- Простите меня великодушно… э…э, - академик близоруко сощурился, разглядывая погоны собеседника, - господин первый лейтенант. Очень похвально, что вы любите корабль, на котором летаете и очень здорово, что думаете, как усилить его мощь. Но между нами говоря, гиперпространственный крейсер - это автономный телепортатор, на который надели трубу чуть больше по диаметру, чтобы было, куда затолкнуть полторы сотни членов экипажа и несколько декоративных пушечек.
- Извините, господин Корсаков, - это в разговор вмешался Гут. - Эти, осмеиваемые вами и такими как вы корабли, уничтожили эланские верфи на Гало.
- Наслышан, - Антон Петрович сощурился, пытаясь разглядеть знаки различия на офицере. - Я, конечно, ценю мужество и героизм, но насколько я знаю, после израсходования ракет из действенного оружия на малом крейсере остается лишь только таранный удар. Чем, собственно говоря, в том бою и неоднократно воспользовались.
- Я знаю другой способ, - произнес Гут.
Его лицо задергалось, он был готов долбануть академика своим коронным ударом с левой, железным кулаком протеза.
- Интересно, какой же? - спросил Корсаков, чувствуя, как ему становится страшно.
- Сбросить как бомбы полуактивные мины.
- Вы знаете, большей чуши я не слышал, - пытаясь сохранить лицо и отчаянно не веря, что простой интендант посмеет его ударить, произнес академик. - И вообще, вы до этого в своей каптерке додумались?
Хорошо, что Симонов и Конечников были наготове. Гут ринулся в драку, и они едва успели оттащить его.
- Вот и славненько, вот и славненько, - нервно повторял Корсаков, тыча худеньким, трясущимся пальчиком в сторону Авраама. - Это черт знает что такое. Не умеешь пить, не пей. Припадочный какой-то… Прямо страсти африканские. Чурка черножопая.
- Да я тебя… - рычал Кинг.
Сослуживцам стоило большого труда отвести Авраама на приличное расстояние, и успокоить. Компания научников сочла за благо убраться.
Никита, по своему обыкновению испарился, как только представилась возможность, и направился на новый круг охоты. Конечников остался рядом с Гутом, который ни к кому не обращаясь, продолжал словесный поединок с Корсаковым:
- Урод… Да таких так ты, давить надо… Если бы не ты, может, Сережка жив был бы… Скаут ему не нравится, хорек кабинетный.
Подошла Хелена, как всегда, насквозь фальшивая, неестественно заботливая. Даже сейчас, в туго обтягивающем серебристом платье, с открытой грудью и плечами, с прической от лучшего гарнизонного парикмахера, она не казалась Конечникову привлекательной.
- Авраам, - сказала она, - глядя почему-то на Федора. - Антон Петрович просит его извинить, он не знал.
- Передай ему, пусть поцелует меня чуть пониже спины, - ответил капитан Кинг.
- Фу, какой, - наиграно засмеялась она. - Я передам, что извинения приняты с благодарностью, и ты в свою очередь тоже сожалеешь о своей несдержанности. Ребята, ну чего вы, в самом деле, завелись?
- А чего он? - упрямо возразил Гут.
- Авраам, мне Сережа говорил, что скаут кораблик маленький, тесный, боезапаса на полчаса хорошего боя. А когда он закончится - только таран.
- Нет, теперь есть еще одно средство - на полной тяге вдуть движками в полевой створ. Это ведь давно известно про взаимодействие поля и тягового импульса, - сказал Конечников.
- А откуда ты… - начала Хелена, и остановилась по причине крайнего изумления. Но, быстро овладев собой, она предложила: - Мальчики подходите попозже, когда Антон Петрович уйдет. Он обычно не задерживается на балах.
- Непременно, - дежурно улыбнулся Конечников.
За закрытыми дверями зала играла музыка. Конечникову иногда казалось, будто он слышит сквозь мелодию стук каблуков и шуршание платьев.
А в вестибюле было пусто и тоскливо. Буфетчики готовились к перерыву - лили недопитое шампанское обратно в бутылки, сдували сигаретный пепел с салата и срезали надкушенные места у бутербродов.
Работники общепита воровато поглядывали на приятелей, но, не признав в них опасности для себя, не стесняясь, продолжали.
- На генеральские столы поставят все свежее, - откомментировал Авраам. - А нам сунут что-то бывшее в употреблении.
- Какая гадость, - заметил Конечников. - Никогда бы не подумал…
- Добро пожаловать в клуб неудачников, - сказал Авраам. - Многое узнаешь об изнанке жизни.
