Он хотел узнать от них еще многое. Но с этим следовало подождать. Начало было достаточно плодотворным. И он прекратил контакт.
* * *
Уже рассвело. Это был день, проведения Игр Дошлю - ежегодное торжество, когда отмечалось основание города и чествовался охранявший его бог.
Вождя ожидал хлопотный день. Правда, все эти дни были хлопотными, но в этот она столкнулась с противоречивостью ритуалов. По случайному стечению обстоятельств открытие Фестиваля и церемония Часа Накабы должны были проходить практически одновременно, а она была обязана присутствовать и там и там.
С рассветом она должна была зажечь свечу в бенгском храме, отмечая Час Накабы. Затем прошествовать - пешком, даже без паланкина, демонстрируя смирение перед богами! - от кошмарского парка, чтобы объявить об официальном открытии Фестиваля. И к полудню снова вернуться к бенгам, чтобы удостовериться, что Накаба благополучно совершил свое повторное вхождение в мир после того, как побывал на небесах и обсудил с Создателем мировые проблемы. Потом снова на Фестиваль в Доинно и возглавить цикл легкоатлетических состязаний.
О, все эти боги! Все эти церемонии!
Когда-то давно в более наивные времена часть из них выпала бы на долю Болдиринфы. Но теперь Болдиринфа была старой и толстой, к тому же немного поглупела, да и в любом случае как она могла председательствовать на бенгской церемонии? Для бенгов она ничего из себя не представляла. Каким бы авторитетом ни обладала жрица, он распространялся лишь на тех, кто считал себя представителем кошмарского племени и кто придерживался древней религии Божественной Пятерки.
Нет, Таниана должна была исполнить Час Накабы не только потому, что в ней была и капля бенгской крови или верила в существование Накабы, который периодически навещал более могущественного бога, а потому, что являлась здесь главой правительства и правила как кошмарами, так и бенгами. Согласно условиям Акта Союза она, между прочим, считалась преемницей всей длинной линии бенгских вождей. Так что на рассвете она будет там, чтобы зажечь свечу, посылающую бога бенгов в его путь к дому Бога-создателя.
Но сначала предстояла утомительная встреча с Хазефеном Муери…
Прошлым вечером он прислал к ней курьера, запросив частной аудиенции и утверждая, что его дело не могло ждать ни одного дня.
- Вопрос крайне серьезный, - заявил он. - Он касается безопасности города, вас самой и определенных действий вашей дочери. Я не могу недооценивать важности всего этого.
Можно было не сомневаться, что не мог. Для Хазефена Муери все являлось делом чрезвычайной важности, особенно если он находил в этом какую-нибудь выгоду для себя. Уж таким он был. Но все равно Таниана не могла отказать ему: он был слишком необходимым человеком и обладал мощными связями с бенгской общиной по отцовской линии. Если это касалось Нилли Аруиланы… и если это действительно было серьезным делом, а не просто уловкой, для того чтобы привлечь ее внимание.
Она послала сообщение, что будет ждать его в своей официальной резиденции за час до рассвета.
Когда она утром спустилась вниз, Хазефен Муери был там и нетерпеливо расхаживал по главному вестибюлю. День был прохладным и хмурым, к тому же моросил мелкий дождь. Несмотря на дождь, Хазефен Муери выглядел щегольски и опрятно одетым. Его густой черный мех был безупречно приглажен, а пробегавшие по нему белые полосы, так остро напоминавшие о его матери Толайри, просто сверкали.
Когда она вошла, он изысканно поклонился, сделал знак Доинно и на всякий случай дополнительно пожелал ей радости под покровительством Накабы. Все это благочестие было утомительным. Она прекрасно знала, как мало он верил в богов, будь они кошмарскими или бенгскими.
- Так в чем же дело, Хазефен Муери? - нетерпеливо поинтересовалась она, не обременив себя ответными связанными знаками.
- Мы будем беседовать здесь? В вестибюле?
- Он ничем не хуже других мест.
- Я надеялся… на что-либо более уединенное…
Таниана про себя выругалась.
- Тогда пошли со мной. В конце коридора у Креша есть небольшой кабинет.
Тревожный взгляд.
- Креш будет присутствовать?
- Он встает в полночь и отправляется в Дом Знаний, чтобы развлечься со своими игрушками. А разве в этом есть что-то, о чем Крешу не следовало бы знать?
