Словно отвечая на его вопрос, от стен Замка отошла ладья. К Погребальному Островку плывут. Готовиться. У них не так уж и много времени. Хотя… Хотя, наверное, на Островке есть готовый запас - плиты, ямы и всё такое. Благородные люди всегда готовы к смерти, это простолюдины умирают так же, как и живут, - бестолково, бедно, без достоинства.
Внизу хлопнула дверь. Кто-то идёт. Зелатор? Нет, походка другая. Учитель? Да, Учитель.
Он приготовился ждать, всё же триста ступеней, а Учитель не молод, но звук шагов вдруг стих, чтобы спустя несколько мгновений возобновиться, но уже рядом. Совсем рядом, в полувитке.
- Любезный Луу-Кин, вы скучаете?
- Я… Мне было очень интересно здесь, наверху. Хорошо думается.
- Тогда давайте поднимемся ещё немного.
Они поднялись теперь уже под самую крышу.
- Проходите, проходите в кабинет. Хоть и высоко, зато никто по пустякам не беспокоит… - Маг смотрел на Луу приветливо, но Луу-Кину захотелось поскорее спуститься вниз. Наверное, боязнь высоты. Голова не кружилась, но всё-таки было не по себе. Уж больно здесь, в кабинете, широкие окна. Втрое против тех, что витком ниже. Словно что-то подталкивает к ним, шепчет: "Шагни, шагни!"
- Да… очень удобно, - протянул он, стараясь пересилить дурноту.
- Вы устали? Понимаю. Тяжёлый путь, волнения, да ещё пост. Откушайте, прошу вас. - Бец-Ал-Ел достал из настенного шкафчика тарелку и кувшин. Ветчина, хлеб и сидр.
- Но пост…
- Пост там, внизу. Вам, любезный Луу-Кин, нужно восстановить силы, я надеюсь на вас, на вашу помощь.
- Если так, то конечно…
Луу надкусил ветчину. Свежая. И хлеб - ещё тёплый, пахучий.
- Как прошло путешествие? Я, право, опасался за вас: окрестности Замка ныне небезопасны.
- Да, Учитель. Удача, что мне встретился рыцарь Дома Кор, который позволил идти вместе с ним. Счастливый случай. Иначе… - Луу поёжился.
- Случаи, особенно счастливые, любят, когда о них заботятся, - туманно ответил Бец-Ал-Ел. - Но мутов действительно собралось много. Слишком много для этих мест.
- Будто жужелицы на мёд слетелись, со всех ближних земель.
- Мёдом у нас не пахнет.
- Чем-то, стало быть, пахнет.
- Чем угодно, но не мёдом. - Бец-Ал-Ел в раздумье шагал от окна к окну. - Да и зачем мутам мёд? Муты любят плоть. Плоть и кровь.
- Значит, пахнет кровью, - заключил Луу.
- Здесь люди, там муты. Сверху Небесы, внизу Навь. Четыре Силы. Каждая сильна по-своему и на своём месте. Сложилось равновесие. Мир держится на нём много поколений. Но если появится пятая сила, как знать, не накренится ли наш мир, не переломится ли?
- Откуда ж ей взяться, пятой силе, Учитель? В мире живых ей места нет.
- В мире живых… Да, ты прав, любезный Луу-Кин. Я вижу, ты насытился. - Бец-Ал-Ел переменил тему. - Тогда я бы хотел посмотреть твою находку.
- Я принёс то, о чём вы говорили, Учитель. - Луу отодвинул тарелку, поставил на стол короб. - Вернее, я надеюсь, что это именно то.
Он откинул крышку, запустил обе руки внутрь.
- Пещеру почти завалило, пришлось разбирать лаз, оттого-то я и припозднился. Вот. - Он вытащил свёрток и вопросительно посмотрел на Бец-Ал-Ела. - Оно?
Маг не торопился. Сначала долго смотрел на свёрток, потом медленно начал разворачивать тяжёлую ткань. Тускло блеснула волнистая поверхность.
- Да, это именно оно. Яйцо. - Бец-Ал-Ел взял предмет в руки, поднёс к уху.
- Что-нибудь слышите, Учитель?