- Почему неудачников? - Федору вдруг стало нехорошо от этих простых слов друга.
- Да меченные мы с тобой оба, - горько и страшно сказал Гут. - Обоих нас у Гало пометили. Никуда от того не денешься.
Авраам, как частенько это делал сам Конечников в мари нереальности, медленно оглядел искусственную кисть со всех сторон. Капитан Кинг долго смотрел на свою неживую руку, снова и снова убеждаясь, что это все на самом деле.
- И в морду не каждому дашь. Никитка вот испугался. А другой тебе в лицо скажет, - наконец выдавил из себя он. И вдруг круто изменил тему. - Слушай, что это мы как вместе остаемся, так начинаем плакаться?
- От того, что гнилая интеллигенция. Ладно, плюнь…
Конечников сложил на лице разудалую гримасу и продекламировал неведомо откуда пришедшие на ум строки:
Никто не даст нам избавленья,
ни Бог, ни царь и не герой.
Добьемся мы освобожденья,
своею собственной рукой.
Авраам оценил иронию и предложил, подхватывая игру:
- Может Никитоса найдем? Тетки не дали, может тут нам больше повезет.
- Ага… Особенно если один держать его будет…
Гуталин засмеялся.
- Кто поминает меня всуе? - поинтересовался Симонов. Он подкрался к ним сзади и слышал последние слова приятелей. - А вы, похоже, нашли друг друга…
Никита был в хорошем подпитии. Получив полный отлуп, он утешался теплой шипучкой.
- А ты видно тоже остался не у дел, - в тон ему ответил Конечников.
- Да нужны мне малахольные телки… Я тут такую девушку видел, закачаешься.
Никита вздохнул, отпил халявного шампанского из бокала и откусил от халявного бутерброда.
- Ну и что, облом? И это у тебя, мастера по съему? - иронически поинтересовался Федор.
- Сам бы попробовал, - огрызнулся Симонов.
- Кто такая?
- Столичная штучка, хороша неземно… Божественно бесподобна, - Никита мечтательно прикрыл глаза.
- Сопли не жуй, Симонов. Где видел? - оборвал его Конечников.
- Улетела… Не посчитала нас, лапотников, достойными.
- Если ты валенок, то не равняй всех по себе, - заметил Конечников.
- Тоже мне герой, - с усмешкой ответил Симонов.
- Да я бы ее… А уж пригласить на танец… - произнес Конечников, изображая на лице снисходительное презрение к неумехе.
Первого лейтенанта особенно раззадорили слова, что дама отбыла из расположения части, и не он упустил случая поиздеваться над озабоченным Симяном.
- Поспорим? - взвился Никита.
- На что?
- Да хоть бы на твой "Куппермайн".
- Идет, - произнес первый лейтенант, чувствуя, что совершает большую глупость. - А ты публично объявишь, что очко свое елдаком растягиваешь.
- Отчего ты, Крок, так не любишь меня? - совсем трезвым голосом спросил Никита.
- За то, что ты с этим кодексом носишься… Ведь сам как-нибудь пропадешь, как других гробишь.
Симонов изменился в лице. Сквозь маску взрослого человека проступило выражение растерянного подростка, которому популярно и доходчиво объяснили, что все, чем он гордится - полная глупость.
- Вот как, - Никита задумался, потом скривился и сказал: - Ладно, хуй с тобой. Припомню я тебе эти слова… Разбей, Гуталин.
Глаза капитана загорелись.
- Кому Гуталин, а тебе, Никитка, господин капитан Авраам Кинг, - сурово сказал Гут.
Но все же "разбил" рукопожатие.
- Да ладно тебе, зашелся. Дело житейское. В первый раз - не пидорас. А с Авраамом не ссорься, Никитка, - бросил Конечников, наслаждаясь возможностью поставить на место ненавидимого им Симонова. - Под левый прямой ему попадешь - сгоришь. Удар пушечный. А я добавлю, если что…
Никита скрипнул зубами от злости, побагровел. Он отвернулся, глядя куда-то вдаль.
Друзья хотели оставить Симонова, как тот вдруг повернулся с торжествующей улыбкой.
- Крок, а Крок… Ты ничего не слышишь? - издевательски поинтересовался он. - Вроде каблучки стучат… Как часики…
Действительно, в вестибюле раздались голоса и стук каблуков, скрытые до того доносящейся из зала музыкой.
