Они дошли до поворота, крутого, почти прямого. Что дальше? А дальше от коридора разбегались другие ходы - с дверями открытыми, полуоткрытыми и закрытыми, но открывающимися от обыкновенного ручного усилия. Они шли, только заглядывая внутрь и видя те же переходы, переходы. Лабиринт.
Разведчик прилежно рисовал значки, Ильзе ещё пару раз требовал связи с поверхностью, но тут Вано был бессилен, хотя по-прежнему сматывал с катушки нить, надеясь, что неисправность - наверху и Миадзаки чудом сумеет её исправить. Чудом - потому что у того не было ни диагностических приборов, ни инструментов, ни запасных блоков. Всё, что Миадзаки мог, - это постукивать по корпусу умного ящика. Вероятность починки таким способом - корень квадратный из минус единицы. Для Марса это привычный шанс.
Наконец они открыли дверь, за которой было что угодно, но не коридор.
Пространство внутри загромождено вдоль и поперёк трубами, лианами, шлангами - всё зависело от угла зрения и фантазии.
- Я настоятельно советую начать возвращение. - Разведчик говорил просительно (а собственно, как он мог ещё говорить?), но чувствовалось - не отстанет.
- Уже начали, - отмахнулся Ильзе. - Вот только этот объект осмотрю.
- Тогда хотя бы выключите фонарь.
- Шутите?
- Здесь могут водиться белые мухи.
- Что за мухи?
- Белые. Из доклада Кауфмана.
- А, вы об этом… Легенда, бред умирающего.
- Я их и сам видел однажды.
- Ну, вы, разведчики, чего только не видите. Удивительно, как и целы остаётесь.
- Сам удивляюсь, - согласился разведчик, но от входа отошёл подальше. За ним попятились и Вано, и, поколебавшись секунду, - Тамара. И без того материала достаточно, куда же больше?
Но Ильзе вошёл в раж. Ему казалось, что следующая находка будет весомее, значимей и всю славу может получить другой, счастливчик, пришедший на готовенькое. А за ним останется репутация человека, остановившегося в шаге от величайшего открытия. Ему нужен успех, не маленький, значимый для сотни-другой специалистов, а такой, чтобы прогреметь на весь Марс, нет, больше - Землю. Кем был Рейтё до того, как открыл Карьер? Человеком, которого знала дюжина сослуживцев. Для руководства же он оставался "эй, как вас там…". А теперь - начальник Базы, ежегодно летает на Землю, перевёл туда семью и готовится там, на Земле, сменить Амбарцумяна, директора Института Марса. Случай? Нет, Рейтё шёл к нему каждодневно. Могло ли не встретиться ему Колесо? Да, могло и не встретиться. Но мог ли Рейтё, найдя Колесо, не отыскать Карьер? Вот это уже вряд ли. Он, Ильзе, должен отыскать такое, что превзойдёт все находки. Выпал случай - так держи, держи его, как того тигра. Пусть он кидается на кого угодно - ты, главное, не выпускай хвост.
Он мог приказать идти вперёд разведчику. Да что разведчику - каждому бойцу своего отряда. Именно - бойцу, ведь Марс - это передовая науки. Только ведь
В бой идёт отряд,
Командир впереди,
Алый бант горит на груди…
Ильзе включил фонарь на полную мощность. Белые мухи, как же. Что он во тьме увидит?
Луч упирался в переплетение серых лиан, стволов, стоек и труб. Теплица. Или джунгли, только засохшие, как засыхает фикус в пустой, покинутой квартире.
Гербарий народного правосудия.
Давно уже Ильзе не чувствовал лёгкости Марса. Привык, примерился, это в первые дни скакал козлом. Но сегодня он ощутил гнёт. По возвращении на Землю, говорят, первые месяцы не столько ходишь, сколько годишь… шагнул - и отдыхаешь, дух переводишь. Всё втрое тяжелей кажется - и ходьба, и работа, и просто жизнь. Сейчас - словно Земля.