- Слышу? Нет, любезный Луу-Кин. Оно молчит.
- Вот и я - и слушал, и вертел - ничего. А уж как боялся, как боялся!
- Чего?
- Да разбить. Дорога-то дальняя. То споткнёшься, то уронят.
- Разбить? Если его сбросить с башни, оно останется невредимым. Если его положить на наковальню и бить молотом, ни трещинки, ни царапинки на нём не появится. Нет, любезный Луу-Кин, эту скорлупу запросто не разобьёшь.
- А чьё… Чьё это яйцо, Учитель?
Бец-Ал-Ел покачал головой.
- Боюсь, ничьё. В том-то и беда. Поди сыщи теперь для него наседку… - Он убрал яйцо в тяжёлый кованый сундук, что стоял у стены. - Ладно. Прознает - прилетит. Его теперь издалека видно, яичко-то. А не прилетит, что ж… Подкладывают под курицу утиные яйца, так и мы натуру обманем. Постараемся. Устроим самогрейное гнёздышко.
Луу не стал расспрашивать дальше. Не хочет Бец-Ал-Ел говорить - значит и не нужно ему, Луу-Кину, знать. Или, напротив, нужно своим умом дойти до сути. До чего дошёл сам - то твоё, не отнимешь. Не золото.
Он посмотрел в окно. Оно манило к себе пуще прежнего, потому-то он и не отводил глаз. Боролся. Не уступал слабости. Как знать, может, придётся и в горы подниматься, по кручам карабкаться, что тогда? Поначалу в пещерах Ра-Амонских тоже жутко было, казалось - завалят, не выпустят, а сдюжил.
В полуденном окне вдали, за Топью, углядел он дымок. Горит что-то. Время не сухое, чему ж гореть? Он посмотрел в окно рассветное. Опять дым, тоже вдали, в дне пути. И в полуночном окне дым, и в закатном.
- Учитель, посмотрите!
Бец-Ал-Ел проследил за взглядом Луу-Кина.
- Сигнальные дымы, - сказал он таким тоном, каким говорят "у соседки подгорел пирог".
- Кто-то напал?
- Муты.
- Со всех сторон разом? Такого прежде никогда не было.
- Совершенно верно, любезный Луу-Кин. Не было. Что-то происходит. Что-то пытается нарушить равновесие.
- Но почему стража ничего не делает? Не видит?
- Не у всех такое зоркое зрение, как у вас, любезный Луу-Кин. Да и остальные башни на десять локтей ниже моей. Но стража, разумеется, знает. Вестники прилетели склянку назад.
- И ничего не делается?
- Отчего ж? Замок стоит не первый век, защищая округу. Его не одолела тьма Аты-Бая, под его стенами смерть отыскала сухорукого Има, ужель муты, сколько бы их ни было, могут представить опасность? Неудобство - да, заботу - да, хлопоты - да, но опасность? Эти дымы не столько для нас, Замка, сколько для пахарей. В деревнях грузят скарб на телеги и торопятся сюда, за стены. В отличие от Аты-Бая муты не знают огня и боятся его. Посевы они попортят, поколотят слюду в окнах, но всё это поправимо. Замка им не взять. Никогда.
- Но стража… Они будут отсиживаться за стенами?
- Начальник стражи, сэр Ук-Ян-Ко, рыцарь мудрый и многоопытный. Чем гоняться за мутами по чащобам, он предпочтёт разбить их здесь, под стенами, всех до единого.
- Разве это не опасно - допускать мутов сюда?
- Первый Искусный среди людей, великий Уно Арте, говорил своим ученикам: один мут стоит двух стражников, пять стражников стоят пяти мутов, но сто стражников уничтожат тысячу мутов с той же лёгкостью, с которой солнце побеждает тьму.
- Я, Учитель, видел, как доблестный рыцарь Кор-Фо-Мин один в считанные мгновения рассёк банду мутов.
- Да? - Бец-Ал-Ел задумался. - Значит, я в нём не ошибся, он храбр и силён.
- Он… Он принадлежит к нашему Ордену, Учитель?
