Многоярусный мир: Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры - Фармер Филип Жозе 7 стр.


В полдень восьмого дня он наткнулся на змею, питавшуюся мертвым гворлом. Сорока футов длиной, она была покрыта черными ромбами и алыми печатями Соломона. Из ее тела по бокам росли ступни без ног, они потрясающе напоминали человеческие. Челюсти оказались утыкаными тремя рядами акульих зубов.

Вольф осмелился напасть на змею, потому что заметил, что из ее туловища торчит нож, из-под которого все еще сочится свежая кровь. Змея зашипела, развернулась и отступила. Вольф ткнул еще несколько раз, и она бросилась на человека. Роберт вогнал острие из кремня в один из больших тускло-зеленых глаз. Змея громко зашипела и поднялась стоймя, лягаясь двадцатью парами своих ступней. Вольф вырвал копье из окровавленного глаза и воткнул его в мертвенно-белый участок как раз под челюстью змеи. Кремень вошел глубоко, змея дернулась так сильно, что вырвала древко из рук Вольфа. Тварь упала на бок, глубоко дыша, и через несколько минут сдохла.

Откуда-то сверху донесся вопль. Вольф слышал этот вопль и раньше, когда находился на рыбе-парусе. Он нырнул в сторону и прокатился по карнизу. Докатившись до трещины, заполз в нее и повернулся посмотреть, что же ему угрожало. Это была одна из огромных ширококрылых красноголовых орлиц. Она сидела на змее и вырывала куски мяса желтым клювом. Глотая куски, она прожигала взглядом Вольфа, пытавшегося поглубже забиться под защиту скал.

Вольфу пришлось оставаться в щели, пока птица не набъет свой зоб. Поскольку это заняло весь остаток дня, и орлица даже ночью не покинула трупы змеи и гворла, Вольф испытывал голод, жажду и прочие неудобства. К утру он разозлился. Орлица сидела у трупов, сложив крылья и опустив голову.

Вольф подумал, что если она спит, то самое время сбежать. Он выполз из щели, морщась от боли в затекших мускулах, но тут орлица вскинула голову, развернула крылья и заклекотала. Вольф отступил в щель.

К полудню орлица все еще не собиралась улетать. Она немного поела и, казалось, боролась со сном. Время от времени она рычала. Солнце жарило ее и два трупа, все трое воняли. Вольф начал отчаиваться. Он понимал, что орлица может оставаться, пока не обглодает и рептилию, и гворла до костей. К тому времени он, Роберт, будет полумертвым от голода и жажды.

Вольф покинул трещину и подобрал копье. Оно выпало, когда птица разодрала окружавшее наконечник мясо змеи. Роберт угрожающе ткнул копьем в сторону орлицы, которая обожгла его взглядом, зашипела, а потом заклекотала. Вольф крикнул в ответ и медленно отступил от птицы. Та наступала короткими медленными шагами, слегка покачиваясь. Роберт заорал и прыгнул на орлицу. Пораженная, она отскочила назад и снова заклекотала.

Вольф повторил свое осторожное отступление, на этот раз орлица не преследовала его. Только когда изгиб горы скрыл хищницу из виду, Вольф возобновил восхождение. Он удостоверился, что в любой момент сможет укрыться, если птица последует за ним. Однако погони не было. Орлица, очевидно, хотела только защитить свою пищу.

К середине следующего утра Вольф набрел на другого гворла. У того была раздроблена нога, он сидел, привалившись спиной к стволу небольшого дерева, и махал ножом, отгоняя дюжину красных свиноподобных зверей с копытами, как у горных коз. Они разгуливали взад-вперед перед покалеченным гворлом и глухо хрюкали. Время от времени один из них совершал короткий бросок, но останавливался в нескольких футах от мелькавшего ножа.

Вольф влез на валун и принялся кидать камни в копытных плотоядных.

Минуту спустя он пожалел, что привлек к себе внимание. Звери карабкались на крутой валун так, словно для них была установлена лестница. Только быстрыми выпадами копья он сумел столкнуть их обратно на карниз. Кремневый наконечник втыкался в их крепкие шкуры не глубоко, но достаточно, чтобы ранить.

