- Сэр Ингман уполномочен обсудить деловую сторону договора. - Баронесса представила наконец своего рыцаря-советника.
- Очень рад, - обрадовался сэр Ингман.
- Взаимно, - обрадовался Фомин.
Церемонные поклоны и расшаркивания.
- Договор составлен… - начал было Фомин, но баронесса прервала его:
- Деталями можно заняться и без меня, разве нет? - Теперь баронессу охватили другие волнения. Хлопоты. Свадьба наследника.
- О да, баронесса. Как вам будет угодно. - Рыцари одновременно вскочили, упреждая движение баронессы. Та поднялась, милостиво улыбнулась и - ушла.
- Если вы не возражаете, я бы хотел покончить с делами сегодня. - Сэру Ингману недоставало лоску. Или он решил его поберечь до более подходящего случая.
- Помилуйте, отчего ж возражать? Исполнил обет - гуляй хоть сто лет.
- Вы должны выполнить обет?
- Нет, это я так… Вспомнил древнее присловье.
- Древнее присловье… - уважительно повторил сэр Ингман. - Понимаю. Вы хотите передохнуть?
- Нет, предпочитаю не расслабляться. Давайте начнём прямо сейчас. Это не займёт много времени.
Это заняло полных шесть склянок. Сэр Ингман оказался въедливым, дотошным и толковым рыцарем-советником. Он не стеснялся переспрашивать дважды и трижды, рассматривать карту в магическое стекло и карандашиком рисовать границы лагеря Небесов, обговаривать каждую мелочь - количество севров, объёмы поставок зерна, цену, цену и ещё раз цену. Неудивительно, что Замок в хорошем состоянии.
Фомин решил не досадовать, а радоваться. Иметь контрагентом сэра Ингмана - мечта. Очищает совесть. Вот я вам всё рассказал, показал и объяснил, а дальше вы уж как-нибудь сами.
Наверное, то же решил и сэр Ингман. Этот рыцарь уедет, а хозяйство на ком? На нём. Мелочей нет. И он старался объять всё.
- Я не слишком утомил вас?
В словах советника Фомину послышался сарказм.
- Нет, я рад встретить столь опытного и предусмотрительного советника, сэр Ингман.
- Что поделать? Завтра весь день - праздник, и мне бы не хотелось, чтобы вы отвлекались на наши заботы.
- Ценю вашу деликатность.
Наконец, обговорено всё, что могло быть обговорено.
- Я передаю договор в ваши руки. - Он протянул свитки рыцарю-советнику.
- Я принимаю договор из ваших рук. - Сэр Ингман сложил свитки в серебряную цисту.
Вот так, из полы в полу. С этого мгновения баронат Т'Вер вступил в договорные отношения с Небесами. Впереди - десять лет гарантированного благополучия. Войны между феодами и без того были непозволительной роскошью, но каждый граф, барон или маркиз всё же содержал дружину. Небольшую. На одного дружинника уходил налог от двадцати крестьян, потому - не разгонишься. Когда через два месяца Небесы высадятся у Топи, дружину можно будет и подсократить. Оставить личную стражу, и довольно. Ни один маркиз не подумает начинать войну, пока рядом Небесы. Да и муты будут держаться подальше. Они хоть и твари бездушные (по катехизису Ван-ю-ши), а жить хотят. И ещё тысяча золотых марок ежегодно! И это всё произошло благодаря Елене Глин, баронессе Т'Вер, сумевшей заключить договор с Небесами в году Преображения семь тысяч двадцать восьмом. Подарок ко дню свадьбы молодому барону и всем вассалам.
- Желаю вам, рыцарь Кор-Фо-Мин, приятно провести время, - откланялся советник.
- Я постараюсь, - скромно ответил Фомин. Ехидна этот сэр Ингман.
Давно стемнело. В коридорах горели масляные светильники, разгоняя тьму по углам. Зато уж в углах её, тьмы, было вдоволь.
Рыцарь-послушник, терпеливо ждавший за дверью Малого зала, любезно отвёл Фомина в его покой. Наконец-то. Общей трапезы сегодня не было. Согласно обычаям вообще полагалось поститься, но ему, как путешественнику, доставили ужин. Что ж, хороший ужин. Стерлядь, жирная рыбка. И вино белое, южное, привозное. Пир будет завтра, а это - пост. Рыцарский пост. Луу-Кину небось досталась корочка хлеба с солью.