- Кор-Фо-Мин? Нет. Я надеюсь - пока нет. Но Дом Кор - наш естественный союзник. Он - послание Межпотопья, несущее в себе жизненную силу того Времени. Пятнадцать зим прошло с той поры, как они высадились на острове Д'лер - и сумели стать одним из самых значимых Домов Белой Земли. Возможно, Дому Кор наш Орден тоже будет небезынтересен.
Но сейчас, любезный Луу-Кин, нас ждёт более спешное дело. К вечеру подойдут беженцы из деревень, нужно успеть до их прихода провести Испытание Аргента.
- Это Испытание…
- Испытание Аргента выявит вампира. Или вампиров. Сейчас в Замке дюжина сотен душ, к ночи станет втрое. Но те, деревенские, не имеют ничего общего с убийством принцессы Ки-Евы, поэтому нужно успеть до их прихода, иначе дело затянется.
- Я смутно слышал про это Испытание, но никогда не видел.
- Неудивительно, любезный Луу, неудивительно. Эта склянка, - маг открыл другой шкафчик и достал склянку чёрного стекла, - эта склянка содержит в себе средство Аргента - очень редкое средство и, нужно сказать, дорогое.
Испытание преследует две цели. Первая, разумеется, выявить вампира. Вторая - показать, что человек прошёл испытание, исключить уклонение. Это средство растворяется в воде, склянка на ведро. Если обыкновенный человек - или даже знатный рыцарь - опустит в такую воду руку, то рука окрасится в серебряный цвет и останется серебряной три дня. Поэтому, встречаясь, люди протягивали друг другу руку, показывая, что прошли Испытание Аргента. Прежде в некоторых краях Испытание Аргента полагалось проводить каждую четверть луны, и был для этого введён особый налог, десятина. Но оказалось, что она - её позже прозвали вампирской десятиной - гнетёт что ремесленника, что пахаря, что торговца. Нужно же платить и походную подать, и баронскую подать. С чего жить-то? Вот и перешли на экономную пробу Ивы и пробу полной Луны. Но они хороши, если нужно испытать кого-то конкретно, одного, двух, ну, десять человек. А для массовой проверки Испытание Аргента остаётся непревзойдённым, лучшим способом. - Рассказывая, маг переливал жидкость из склянки в мерный цилиндр, а оттуда - в реторту. Под нею зажёг огонь - жгучий, невидимый Огонь Духа.
Луу любил слушать Учителя, который незаметно, походя одаривал знанием.
- Готовят средство опытнейшие маги Ри-Има и состав хранят, как величайшую тайну. Правильнее сказать, что он и есть величайшая тайна. Я разгадал его, но проку от этого чуть: для его приготовления нужна особая вода, из источника, который находится у огненной горы в одном из городов Ри-Имского царства. А любая, даже самая обыкновенная вода, привезённая из Ри-Има, становится золотой - слишком далёк путь.
Но вернёмся к первой задаче - выявлению вампира. Вампир - существо, поддерживающее целостность мёртвой плоти за счёт усиления энергетической связи между мельчайшими элементами. Именно поэтому ему нужна кровь - наиболее богатая витальной силой часть человека. Хотя вампир может пожирать и мозг, и мышцы, и внутренности - если силы крови ему мало. Средство Аргента нарушает энергетические связи мёртвой плоти, и потому для человека оно совершенно безвредно, на вампира же действует подобно купоросному маслу - плоть расползается на глазах. Хотя, оставь вампира в покое, через самое непродолжительное время она восстановится, но это уже дело стражи - не оставлять его в покое.
- Но, Учитель, ведь сейчас день. Разве вампиры не боятся дневного света?
- Свет, любезный Луу-Кин, тоже разрывает энергетические связи, но гораздо, гораздо слабее, чем средство Аргента. Сытый вампир легко, на ходу, восстанавливается. Только истощённые, давно не вкушавшие витальной силы боятся света, остальные же солнце не любят, но терпят, как не любим, но терпим мы дождь или туман.
- Я люблю дождь, - пробормотал Луу.
- Тем лучше, тем лучше. Всё, состав активизирован. - Бец-Ал-Ел слил жидкость из реторты в золотой флакон. - Если хочешь, любезный Луу, то оставь свой короб здесь. Похоже, в ближайшее время торгов в Замке не предвидится.