Звери с визгом падали на скалу и тут же снова лезли на валун. Их клыки щелкали поблизости от Вольфа, двое из них чуть не порезали ему ногу. Роберт пытался не дать им забраться на валун. Однако настал момент, когда все звери оказались на карнизе и никого на валуне, и тогда Вольф отложил копье, поднял камень вдвое больше своей готовы и швырнул в спину кабана. Зверь завизжал и попытался уползти на передних ногах. Стая набросилась на его парализованные задние ноги и принялась поедать их. Когда раненый зверь повернулся, чтобы защитить себя, его схватили за горло. Через минуту он был мертв и разорван на части.

Вольф подобрал копье, спустился с другой стороны валуна и подошел к гворлу. Тот не сводил глаз со стаи, но звери терзали тушу и лишь ненадолго поднимали головы, чтобы не упустить их из вида.

Гворл зарычал на Вольфа, нож он держал наготове. Роберт остановился достаточно далеко, чтобы иметь возможность уклониться от лезвия. Из пострадавшей ноги гворла ниже колена торчал осколок кости. Глаза его, утонувшие под подушками хряща на низком лбу, выглядели остекленевшими.

Реакция Вольфа оказалась неожиданной для него самого. Он думал, что сразу же жестоко убьет любого попавшегося гворла, но сейчас он хотел поговорить. Роберт стал таким одиноким за дни и ночи восхождения, что был рад поговорить даже с этим ненавистным существом.

Вольф спросил по-гречески:

- Не могу ли я чем-нибудь тебе помочь?

Гворл ответил глухими слогами своего языка и поднял нож.

Роберт начал приближаться, а затем бросился в сторону, когда нож просвистел у его головы. Он вернулся за ножом, а потом подошел к гворлу и снова заговорил. Существо заскрежетало в ответ, но более слабо. Вольф нагнулся, чтобы повторить свой вопрос, но гворл с ненавистью плюнул ему в лицо.

Это ожесточило Роберта. Он всадил нож в толстую шею, гворл несколько раз дрыгнул ногами и умер. Вольф вытер нож о темный мех и осмотрел содержимое кожаной сумки, притороченной к поясу гворла. Там имелось сушеное мясо, сухофрукты, немного твердого темного хлеба и фляга с огненной жидкостью. Вольфа беспокоило, откуда взялось мясо, но он сказал себе, что слишком голоден, чтобы быть разборчивым.

Вольф решил откусить хлеба. Хлеб был почти таким же твердым, как камень, но, размягченный слюной, на вкус оказался, как печенье из пшеничной муки.

Вольф продолжал восхождение. Дни и ночи проходили, а Роберт не встречал больше никаких следов присутствия гворлов. Воздух оставался таким же густым и теплым, как внизу, и все же, по расчетам Вольфа, он поднялся, по меньшей мере, на тридцать тысяч футов. Море превратилось в тонкий серебряный поясок вокруг талии мира.

Той ночью Роберт проснулся, почувствовав на своем теле множество маленьких мохнатых рук. Он рванулся и обнаружил, что многочисленные руки были слишком сильны. Одни крепко держали его, в то время как другие связывали руки и ноги травянистой веревкой. Вскоре его высоко подняли и вынесли на каменную площадку перед маленькой пещерой, в которой он спал. В лунном свете Вольф разглядел несколько десятков двуногих, и каждый примерно два с половиной фута ростом. Существа были покрыты гладким серым мехом, словно мыши, и имели белый воротник вокруг шеи. Черные вдавленные морды походили на мордочки летучих мышей с огромными заостренными ушами.

Они молча потащили его через площадку в трещину, которая выходила в пещеру около тридцати футов в ширину и двадцати в высоту. Лунный свет проникал через шель в потолке и открывал то, что уже учуял его нос: кучу костей с остатками гниющего мяса. Существа положили его неподалеку от костей, отступили в угол пещеры и стали переговариваться между собой. Один подошел к Вольфу, с минуту смотрел на него, потом опустился на колени у горла Роберта.