- Леди, я предоставлю вам возможность решать это самой, - ответил Хазефен Муери. - Я заинтересован лишь в том, чтобы довести это до вашего сведения, но если вы сочтете необходимым поделиться информацией с летописцем, то…
- Ладно, - перебила Таниана. - Пошли. - Ее раздражение начинало нарастать. Все эти поклоны и шарканья ногами, эти демонстрации чествования богов, в которых он не верил, эти елейные уклончивые объяснения…
Она вошла в кабинет и закрыла дверь. Помещение представляло собой скопище памфлетов и рукописей Креша. Сквозь изогнутое окно она заметила, что мелкий моросящий дождик теперь перешел в ливень. Фестиваль провалится. Она представила, как будет стоять на стадионе возле места вождя, насквозь промокшая, поняв тлеющий и шипящий факел, который должен был символизировать торжественное начало состязаний.
- Итак, - произнесла она, - мы здесь. Вполне уединенное место.
- Я должен сообщить о двух вещах, - сказал Хазефен Муери. - О первой сообщили мне стражники суда, которые, по моему приказу, следят за джикским посланником.
- Ты говорил, что дело касается Нилл и Аруиланы.
- Так оно и есть. Но это также касается и безопасности города. Если позволите, то сначала я коснусь этого вопроса.
- Тогда продолжай.
- Как вам известно, посланник ежедневно свободно разгуливает по городу. Мы держали его под домашним арестом, но по просьбе Нилл и Аруиланы сняли его. И теперь, леди, он портит детей.
- Портит? - уставилась на него Таниана.
- Он распространяет серди них джикские убеждения. Он разъясняет им такие понятия, как Гнездо-правда, Королева-любовь, Гнездо-связь, Яйцо-план. Вы знакомы с ними?
- Да, я слышала о них. Все слышали. Правда, я точно не знаю, что они означают.
- Если вас это интересует, то можете расспросить любого ребенка в городе. Особенно самых юных. Кандалимон проповедует им каждый день. Каждый день он наполняет их головы этой дьявольской чепухой.
Таниана глубоко вдохнула:
- Ты в этом уверен?
- Леди, за ним пристально следят.
- И дети… они его слушают?
- Леди, они слушают и верят! Их отношение к джикам в корне изменилось. Они уже не считают их такими, какими они кажутся остальным из нас. Они не считают их отвратительными. Они не находят в них ничего зловещего. Леди, поговорите с любым ребенком, да хоть с каждым из них. И вы все поймете сами. Кандалимон убедил их, что джики серьезные и разумные. Почти богоподобные. Или по крайней мере существа какой-то особой высшей материи. Он рассказывает им о том, насколько древней является джикская нация, насколько важной она была во времена Великого Мира. Вы же знаете, как зачаровывают детей сказки и басни о Великом Мире. И вот перед ними существо, которое уверяет, что одна из шести рас Великого Мира до сих пор существует и живет далеко отсюда в каком-то фанг тастическом подземном замке и не желает ничего, кроме того как распространить среди нас свою любящую мудрость…
- Да, - решительно заявила Таниана. - Я понимаю опасность. Но что он собирается сделать? Увести всех юных жителей города подобно флейтисту, наигрывающему веселую мелодию, через холмы и долины в Г нездо?
- Насколько я понимаю, это не исключено.
- И ты утверждаешь, что Нилли Аруилана имеет к этому отношение? Но какое?
Хазефен Муери наклонился вперед, так что его лицо почти касалось ее.
- Леди, они с Кандалимоном любовники.
- Любовники?
- Леди, вам известно, что она ежедневно посещает его комнату. Приносит ему еду, обучает языку.
- Да, да, конечно.
- Леди, она иногда проводит с ним целые ночи. Мои стражники слышали звуки, которые… леди, простите меня, простите… которые могут быть звуками, издаваемыми при спаривании.
- Ну и что из того? - Таниана сердито взмахнула рукой. - Спаривание - вполне здоровое явление. Она никогда им особо не интересовалась. Возможно, что пришла пора и оно ей понравилось.
Лицо Хазефена Муери окоченело, словно Таниана один за одним обрубала ему пальцы.
- Леди… - слабо выдавил он.
- Нилли взрослая женщина. Она может спариваться с кем пожелает. Даже с джикским эмиссаром.
- Леди, они также и сношались.
- Что? - от неожиданности воскликнула Таниана. Сношение полностью меняло суть дела. Мысль о том, что их души соединились и что Кандалимон наполнил разум ее дочери, который и без того был неустойчив после пребывания в плену, самыми сокровенными джикскими фантазиями, ошеломила ее. На какой-то миг ей показалось, что она качнулась, словно ноги куда-то исчезли, оставив ее падать на розовый мраморный пол. Она старалась не терять над собой контроль.