В пустом вестибюле появилась живописная группа из самого большого начальства "Солейны". Непривычно быстро, пыхтя и отдуваясь, двигались бригадный генерал Никифоров и командующий Базой генерал Соломатин. Немного отставая, за ними шагал неприступный, подчеркнуто правильный майор Лебедянский, адъютант Соломатина, интриган и мастер подковерных маневров. Рядом с адъютантом тяжело топал начальник службы безопасности полковник Томский, мрачный, бритый наголо атлет в кожаной тужурке, недобро просверливая пространство тяжелым, пристальным взглядом из под кучных бровей.
Конечникову вдруг стало нехорошо. Эти люди наводили ужас даже поодиночке, а когда высший командный состав собирался в кучу, то всякая мелкота старалась не показываться им лишний раз на глаза.
Впереди синих мундиров легко, независимо и стремительно- свободно летела светловолосая, молодая девушка. Было понятно, что начальство Базы почтительно сопровождает незнакомку, а не она идет с местными командирами.
- Это она? - изумленно спросил Конечников.
- Она, родной, она, - наслаждаясь триумфом, сказал Симонов.
- Вот это да…
Гостья была не просто хороша, от нее нельзя было оторвать глаз.
Длинные ноги были открыты до середины бедер, талия умело подчеркнута поясом. Светлое платье сильно оголяло грудь и плечи, обрисовывало тело.
Походка ее была особенной, грациозно-завораживающей. Даже на расстоянии незнакомка действовала словно сладкий наркотик. Она очень хорошо знала о своей силе и намеренно притягивала внимание всех особей мужского пола.
Кровь бросилась первому лейтенанту в голову. Синие мундиры начальства "Солейны" на заднем плане вдруг растворились. Стало неважно кто эта девушка, и отчего за ней идет табун больших звезд.
- Что, очко сыграло? - насмешливо поинтересовался Никита, протягивая ладонь. - Часы давай, пацан сопливый…
- А вот хуй тебе, - ответил Конечников, со злостью отталкивая руку Симяна. - Смотри, "голубь" как надо.
- Не ходи, Крок, не стоит оно того, - обеспокоенно попросил Авраам.
- Будем жить, парни…
С этими словами он решительно направился к девушке. Он почувствовал себя пилотом одинокого скаута, падающего на неприятельский конвой.
"Интересно, меня сразу на гауптвахту отведут или потом?" - промелькнуло него в голове.
Сосредоточась на генерале, Федор стал слышать, о чем тот беседует со своей спутницей. Расстояние было слишком большим, но Конечников давно понял, что он слышит мысли людей. Это было единственным разумным объяснением, несмотря на всю его нелепость и антинаучность.
- Я вас уверяю, что мы совершенно напрасно сюда вернулись. Если мы не можем в силу независящих от нас обстоятельств обеспечить вашу отправку в Нововладимир, это не значит, что вы должны проводить время среди низкого сословия, - пробубнил генерал Соломатин.
- Я должна понимать их нужды и чаяния, - прервала его девушка.
Федор поразился, насколько красиво и сильно звучит ее голос, воспринимаемый внутренним слухом.
- Вы отдаете себе отчет, - загремел полковник Томский, - в том, что здесь нет вашей личной охраны, а все вокруг полно пьяных вояк заштатного гарнизона, рыщущих в поисках женского тела?
- Ну и что? - удивилась она.
- И то, как вы одеты, может спровоцировать их на весьма опрометчивые поступки, - вставил командующий эскадрой. - Они могут оскорбить вас, унизить, ударить, наконец. Как мы это объясним вашему отцу?
- Что я сама этого захотела, - в голосе девушки появился металл. - А, кроме того, я вполне могу постоять за себя… Кто это? - вдруг спросила она, увидев направляющегося к ним человека.
Федор отметил, как на ее лице промелькнула целая гамма чувств: узнавание, удивление. Потом эмоции пробежали от удивления к испугу, от испуга к спокойствию.
Конечников вдруг понял, что девушка знает, что он слышал ее слова, но напугало странную гостью совсем не это.
- Первый лейтенант Конечников, - ответил полковник Томский. - Отличился тем, что свалил один из линкоров, который взорвали Гало.
- А сейчас определенно на гауптвахту напрашивается, - со вздохом добавил бригадный генерал.
- Не вмешивайтесь, господа, - попросила девушка. - Это может быть забавно.
- Как скажете, Александра, - без энтузиазма согласился Никифоров.
- Здравия желаю, господин бригадный генерал, здравия желаю, господин генерал, здравия желаю, господин полковник, здравия желаю, господин майор! - пролаял Конечников, отдавая воинскую честь и удерживая на лице предписанное уставом выражение дебильного усердия.
- Чего тебе, первый лейтенант? - спросил бригадный генерал, - мимолетно приложив руку к голове.
- Разрешите обратиться к вашей спутнице!
