II
МАСКИ НЕСКОЛЬКИХ ВИДОВ
Позднее, когда он снова остался один, Креш прикрыл глаза и позволил своей душе постранствовать, представляя, как она парит в сновидении за пределами города, над продуваемыми ветром северными равнинами, приближаясь к неизвестному отдаленному королевству, где в необъятных подземных тоннелях суетились орды человеконасекомых. Для него они являлись абсолютной загадкой, таинством из таинств. Он видел Королеву, или то, что, как он предполагал, было Королевой, - того огромного далекого и загадочного монарха, дремлющей в своей строго охраняемой камере и лениво пошевеливающейся, когда псаломщики затягивали резкие щелкающие хвалебные песни джиков: "Джик всех джиков, великая Королева". Какие джикские сны о полном господстве в мире ей снились? Как мы вообще узнаем, чего они хотят от нас?
* * *
- Вашего отречения? - воскликнула потрясенная Мингит Комелт. - Вашего отречения, госпожа? Кто посмел? Позвольте мне отнести эту бумагу капитану стражи! Мы найдем, кто за этим стоит и посмотрим, как…
- Успокойся, женщина, - сказала Таниана. Эта взволнованная вспышка личного секретаря беспокоила ее больше, чем сама петиция. - Ты думаешь, я получаю подобные записки впервые? И ты думаешь, что эта окажется последней? Она не значит ничего. Ничего.
- Но швыряться в вас на улицах камнями, завернутыми в подобные послания…
Таниана расхохоталась и еще раз просмотрела содержание клочка бумаги, который держала в руках. "Ты находишься у власти слишком долго, - было написано в ней огромным грубым почерком. - Пора отойти в сторону и позволить править законному преемнику - народу".
Это были слова бенга, и почерк тоже. Камень упал у самых ее ног, когда она возвращалась из часовни Заступника по улице Кошмар в свои апартаменты в Доме Правительства. Она проделывала этот путь почти каждое утро после молебна. Это была третья по счету подобная анонимная записка. "Ох, нет, четвертая, - подумала она, - за последние шесть месяцев". И это после почти сорокалетнего пребывания ее у власти.
- Вы хотите, чтобы я совсем ничего не предпринимала? - спросила Мингит Комелт.
- Я хочу, чтобы ты забыла это, как и вспышки подобного рода. Забыла. Ты поняла меня? Забудь об этом. Записка ничего не значит.
- Но… госпожа…
- Ничего, - снова повторила Таниана.
Она прошла в свои апартаменты. С темных гравированных стен на нее смотрели маски предшественников.
Они были свирепыми, живыми, странными, первобытными. Это были символы былых времен. Таниане они напоминали, насколько изменилась жизнь с того времени, как люди вышли из кокона.
- Настало время отойти в сторону и мне, - прошептала маскам Таниана. - Так мне велели.
"На улицах в меня швыряют камнями бенги, которых не интересует Акт Союза. И это спустя столько времени. Все они нетерпеливые придурки. Можно подумать, что они могут предложить что-то лучшее. Я предоставлю им желаемое и посмотрю, как у них это получится".
За ее конторкой находилась маска Мирридона, которую носили кошмары в тот далекий день, когда племя осуществило свой переход в заново растаявший мир. Она была пугающей, суровой, грубой и отталкивающей. Наверняка ее раскрашивали после какого-то былого воспоминания племени о человеконасекомых, после какого-то родового кошмара - потому что маска была черно-желтой, с ужасным острым клювом.
Рядом с ней находилась маска Сисмоила - вежливая, загадочная, с непроницаемым выражением лица и узкими щелочками глаз. По-соседству висела очень простая маска Текмара. Ниже на стене - маска Нилли, одна из самых ужасающих масок, черная с зеленью и красными как кровь клиньями, расположенными по боками под острым углом. Кошмары носили маску Нилли в день вторжения народа в шлемах - бенгов, они тогда появились впервые, представ перед населением Венджибонезы.