- Каким образом тебе удалось это узнать? - спросила она.
- Леди, у меня нет доказательств, - поспешно признался Хазефен Муери. - Поймите, я очень раскаиваюсь, что следил за ними. Но огромное количество времени, которое они проводят вместе… степень интимности… тот факт, что они оба побывали в плену у джиков… а также то, что они, вне всяких сомнений, любовники и вступили в пору сношения…
- Тогда это только предположения.
- Но, я полагаю, правильные предположения.
- Да. Да, я понимаю, что ты имеешь в виду.
Таниана бросила взгляд в сторону окна. Дождь затихал после внезапно сильного ливня, и небо начинало проясняться.
- Леди, у вас будут для меня какие-либо распоряжения?
- Да. Да. - В горле у нее пересохло, голова раскалывалась. Пора было выходить, чтобы появиться в бенгском храме и исполнить ритуал, который символизировал послание Накабы в жилище Создателя. Ее сознание жгла воображаемая картина со сношавшимися Нилли и Кандалимоном. Она пыталась ее отогнать, но безрезультатно.
- Следите за ней как и прежде. Если тебе удастся выяснить, что действительно происходит между ней и Кандалимоном, я хотела бы об этом знать. Но сделай так, чтобы она не подозревала об этом.
- Разумеется. А как быть со второй половиной, касающейся обучения малолетних детей джикским доктринам?
Вождь повернулась к нему лицом:
- Это надо немедленно прекратить. Мы не можем допустить, чтобы он разлагал молодежь. Ты понимаешь, что я имею в виду? Немедленно прекратить.
- Да, леди. Я понимаю. Я все прекрасно понимаю.
* * *
Дождливый рассвет в день Фестиваля Доинно застал Креша в Доме Знаний, когда он делал записи по поводу своего посещения кэвианди. Попозже он покажется на Фестивале и займет почетное место рядом с Танианой, чтобы посмотреть на состязания молодых атлетов. Пропустить игры будет сопряжено со скандалом и нечестивостью. Кроме того, он сам придумал этот Фестиваль много лет назад, отдавая должное самому умному и непредсказуемому богу, который был его особым личным покровителем, а также покровителем города. Но у него еще оставалось несколько часов для работы.
За приоткрытой дверью послышались какие-то звуки. Легкий стук и мягкое покашливание.
- Папа?
- Нилли? Разве уже пора отправляться на Игры?
- Еще рано. Я хотела поговорить с тобой до того, как это все начнется. - Пауза. - Я не одна.
Креш стал пристально выглядываться в темноту.
- Кто с тобой?
- Кандалимон. Мы оба хотим поговорить с тобой.
- А. - Он соединил пальцы. - Хорошо, заходите оба.
Они были мокрыми от дождя, но влага, вместо того чтобы впитываться в мех, повисала на кончиках шерстинок в виде сияющих капелек. И они тоже сияли. От них веяло какой-то необыкновенной радостью. Они стояли перед ним, взявшись за руки как невинные дети, переполненные счастьем.
При виде их Креш почувствовал одновременно и удовольствие, и тревожное ожидание. Он лишь прекрасно чувствовал мерцание внутреннего пожара, которое они излучали.
Они хихикнули, переглянулись, но не проронили ни слова.
- Ну, что? - спросил Креш. - Что у вас за дело?
Нилли Аруилана отвернулась, пытаясь скрыть еле сдерживаемый смех. Но Кандалимон продолжал спокойно смотреть на него, улыбаясь только ему свойственным образом.
Юноша уже не походил на дикое создание. Он набрал вес и уже казался не тем бессловесным, мрачным пришельцем с неизведанной планеты, а одним из молодых людей города. В нем появилась какая-то новая сила и уверенность.
- Папа, все не так просто, - спустя какое-то время произнесла Нилли Аруилана. - Я не знаю, с чего начать.
- Хорошо. Можно, я догадаюсь сам? Для этого не нужна помощь Барак Дайира. Вы с Кандалимоном любовники?
- Да, - почти прошептала она.
Он совершенно не удивился. С самого начала чувствовалось нечто неизбежное, что должно было объединить эту пару.
- Папа, мы еще и партнеры по сношению, - добавила Нилли Аруилана.
И это тоже? Он не ожидал, что между ними образуется и более глубокая связь. Но Креш воспринял сообщение достаточно спокойно. Неудивительно, что они так сияли!