- Вы не разделите со мною трапезу, ищущий И-Гор? - позвал он рыцаря-послушника. - Вина я не пью по обету, но рад, когда его пьёт сотрапезник.
Делать нечего, пришлось тому сесть напротив. Уклоняться нельзя - во-первых, хозяину уклоняться просто не положено, дабы не заподозрили в отравительстве, во-вторых, некуртуазно уклоняться, когда приглашает старший. Честь оказывает, а этим не бросаются.
Рыцарь-послушник деликатно отщипнул хлеба, отпил крохотный глоток вина. Воздержанность в рыцарях-послушниках - весьма ценное качество. Не всегда. В бою полагается быть дерзким. Но за столом в присутствии старших - другое дело. Тем более - пост.
- Вы пейте, пейте. - Фомин наливал щедрою дланью. Мудри, выдумывай, а лучшей сыворотки правды ещё не создали.
Рыцарь-послушник послушно выпил. Что для молодца чаша вина? И две чаши - пустяк. Только он позабыл, что неделю постится.
- Пост для рыцаря всего важнее духовный. Очищение от суетных мыслей. Думы о возвышенном. О чём вы сейчас думаете?
- Я? - Рыцарь-послушник замялся. Как бы ответить - чтобы не разочаровать? Решил говорить правду. - Я слышал, к нам пожалуют эти… - произносить слово "Небесы" в обществе считалось неприличным. Без крайней нужды и не произносили.
- Пожалуют. Вам это не нравится?
- Для Замка это благо, большое благо. Но служить теперь будет скучно…
- Самая прекрасная служба - скучная.
- Да, наверное. - А про себя добавил: "Для стариков".
- Молодость - пора свершения, но… - Фомин нарочно затянул паузу.
- Какие теперь свершения? Я - младший сын младшего сына. - Вино ударило в голову со скоростью необыкновенной.
Извечная проблема младшего сына. Маленький дракон - до старости геккон. Младшему сыну нужно быть героем, чтобы добиться хоть части того, что старший получает по праву рождения.
- Император Бар-Ад-Дин тоже был младшим сыном младшего сына. - Фомин с интересом смотрел в окно. Луна, низкая, кровавая, поднималась над вершинами елей. Красиво.
- Да. Но на земле нет места для тысячи императоров. - Рыцарь-послушник, похоже, был философом. - А нас, младших сынов…
- В жизни всегда есть место подвигу. - Старая банальность, как старый коньяк: с веками ценность обоих только возрастает.
- Может… может быть, вы слышали что-нибудь о Походе? - с надеждой спросил рыцарь-послушник.
- В этом году Похода не будет наверное, - разочаровал Фомин.
- А герцог Ан-Жи?
- Герцог, как всегда, воюет. Сейчас пытается покорить Мёртвую Крепость.
- Где?
- В предгорьях Арпада.
- И ему… ему нужны рыцари?
- Герцогу Ан-Жи всегда нужны рыцари. Но разве поблизости нельзя найти применения вашему мужеству и вашей отваге?
- Истреблять мутов?
- Охранять Замок. Положим, больших сражений не предвидится, но всё ж…
- На это довольно стражи.
- Так покойны земли Т'Вер?
- В округе, конечно, найдётся работа для стражника. Муты, бунтовщики, конокрады…
- Золотых шпор на конокрадах не выслужишь, это верно.
Туман выползал из Топи Блуждающих Огней, малиновый туман. Оптическая иллюзия - из-за лунного света.
- А чудовища?
- Да, - согласился рыцарь-послушник. - Чудовища - единственное, что нам осталось. Но они живут именно в глубинах Топи Блуждающих Огней, а она…
- У вас ещё есть время. Два месяца - большой срок.
- Да, - обнадёжился рыцарь-послушник. - Я обязательно постараюсь убить чудовище. Если только оно выйдет на берег.
- А оно выходит?
- Очень редко. Но у нас… у нас есть вампиры.
- Вампиры?