А вот маски самой Кошмар: блестящая, серого цвета, с красными прорезями для глаз, которую она носила при жизни; и самая великолепная из всех - вырезанная в честь нее, посмертно, художником Стрийнином, с яркими пятнами, выделенными отполированным черным деревом. Таниана сама надевала эту маску в день ухода из Венджибонезы, когда люди намеревались осуществить свое второе переселение, в результате которого добрались до места, где построили город Доинно.
Отблески исчезнувшего прошлого - вот что собой представляли маски. Искры, уводившие сквозь приглушенные свивальными времени в позабытые дни, которые, как казалось теперь, навсегда ушли.
- Мне следует уйти? - спросила Таниана, глядя на маски Кошмар. - Они правы? Я правила слишком долго? Настало время отойти в сторону?
Кошмар была последней из древних вождей, - последней, правившей таким маленьким племенем, что вождь знал по именам каждого и решал споры так, словно это были простые пререкания между друзьями.
Насколько простым было то время! Каким простодушным, каким наивным!
- Наверное, следует, - сказала Таниана. - Да? Что ты скажешь? Неужели богам угодно, чтобы я посвятила этому каждую оставшуюся минуту жизни? Или это будет унизительно - удерживать власть год за годом? Или это просто из-за того, что я не знаю, чем еще можно заняться?
Маски Кошмар молчали.
Во времена Кошмар человечество представляло собой лишь небольшую группу - просто племя. Но теперь оно стало цивилизованным; теперь люди живут в городах, теперь их количество исчисляется не горсточками, а тысячами; и люди были вынуждены придумывать одно за другим новые понятия - головокружительное изобилие вещей, позволяющих им полностью действовать в этом новом, расширившемся порядке. Вместо равного разделения они пришли к использованию вещей, известных как разменная единица, и они тревожатся о доходах, имуществе, размерах жилых кварталов, численности нанятых ими работников, о конкуренции на рынке и других подобных странностях. Человечество начало делиться на классы: правителей, собственников, работников и бедняков. Старые племенные установки полностью стерлись. Да, они постепенно исчезали. Однако бенги и кошмары до сих пор окончательно не забыли, что они были бенгами и кошмарами; к тому же были еще хомбелионы, дебефины, стадчейны, мортирилы и другие гордые маленькие племена, которые постепенно терялись в больших, но все еще пытались сохранить хоть какие-нибудь остатки своей индивидуальности.
Все они создавали новые проблемы, решение которых в конечном счете ложилось на плечи вождя. И все произошло так стихийно. Город, снабженный таким силовым двигателем, как непрекращающаяся изобретательность Креша и его исследования древнего архива, вырос, словно гриб, за одно поколение, явившись бессовестной и подающей надежды имитацией городов Великого Мира.
Таниана посмотрела на маски:
- Ведь вам никогда не приходилось беспокоиться о цифрах переписи и денежном налоге, правда? Или протоколах Президиума, или о статистических данных об имеющихся на данный момент в обращении разменных единицах? - Она порылась в куче бумаг, лежавшей на ее столе: это были ходатайства купцов с просьбой о получении лицензии на ввоз товаров из города Джиссо; исследование по вопросам улучшения санитарных условий отдаленных районов, отчет о бедственном состоянии Таггоранского моста, расположенного в южной части города. И так далее, и так далее. Прямо сверху лежал меморандум Креша: "Отчет о предложенном джиками договоре". - Лучше бы здесь были вы, - горячо сказала маскам Таниана, - а я бы висела на стене!
У нее никогда не было собственной маски. Сначала, в тех случаях, когда ношение маски было необходимо, она обходилась маской Кошмар. А потом, когда в город Доинно пришли бенги, чтобы объединиться с ее народом на основе Акта Союза - что явилось политическим компромиссом, предусматривавшим вождя кошмарской крови и большинство бенгов в Президиуме - ношение масок стало казаться ей устаревшим, нелепым обычаем минувших дней. Прошли годы, когда она последний раз надевала маску.