- Партнеры по сношению. Ага. Очень хорошо. Вы же понимаете, что сношение дает гораздо больше, чем спаривание. Хотя, разумеется, вы это уже поняли. Сношение - это истинное единение.
- Да, мы это поняли, - сказала Нилли Аруилана. Она облизала губы. - Папа…
- Продолжай. Расскажи мне все.
- Разве ты еще не догадался?
- Ты хочешь стать его женой?
- Больше, - отозвалась она.
Он нахмурился:
- Больше? Но что может быть больше?
Вместо ответа она повернулась к Кандалимону, который произнес:
- Очень скоро я вернусь в Гнездо. Королева призывает меня. Моя миссия здесь завершена. Я попросил Нилли Аруилану отправиться со мной в Гнездо, к Королеве.
Эти спокойные слова пронзили Креша подобно взмаху косы.
- Что? - переспросил он. - В Гнездо?
- Папа, ты просто не можешь себе представить, что оно из себя представляет, - горячо воскликнула Нилли Аруилана. - Это могут понять лишь те, кто побывал там. Что это за место, его обитатели. Насколько богаты их жизни, насколько глубоки. Они пребывают в атмосфере грез, волшебства, чуда! Ты вдыхаешь воздух Гнезда, и он наполняет твою душу, после чего, почувствовав Гнездо-связь, осознав Королеву-любовь, ты уже никогда не сможешь быть прежним. Все это так отличается от нашего образа жизни. Папа, наши жизни настолько пугающе одиноки. Даже со спариванием. Даже со сношением. Каждый из нас замкнут внутри себя и влачит бессмысленное существование. Но они воспринимают мир в целом, как нечто единое, имеющее цель, характер, где все и каждый взаимосвязано со всеми остальным. О, папа, все считают их зловещими паразитами, суетливыми жужжащими машинонодобными существами, но это не так, папа, они совсем не такие, какими мы их представляем! Я хочу уйти к ним. Я должна уйти к ним. С Кандалимоном. Мы принадлежим друг другу, а вместе принадлежим… тому.
Ошеломленный и онемевший Креш не сводил с нее изумленного взгляда.
Возможно, это тоже было неизбежным с момента ее возвращения из Гнезда. Должно быть, он это предвидел. Но не позволял себе об этом думать. Он не позволял себе это понять.
- Когда? - в конце концов спросил он. - Как скоро?
- Через несколько дней или неделю. Кандалимон еще не все закончил здесь. Он обучает детей Гнезду-правде. Обучает Королеве-любви. Они все понимают гораздо лучше, чем взрослые. Он хочет показать и объяснить им кое-что еще. И тогда мы уйдем. Но я не хотела сбежать, не сказав тебе ни слова. Я не могу сказать Таниане… Она никогда не допустит этого и посадит меня в тюрьму, чтобы я не ушла… но ты, ты другой, ты понимаешь все гораздо глубже…
Креш попытался улыбнуться, хотя все еще не мог отойти от потрясения.
- Насколько я понял, вы сделали из меня соучастника заговора, Нилли. И если я поделюсь этим с твоей матерью, то ты никогда не простишь мне, верно?
- Но ты не расскажешь об этом ни ей, ни кому-либо еще. Я знаю это.
Креш посмотрел на подушечки своих пальцев. Его грудь наполнялась чем-то холодным и тяжелым. До него только теперь начал доходить смысл сказанного Нилли: с этого момента он навсегда терял свою дочь, своего единственного ребенка и ничего не мог предпринять, ничего.
- Хорошо, - в конечном итоге произнес он, стараясь не выдать голосом грусть. - Я буду молчать.
- Я была в этом уверена.
- Но до того, как уйти, выполни одну мою просьбу. Иначе сделка не состоится и Таниана вычислит до минуты время вашего побега.
- Все что пожелаешь, папа, - снова с горячностью отозвалась Нилли. - Только попроси.
- Я хочу, чтобы ты рассказала мне о Гнезде. Опиши мне Королеву; объясни мне, что такое Гнездо-связь, Королева-любовь и тому подобные понятия. Когда ты снова вернулась в город, то обо всем этом молчала. Представляешь ли ты себе, Нилли, как мне хотелось обо всем этом узнать? Но я не мог заставить тебя сделать это. А ты даже на секунду не открывала рта. Теперь самое время. Расскажи мне обо всем. Мне это необходимо знать. Ты единственная, кто может все объяснить. И ты это сделаешь по окончании сегодняшних Игр. Я прошу тебя только об этом. До того, как вы с Кандалимоном вернетесь в Гнездо. До того, как ты покинешь меня навсегда.