- Спасибо, Учитель. - Луу поставил короб в угол. Здесь всё добро будет в безопасности, никакой лихой человек не полезет в башню мага. Если и полезет, то лихим человеком на свете будет меньше, а каменной статуей - больше. В кабинете учителя стояли четыре статуи. За восемь веков - немного: один отчаянный смельчак - либо просто глупый жадина - на два века.
Из вежливости Бец-Ал-Ел шёл вместе с ним, мог бы просто шагнуть в проём и пёрышком спуститься вниз.
- Мы идём на Площадь Правды. Исстари бароны Т'Вер прилюдно разбирали дела тех, кто прибегал к баронскому правосудию. Там ты и увидишь своего спутника.
- Доблестного рыцаря Кор-Фо-Мина?
- Его.
- Могу я говорить с ним о делах Ордена? - Луу хотелось предстать перед рыцарем не простым торговцем, а практикусом. Достиг он этой ступени совсем недавно и очень тем гордился - перед самим собой. Хотелось бы, чтобы и другие знали, кто он на самом деле, вольный торговец Луу-Кин.
- Нет, нет, любезный Луу-Кин. Это было бы несвоевременно. Немного позже, может быть. - Бец-Ал-Ел понимал состояние практикуса. Здоровое честолюбие в сочетании с пытливым умом, предприимчивостью и везением.
Он почти не надеялся, что Луу-Кин доберётся до Ра-Амони и отыщет Яйцо. Обратный путь, конечно, дело другое - Яйцо бережёт своего Хранителя, но путь туда и сама Ра-Амонь… Три года подряд посылал он людей, последний раз целый отряд, восемь человек, двух рыцарей-послушников. Пропал отряд, все до единого. А Луу-Кин… Луу-Кин достоин новой степени посвящения. Минуя Философа - в Адепты. Младшие Адепты. Один Адепт сгинул, другой возник. Нужно будет поговорить с Магистром Храма, почтеннейшим Элиафасом, иначе обидится старик, станет ворчать, мол, назначения идут мимо него, никто с ним не считается, забыли прежние подвиги. Хотя Младший Адепт - не столь великое назначение, которое нужно согласовывать с Магистром Храма, но пусть Элиафас почувствует, что Орден его ценит, с ним считается. Порой и малость радует человека.
- Видите, любезный Луу-Кин, мы подоспели вовремя.
Площадь Правды оказалась небольшим замощённым участком, огороженным цепями, висевшими на чугунных столбах. На небольшом возвышении поставили кресло. Для госпожи баронессы, для кого ж ещё. В центре у чаши - каменной чаши на каменном постаменте - стояли два стража с обнажёнными мечами. А за ограждением уже выстроились хвосты. Отдельной очередью стояли стражники, отдельною - слуги, отдельною - торговцы. Рыцари, понятно, шли сами по себе, но и им пришлось ждать. Рыцарский хвост.
Все стояли тихо, переминаясь с ноги на ногу и с опаской поглядывая на соседей - что-то покажет Испытание.
- Отменный порядок, - одобрил Бец-Ал-Ел. Луу согласился. Порядок в Замке любили и знали - не вдруг он появляется. Ежемесячные учения, тревоги внушили: всяк должен знать свой манёвр.
- Баронесса Т'Вер, - провозгласил герольд.
Баронесса в окружении Старших рыцарей прошла по Площади Правды и остановилась перед каменной чашей.
Слуга налил из меха воду.
Баронесса сделала знак Бец-Ал-Елу, и маг вылил в чашу средство Аргента.
Ничего не произошло - вода осталась спокойной и прозрачной.
Фомин стоял по левую руку от баронессы. Величайшее доверие и глубочайший почёт. И ответственность. Он, Фомин, а в его лице весь Дом Кор, отвечает за безопасность правительницы Замка Т'Вер. Потому всё внимание на её окружение.
Убережём, если ушами хлопать не будем.
"И сабли наши востры…"
Маг на глазах честного народа приготовил таинственный раствор-индикатор. Всё честно, без обману.
Баронесса подала пример - погрузила в чашу руку, подержала, а затем подняла вверх.