Но отступать не пришлось, не пришлось и сражаться. Пропал подвиг. Он, Ильзе, от подвигов не бегает, а это главное. Для самого себя главное,
- Никакой активности не наблюдается. Во всяком случае, на первый взгляд, - сообщил он. Голос хриплый, пересохший. Ничего удивительного, атмосфера такая.
- Мне присоединиться? - спросил разведчик.
- Нет нужды. Следите за флангами.
Какие фланги? Как за ними следить? Но прозвучало хорошо.
Ильзе дошёл до противоположной стены. Окошко, круглое окошко. Иллюминатор. Он потрогал. Похоже, стекло.
- В стене определяется отверстие круглой формы диаметром двадцать сантиметров, заполненное прозрачным материалом. - Ему и самому не понравилась суконная речь, но - так будет правильно. Не визжать, не захлёбываться от восторга. Спокойный, деловой анализ. - Вижу рядом прямоугольное отверстие. Дверь, конечно, дверь… - Он позабыл разом все правила. - Бред какой-то…
На двери была надпись. Никаких иероглифов или клинописи. Обыкновенные буквы. Кириллица. "Лаборатория № 2".
- Идите сюда, ко мне, - позвал он севшим голосом.
Вот тебе и открытие. Нашли старую базу. Просто забытую старую базу - и всё. Почести… Земля… Он чувствовал себя гелиевым баллоном, вдруг налетевшим на колючку.
- Да… - протянул разведчик.
- Это… Это наша база? - Тамара смотрела недоверчиво. - Старая база?
- Можно и так сказать.
- А как ещё? - Ильзе опустил руки - буквально. Карабин вдруг показался тяжёлой и бесполезной штукой.
- Идём дальше. - Разведчик не торопился отвечать.
- Идём, почему нет. - Но Ильзе не шевельнулся. Устал он. Устал.
Разведчик толкнул дверь. Потом приналёг. Нехотя, со скрипом, она отворилась. Скрип больше чувствовался - плечом, отдавая в зубы. Особенности марсианской акустики.
- Конечно, старая база. - Вано оглядел помещение. Столы, стулья, бумага.
- Не просто старая. Очень старая. - Разведчик подошёл к висевшему на стене календарю. Подумать только, отрывной календарь! - Пятнадцатое сентября одна тысяча девятьсот тридцать третьего года.
- Что? - Ильзе не подошёл - подбежал.
Все четверо, они стояли перед календариком.
- Шутка. Шутники здесь были, вот…
- Давайте посмотрим остальные бумаги, - предложил разведчик.
Чем хороша марсианская атмосфера, так это тем, что ничего здесь не гниёт. А маски хорошо защищают от пыли.
Все документы были датированы тридцать третьим годом. Нет, не все - были и тридцать вторым и даже двадцать девятым. Самые обыкновенные документы: еженедельные планы, отчёты, служебные записки, журналы наблюдений. Но всего поразительнее оказался плакат. На плакате изображён был юноша, почти ребёнок, в окружении седобородых старцев. "Император Александр IV под мудрым руководством Радетелей России".
- Шутники зашли слишком далеко…
Из помещения выходило ещё две двери. Одна шла в меньшую комнату, похоже, в кабинет. Другая - в коридор. И коридор пересекался скальной породой.
- Обвал?
- Что же мы нашли? - Вано потерянно стоял перед серой ноздреватой стеной.
- Полагаю, это - следы Странников.
- При чём тут Странники? Какое они имеют отношение к тридцать третьему году?
- Вы видели котёнка, пытающегося поймать собственный хвост?
- Странники - это хвост?
- Скорее котёнок. А хвост - мы.
- Нет, погодите, погодите, какой хвост? Какие Странники? - Вано потряс головой. - О чём это вы?
- Да так… Мысли вслух… Теория множественности миров Джордано Бруно подразумевала не столько инопланетные, сколько земные цивилизации… Смертьпланетчики пробивают дыры в иные миры… И это - одна из дыр.
