
- Мы добьемся мирного существования, - сказал Пьют Кжай.
- Мирного существования? Но оно у нас есть. Джики не являются для нас угрозой. Один раз они пошли на нас войной, и мы устроили им кровопролитие. Ты забыл? Это было, когда они атаковали город Джиссо, который Харруэл тогда только что основал, и мы все пришли на помощь. Стэйп, ты был там, и ты, Болдиринфа. И Фа-Кимнибол, - ты был тогда всего лишь мальчишкой, но я видела, как в тот день ты убил с дюжину джиков, сражаясь бок о бок со своим отцом Харруэлом. В конце дня поле было покрыто трупами джиков, и город был спасен.
- Это Креш убил их, - сказал Стэйп, - с помощью чего-то магического, что он нашел в городе Великого Мира. Оно поглотило их. Я был там и видел.
- Частично, да, - согласилась Таниана. - Но только частично. Они не могли противостоять нашим воинам. С того дня нам нечего бояться их. Они болтаются на севере подобно разозленным пчелам, но мы знаем, что у них нет против нас реальной силы. Да, они отвратительны. Это подлые создания. Но они больше не совершают нападений в каком бы то ни было количестве. Да то там, то здесь шныряют небольшие разведывательные группы, - и она многозначительно посмотрела на Нилли Аруилану, - причиняя нам некоторые неприятности. Но такие случаи, спасибо Джиссо, становятся крайне редкими. Если в своей провинции за год мы встречаем трех джиков, то это уже считается необычным. Так что мы не должны трястись от страха перед ними. Они - наши враги, но мы можем противостоять им, как только они осмелятся бросить нам вызов. Стоит им напасть, мы сможем дать им отпор. Так почему мы должны позволять им диктовать условия? Они великодушно предлагают нам наши же собственные земли, если мы просто предоставим им оставшуюся часть мира. Что это за предложение? Кто из вас находит в нем какие-либо достоинства? Кто усматривает какие-либо преимущества для нас?
- Я, - заявил Пьют Кжай.
Таниана кивнула, и, поднявшись, Пьют Кжай прошел к ораторской трибуне. Это был тощий, угловатый мужчина средних лет, с блестящей золотистой шерстью и бриллиантовыми, цвета закатного неба, глазами чистого бенга. Он стал преемником своего отца - сморщенного старца Науна ом Бенга, - хранителя летописей бенгов. Но после объединения племен он передал свои полномочия Крешу, занявшись в свою очередь судейством. Это был гордый и упрямый человек, пылко придерживавшийся своей точки зрения.
- Я не отношусь к сторонникам трусливой капитуляции или робкого отхода, - начал он, слегка повернувшись своим прекрасным бронзово-серебряным шлемом так, чтобы падавший сверху свет отражался наивыгоднейшим образом. - Как и большинство из нас, я верю, что нам предначертано судьбой когда-нибудь править миром. И, подобно Крешу, я не стану необдуманно подписывать отказ на исследование городов Великого Мира, находящихся на других континентах. Но я также верю и в разум. Я верю в благоразумие. - Он посмотрел на Таниану: - Вы утверждаете, что джики не представляют для нас опасности. Вы утверждаете, что воины племени кошмар с легкостью перебили их в битве у города Джиссо. Ну что ж, я не принимал участия в этой битве. Но я изучал ее, поэтому осведомлен хорошо. Я знаю, что в тот день погибло немало джиков, но было немало жертв и у Нации - сам король Джиссо Харруэл оказался одним из павших. И я знаю, что Стэйп говорит правду, утверждая, что для Нации тот день оказался победным лишь благодаря магическому приспособлению Великого Мира, которое Креш применил против джиков. Если бы не это, они уничтожили бы вас всех. И если бы не это, то сегодня не существовало бы и города Доинно.
- Это ложь, - хрипло пробормотал Фа-Кимни-бол. - Клянусь Пятеркой, я был там. Ничего магического в нашей победе не было. Мы сражались как герои. В тот день я убил столько джиков, сколько он и не видывал, хотя был всего лишь ребенком. Тогда'меня звали Сэмнибоулон - это мое детское имя. Кто может отрицать, что Сэмнибоулон, сын Харруэла, принимал участие в битве?
Пьют Кжай отвел эту тираду величественным жестом.
- Количество джиков исчисляется миллионами. А нас на сегодняшний день только тысячи. А я испытал на себе, что такое агрессивность джиков, гораздо больше, чем кто-либо из вас. Вы знаете, что я - бенг. Я один из тех, кто жил в Венджибонезе после ухода племени кошмар. Прошу вас вспомнить, что город находился в нашем распоряжении десять лет, но потом пришли джики: сначала их было пятьдесят, затем - сто пятьдесят, а позднее несколько сотен. В конце концов их стало столько, что мы не могли сосчитать. Куда ни повернись, повсюду были джики. Они ни разу не подняли на нас руки, однако все равно вытеснили нас просто своей численностью. Но так бывает, если джики настроены миролюбиво. А когда нет… Ну, вы, сражавшиеся при Джиссо, видели джиков в более воинственном состоянии. Да, вы уничтожили их. Но в следующий раз, когда им захочется развязать войну, у нас может не оказаться крешского оружия Великого Мира, способного помочь.