Но она все равно хранила их в своем ведомстве. Частично как украшения, частично как напоминание о том мрачном и более примитивном времени, когда землю сковывали льды, а человечество представляло собой просто небольшую группу обнаженных, покрытых мехом существ, ютившуюся в изолированной камере, прорубленной в горе. Теперь с той другой эрой ее связывали только эти яркораскрашенные маски с резкими чертами.
Опустившись за изогнутую глыбу из черного оникса, возвышавшуюся над подножием из розового полированного гранита, что служило ей столом, Таниана взяла целую горсть бумаг, которую оставила ей Мингит Комелт, и стала снова и снова задумчиво их просматривать. Перед ее глазами всплывали отдельные слова. "Перепись… налоги… Таггоранский мост… предложенный джиками договор… договор с джиками…"
Она посмотрела на маску Лирридона с лицом джика, с огромным острым клювом.
- Ты подписывал с ними договор? - спросила она. - Ты вообще когда-нибудь имел с ними дело?
Джики! Как она презирала и боялась их! Тебя с детства учили их ненавидеть. Они были отвратительными, эти гигантские ужасные насекомые, холодными и зловещими; они могли совершить любое зло.
О них постоянно ходили толки - говорили, что их разбойничьи шайки шныряли по всем восточным и северным территориям. На самом деле многие эти басни были лишены сути. Хотя, с другой стороны, прямо у стен города они украли ее единственного ребенка, - тот факт, что спустя несколько месяцев Нилли Аруилана вернулась, совершенно не уменьшил к ним ненависти Танианы. Что касалось вернувшейся Нилли Аруиланы, то она каким-то таинственным образом отличалась от девочки, которую они забрали. Джики представляли собой опасность. Они являлись противником, с которым в один прекрасный день Человечество будет вынуждено бороться за мировое господство.
А этот договор… эти якобы свидетельства любви их отвратительной Королевы…
Таниана отложила отчет Креша в сторону.
"Я пробыла вождем так долго, - подумала она, - со времен своего девичества. Вся моя жизнь, похоже… почти сорок лет…"
Она стала вождем, когда племя было крошечным, а она только вышла из подросткового возраста. Кошмар умирала, и из всех молодых женщин Таниана была самой энергичной и дальновидной. И все единогласно провозгласили ее вождем. Она не колебалась ни минуты, потому что знала, что создана для этой должности, так же как и должность для нее. Но она не могла предвидеть этого - этих отчетов, исследований, ходатайств на ввоз товаров. И эмиссаров от джиков. Этого не мог предугадать никто. Возможно, даже Креш.
Она взяла следующий лист - тот, в котором говорилось о неполадках полотна Таггоранского моста. Это казалось более срочным. "Ты уклоняешься от истинно спорных вопросов", - сказала она себе. И перед ее глазами встали другие слова:
"Ты находишься у власти слишком долго. Пора отойти в сторону. И позволить править законному пре-емнику-народу".
- Вашего отречения, госпожа? Вашего отречения?
- Она не значит ничего… ничего…
"Ты находишься у власти слишком долго".
"Отчет о предлагаемом джиками договоре".
- Вашего отречения, госпожа?
- Ты когда-нибудь подписывал с ними договор?
- Мама? Мама, с тобой все в порядке?
- Вашего отречения?
- Мама, ты меня слышишь?
"Пора отойти в сторону".
- Мама! Мама!
Таниана подняла глаза. В дверях ее апартаментов стояла фигура. Эта дверь была всегда открытой для любого гражданина Доинно, правда мало кто решался в нее войти. Таниана попыталась сфокусировать зрение. Она поняла, что ее мысли окутал какой-то туман. Мингит Комелт? Нет, нет, Мингит Комелт была маленькой и кругленькой женщиной, а стоявшая в дверях фигура была высокой, атлетического склада, сильной и проявляла нетерпение.
- Нилли? - спустя какое-то время спросила она.
- Ты посылала за мной?
- Да, да, разумеется. Заходи, девочка.