- По крайней мере один. Конечно, ловить вампиров - задача стражи, но стражники боятся… Ох, сударь, кажется, я разболтался…
- Ничего, мой друг. Мы, рыцари, должны быть искренними.
- Да… - Но видно было, что рыцарь-послушник корил себя за болтливость. Вампир - пятно на репутации округа. Непойманный вампир - препакостное пятно. А тут ещё свадьба. И он, рыцарь-послушник, не сдержался, показал позор гостю. Особо почётному гостю. Срам.
Фомин не стал бередить рану. В конце концов, вампир - беда, а не позор. Такой способный рыцарь-послушник обязательно истребит его. После свадьбы.
- Я очень стараюсь, - согласился рыцарь-послушник. - Но вампира отыскать трудно, очень трудно.
- Вы пробовали сменить тактику?
- Тактику?
- Походить по окрестностям. Я бы так и сделал. Может, и сделаю. Вдруг и мне повезёт? Мы, старики, порой ещё годны на разные дела.
- Вы, сэр… Вы хотите поохотиться на вампира?
- Боюсь только, особой пользы от меня не будет. У меня нет магических способностей.
- У меня тоже, - вздохнул рыцарь-послушник. - Я даже погоду предсказать не могу. Любой крестьянин может, а я - нет.
- А карты? Вам везёт?
- Пробовал и карты. Нет, полная слепота… Я - один из худших игроков в Замке. - Рыцарю-послушнику стало жаль себя, но тут же он тряхнул головой, прогоняя минутную слабость. Не пристало рыцарю сетовать. Ему пристало в бой рваться, в дальний поход, и он спросил - отчаянно, как в пропасть ухнул: - Вам, доблестный рыцарь, товарищ не нужен?
- Товарищ?
- Я… Мне… Мне нужно что-нибудь совершить. А сидючи здесь много ли высидишь? Вот если путешествовать со славным, храбрым, проницательным рыцарем, старшим товарищем, который… - Рыцарь-послушник всхлипнул и заснул.
Три чаши вина. Но будем справедливы - три чаши натощак, после многодневных хлопот, недосыпаний, поста. И вообще - нехорошо. Ничего он, Фомин, интересного не узнал, только напоил пьяным бедного юношу. Пусть поспит немного. Ему полезно.
А мы тем временем…
Фомин задумался. Тем временем ему-то и делать ничего не нужно. Лечь, что ли, спать? Но прошлой ночью он выспался вдоволь, не лопнуть бы. И потом, слишком уж новое место, чтобы глупо спать. С другой стороны, бродить по Замку просто так - неприлично. Положено предаваться благочестивым размышлениям. Завтра - о, завтра будет время для буйного веселья, но сегодня…
Ничего, каждой минутой отдыха следует дорожить. Позади длинный путь, впереди - неизвестность. План-то вполне определённый, возвращаться прежним путём, но только всякое бывает в жизни.
Фомин вышел на балкончик. Как нарочно, над горизонтом появилась блестящая точка. Вернее, запятая - это, похоже, Третье поселение. Небесы отнюдь не едины, Третье поселение - консерваторы, и с Ползающими По Земле никаких дел иметь не желают. Хорошо, что есть и другие, кому есть дело если не до землян, то до Земли, кому можно продать протекающий могильник. И Замку польза, и Небесам, ну и Дому Кор тоже кое-что перепадает. В сущности, он такой же торговец, как и давешний спутник, Луу-Кин. Только торгует услугами. Иногда не торгует, а так… даром. Для укрепления репутации.
Замок погружался в сон. Кто мог спать - спал. Но многим приходилось и работать. Свадьба сама собой не свершается. Яства сами собой не готовятся. Платья сами собой не шьются. Мечи сами собой не куются.
С чего это на мечи потянуло? Напротив, мир шаткий сменяется миром крепким.
Опять он ощутил чужой взгляд. Здесь-то отчего? От усталости, не иначе.
Фомин вернулся в комнату.
Рыцарь-послушник спал деликатно, без храпа. А вот чутко ли?
Фомин вынул кинжал из ножен. Спит. Ладно, ножны у кинжала ремейские, бесшумные. Почти. Он полуобнажил саблю и тихонько ударил по ней кинжалом.
- А? Что? - встрепенулся рыцарь-послушник.
