- У нас все вручную.
- И твоя бабушка унитаза боится? - не удержалась хозяйка дома.
- А причем тут моя бабушка? - не понял он.
- Тедо, кончай эту комедию, - со смехом сказала девушка. - Я понимаю, что тебе не слишком хочется идти к Софочке на свадьбу… Но, по-моему, это слишком. Являешься в каком-то затрапезном виде и пытаешься изобразить, будто видишь меня впервые в жизни.
- Я, правда, вас не знаю, - сказал Конечников, чувствуя мучительное неудобство. - Я никогда не был тут раньше. Я не знаю, как оказался в этом месте… Вы, наверное, принимаете меня за другого.
- Ну, приехали… - иронически заметила эланка. Она еще улыбалась, но на лицо легла тень страха и тревоги. - Вот обижусь… Будешь тогда 2 недели под окнами серенады петь, умоляя о прощении.
Она демонстративно скрестила руки на груди, сложила на хорошеньком личике недовольную гримаску и слегка топнула ножкой.
- Извините, в голове сумбур. На бульваре бродит какой-то странный тип… Он словно сгорел заживо, а потом вдруг воскрес. И вообще… Там все словно зомби…
Девушка переменилась в лице. Она подошла к Федору, с тревогой заглянула ему в глаза. Она взяла первого лейтенанта за руку и подвела его к креслу.
- Хорошо, Тедо… Присядь. Рассказывай, что случилось.
- Я стал спускался по лестнице. Раздался взрыв. Лестница стала обваливаться, я едва успел выскочить из здания. Вокруг оказалось много людей. Они все выглядели как мертвецы - белые лица, красные глаза, черные запекшиеся губы.
- А где это произошло?
- Не знаю, - ответил Конечников. - Вроде недалеко. Минут пятнадцать хода отсюда.
- Постой, - прервала его эланка и подошла к окну.
На фоне ясного неба был виден высокий столб дыма.
- Бог мой, - сказала она. - Опять террористы… Кажется, взорвали торговый центр.
- Очень на то похоже, - заметил Федор. - Много витринного стекла валялось.
- Тогда понятно. Люди пострадали от термической и ударной волны, в шоковом состоянии…
- Я понимаю, отчего на меня смотрели с укором, злобой, досадой и отвращением… Но почему они все отворачивались? - спросил Конечников.
- Не знаю Теодоро, кто тебя надоумил одеть свою старую форму?! Ты что хочешь себе неприятностей? И хотя война кончилась, люди помнят, что вы убивали наших. Спасибо императорскому эдикту о статусе и неприкосновенности. Наказывают за деметрианцев очень сильно. Оттого люди предпочитают не связываться. Но как тебя сейчас не прибили под горячую руку…
Девушка с досадой покачала головой.
- Я был на орбитальной крепости над Солейной и тут же оказался неизвестно где…
- Все гораздо хуже, чем я думала, - сказала она. В глазах ее появились слезы. - Господи, да за что мне такое. Это с тобой не в первый раз.
Девушка подошла к нему, заглянула в глаза, приложила его ладонь к своей щеке.
- Тедо, ну это ведь я, Лара, - плача сказала она. - Вспомни, как мы гуляли в парке или как ходили в "Прекрасную Артемис". А помнишь, как читал мне стихи Петро Альбано о белых цветах?
- Нет, не может быть. Я по элански только отдельные слова понимаю.
- Тедо, ты издеваешься?
Лара оттолкнула его руку.
- На каком языке, по-твоему, мы сейчас говорим? - поинтересовалась она.
- На риче… - сказал Конечников, и в ужасе осекся. Он понял, что сам произнес эти слова как "пароли ричо". - Боже, что со мной?!
Он схватился за голову. Почему-то кисть левой руки была в перчатке. Конечников попытался ее снять, но она не снималась. Внезапно он понял, отчего такие твердые и холодные пальцы под этой перчаткой…
- Лара, что это? Где моя рука?
- В бою у Гало ты попал в плен, был ранен.