Но Нилли Аруилана все еще мешкала в дверях. На ней была зеленая накидка, небрежно перекинутая через плечо, и оранжевый кушак, свидетельствовавший о знатном происхождении.
- Ты такая странная, - не сводя с матери глаз, сказала она. - Я никогда не видела у тебя такого взгляда. Мама, что случилось? Ты ведь здорова?
- Да. И ничего не случилось.
- Говорят, что в тебя утром швырнули камнем.
- Тебе известно об этом?
- Об этом все знают. Сотни людей видели это собственными глазами и теперь обсуждают случившееся. Мама, меня это так бесит! Что каждый может… может…
- Такой большой город вынужден вмещать большое количество дураков, - отозвалась Таниана.
- Но, мама, швырнуть камень… пытаться причинить вред…
- Ты неправильно осведомлена, - возразила Таниана. - Камень упал передо мной. Его бросали не в меня. Просто он был завернут в послание. Какой-то бенгский монстр считает, что я должна отречься. В записке было сказано, что я слишком долго нахожусь у власти и пора отойти в сторону. Полагаю, в пользу вождя бенга.
- Нилли, зачем нам спорить, - после продолжительной паузы сказала Таниана. - Если я посчитаю, что по поводу этого стоит беспокоиться, я буду действовать, но если кто-то действительно хочет свергнуть меня, то этого не добиться с помощью разбросанных на улицах камней. Ты понимаешь?
- Да, - отозвалась Нилли Аруилана. Это было сказано почти что шепотом. - Понимаю.
- Отлично. - Таниана на мгновение прикрыла глаза. Она пыталась избавиться от усталости и сбросить напряжение. - Ну а теперь давай поговорим о том, из-за чего я тебя позвала. О предполагаемом эмиссаре, прибывшем от джиков, и о предполагаемым договоре, который он якобы хочет с нами подписать.
- Мама, к чему все эти предположения?
- Потому что полученная информация исходит только от Креша и Барака Дайира. Сам юноша не рассказал ничего связного, ведь так?
- Пока нет.
- И думаешь, расскажет?
- Если вспомнит наш язык, то может быть. Мама, он провел в Гнезде тринадцать лет.
- Тебе удалось поговорить с ним на его языке?
Нилли Аруилана, похоже, почувствовала себя неловко.
- Я не могу сделать этого.
- Ты ничего не можешь сказать на языке джиков?
- Только несколько слов, мама. Прошли годы… я провела с ними только несколько месяцев…
- Ты заботишься о его питании, правда?
Нилли Аруилана кивнула.
- А что если ты используешь эти возможности для того, что освежить в памяти язык джиков? Или научить его говорить на нашем языке?
- Думаю, что смогу, - неохотно проговорила Нилли Аруилана.
В ее голосе прозвучала явная неохота. Таниана почувствовала ее нежелание. "Девочка явно противиться", - подумала она и сказала, быть может, слишком резко:
- Ты единственный человек в городе, который может помочь нам в качестве переводчика. Нилли, твоя помощь крайне важна. Скоро соберется Президиум, чтобы обсудить все связанное с договором. А я могу полагаться только на медитации Чудодейственного камня. Чудодейственный камень - это хорошо, но надо, чтобы юноша подтвердил это. Ты должна найти с ним способ общения и узнать, что все это значит. А потом представить мне полный отчет. Я хочу знать все, что он рассказывает тебе.
Что-то было не так. Рот Нилли Аруиланы искривился. А взгляд стал холодным и тяжелым. Не произнося ни слова, она пристально смотрела на мать, и молчание становилось слишком удручающим.
- Есть какие-то проблемы? - спросила Таниана.
- Мама, я не хочу действовать как шпион, - угрюмо сверкнула глазами Нилли Аруилана.
"Шпион? - мысленно повторила Таниана. Это было неожиданным. Ей даже в голову не приходило, что помощь своему народу в качестве переводчика может истолковываться как шпионство. - Неужели это из-за джиков?" - недоумевала она.