- Что ты предлагаешь? - спросила Таниана. - Вымаливать у них позволения владеть собственными же землями?
- Я предлагаю подписать этот договор и подождать благоприятного случая, - отозвался Пьют Кжай.
- Подписанием мы получим гарантии против джикского вторжения на территории, которыми сейчас владеем, пока не станем сильнее - сильнее настолько, чтобы защитить себя от джикской армии, какой бы многочисленной она ни была. И когда наступит такое время, мы сможем решить вопрос о расширении своих земель. Мы сможем думать о других континентах и о чудесах, которые они хранят и до которых в любом случае мы не в состоянии добраться в настоящее время. Вы же понимаете, что договор всегда можно прервать. Мы не станем подписывать ничего навсегда. За счет этого договора мы выигрываем время - он будет держать джиков вдали от наших границ…
- Ха! - прогремел Фа-Кимнибол. - Позвольте мне выступить! Я скажу лишь пару слов!
- Ты закончил, Пьют Кжай? - спросила Таниана. - Ты уступишь?
Пьют Кжай пожал плечами и одарил Фа-Кимнибола соперническим взглядом:
- Хорошо. Я уступаю свое место Богу Войны.
- Позвольте мне пройти, - попросил Фа-Кимнибол, бесцеремонно пробираясь к проходу, при этом он чуть не упал, споткнувшись о ноги Хазефена Муери. Быстрым сердитым шагом он вышел на середину зала и нагнулся над трибуной, обхватив ее, обеими руками. Фа-Кимнибол был таким огромным, что трибуна рядом с цим казалась игрушечным столиком.
Траурная мантия окружала его могучие плечи подобно огненному свечению. После смерти Нейэринты он впервые появился в публичном месте. Фа-Кимнибол очень сильно изменился, став более отчужденным, угрюмым и мало похожим на веселого, беззаботного воина: тот день давал о себе знать во многом. Он прекрасно понимал значимость своего положения как одного из принцев города. Его глаза казались потемневшими и более запавшими. Он медленно и изучающе оглядел собравшихся.
Говорить он начал с угрюмым сарказмом.
- Пьют Кжай утверждает, что он не трус. Пьют Кжай утверждает, что он просто сторонник благоразумия. Но кто поверит этому? Мы все отлично разгадали смысл сказанного Пыотом Кжаем: он трепещет от страха при одной только мысли о джиках. Это заставляет его воображать, что те огромными стаями прячутся возле стен города, помышляя ворваться в город и растерзать его - его, единственного и неповторимого Пьюта Кжая, остальные в расчет не идут - на крошечные куски. Он просыпается в холодном поту, видя во сне как джикские воины склонились над его кроватью. Вот и все, что тревожит Пьюта Кжая. Подписать бумагу - любую бумагу, которая будет держать ужасных джиков на безопасном расстоянии в течение его жизни. Разве не так? Я спрашиваю: разве не так?
Голос Фа-Кимнибола эхом прокатился по залу. Он наклонился над трибуной и вызывающе огляделся.
- Этот договор, - спустя минуту продолжил он, - не что иное, как ловушка. Он свидетельствует о том презрении, с которым джики относятся к нам. И Пьют Кжай убеждает нас подписать его! Пьют Кжай жаждет мира! Этот благородный Пьют Кжай советует прервать договор в какое-нибудь другое, более удобное для нас время! Но сейчас давайте ползать перед джиками на брюхе, потому что их много, а нас мало и мир гораздо важнее всего остального. Разве не так, Пьют Кжай? Я неправильно изложил твою точку зрения?
В зале снова поднялся гул, но на этот раз гул удивления, потому что люди услышали нового Фа-Кимнибола. Раньше он никогда не выступал в Президиуме так красноречиво, с таким чувством и яростью. Разумеется, Фа-Кимнибол был великим воином, по размерам и энергии походившим на бога, - пылкий гигант, воинственный, даже слишком. Само его имя свидетельствовало об этом, хотя, как он сам только что сказал, родился он Сэмнибоулоном, но когда, согласно кошмарскому обычаю пришло время выбирать взрослое имя, он переименовал себя в Фа-Кимнибола, что означало "Меч богов". Некоторые мужчины, стремясь получить совет или одобрение, придерживались его. Но некоторые - вроде Хазефена Муери, который видел в Фа-Кимниболе серьезного конкурента за власть в городе - имели склонность приписывать его лидерство только на счет его огромной физической силы, считая, что его душе не свойственны ни разум, ни утонченность. И теперь они были неожиданно вынуждены свою точку зрения изменить.
- Позвольте мне теперь сказать свое мнение, - произнес Фа-Кимнибол. - Я считаю, что мир по справедливости принадлежит нам - на том основании, что нашими предками были люди, которые когда-то им правили. Я считаю, что нам предначертано судьбой идти дальше, пока не подчиним себе каждый горизонт. И я считаю, что джиков - этих отвратительных существ, уцелевших от предшествующего мира - следует уничтожить подобно паразитам, которыми они, впрочем, и являются.