- Не может этого быть! - твердо сказал Федор. - Я же помню, что все случилось не так. 15 наших кораблей вырвались из огненной ловушки, взорвали верфи и ушли на базу.
Эланка перестала плакать и удивлением посмотрела на него.
- Тедо, - сказала она. - Никто из ваших не ушел тогда от Гало. Тебе повезло. Крейсер "Агло" снял с твоего "хундачо" остатки экипажа. Костя хотел узнать, кто так лихо маневрирует. Остальные скауты просто расстреляли.
- Неправда! - ответил Конечников с неожиданно нахлынувшей злостью. - Мы "Эстреко" сбили и кроме него 3 корабля. "Эстреко" упал и взорвался. Взрыв сжег всю планету. Меня за это судили и хотели расстрелять.
- Тедо, мы сейчас в Санта Парадизо, пригороде Лакосто. Ты в плену 4 года…
- Не может быть!! - крикнул он - Неправда!
Конечников глядел на искусственную руку, на свое отражение, на девушку, вокруг пока глаза не упали на календарь. Не веря тому, что видит, он поднялся, подошел ближе. Там над картинкой с пальмами и какими-то зверушками четко было напечатано "7022". Конечников машинально приблизил правое запястье к глазам и посмотрел на дисплей сигнального браслета.
Он сразу отметил, что это "Argumento", страшно дорогая модель коммуникатора эланской фирмы "Сентако". Цифры на панели гласили, что сейчас 10 сентября 7022 года по универсальному времени. Все завертелось перед глазами Конечникова.
Он лежал на полу. Откуда-то издалека раздавались странные, хлюпающие звуки. Эти звуки казались чем-то чужеродным, не относящимся к глубокому покою, который охватывал его целиком, заполняя каждую клеточку тела. Через тонированное стекло окна на него равнодушно смотрел ослепительный глаз светила. Лежать было мягко. Он пошевелил рукой, почувствовав тыльной стороной ладони приятное покалывание коврового ворса.
- Тедо, - позвал кто-то его.
В белое пространство потолка перед глазами вплыло заплаканное девичье лицо. Лара… Девушка сидела на полу рядом с ним. В руках у нее был иньектор, а на коленях помещался портативный диагностический процессор.
- Тедо, ответь мне, - просила она между всхлипываниями.
- Ларушка, все в порядке.
Он положил руку ей на бедро, подумав, что никак не привыкнет к тому, какие у Лары красивые ноги.
- Тедо, как ты меня напугал, - сказала она, пристально вглядываясь ему в лицо.
- Не беспокойся, - сказал он, чтобы ободрить девушку. - Ну, хлопнулся в обморок, с кем не бывает.
- А что ты помнишь о том, как пришел сюда?
- Смутно…
- А почему ты оказался в старом армейском комбинезоне? - спросила она.
- Решил наконец оштукатурить стену в ванной. Начал заниматься, как вдруг погас свет. Вышел на площадку. А тут все это началось.
- А ты помнишь, как добрался сюда и что говорил мне? - спросила Лара. Несмотря на все ее старания казаться спокойной, голос девушки высоко зазвучал туго натянутой струной.
- Смутно… Это было как во сне. Похоже, я напугал тебя.
- Я неужели ты не чувствовал, что это лишь твоя фантазия?
- Только какую-то неприятную легкость. Слова сами приходили в голову. Странное чувство.
- Да, - ответила она. - Я понимаю, что тебе не хочется быть побежденным и взятым в плен. Ты никак не можешь смириться с тем, что стал инвалидом. Тебе тяжело жить на чужбине, не нравится работать сантехником в торговом центре и из милости ютиться в комнатке рядом со складами. Но пойми, это правда… Даже если ты не хочешь ее принимать.
Все твои друзья погибли 4 года назад. Спустя 2 года пришел черед Деметрианской империи. Половины ее планет больше не существует. Нет ни Алой, ни Амальгамы.
Лара старательно сдерживалась, но надолго ее не хватило. Она вдруг отчаянно зарыдала, выдавливая между приступами плача:
- Ты еще скажи, что не помнишь, о чем шептал мне в "Прекрасной Артемис". И как просил моей руки у отца.
