В общем, на тот берег Семен прибыл в полном расстройстве чувств. Загрузил в лодку неандертальца и оставшиеся вещи. Потом скормил питекантропам по куску мяса (почти последнее!) и долго объяснялся с ними. А что он мог им объяснить? Побудьте здесь, ребята, подождите, пока я что-нибудь придумаю? В конце концов, он же их не звал в это путешествие! Даже если их и удастся переправить, что они будут делать на степном берегу?! В общем, Семен отчалил и заработал веслами, целясь на тот берег и чуть наискосок вверх по течению.
Он продвинулся примерно на полсотни метров, табанить стало трудно, и он развернул лодку, чтобы грести обычным порядком. И сердце его ухнуло куда-то в желудок, который от этого противно заныл: в нескольких метрах из воды торчали две облепленные мокрыми волосами головы. Они довольно шустро его догоняли. "Все-таки поплыли… Самоубийцы чертовы! Психи ненормальные!!!" - подумал Семен и заорал:
- Назад!!! Назад, говорю!!! Потонете же!
- Тхаа-ом! - ответил Эрек, мощно загребая руками. - Ом аа тха!
- Да пошел ты, дебил несчастный, - безнадежно ругнулся Семен. - Хоть бы бабу свою пожалел…
Выбора у Семена, похоже, опять не было - обстоятельства оказались сильнее. Ему оставалось лишь держаться возле пловцов и надеяться непонятно на что - чем он им сможет помочь, Семен не представлял.
Впрочем, кое-что он сообразить все-таки смог: раз такое дело, то стратегия и тактика меняются: держать курс на далекую пирамидку вигвама нет никакого смысла, ведь для этого придется бороться с течением, а это надо исключить. Нужно просто плыть на тот берег, и пусть течением сносит хоть до самого моря - как-нибудь выберемся, лишь бы миновать реку. И Семен сменил курс, а питекантропы поплыли за ним…
Только чудес не бывает - теплокровные существа, живущие в ледяной воде, вроде китов или моржей, выработали в процессе эволюции специальную защиту от холода. У сухопутных ее нет, какими бы выносливыми они ни были. Может быть, в стоячей воде питекантропы и продержались бы, но течение многократно усиливает теплоотдачу, и никакая шерсть на теле спасти от нее не может.
Первой сдала Мери - уже почти на середине. Их несло и несло вниз, а ее движения стали вялыми, она начала отставать, явно выбиваясь из сил. Эрек еще держался, но помочь ей ничем не мог.
- Да держитесь вы за борта! - орал Семен. - Хватайтесь с двух сторон!
Они его не понимали. А может быть, просто были не в состоянии выполнить такой маневр, ведь нужно перестать грести и буквально повиснуть на борту лодки… Пока Семен мучительно пытался подобрать слова их языка, Мери начала захлебываться…
Насмерть перепуганный обилием быстрой воды вокруг, Хью скорчился на корме лодки. Семен посмотрел на него и принял решение:
- Волосы! Возьми ее за волосы! - закричал он на языке хьюггов. - Схвати и тяни вверх - не давай хлебать воду!
Неандерталец приказ выполнил, хотя для этого ему нужно было немного свеситься за борт. Семену пришлось притиснуться к другому борту, чтоб хоть как-то уравновесить судно.
- Держи, не пускай! - хрипел Семен и изо всех сил налегал на весла.
Каркас у лодки был совсем не жесткий, его перекосило, обшивка неравномерно натянулась, кое-где по швам начала активно сочиться вода. На такие мелочи Семен внимания не обращал - он хотел любой ценой пересечь основную речную струю.
По-видимому, Мери совсем выбилась из сил или, почувствовав помощь, стала меньше работать конечностями - лодку кренило все больше и больше…
Над бортом показалась коричневая мокрая рука, и пальцы сомкнулись на изогнутой палке верхнего обвода - Мери взялась-таки за борт!
- Отпусти ее! - крикнул Семен хьюггу. - Пусть сама держится, а ты к другому борту - перевернемся!