Секунду спустя он принялся жевать его горло крошечными, но очень острыми зубами. За ним последовали другие, зубы вгрызались повсюду.

Все это происходило в мертвой тишине. Даже Вольф не издавал ни звука, кроме хриплого дыхания. Острая боль от зубов быстро прошла, словно ему в кровь вводили слабое анестезирующее средство.

Вольф почувствовал сонливость. Странно, но он перестал бороться. По его телу распространилось приятное онемение. Не стоило сражаться за свою жизнь. Почему бы и не отойти в мир иной так комфортно? По крайней мере, смерть его не окажется бесполезной. Отдать свое тело, чтобы эти маленькие существа могли набить себе животы и оставаться несколько дней сытыми и счастливыми, было бы благородно.

В пещеру ворвался свет. Сквозь теплый туман он увидел, как морды летучих мышей отодвинулись от него, и существа убежали в угол пещеры, где и сбились в кучку. Свет стал сильнее, оказавшись факелом. Над ним склонилось лицо старика. Роберт разглядел длинную белую бороду, впалый рот, кривой острый нос и огромные надбровные дуги с щетинистыми бровями. Тощее тело старика покрывал грязный белый балахон. Его рука с крупными венами держала посох, на конце которого находился сапфир величиной с кулак Вольфа, вырезанный в образе гарпии.

Роберт попытался заговорить, но мог только пробормотать что-то неразборчивое, словно он выходил из-под наркоза после операции. Старик сделал посохом жест, и несколько существ отделились от общей массы. Они бочком шмыгнули через пещеру, не сводя со старика полных страха раскосых глаз. Существа быстро развязали Вольфа. Тот сумел подняться на ноги, но так шатался, что старику пришлось поддержать его, выводя из пещеры.

Древний старец проговорил на микенском греческом:

- Скоро ты почувствуешь себя лучше. Яд долго не действует.

- Кто ты? Куда ты меня ведешь?

- Прочь от этой опасности, - ответил старик.

Вольф поразмышлял над загадочным ответом. К тому времени, когда его ум и тело снова вошли в норму, они приблизились к другому выходу из пещеры. Они прошли через множество помещений, постепенно поднимаясь наверх. Когда они преодолели около двух миль, старик остановился перед пещерой с большой железной дверью. Он вручил факел Вольфу, потянул на себя дверь и взмахом руки предложил Вольфу заходить. Вольф вошел в большую пещеру, ярко освещенную факелами. Позади него лязгнула дверь, затем последовал глухой стук быстро закрываемого засова.

Первое, что поразило Вольфа, это удушающий запах, а потом - две приблизившиеся к нему зеленые красноголовые орлицы. Одна заговорила голосом, как у гигантского попугая, и приказала ему шагать вперед. Он так и сделал, заметив в то же время, что существа с мордами летучих мышей, должно быть, забрали его нож. Хотя оружие принесло бы ему мало пользы. Пещера кишела птицами, и все они возвышались над ним.

У одной стены стояли две клетки, сделанные из тонких железных прутьев.

В одной находилась группа из шести гворлов, а в другой - высокий, хорошо сложенный юноша, одетый в набедренную повязку из оленьей кожи. Он улыбнулся Вольфу и сказал:

- Значит, ты сумел! Как ты изменился!

Только тогда рыжевато-бронзовые волосы, длинная верхняя губа и грубоватое, но веселое лицо стали знакомыми.

Вольф узнал человека, бросившего ему рог с осажденного гворлами валуна и назвавшегося Кикахой.

Глава VI

У Вольфа не нашлось времени ответить, потому что одна из орлиц открыла дверь клетки, использовав свою ногу столь же эффективно, как руку. Могучая голова и твердый клюв втолкнули его в клетку. Дверь со скрежетом закрылась за ним.

- Так, вот ты и здесь, - сказал Кикаха густым баритоном. - Вопрос такой: что нам теперь делать? Наше пребывание здесь может оказаться коротким и неприятным.

Вольф, посмотрев сквозь прутья, увидел высеченный из камня трон, а на нем - женщину, скорее, полуженщину, ибо она имела крылья вместо рук, а нижняя часть тела была птичьей. Ноги, однако, были намного толще, чем у земного орла нормальных размеров.