Конечников притянул девушку к себе. Она мягко опустилась к нему, уткнулась мокрым лицом в грязный комбинезон.
- Я все помню, Птичка, - сказал Федор. - Как снаряд с "Агло" снес маршевые двигатели моего "ноль третьего"… Как жал на клавишу, а взрыва не было… Как десантник отстрелил мне руку… Как пытал дознаватель на эланском корабле, прижигая мне культю кислотой. Как впервые увидел тебя в госпитале. Косте очень было нужно, чтобы я заговорил. Однажды ночью, когда я отбрасывал коньки, ты вдруг назвала меня не "хундачано", а Тедом. А потом убедила отца перевести меня к себе домой. Учила говорить на неоле… Гуляла со мной без полагающихся мне охранника и кандалов, взяв с меня честное слово, что я не убегу. Как заступалась за меня перед отцом, дядей и братом. Костя очень меня тогда не любил. А однажды, когда мне снова было плохо, ты поцеловала меня, думая, что я ничего не чувствую.
- Ты помнишь это? - поразилась Лара. - Мне было тебя так жалко, ты был беспомощней ребенка.
Девушка перестала плакать. Она уютно устроилась рядом с ним, обняла Федора, положила голову ему на плечо. Федор и Лара двинулись вместе с ним по воспоминаниям их невозможной любви, которая преодолела враждебность и осуждение, сопротивление родных и мечты о мести. Им почти не надо было слов. Междометий, взглядов, прикосновений было достаточно, чтобы моменты прошлого зримо вставали перед их общим взором. Приятные и не очень, радостные, веселые, грустные.
- Старые распри забылись перед новой общей бедой, - наконец сказала девушка со вздохом. - Теперь чужие корабли жгут планеты без разбору. Плохо конечно так говорить, но без этой напасти у нас с тобой бы ничего не получилось… Это также как твоя рука.
- А что рука? - вдруг напрягся Конечников.
Он очень переживал по поводу своего увечья.
- Иначе мы бы не встретились, А если бы и встретились, то ты сейчас был бы очень далеко…
Федор кивнул, признавая правоту ее слов.
- Но все-таки, ведь можно теперь.
- Конечно, - согласилась девушка. - Это я тебе как специалист могу подтвердить. Но у тебя особый случай. Кислота отравила ткани… Один подонок в порыве служебного рвения постарался. Чтобы иметь шанс воспользоваться новой методикой, нужно отрезать от культи 10 сантиметров. А если не получится? Так и будем кромсать руку до локтя?!
- Да все получится, я знаю, - сказал он. - Я здоровой мужик, мог бы командовать кораблем, бороться с врагами. А вместо этого занимаюсь унитазами.
- Нет, Тедо, вовсе не оттого, что у тебя нейропротез вместо кисти. Ты неплохо бы справился с мануальным управлением даже сейчас. Ведь рука - исполнительный орган. Все в голове.
- Мастерство не пропьешь, - заметил Федор.
Он окончательно пришел в себя и почувствовал, что ему хочется пошалить. Он уложил Лару на спину и положил левую, искусственную кисть ей на грудь.
Подключенные к мозгу сенсоры в механических пальцах позволяли чувствовать упругость и величину этих божественно красивых полушарий четвертого размера.
Лара была девушкой, воспитанной в лучших традициях эланского фундаментализма и как могла, пресекала вольности своего жениха до свадьбы. Но поскольку ей очень хотелось, она разрешала Федору трогать себя искусственной рукой.
- А в кого полетят снаряды твоего корабля, если ты опять вообразишь, будто воюешь с Эланом? - спросила она прерывающимся голосом, выгибаясь от удовольствия и закрывая глаза.
Федор пустил в ход вторую руку. Девушка сделала вид, что не заметила. С ее губ стали срываться стоны.
Вдруг эланка решительно вырвалась из объятий Конечникова.
- Не дразни меня Тедо. Я тебе люблю, но у нас ничего не будет до свадьбы, - твердо сказала она.
- Вот так всегда, - с грустной улыбкой заметил он.