Парнишка, конечно же, половины слов не понял - отпустил волосы Мери и вновь сжался в комок на дне лодки. Семен с превеликим трудом удерживал равновесие и умудрялся при этом как-то еще и грести. Вдруг он понял, что сейчас Эрек повторит движение своей подруги - возьмется рукой за борт. За тот же самый!
"Мать вашу!!! - Семен со страшной силой заработал одним веслом - Вас же надо разделить любой ценой!" Маневр почти получился, но Эрек, потеряв из виду подругу (ее загораживала корма), начал паниковать и хлебать воду - он тоже, похоже, был на пределе.
Осталась последняя попытка, последнее средство, и Семен постарался мобилизовать все свои ментальные и прочие способности.
- ВОЗЬМИСЬ РУКОЙ ЗА БОРТ! - выдал он торчащей из воды голове питекантропа. Увидев, что тот на него смотрит, Семен бросил весло и показал жестом: - Возьмись за борт - вот так!
Из воды высунулась темная рука, пальцы обхватили борт, лодка качнулась и почти выровнялась. Правда, при этом она приобрела сильный крен на корму.
"Господи, лишь бы пополам не разломили!.."
До берега оставалось метров двадцать, когда лодка перестала двигаться, а Эрек за бортом что-то замычал. Семен перестал грести вперед и лишь подрабатывал левым веслом, чтобы лодку не развернуло. Питекантроп завозился, сильнее навалился на борт и… встал на ноги - воды ему было по пояс.
Мери, похоже, закоченела настолько, что стоять на ногах уже не могла. Эрек отцепил ее от лодки и поволок на сушу. Семен длинно выругался на всех языках, которые знал: по самому оптимистичному прогнозу, их снесло километров на пять ниже лагеря. Русский мат он прокрутил дважды, а потом тихо поплыл вслед за питекантропами: расставаться с лодкой он пока не собирался, и лишний груз в виде юного неандертальца был ему ни к чему - сам дойдет.
К лагерю Семен выгреб уже в сумерках - злой, голодный и усталый до невменяемости. Однако то, что он увидел, выпихнув лодку из-за кустов, повергло-таки его в легкий шок: у дымного костерка сидела ВСЯ его команда. Мери располагалась рядом с Хью и, кажется, перебирала его волосы!
- Хорошая компашка собралась! - оценил прелесть момента Семен. - Кого нам для полного комплекта не хватает? Орангутанга или хоббита?
Мыслительный процесс шел непрерывно, но все время по кругу: что делать, как жить дальше? Семен то пытался разложить проблему на составляющие и справиться с ними по отдельности, то найти общее решение, а потом разобраться с частными. Ни так, ни эдак ничего не получалось. С этими мыслями он уснул, с ними же проснулся и продолжал думать. И занимался этим до тех пор, пока не обнаружил, что в покрышку вигвама кто-то скребется. Некоторое время Семен соображал, кто из его спутников может этим заниматься с утра пораньше. Потом клапан входа отодвинулся, внутрь просунулась чья-то голова, а за ней и туловище. Существо вполне уверенно шагнуло к лежащему под стенкой мешку с остатками мяса.
"Та-ак, - констатировал Семен, - приплыли!" Он высунул из-под шкуры руку, дотянулся до своего вонючего мокрого мокасина и, коротко размахнувшись, запустил им в гостя. Получив тапочком по загривку, существо пригнулось, оглянулось, показало зубы и вплотную занялось мешком. "Ах ты, гад", - начал злиться Семен и взял второй мокасин.
- Ой, тигрик пришел! - сказала проснувшаяся Ветка. - Какой хорошенький!
- Чего в нем хорошего? - пробурчал Семен, вылезая из-под "одеяла". - Наглая тварь - и здесь достала!
В вигваме было холодно, кожа немедленно покрылось мурашками, но Семен терпел. Он подобрался к зверю, взял его за шкирку (тот пугливо пригнулся и зашипел), развернул головой к выходу и пинком под зад выпихнул наружу. Оттуда послышалось недовольное фырканье.
- Ну и отожрался! И когда успел?!
Замечание было справедливым: "тигрик" был размером с приличную овчарку.
- Зачем ты его так, Семхон? Он же в гости пришел, а я даже погладить не успела!