Кисть - словно из ртути. Или серебра. Красиво.
По толпе пронёсся одобрительный гул.
Баронесса отошла от чаши, взошла на постамент, села в кресло. Доказала своё право быть правительницей.
Вторым пройти проверку полагалось молодому барону.
И ещё одна серебряная ладошка.
Третье почётное место отвели ему.
Фомин подошёл к чаше. Правую руку, левую? Баронесса окунула правую, молодой барон левую. Есть в этом особенный смысл или просто - случайность? "Левая и правая, все галоши парою…"
Он снял перчатку с правой руки, так получилось само. Снял и погрузил руку в воду. Защипало, будто нарзанную ванну принял. Досчитал до пяти и вытащил.
Смотрите, люди добрые, не отвалилась!
Он вернулся к баронессе, стал подле неё. Не подступись!
Логичнее, пожалуй, было бы начать проверку именно со стражей - тех, что стояли у чаши, готовые в любую минуту рубить проявившегося вампира. Но в местничестве своя логика.
Тишину нарушил звук бегущего человека. Сквозь толпу пробирался рыцарь-послушник, ищущий И-Гор. Ай, нехорошо, нехорошо. Нарушение церемониала. Краем глаза Фомин заметил, как поджала губы баронесса. Будет младшему сыну младшего сына выволочка. Взять, что ли, его с собою? Человек, в поисках истины засидевшийся в библиотеке и опоздавший на Испытание, - незаурядный человек, Дом Кор - открытый Дом, и рыцарей-послушников в нём больше, чем отцов-основателей, членов экипажа "Королёва". Правда, период послушания долог…
Начальник стражи, доблестный Ук-Ян-Ко, скорчил свирепую рожу и кивком указал рыцарю-послушнику встать в конец хвоста.
Ищущий И-Гор поймал взгляд Фомина.
- Я разгадал, - сказал он одними губами. - Я разгадал! - Но в глазах его было не торжество. Страх. Того больше - ужас.
Определённо, нужно взять его с собой.
Доблестный рыцарь Ук-Ян-Ко тоже продемонстрировал миру и граду свою незапятнанность - и встал рядом с молодым бароном. Он был обижен - считал, что третье место принадлежало ему, рыцарю Замка, а не заезжему обожателю Небесов, и смотрел на Фомина с вызовом и задором.
Лучше бы он смотрел на чашу.
Рыцарь-советник, а попросту эконом замка сэр Ингман, в задумчивости стоял перед нею. Неторопливо засучил рукав, неторопливо опустил руку - и отдёрнул её.
Стражники замешкались, мечи только поднимались для удара, но эконом дожидаться не стал. Он бросился бежать, и люди старались угадать его путь, угадать, с тем чтобы оказаться в стороне.
Все, кроме одного.
Рыцарь-послушник встал на пути советника.
- Сэр Ингман, я знаю, что… - но договорить не успел. Советник ударил его в грудь, ударил голой рукой, но панцирь, лёгкий парадный панцирь, раскололся, словно яичная скорлупка.
Раскололся не только панцирь. Кровь хлынула изо рта рыцаря-послушника, он упал - сначала на одно колено, потом завалился на бок. Рука запоздало потянулась за мечом, но сэр Ингман ударил ещё раз.
Как знать, может, мгновение, что ушло на этот удар, и стало для него роковым. Не задержись он, степняку было бы сложнее догнать эконома. А так сэр Дии-Ол кошачьим крадущимся шагом подоспел - и снёс ятаганом голову советника.
Одним ударом.
Практика.
И только тогда очнувшиеся стражи подоспели на помощь.
Обезглавленное тело рубить не трудно.
- Засвидетельствуйте, доблестный рыцарь, что вампир наказан, - невозмутимо произнесла баронесса.
Фомин подошёл к тому, что совсем недавно было рыцарем-советником.
Кисть руки, обугленная, с проступающими сухожилиями и костями, ещё царапала землю.
Он осмотрел рыцаря-послушника. Нет, и тут поздно что-либо делать.
Ищущий И-Гор умирал.
- Уходите, - прошептал он из последних сил. - Уходите все… Скорее…