- Боже мой, на что стал похож ковер после тебя, - воскликнула девушка. - И я тоже как чучело.
- Это все, что у меня осталось из одежды. Лишился жилья и всех вещей. Оказалось, что дешевая квартирка при универмаге имеет минусом не только грязный, неудобный подъезд…
- И что, все пропало?
- Да, Птичка. Имущество, конечно, застраховано. Но деньги выплатят не раньше чем через месяц.
Не говоря ни слова, Лара повела Конечникова на половину дяди. После смерти вдового адмирала и его единственного сына, эта часть дома пустовала.
Эланка привела его в комнату двоюродного брата. В ней было темно, стоял нежилой затхлый запах. Первым делом Лара выключила поляризаторы и раскрыла окна. С улицы в мертвую серость помещения ударили лучи солнца и потоки свежего воздуха. Лара открыла дверь в чулан с одеждой.
- Снимай с себя эту тряпку, - решительно приказала девушка. - Вы с Костей одного роста и размера. Подбери себе что-нибудь. Все чистое. Ему это все равно не нужно.
Девушка присела на диван, внимательно наблюдая за Федором.
Он выбрал темно-синий выходной костюм, и хотел было одеть его, как Лара остановила его.
Девушка достала парадную форму Константина.
- Одень, - просто сказала она.
Конечников не спеша надел белые брюки и китель с золотыми погонами. Подошел к зеркалу.
В нем отразился бравый эланский капитан первого ранга. Федор посмотрел на себя, на планку с незаслуженными им наградами и хотел было снять чужой мундир, но Лара его остановила. Она подошла сзади, положила подбородок на его плечо, любуясь отражением своего мужчины.
- Если ты так хочешь - иди, - сказала она, показав глазами вверх. - А я ждать тебя буду. Только возвращайся…
- Никуда я от тебя не денусь, - ответил Конечников, обнимая девушку.
- Ау, Лара, - донесся снизу знакомый голос. - Ты тут?
- Соседка, - шепнула ему Лара. И крикнула - Тут я.
- Мы собрались. А вы как?
- Через 5 минут.
- Подходи к калитке, пойдем вместе.
- Хорошо, - ответила Лара.
Девушка взяла щетку и стала приводить платье в порядок. Конечников, краснея от мысли о том, что его могли видеть в таком виде стал лихорадочно менять одежду.
На тенистой аллее перед второй линией домов их ждали соседи - немолодая бездетная пара. Они с нежностью относились к девочке, которая выросла у них на глазах. Когда Лара стала взрослой, интерес стал менее бескорыстным.
Сказывалась ее врачебная специализация по косметологии и рекреации. Лара не отказывала в им помощи, позволяя экономить большие деньги на поддержании тонуса и продлении жизни.
Мужчины обменялись рукопожатиями, сдержано поздоровались с дамами.
Соседка Фиона шумно приветствовала девушку.
- Здравствуй Птичка, моя радость - сказала она.
- Здравствуй тетя Фиона, - ответила Лара.
Женщины поцеловались.
- Как я тебе? - спросила соседка девушку.
Она отошла на пару шагов, крутанулась.
- Чудесно… Великолепно, - с улыбкой воскликнула Лара.
Они продолжили восторги по поводу нарядов друг друга, Потом защебетали про подарки, которые они приготовили молодоженам.
Удовлетворив первую страсть к общению, дамы снова сбросили цветы и сумки мужчинам, решив, что такие красивые, изящные и хрупкие создания не должны утруждать себя переноской тяжестей.
- Антонио, - капризно сказала Фиона. - Будь добр… И вы, Теодоро не стесняйтесь.
Освободившись, они продолжили болтать о том и о сем. Дамы пошли впереди, предоставив своим спутникам тащить поклажу.
Федор зашагал рядом с эланцем.
Глава семьи, Антонио, оттарабанил 30 лет на действительной службе и продолжал карьеру в "формацио синдефенсо", став там бригадным адмиралом.