- Ты что, саблезубов не боишься? - удивился Семен. - Они же кусаются!
- Правда? Но ведь это же наши звери, мы же из рода Тигра…
- Знаешь что, - перебил Семен, надевая на голое тело обвязку арбалетного крюка, - из рода или не из рода, а сиди здесь и не высовывайся! Была у нас в будущем такая поговорка: "За что боролись, на то и напоролись". Как они тут оказались?! Помнишь, я тебе про них рассказывал? Впрочем, может быть, это другие… Эх, верил бы в Бога - помолился бы!
Молиться Семен не стал, но пару минут потратил на то, чтобы сосредоточиться и настроиться на ментальный контакт. Думать о том, что остальные члены команды, может быть, уже съедены, ему не хотелось.
Огромный кот дремал, положив голову на лапы, в нескольких метрах от входа. Кроме детеныша, который деловито обнюхивал оставленные снаружи посуду и вещи, никого больше поблизости не наблюдалось. Сначала Семен решил, что это другой саблезуб - окраска более светлая, а морду пересекает большой рваный шрам. Потом сообразил, что зверь, наверное, обзаводится зимней шерстью, а шрам, вроде бы, свежий, так что, скорее всего…
Детеныш, увидев человека, немедленно двинулся к нему и выразил желание ухватить его зубами за голую голень. Клыки у него были не очень большие - всего с мизинец, - так что Семен не испугался и отважно пихнул его ногой в бок.
- Отстань! - сказал он вслух и, напрягая мозги, обратился к коту:
- "Ты что, его не кормишь?"
Саблезуб приоткрыл один глаз ("Притворяется", - догадался Семен):
- "Он просто любопытный. Играть хочет".
- "Вот и играй с ним сам!"
- "Лень. Надоел".
- "Мне тоже! Почему ты здесь? Это не твоя земля!"
- "Теперь - моя".
- "Ты перешел реку вместе со "своими"?"
- "Да".
- "Зачем?"
Кот перестал-таки изображать спящего, поднял голову, протяжно зевнул, облизнулся.
- "Все меняется…"
Последовал обмен несколькими "мыслефразами" или "мыслеобразами", из которого Семен понял только, что изменились обычные пути передвижения копытных. Они, вроде как, в этом районе раньше переходили реку, а теперь такого не стало. О подробностях можно было только догадываться, и Семен предположил, что здесь раньше был брод, у которого саблезубы и кормились.
- "Тут (на этом берегу) раньше не было саблезубов?"
- "Были. Пришлось драться…"
- "Вижу. Ты победил?"
- "Конечно".
Семен принял в свои мозги "мыслеобраз" схватки двух саблезубов, причем не со стороны, как в кино, а глазами одного из участников - брр! Даже в черно-белом варианте… И, в заключение, толстый короткий хвост убегающего противника. После чего поплыли виды степных холмов и распадков - вероятно, обзор новоприобретенных владений. "Э-э, погоди-ка, - всполошился Семен. - Это что же получается?! Поселок, что ли?! Ничего себе, охотничья территория!"
- "Двуногие (мои) на твоей земле?"
- "Они мне не мешают. Только воняют. Как ты".
- "Не нравится, не нюхай! Я могу (имею право!) охотиться здесь, а ты пугаешь мою добычу!"
Кот посмотрел с насмешливым интересом:
- "Возьми мою".
Некоторое время Семен пытался осмыслить полученный мыслеобраз. Почти ничего не получилось, и он решил уточнить ситуацию:
- "Ты убиваешь мамонтов?!"
- "Редко. У меня от них изжога (неприятные ощущения в животе - чистый понт)".
- "Зачем убил этого?"
- "Добил. Убили двуногие".
- "Мои?"
- "Другие".
- "Какие еще "другие"?!"
- "Не знаю (такими глупостями не интересуюсь)".
"Та-ак, - начал лихорадочно соображать Семен. - Это что же получается: здесь где-то есть люди?! И они подранили мамонта?! Вообще-то, тут, наверное, территория одного из наших пяти племен - бартошей, скорее всего. Только вряд ли из них кто-нибудь выжил. Но, даже если и выжил…. Как-то это, вроде бы, не в традиции отпускать раненого мамонта - священное животное все-таки. Непонятно… Что делать? А мясом разжиться не помешало бы… Рискнуть?"