- Множественность… То есть…
- Распалась связь времён… У нас будет время подумать. Масса времени… - Разведчик выхватил саблю, коснулся ею плеча Вано: - Сим посвящаю тебя, о Вано, в ряды разведчиков, людей пытливых, отважных и бесшабашных…
- Прекратите балаган, - оборвал разведчика Ильзе. Ему почему-то не хотелось ни слушать, ни видеть происходящее. Да не почему-то, просто …..
- И тебя посвящаю, о Ильзе… И тебя, Тамара. Добро пожаловать в отряд разведчиков!
- Действительно, что за комедия? - Тамара хотела отстраниться, но разведчик успел положить пятнашку.
- Ритуал, - вздохнул разведчик. - Просто ритуал. Вас теперь ведь зачислят добровольцами.
- Почему?
- Ну, сами должны понимать… Лучше в разведчики, чем на костёр… Увидите много интересного… может быть…
- Не городите ерунды, - оборвал его Ильзе. Как, его - в разведчики? Это мы ещё посмотрим. Он, Ильзе, не пилот какой-нибудь, а служащий одиннадцатой категории. Такими не бросаются. Он пригодится… - Да, не говорите ничего Миадзаки, - скомандовал он.
- Не скажем. - Разведчик опять посмотрел на Ильзе с уважением. - Конечно, не скажем…
5
- Я не знаю. - Фомин отложил пергамент. - Не знаю. В моё время… то есть перед отлётом "Королёва", на Марсе вели поиск разведчики, но они были героями. Стать разведчиком мог далеко не всякий, пробивались лучшие из лучших, элита - как сейчас в рыцари. Перебои со снабжением - да, случались. Земля, она далеко от Марса. Имена "Ильзе" и… как его там… "Рейтё" мне ничего не говорят. Никакого Александра Четвёртого в тридцатых годах - в одна тысяча девятьсот тридцать третьем году - не было. Датировать рукопись не могу, считать документальной - тоже.
- Не считать документальной? А какой?
- В двадцатом и двадцать первом веках - во всяком случае, до нашего полёта - многие писали так… для развлечения. Выдумывали, сочиняли.
- Сочиняли? - Бец-Ал-Ел уважительно покачал головой. - Да, могучие были люди. Каким богатством, какой щедростью должен обладать человек, чтобы тратить свою ментальную энергию на сочинение! Измыслить целый мир! Воистину, то было время титанов.
Фомин за уважением расслышал насмешку. Летописцу, учёному, да просто занятому человеку сочинители кажутся либо циничными скоморохами, за медяки потешающими публику, либо не выпавшими из детства чудаками. Настоящие странники-сказители поют правду, одну правду и ничего, кроме правды.
- С другой стороны, многие сведения оставались достоянием специалистов. Я не криптоархеолог и не следил за марсианской разведкой. Меня больше интересовали дальние полёты. Рейс к Урану, например. Или испытания пространственного двигателя.
- Время титанов, - повторил Бец-Ал-Ел. - Обретём ли мы когда-нибудь утерянную силу?
Вопрос явно не требовал ответа.
Фомин и не ответил. Встал, подошёл к гравюре, висевшей на стене. Изображён был на гравюре Замок - тот же остров, те же очертания, но только немного пониже и стены, и башни. Москва тоже не сразу строилась, Кремль в шестнадцатом веке был куда меньше Кремля века двадцатого. Но здесь, конечно, не Кремль: чтобы не спутали с каким-нибудь другим замком, нарисована была лента с надписью "T'Ver, Anno 5400".
- Таким был Замок почти пятьсот лет назад, - пояснил Бец-Ал-Ел. - Гравюра руки Ум-Шила, победителя драконов, тридцать четвёртого барона Т'Вер. Ум-Шил передал Замок своему сыну, а сам стал отшельником в Шииловском лесу.
- Замечательно! - искренне ответил Фомин.
Барон сумел на гравюре показать не только Замок. Ещё страх. Ещё тоску. Ещё обречённость. Хотелось бежать отсюда, бежать без остановки - куда угодно. Хоть и в лес.
Он хотел расспросить мага о бароне, но помешал слуга.