"Синдефенса" с некоторых пор перестала быть синекурой, приютом для доживающих свой век заслуженных стариков. После гибели основных подразделений эланского флота, части самообороны стали силой, которая хоть и не могла защитить от инопланетных кораблей, но была в состоянии заранее предупредить о нападении.
Несмотря на глупую фамилию Боко, он был неплохим человеком.
К Конечникову он относился по дружески, несмотря на то, что ему не раз приходилось сходиться в бою со скаутами с базы "Солейна". Адмирал как-то признался Федору, что больше всего уважает своего бывшего врага за верность родине.
Конечников не рассказал о своей системе боя ни под пытками, ни за деньги, ни настойчивым просьбам людей, к которым он привязался и был многим обязан. Только когда князь-император в охваченном огнем Нововладе освободил последним указом деметрианцев от присяги и просил объединиться с эланцами в борьбе с инопланетными захватчиками, Конечников передал все что помнил по своим разработкам.
- Ну как? - спросил он у Федора.
- О чем ты Антонио? - поинтересовался Конечников.
- О белом мундире, - с легкой усмешкой ответил сосед.
- Лара предложила, я и одел, - смутился Федор.
- Не скромничай Теодоро. Я рад, что ты созрел для смены робы сантехника на что-то более достойное мужчины.
- А именно? - заинтересовался Конечников.
- Ну, погоны каперанга не обещаю… Но чин суперлейтенанта без решения коллегии гарантирую. И место командира корабля в разведывательном подразделении. Покажешь себя - переведу в штаб, в отдел тактических разработок. Будем тогда на шаттле вместе на работу летать и каждый вечер возвращаться к девочкам. Ты к своей, я к своей.
- Заманчиво… - сказал Конечников. - А сроки?
- В понедельник с утра приходи ко мне, поедем знакомиться, - адмирал улыбнулся. - А пока забудь, будем веселиться.
Странная чужинка поселилась в Федоре после приступа. Он как будто не вполне узнавал местность и окружение. Ум отстраненно замечал мелочи, на которые он давно не обращал внимания: какие декоративные заборчики из тонких белых реечек на участках, как хорошо после солнечного пекла на тенистых аллеях.
Люди на террасах здоровались. Конечников отмечал, что именно с ним, причем по-дружески, точно не стрелял он в них орудиями своего корабля.
Свадьба готовилась в маленьком парке у озера. Там были накрыты столы и сооружены навесы на случай дождя. У алтарного камня на раскладном стуле расположился чиновник муниципалитета в строгом черном костюме, с серьезным видом делая какие-то пометки в папке у себя на коленях. Рядом с ним что-то бормотал служитель культа в серебристо-серой хламиде, ритмически встряхивая руками с зажатыми в них ароматическими палочками.
Дым и бормотание досаждали чиновнику. Он морщился, когда прозрачные паутинки пряного дымка касались его ноздрей.
Вокруг сновали дроиды и прислуга. Гости тоже участвовали в подготовке. Звенели тарелки и бокалы, перекликались голоса. Предоставленные сами себе с веселым визгом бегали дети.
Федор шел сквозь это кипение, стараясь непринужденно улыбаться. Он приветливо махал знакомым, пожимал руки приятелям, говорил пару-тройку слов о прекрасной погоде и замечательной организации свадьбы. Но внутри какая-то его часть, недоумевая, глядела на происходящее. Словно впервые видел эланцев вблизи.
Особенно бросалось в глаза, как мало было надето на женщин, какие они стройные и красивые. Их голые руки, плечи и колени, сильно открытые груди не давали отвести взгляд, заставляя чувствовать себя подсматривающим мальчишкой.
Конечников вспомнил, что в родной империи эланок изображали плешивыми, жирными ведьмами, поросшими бородавками. Однако на Лакосто Конечников видел нечто отдаленно похожее только в сельских районах, которые и поставляли основную часть пушечного мяса для бесконечной войны.
Глядя на оживленных, веселых мужчин он невольно задумывался, как они умудряются быть злобными, жестокими палачами.
Память подкидывала картинки, когда пленных офицеров и матросов "ноль третьего" месили ногами, кололи и резали обкурившиеся дознаватели-любители с крейсера "Агло".