- "Мне нужен их след".
- "Ты не видишь (не чуешь, не воспринимаешь) следов".
- "След двуногих я увижу. Дай его мне".
- "Что за манера, - шумно вздохнул кот, - шевелиться, когда нужно спать? И наоборот".
- "Когда хочу, тогда и сплю! Дай мне след!"
- "Пошли!"
Такая сговорчивость совсем не радовала - кот откровенно насмехался и демонстрировал свое превосходство: ты, мол, чего-то просишь и требуешь, потому что сам беспомощен - ничего вокруг не видишь и не слышишь. При этом чувствовалось, что предмет интереса расположен где-то рядом, то есть переместиться к нему для саблезуба никакого труда не составит, иначе он не стал бы шевелить лапами ради такой мелкой забавы.
- "Пошли! Сейчас возьму свой "зуб"".
- "Ну-ну…"
Семен прервал контакт, сунулся в вигвам за арбалетом и застонал:
- Ветка! Да что же ты делаешь?!
Его женщина сидела, накрывшись "одеялом". Одной рукой она чесала саблезубого котенка за ухом, а другой гладила его по спине.
- Хороший зверь, хороший! Ма-аленький совсем…
Пока Семен распихивал болты по карманам, пока надевал рюкзак, назойливое животное улеглось на бок и подставило женским рукам белое пушистое брюхо.
- Гони его к черту, Веточка! - без всякой надежды попросил Семен.
- Ну-у, Се-емхон! Он же ко мне пришел… Он же гладиться хо-очет. Он еще ма-аленький…
- Ничего себе - маленький, - вздохнул Семен, вылезая наружу.
Идти действительно далеко не пришлось - через холм в соседний распадок. Семен даже удивился, почему питекантропы не услышали и не учуяли, что здесь происходило ночью. То ли у них нюх от дыма испортился, то ли будить постеснялись…
Обычный пологий распадок. Есть ли там ручей с водой - непонятно, но по самому низкому месту, обозначая русло, заросли ольхи и еще каких-то кустов. А возле этих кустов лежит…
То, что это мамонтиха, Семен определил с первого взгляда - по форме бивней. Брюхо вспорото, вывалившиеся внутренности вяло доедает старый саблезуб. Хобот отгрызен, задняя часть туши тоже основательно растерзана - в общем, приятное зрелище… В стороне на солнышке дремлют еще два саблезуба - вероятно, самки. При приближении гостей старик перестал теребить кишки и, недовольно оглядываясь, подался в сторону.
Кот сел и занялся вылизыванием своей шерсти. Семен положил арбалет на землю и, стараясь пореже вдыхать воздух, занялся осмотром. Вообще-то, он предпочел бы просто нарезать мякоти в рюкзак и поскорее смотаться отсюда, но не мог придумать, как, не роняя своего достоинства, взять чужую добычу. Кроме того, ведь речь шла о каком-то следе…
И след нашелся - в болоте, образованном кровью и содержимом брюшной полости мамонтихи. Лезть туда Семену не хотелось отчаянно, но это было слишком важно, чтобы вспоминать о брезгливости "белого" человека.
Итог расследования озадачил: три грубо обработанных палки, связанные ремнями. Что за конструкцию они образовывали первоначально? Уж во всяком случае не треногу, поскольку все разной длины, а самая короткая привязана за середину. Самая же длинная представляет собой… копье. Да-да, именно копье - Семен даже до наконечника докопался! После трапезы саблезубов поставить точный диагноз было трудно, но складывалось впечатление, что этим оружием было пробито брюхо мамонтихи. Причем удар был нанесен в область паха снизу - как проделать такое с живым мамонтом, представить Семен не мог. Наконечник был довольно острым, но какой-то непривычной формы. На всякий случай Семен разрезал крепление, кое-как обтер это изделие и положил в карман.