Три с двумя минусами. Сон чуткий, но пробуждение бездарное.
- Вы, кажется, задремали…
- Простите… простите, доблестный рыцарь, не знаю, как это получилось…
- Ничего, где ж и передохнуть, как не среди друзей. Наверное, много хлопот?
- Нет, ничего особенного, - не стал искать оправдания рыцарь-послушник. - Обыкновенная служба. Просто я оказался слаб. Даю обет не пить вина в течение срока, который положите вы мне, доблестный рыцарь.
- Но завтра свадьба, а по этому случаю не пить - нанести оскорбление Дому.
- Я попрошусь во внешнюю охрану.
Действительно, жертва великая.
- Об этом мы поговорим утром, а сейчас…
Рыцарь-послушник с подобающими церемониями покинул покой. Пошёл, наверное, писать отчёт о проведённых часах. Ничего особенного, это входит в обязанности послушника. В этом нет ни недоверия, ни тем более оскорбления, одна только служба. Предосторожность. Развитие навыков.
Фомин вернулся к столу. Обет не обет, а пить всё-таки он не будет. Поесть - другое дело, стерлядь оказалась отменной, и он отдал должное и мастерству рыбака, и мастерству повара.
Затем улёгся, но не на кровать, а на покрытое шкурой грубое ложе для оруженосца. Наказать себя за чревоугодие. Он отцепил сабли, кинжал положил рядом.
Чужой взгляд тревожил. Больно нехороший взгляд. Ничего плохого от баронессы он не ждал - и свадьба, и вообще - никто без крайней нужды не портит отношения с Домом Кор. Но темна вода во облацех, а душа во человех…
Он прикрыл глаза, погружаясь в дрёму. Плавал у поверхности, даже не столько из опасения глубокого сна, он, глубокий-то - самый чуткий, просто в таком состоянии на ум порой приходили любопытные соображения. Потом девяносто девять из сотни в свете дня таяли. Но сотое порой дорогого стоило.
В который уже раз снилось ему возвращение. Коллективное сознательное - этот сон чаще всего снился экипажу. Но каждому виделось своё. Долгое время они записывали сны, пытаясь там, в подсознании, отыскать хоть что-нибудь. Потом перестали.
Сегодня ему приснилось, что он стоит в Т-зале и объясняет товарищам случившееся. Он первый понял причину. Виной всему - петля! Четырёхмерная петля функции Шорина! Весь полёт и был построен на свойствах петли. Разогнать межзвёздник до субсветовой скорости - не самое трудное. Самое трудное - затормозить. А если от места назначения опять разгоняться, а у Земли опять тормозить, то ни о какой субсветовой скорости и речи быть не может. Массы не хватит. Функция Шорина позволяла совершить полёт по прямой, но с возвращением в исходную точку. Не спрашивайте как, он, Фомин, не физик. Бортинженер он по основной специальности. Но сегодня - понял. Четырёхмерная петля развернула их не только в пространстве, но и во времени. Оттого-то всё и вышло!
Все закричали, обступили, стали хлопать по спине…
Проснулся, цепко держа сон в памяти. Пробежался по логической цепочке - и вздохнул.
До Менделеева ему далеко. Функция Шорина, которую когда-то предсказал писатель, никакого отношения к перемещению во времени не имела. Так, во всяком случае, утверждали физики. А они уж на эту тему спорили-спорили, спорили-спорили… И сейчас иногда спорят. Получается, ничего нового сон не открыл. Зря и проснулся.
Или он проснулся из-за другого? Фомин продолжал дышать, как дышит спящий. Это не физика, это он умеет.
Минута, другая. В комнате - никого. За дверью? Да, за дверью. Кто-то стоит, то ли не решаясь войти, то ли, в свою очередь, слушая дыхание Фомина. Судя по всему - один человек.
Это мог быть кто угодно: специально приставленный охранник - так, на всякий случай и для почёта; наёмный убийца, которого прислали в безумной надежде сорвать сделку с Небесами; расхрабрившаяся служанка… Ясно только, что у того, кто стоял за дверью, хватило ума не войти запросто. У него, Фомина, рефлексы поперёк ума работают.
Фомин протянул руку. Рукоять кинжала сама легла в ладонь.