- Баронесса зовёт своего мага.
- Спешу на её зов. Для того нас, магов и грамотеев, и держат. Надеюсь, нам ещё удастся побеседовать. - Бец-Ал-Ел любезно поклонился Фомину.
- Надеюсь, - в тон ему ответил рыцарь.
- Баронесса просит доблестного рыцаря подождать её здесь, - продолжил слуга, обращаясь теперь к Фомину. - Она только отдаст необходимые распоряжения.
Фомин вернулся к гравюре.
Рыцарь-послушник оторвался от манускрипта. Прочитал. Или кончилось действие заклинания тишины - выдохлось, отпала нужда.
- Удивительно, как много знал чёрный мудрец Кии-Н'Га о Силах Тьмы. Но вряд ли его знание поможет мне. - Ищущий И-Гор с сомнением смотрел на Бец-Ал-Ела.
- По-прежнему в тумане? - поинтересовался Фомин.
- В чёрном тумане на дне глубокой пропасти посреди безлунной ночи, - несколько витиевато выразился рыцарь-послушник. - Устал, словно день верхом на коне скакал, а что сделано? Ничего. Прочитал свиток.
- Вы ещё думали, друг мой, - утешил Фомин.
- Если бы думал… - Рыцарь встал, прошёлся по залу. - Думать, делать выводы - какое счастье. А я блуждаю с повязкой на глазах, не решаясь её снять.
- Почему же не решаетесь?
- Страшно, доблестный рыцарь. Очень страшно. Вырасти с сознанием, что живёшь если не в добром, то всё-таки в своём мире, и вдруг очутиться среди чудовищ… - Он тоже остановился перед гравюрой. - Замок… Здесь я родился, здесь рос… Рос-рос и вырос…
Гравюра произвела впечатление и на него. Рыцарь задумался, погрузился в воспоминания. Верно, о счастливом детстве.
Конечно, о счастливом. За стенами Замка Т'Вер можно было не бояться налёта мутов или рейда завистливого соседа - и так много поколений подряд. Безопасность - она как воздух, пока постоянна, её не видишь и не ценишь.
Фомин вспомнил историю княжества Роо-Неж. Тёплая, жирная, отзывчивая земля, смирный народ, просвещённый князь - а теперь лишь жалкое племя лесовиков прячется среди развалин…
Значит, астероид… Версия Земли. Небесы утверждают совсем другое. Даже не утверждают, нет, это было бы слишком сильное выражение, а Небесы о Земле говорят отстраненно, с брезгливым равнодушием. Равнодушно и сказали, мол, изгадилась Земля, оттого-де и соскользнула кора, съехала. Гренландия с Антарктидой переместились в экваториальную зону, запустился процесс самоочищения. Теперь всё в воле землян: летать, ползать, зарываться вглубь. Небесы идут своим путём, мир безграничен, прах к праху, свет к свету.
Идут. Но далеко не ушли. Околоземные станции, три поселения на Луне, два - на Марсе. Кажется, есть колонии и в поясе астероидов, но именно, что "кажется" - никакой точной информации, увы, нет. Они, экипаж "Королёва", посещают только станцию "Восток". Хорошая станция, на геостационарной орбите, населена приблизительно (даже очень приблизительно) тремя тысячами далёких потомков землян. "Восток" поставляет остальным колониям трансурановые материалы. Берут их снизу, откуда ж ещё? С Земли. Сами спускаться брезгуют. Или просто не могут - сотни поколений, взращённых при слабенькой искусственной гравитации, кое-что подрастеряли. Здесь они бы чувствовали себя медузами, выброшенными на скалы. Прежде посылали големов, роботов-марионеток, но супротив человека они не переговорщики. Из могильников големы могут качать всякую гадость (что нам смерть, немцу - радость, вспомнилась древняя пословица), но интриговать - никак.
Люди любят общаться с людьми, Небесы с Небесами, а с железками пусть кузнечный молот толкует.