Кот, похоже, уже спал, и Семен решил, несмотря ни на что, все-таки нарезать мяса. Поглядывая время от времени на хозяина добычи, он принялся за работу, в тысяча первый раз жалея, что у него такой маленький нож, да и тот, кажется, доживает свой век.
Семен увлекся своим грязным делом и чуть не вздрогнул, когда получил отчетливое новое "послание". Оно представляло собой чистой воды насмешку:
- "Ты ешь "холодное" мясо?"
Под "холодным" кот, кажется, подразумевал не то чтобы совсем падаль, а… Ну, в общем, мясо животного, которого убил не сам.
"Вот гад, - мысленно ругнулся Семен. - Притворяется спящим, а сам следит! Мяса ему жалко, что ли?! Блин, надо же придумать достойный ответ!"
- "Холодное мясо едят "мои другие", - он составил и передал "образ" питекантропов. - Я должен их кормить".
Кот тихо фыркнул, что однозначно выражало глубокое презрение. Семен счел необходимым изобразить обиду:
- "Мне самому нужно "теплое" мясо, а ты распугал мою добычу!"
Ни воинственного тона, ни упрека в свой адрес саблезуб не принял - издал негромкий урчащий звук, опустил голову на лапы и закрыл глаза. Его последний "посыл" расшифровать было трудно: нечто типа "ну-ну, все с тобой ясно…", и при этом невнятное обещание чего-то. Семен мысленно (без передачи!) послал огромного кота куда подальше, взвалил на спину рюкзак и, кряхтя от натуги, отправился в лагерь.
По прибытии он обнаружил, что весь личный состав, за исключением Ветки, прячется, дрожа от страха, в прибрежных кустах, а в родном вигваме на семейном одеяле из шкуры спит саблезубый детеныш. Последнее обстоятельство Семена глубоко возмутило: котенка он разбудил и, невзирая на просьбы своей женщины, пинками отогнал метров на триста от лагеря. В конце концов, животное сочло возможным обидеться, показало зубы и отбыло в район дислокации приемных родителей.
Ближе к вечеру вся компания сидела у костра и подкреплялась вареной мамонтятиной. Семен, между делом, пытался допрашивать Хью о причинах, которые заставили его сородичей покинуть привычные места обитания. Юный неандерталец, издалека наблюдавший общение Семена с саблезубом, старался угодить изо всех сил. Толку от этого было мало, поскольку границы объективной реальности в сознании неандертальцев весьма размыты, если вообще существуют. В общем, Семен так и не понял, кто их вытеснил из родных гор - демоны или люди, - но кто-то явно вытеснил. То есть сами они, даже умирая с голоду, никуда уходить не стали бы: раз нет добычи, надо помирать на месте, а не осваивать новые территории.
Все вместе - перемещение хьюггов, смена саблезубами охотничьей территории, раненая мамонтиха - наводило Семена на грустные размышления. Собственно говоря, он понимал, что даже небольшое изменение климата вызовет серьезные последствия, но никак не ожидал, что они проявятся так быстро.
От размышлений его оторвал внезапный переполох: Эрек и Мери вскочили и заметались, не в силах решить, что безопасней - бежать прятаться или остаться возле людей. "Явный прогресс, - отметил Семен. - Раньше, чуть что, убегали не задумываясь!" Хью тоже был испуган - он напряженно всматривался в противоположную от реки сторону.
По мнению Семена, рассматривать там было решительно нечего - близкие склоны пологих холмов загораживали горизонт, и ничего интересного на них не было. Он отчасти и выбрал это место для стоянки в расчете на некоторую защиту от ветра. Тем не менее спутники почувствовали нечто, и нужно было реагировать - Семен принялся натягивать тетиву арбалета. Натянуть ее он успел, а вот вложить в желоб болт - нет. Послышался отдаленный трубный рев, а потом ступни ощутили легкое подрагивание почвы…
Семен стоял спиной к вигваму, лицом к степи и смотрел, как на перегибе склона возникает темное пятно, как оно превращается в мамонта… И этот мамонт мчится, задрав хобот, не куда-нибудь, а прямо сюда!
Вообще-то мамонты, как и слоны, не бегают в обычном смысле слова, но быстро передвигаться умеют…