Вольф подумал, что этим ногам приходилось поддерживать больший вес, и понял: это и есть одно из чудовищ, произведенных в лаборатории Властелина. Сидящая на троне, наверное, и есть та Подарга, о которой рассказывал Ипсевас.

Выше талии она выглядела такой женщиной, видеть каких выпадала честь немногим мужчинам. Кожа у нее была белой, как молочный опал, груди - превосходными, шея - изумительной красоты. Длинные черные и прямые волосы ниспадали по обеим сторонам лица, даже более прекрасного, чем у Хрисеиды, а раньше он считал, что это невозможно.

Однако эту красоту портило нечто ужасающее: безумие. Глаза женщины были как у попавшего в клетку сокола, которого задразнили до полусмерти.

Вольф оторвал взгляд от нее и оглядел пещеру.

- Где Хрисеида? - прошептал он.

- Кто? - прошептал в ответ Кикаха.

Несколькими быстрыми фразами Вольф описал ее и то, что с ним случилось. Кикаха покачал головой.

- Я ее никогда не видел.

- Но гворлы?

- Их было две банды. Другая, должно быть, держит и Хрисеиду, и рог. Не беспокойся о них. Если мы не уговорим Подаргу и не выберемся отсюда, нам конец, и весьма неприятный.

Вольф спросил о старике. Кикаха ответил, что некогда тот был любовником Подарги. Он - абориген, один из тех, кто оказался перенесенным в эту вселенную вскоре после того, как Властелин сотворил ее. Гарпия теперь держала его для черной работы, требовавшей человеческих рук. Старик явился спасти Вольфа от существ с мордами летучих мышей по приказу Подарги, которая давным-давно прослышала от своих пташек, что в ее владениях появился Роберт.

Подарга беспокойно поерзала на своем троне и развернула крылья. Они сошлись перед ней со звуком, похожим на раскаты грома.

- Эй, вы, двое! - крикнула она. - Кончайте шептаться! Кикаха, что еще ты можешь сказать в свою пользу, прежде чем я спущу своих пташек?

- Я могу только повторить, рискуя оказаться утомительным, то, что сказал раньше! - громко ответил Кикаха. - Я такой же враг Властелина, как и ты, и он меня ненавидит. Он убил бы меня! Он знает, что я украл его рог и опасен для него. Его "очи" рыщут на четырех уровнях мира и летают вверх и вниз по горам, пытаясь найти меня, а...

- Где этот рог, который, по твоим словам, ты украл у Властелина? Почему его нет при тебе сейчас? Я думаю, что ты лжешь, чтобы спасти свою никчемную душу!

- Я же рассказывал тебе, что открыл врата в соседний мир и бросил его человеку, появившемуся во вратах. Он сейчас стоит перед тобой.

Подарга повернула голову, как поворачивает ее орлица, и прожгла взглядом Вольфа.

- Я не вижу никакого рога. Я вижу только какое-то жесткое и жилистое мясо за черной бородой!

- Он говорит, что рог похитила у него банда гворлов, - ответил Кикаха. - Он гнался за ними, чтобы вернуть рог, когда псевдолетучие мыши захватили его в плен, а ты столь великодушно спасла его. Освободи нас, милостивая и прекрасная Подарга, и мы вырвем рог. С его помощью мы окажемся способными сразиться с Властелином. Его можно побить! Может, он и могучий, но все же не всемогущ! Иначе он нашел бы и нас, и рог давным-давно!

Подарга встала, почистила крылья и, сойдя с трона, подошла к клетке.

Она не подпрыгивала при ходьбе, как птица, а шла на негнущихся ногах.

- Желала бы я тебе поверить, - произнесла она тихим, но столь же напряженным голосом. - Если бы только я могла! Я ждала годы и века, и тысячи лет, ах, так долго, что у меня сердце болит при мысли об этой прорве времени! Если бы оружие для ответного удара попало, наконец, в мои руки...