Да. Да. В этом были замешаны джики. Она сидела ошеломленная и испуганная. Она впервые осознала, что дочь могла переживать настоящий конфликт.
Вернувшись из плена, Нилли Аруилана не сказала никому ни слова о пережитом среди джиков: ни о том, что они с ней делали, ни о том, что говорили, - ни малейшего намека на то, что из себя представляла жизнь в Гнезде. Она непоколебимо отклоняла все расспросы, реагируя на них одновременно и болезненно, и с холодной яростью, пока те полностью не прекратились. До этого момента Таниана считала, что девочка просто скрывает свою тайну, защищая себя от возможных мучительных воспоминаний. Но если она рассматривает просьбу об отчете ее частных бесед с Кандалимоном как шпионство, то это, должно быть, не ее тайна, а тайна джиков, которую она старается всеми силами сохранить. Это усложняло дальнейшее расследование.
Хотя теперь подобная двусмысленность была роскошью, которую город себе позволить не мог. В нем находился настоящий джикский эмиссар - некоммуникативный, хотя мог бы оказаться таким. Догадываться о его послании или полагаться на способность Чудодейственного камня Креша читать мысли было недостаточным. Его надо было заставить выполнить свое поручение словесно. Нилли просто обязана согласиться. Ее помощь крайне важна.
- Что за глупости? - резко спросила Таниана. - Ни о каком шпионстве не было и речи. Мы говорили о помощи твоему городу. Прибыл чужестранец с сообщением, что Королева хочет вести с нами переговоры. Но он не знает нашего языка, а никто вокруг не понимает его, кроме одной молодой женщины, которая случайно оказалась дочкой вождя, но которая, похоже, думает, что в том, чтобы помочь нам узнать, что пытается сказать эмиссар другой расы, есть что-то неэтичное.
- Мама, ты все переделываешь на свой лад. Я просто не хочу чувствовать, что если мне удастся найти с Кандалимоном общий язык, я обязана тебе сообщать все сказанное им.
Таниана начинала отчаиваться. Когда-то она думала, что Нилли Аруилана унаследует после нее должность вождя, но теперь становилось ясным, что этого никогда не случится. Девчонка была невыносимой. Она была трудной - изменчивой и упрямой. Было ясно, что длинной династии вождей, уходившей в отдаленные дни жизни в коконе, было суждено прерваться. "Это джики сделали ее такой", - подумала Таниана. Это была еще одна причина презирать их. Но в то же время нельзя было допустить, чтобы Нилли Аруилана выиграла битву.
- Ты должна это сделать, - сказала Таниана, собрав все внутренние силы. - Для нашей безопасности жизненно важно понять, что все это значит.
- Должна?
- Я хочу, чтобы ты сделала это. Да, ты должна.
Наступило молчание. Нилли Аруилана нахмурилась от внутреннего возмущения. Таниана смотрела на нее холодно, безжалостно, отвечая на тяжелый взгляд дочери более яростным, чем это нужно было для того, чтобы одержать победу. Она позволила присоединиться внутреннему оку, и Нилли Аруилана удивленно посмотрела на нее. Таниана увеличивала давление.
Правда, Нилли Аруилана продолжала сопротивляться.
В конце концов она сдалась или сделала вид, что сдалась.
- Хорошо, - холодно, почти надменно проговорила она. - Будь по-твоему. Я сделаю все, что смогу.
Лицо Нилли Аруиланы - удивительная копия самой Танианы - ничего не выражало и было непроницаемым - маской, лишенной чувств. Таниана почувствовала желание добраться до самой интимной сути ее с помощью запретных сил и хоть раз проникнуть за эту угрюмую маску. Скрывала ли Нилли Аруилана негодование, или просто чувство обиды, или что еще - какие-нибудь необузданные мятежные эмоции?
- Мы закончили? - спросили Нилли Аруилана. - Ты позволишь мне теперь уйти?
Таниана мрачно посмотрела на нее. Все было плохо. Возможно, она и выиграла эту небольшую битву. Но чувствовала, что проиграла войну.