Движение его, каким бы лёгким оно ни было, насторожило стоявшего за дверью. Фомин почувствовал, как тот удаляется. Однако! Надо быть очень, очень чутким человеком, чтобы расслышать приготовления Фомина. Или…
Он подошёл к двери, распахнул её.
Или быть не человеком.
Напротив на стене горел факел - в честь гостя. Факел больше слепил, чем светил, и потому Фомин скосил глаза в сторону.
Никого. Зато на самой двери сверкал знак-оберег. Рыцарь-послушник оказался не столь уж несведущ в магии.
Иначе вампир вошёл бы в комнату.
Болтаться по коридорам чужого замка с кинжалом в руке - не самая хорошая идея. Да и маловат кинжал против вампира. Этим кинжальчиком разве что щекотать. Правда, бывает, что и щекотка помогает.
Всё-таки Фомин прошёл вдоль следа, немного, шагов двадцать. Зря, нечего и пытаться - след исчез. Нет у него магических способностей, головой надо думать.
Голова же велела вернуться в комнату и запереть дверь. Оберег выставляй, а засов запирай.
Он так и поступил. Запер засов, закрыл дверь на балкончик, пододвинул поближе сабли - и уснул тем самым глубоким сном, при котором и слух и нюх, высвобожденные из-под гнёта сознания, возвращаются в первобытное состояние.
И что особенно ценно в глубоком сне - отсутствие сновидений.
3
Луу-Кину не досталось и корочки хлеба. Одной водой перебился. Но он не считал себя обделённым, напротив, везение продолжалось: его принял шатёр зерноторговцев. Даже упрашивать не пришлось, да он бы и не решился, бродячему торговцу не место среди гильдий, пристраивайся, где сможешь. Положим, пристроиться не сложно, на то и существует странноприимный шатёр, да только потом всю оставшуюся жизнь будешь беднее на медную марку. Не то чтобы он жалел меди, кто жаден - беги торговли, пропадёшь. Но в странноприимном шатре собирается люд всякий, с бору по сосенке, приятней - при гильдии.
Он не обманывался - приветили его не из-за открывшихся вдруг достоинств, нет. Просто рыцарь назвал Луу-Кина спутником, а эхо в Замке оказалось гулким, разнесло в момент.
Зерноторговцы славились строгостью и благочестием, товар того требовал, оттого и постились строго. Воды вволю, а остальное - лишь тяжесть и смущение душе.
Ничего, один вечер поголодать - только на пользу. К тому же после Красного Корня есть обыкновенно не хотелось. Не хотелось и спать, и потому Луу подсел к кружку бодрствующих зерноторговцев.
Шёл спор о ценах, степенный спор солидных людей. Никто не горячился, не кричал, не бросал шапку наземь, как случалось у мелкоты.
- Рыцарь Дома Кор прибыл до заката, - уронил седовласый старшина.
Минуту все обдумывали известие. Луу уловил несколько взглядов, которые приглашали вступить в беседу. Он решил смолчать, отделался наклоном головы, подтверждая - да, рыцарь прибыл. Получилось достойно, как и подобает спутнику доблестного рыцаря.
- Значит, договор заключён, - ответил другой торговец, тоже седовласый, тоже степенный.
Все опять посмотрели на Луу-Кина. На этот раз Луу не моргнул глазом. Он не хотел показывать свою неосведомлённость. Молчит и молчит.
- Цены на зерно упадут, - заключил старшина.
- Не обязательно, - возразил второй.
Остальные брали пример с Луу - молчали с непроницаемым видом.
- В Замке запас на три года. Теперь его можно проедать - пока Небесы будут рядом, никакой нужды в лишнем зерне нет.
- Небесы отпугнут мутов и не допустят войны, но перед неурожаем они бессильны. А в Замке очень опытный эконом, который знает цену зерна в неурожай. Выгадаешь марку, потеряешь три. Не будет он рисковать, да и средств теперь у Замка вдоволь, золото Небесов.
- Средств никогда не бывает слишком вдоволь. А поля без мутов станут щедрее.
- Но пахарей станет меньше - крестьяне пойдут работать к Небесам.
- Борозда покажет.
- Борозда покажет, - согласился старшина.
Вот и поспорили.