- Смело сказано, Фа-Кимнибол, - с глубоким презрением сказал Пьют Кжай. - Из их трупов мы сможем построить мосты, по которым доберемся до других континентов.
Фа-Кимнибол бросил на него уничтожающий взгляд:
- Пьют Кжай, сейчас выступаю я.
Пьют Кжай в шутку поднял руки, как бы изображая, что сдается:
- Сдаюсь, сдаюсь.
- Я предлагаю, - продолжил Фа-Кимнибол, - отослать джикского посланника обратно, пришпилив к нему наш отказ. Одновременно послать сообщение нашему кузену Саламану Джиссо о том, что мы выполним то, о чем он так долго просит, - объединить силы и начать истребительную войну против бродячих банд джиков, которые давно угрожают его границам. Затем направить свою армию - всех здоровых мужчин и женщин - на север (ты, Пьют Кжай, можешь себя не утруждать), и вместе с королем Саламаном, прежде чем джики осознают, что происходит, мы проложим себе дорогу к Великому Гнезду всех Гнезд и уничтожим их Королеву как нечто отвратительное, а их войско разметаем по ветру. Я считаю, что на джикское предложение любви и мира нам следует ответить только так.
С этими словами Фа-Кимнибол вернулся на свое место.
В зале воцарилось напряженное молчание.
* * *
Затем, словно во сне, Хазефен Муери вдруг обнаружил, что поднимается и пробирается к подиуму. Он сам точно не знал, что собирается сказать. У него не было четкой позиции. Но он понимал, что если сейчас, следом за неожиданным взрывом Фа-Кимнибола, не выступит, то остаток дней проведет в тени другого человека, и именно Фа-Кимнибол, а не Хазефен Муери, будет править городом после Танианы.
Представ перед Президиумом, он мысленно обратился к богам, в которых не верил, дать ему слова. Боги оказались к нему милостивы, и слова пришли.
- Только что выступивший принц Фа-Кимнибол, - тихо произнес он, глядя на все еще удивленные лица, - говорил с огромной силой и проникновенностью. Позвольте мне сказать, что я разделяю его точку зрения об основном предназначении нашей расы. Также я согласен с ним в том, что рано или поздно мы не сможем избежать апокалипсического столкновения с джиками. Воин, живущий во мне, отозвался на волнующие слова Фа-Кимнибола, потому что я сын Трея Хазефена, которого некоторые из вас помнят. Но моя мать Толайри, которую вы тоже, может быть, помните и которая была всеобщей любимицей, привила мне ненависть к раздорам там, где их можно избежать. И в данной ситуации, я считаю, раздор не только не нужен, но глубоко опасен для наших целей.
Хазефен Муери глубоко вздохнул. Поток мыслей в его мозгу внезапно на некоторое время прервался.
- Я предлагаю выбрать среднюю позицию между Пыотом Кжаем и принцем Фа-Кимниболом. Давайте примем этот джикский договор, как предлагает Пьют Кжай, для того чтобы выиграть немного времени. Но при этом все равно пошлем эмиссара к королю Саламану Джиссо и заключим с ним союз, чтобы стать сильнее, когда подойдет время начать против джиков войну, которая не за горами.
- И когда же подойдет это время? - уточнил Фа-Кимнибол.
Хазефен Муери улыбнулся:
- Джики сражаются мечами, копьями, клювами и когтями, - сказал он. - Даже несмотря на свою принадлежность к древней расе, потому что они выжили со времен Великого Мира, - это лучшее, на что они способны. Они далеки от того величия, которым, должно быть, обладали в те древние времена благодаря тому, что уже не существовало народа с темно-синими глазами и людей, которые смогли бы их проучить. На сегодняшний день они далеки от науки. У них нет техники. У них самые примитивные орудия. А почему? Потому что они не что иное, как насекомые! Потому что они просто глупые бездушные паразиты!
Он услышал, как где-то прямо перед ним кто-то гневно вдохнул. Разумеется, это была Нилли Аруилана.
- Мы другие, - продолжил Хазефен Муери. - Каждый день мы открываем… или переоткрываем, - оговорился он и дипломатично посмотрел на Креша, - новые вещи, новые приспособления, новые тайны древнего мира. Те из вас, кто помнит битву при городе Джиссо, убедились сами, как уязвимы джики к такому оружию науки. А будет другое. Да, мы подождем благоприятного случая, но за это время мы изобретем средства, способные одним ударом уничтожить тысячу джиков, десять тысяч, мы будем держать в руках молнию. А как им тогда удастся выстоять против нас, независимо от их численности? Я предлагаю сейчас подписать договор, а позже начать войну!
Началось очередное волнение. Собравшиеся вскакивали, кричали, жестикулировали.
- Голосование! - крикнул Хазефен Муери. - Я призываю к голосованию!
- Да, голосование! - подхватил Фа-Кимнибол. Пьют Кжай тоже призывал к принятию решения.
- Сначала мы выслушаем еще одно выступление, - сказала Таниана, и ее голос оборвал крики подобно мечу.