Они, экипаж "Королёва", оказались удачными посредниками. За пятнадцать лет заключено контрактов больше, чем за предыдущее столетие. "Восток" пристроил новое крыло, душ этак на двести. "Королёв" получил новый катер, старый-то совсем прохудился, ну и всякую полезную в рыцарском деле мелочь. В новом доме всяк гвоздик дорог.
- Я, кажется, начинаю догадываться. - Рыцарь-послушник оторвался наконец от гравюры. - Но это настолько… настолько невероятно! Нужно просмотреть Summa Summarum. Как только прежде я не обращал на это внимания.
- Summa Summarum?
- Расходные книги Замка. Но они не в библиотеке, а у помощника рыцаря-советника. Я сейчас, доблестный рыцарь. Неужели…
И этот ушёл.
Фомин взял оставленный рыцарем-послушником пергамент. Гениальнейшее изобретение человечества. Количество пишущих людей должно быть пропорционально количеству скотины. Один телёнок - один свиток. Естественная привязанность письменности к экономике. Дешёвая бумага порождает дешёвые слова. Некогда думать, нужно писать. Рукописи не горят, они теряются в грудах исписанной бумаги.
Манускрипт был написан на латыни. Мёртвый язык пережил языки живые. Да был ли он мёртв? Настоящие учёные, положим, знали её. Но он бортмеханик, а тоже выучил. Быстро, уже через неделю залопотал, в карантине Небесов. Не Цицероном, конечно. Feci quod potui, faciant meliora potentes.
- Простите, я заставила вас ждать!
- Что вы, баронесса! Ждать да догонять рыцарю привычно.
- Я решила провести, Испытание Аргента. Сэр Дии-Ол согласился со мною, что это лучший способ решить дело.
Степняк поклонился, подтверждая слова баронессы.
- Свидетельствую, моя госпожа. - Ну какой голем сможет поклониться одновременно и любезно, и с достоинством? Какой голем вообще сможет определить, когда нужно кланяться, а когда рубиться?
- Мои люди делают необходимые приготовления. Мастер Бец-Ал-Ел снабдит нас средством Аргента. Подойдите к окну, доблестный рыцарь, и вы увидите, как глашатай объявит и о смерти принцессы Ки-Евы, и об Испытании Аргента.
Фомин подошёл. Люди внизу ждали праздника, пира, веселья.
Веселья не будет. А зрелище, что ж… Может быть.
Толпа осыпалась, словно цветущая вишня под порывами сивера: только-только кипела и вдруг разлетелась сотнею лепестков во все стороны, оставив после себя лишь голые ветви.
Луу перевёл взгляд. Отсюда, сверху, всё выглядело иным - и Замок, спящим чудищем разлёгшийся у самых ног, и озеро, в глубинах которого сновали зыбкие тени, и поля, сейчас безлюдные, но каждою своею пядью свидетельствующие - здесь живут пахари. После дебрей Ра-Амони вид этот - масло на душу. Покой и достаток, вот самое дорогое, чем может наделить жизнь. Но может и обделить.
Дальше тянулся лес, далеко, насколько хватало глаз, лишь на полуночной стороне серела Топь Блуждающих Огней.
Он поискал дорогу, которой давеча шли они с рыцарем.
Здесь, на этой башне, хорошо предсказывать ближайшее будущее. "Через два часа, моя госпожа, к нам пожалуют гости: его светлость герцог Ан-Жи со своим Чёрным Отрядом. Зажарить быка на вертеле или поднять мост и зарядить пушки? Я бы посоветовал второе, если, конечно, вы, моя госпожа, сами не пригласили герцога погостить".
Луу почувствовал, как голод осторожно лизнул под ложечкой.
Пост подзатянулся. Нет, он мог не есть и два дня, и три, приходилось в жизни и голодать по-настоящему, но даже сюда, ввысь, нет-нет, а и долетали ароматы жареного мяса и дразнили, дразнили… К пиру готовились загодя. Куда ж теперь? Поминальную трапезу устроят, не иначе. Но только после заката. Как будут хоронить принцессу: по её обычаям или по нашим?