Пронзив их взглядом, она сказала, держа крылья перед собой:

- Видите! Я сказала: "мои руки", но у меня нет ни рук, ни тела, бывшего некогда моим. Этот...

Подарга разразилась бешеной бранью, заставившей Вольфа поежиться. Похолодеть его заставили не слова, а ярость, граничившая с божественной или бессмысленной.

- Если Властелина можно свергнуть - а я считаю, что можно, - тебе будет возвращено твое человеческое тело, - сказал Кикаха, когда она закончила.

Она тяжело дышала от гнева и уставилась на них с жаждой убийства во взоре. Вольф почувствовал, что все потеряно, но ее следующие слова показали, что эти чувства относились не к ним.

- Прежний Властелин давно пропал. Так гласит слух. Я послала одну из своих птиц разузнать, и она вернулась со странной новостью. Она сказала, что там наверху - новый Властелин, но она не знала, не был ли это тот же Властелин в новом теле. Я опять послала ее к Властелину, но тот отказал в просьбе вернуть мое истинное тело. Так что не имеет значения, тот или другой там Властелин. Он точно такой же злой и ненавистный, как и прежний, если он и в самом деле другой. Но я должна знать! Во-первых, кто бы ни был сейчас Властелин, он должен умереть. Потом уж я выясню, он ли это в новом теле, нет ли. Если же прежний Властелин покинул эту вселенную, я отыщу его через все миры!

- Ты не сможешь этого сделать без рога, - заметил Кикаха. - Он, и только он открывает врата без специального устройства в другом мире.

- Что мне терять? - сказала Подарга. - Если ты лжешь и позднее предашь меня, в конце концов я доберусь до тебя, а охота может оказаться забавной. Если же ты говоришь правду, то мы увидим, что может случиться.

Она поговорила с орлицей, и та открыла дверь.

Кикаха и Вольф последовали за гарпией через пещеру к большому столу с креслами вокруг него. Только тогда Вольф понял, что это помещение - сокровищница. Здесь была свалена добыча со всего мира. Тут стояли большие открытые сундуки, набитые сверкавшими драгоценными камнями, жемчужными ожерельями, валялись золотые и серебряные чаши изысканной формы, маленькие фигурки из слоновой кости и из какого-то волокнистого черного дерева, великолепные картины. Доспехи и оружие всех видов, кроме огнестрельного, беззаботно свалили в разных местах.

Подарга приказала им сесть в изукрашенные резьбой кресла с вытесанными львиными ножками. Она сделала крылом знак, и из тени вышел молодой человек.

Он нес тяжелый золотой поднос, на котором стояли три прекрасно вырезанные чаши из кристаллов кварца. Они были сделаны в виде прыгающих рыб с широко открытыми ртами, заполненными густым темно-красным вином.

- Это один из ее любовников, - прошептал Кикаха в ответ на любопытный взгляд Вольфа в сторону красивого белокурого юноши. - Он унесен ее орлицами с уровня, известного как Дракландия или Тевтония. Бедняга! Но это лучше, чем быть заживо объеденным ее пташками, и у него всегда есть надежда сбежать, делающая его жизнь сносной.

Кикаха выпил и вздохнул, удовлетворись тяжелым, но бодрящим кровь напитком. Вольф почувствовал, что вино извивается в желудке, словно живое. Подарга зажала чашу между кончиками крыльев и поднесла к губам.

- За смерть и проклятие Властелину и за ваш успех!

Двое мужчин выпили снова. Подарга поставила свою чашу на стол и слегка щелкнула Вольфа по лицу кончиком крыла.

- Расскажи мне свою историю.

Вольф рассказывал долго. Он ел нарезанные ломти жареной козосвиньи, хлеб и фрукты, пил вино.

Голова кружилась, но он все рассказывал и рассказывал, останавливаясь только тогда, когда Подарга о чем-то спрашивала. Старые факелы заменили свежими, а он все рассказывал.

Внезапно он проснулся. Из соседней пещеры лился солнечный свет, освещая пустую нишу и стол, на котором лежала его голова, пока он спал. Кикаха, ухмыляясь, стоял рядом.

Назад Дальше