- Конечников, шел бы ты мимо, - с угрозой произнес Томский.
- Простите, господин полковник, не понял…
- Шагай отсюда, лейтенант, - зашипел "особист". - Сгною в кутузке.
- Господин бригадный генерал, - тем же идиотическим тоном продолжил Федор, - согласно правил Благородного Собрания, любой офицер может, с разрешения спутников, завязать разговор и пригласить даму на танец. Если кавалеры этой дамы против, то сообщить они должны об этом вежливо и спокойно. Ваш подчиненный в вашем же присутствии нарушает вековые традиции звездного флота, оскорбляя тем самым и вас, призванного следить за соблюдением правил и распорядка. А вы делаете вид, что так и должно быть.
- Конечников, ты что, пьян!? - рявкнул командир эскадры.
- Никак нет, господин бригадный генерал. Я просто хочу пригласить вашу спутницу на танец, - продолжил упорствовать Конечников.
Повисла неловкая тишина. Полковник, адъютант и генералы переглянулись, не зная, как поступить с нахальным лейтенантом: да, нетрезв, но в меру, обращается по уставу, апеллирует к правилам…
Каким-то потаенным чутьем Федор понял, что девушка для них огромная обуза: не напиться, не отойти, ни расслабиться. Пусть у молоденькой девочки нет реальной власти, ее слово, случайно оброненное где-то наверху, может иметь самые разнообразные последствия. Оттого командиры старательно угождают гостье, всеми способами обходя "косяки", которых на Базе было предостаточно.
Конечников догадывался, что отцы-командиры очень боятся, что с вверенной нововладимирской кобылкой что-нибудь произойдет. Рисковать карьерой из-за молодой и глупой дочки влиятельного сановника, которой вздумалось потанцевать, им совсем не хотелось. Они бы с радостью затолкали ее на курьерский лидер и отправили бы туда, где ей и место - в стольный город Нововладимир, но…
Взгляд Конечникова встретился с взглядом девушки. На мгновение первому лейтенанту показалось, что она просвечивает его насквозь как рентгеном, оценивая, что же прячется за настойчивостью: пьяная бесцеремонность, беспримерная наглость, уверенность, наивное восхищение, которое заставило забыть об осторожности.
Зелень глаз незнакомки переворачивала что-то внутри Федора. Правильные черты лица, длинная точеная шея и копна светлых волос были до боли знакомы. Он только не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах он видел эту девушку.
"Куппермайн" обреченно сигналил красным глазком секундного пульса. Промежутки между вспышками казались Конечникову вечностью.
У него в голове, в такт помаргиваниям светодиода, пульсировало желание исчезнуть, усиленное зловещим молчанием высшего начальства и осознанием красоты той, которую он хотел получить в полную власть на те минуты, пока длится танец.
Внезапно Конечников вспомнил, где он видел эту гордую красавицу…
Он мысленно снял с нее боевую раскраску и то особое, спокойно-уверенное выражение, которое придают молодым девочкам - мажоркам большие звезды на погонах их отцов.
Это было немыслимо, но глаза не лгали - перед ним была лейтенант медслужбы Дарья Дремина или, по крайней мере, ее точная копия.
Прошедшие двадцать девять лет не стерли из памяти черты той, что казалась ему в детстве ослепительно-прекрасной жительницей волшебного мира, где весело вспыхивают разноцветные огоньки на пультах, а на огромных экранах, не мигая, горят близкие звезды.
- Лейтенант, я думаю, что не нуждаюсь в разрешении моих спутников, - сказала девушка. - И спрашивать надо в первую очередь меня.
Ее голос жаром отдался в теле Конечникова. Он узнал голос той, что снилась ему долгими зимними ночами Амальгамы.
- Так точно, леди, - назвал он ее на манер, принятый в Союзе Небесных Городов. - Но я пытался быть вежливым по отношению к своим командирам. Прошу вас принять мое приглашение на тур вальса.
Лед высокомерного спокойствия в зеленых глазах сменился растерянностью, а потом согласием. Конечников отметил, что она сильно потеряла в величии, сойдя с пьедестала и обнаружив нормальные человеческие качества.
Не веря в свою удачу, первый лейтенант склонился в поклоне, и недоступная красавица протянула ему руку, принимая приглашение.
- Конечников, постарайтесь держать себя в рамках приличия, очень вам это советую, - почему-то на "вы", недобрым тоном порекомендовал полковник Томский.
- Господа, я вас покину, - не обращаясь ни к кому конкретно, сказала девушка. - Когда я захочу вас видеть, я дам вам знать.
Бригадный генерал издал приглушенный полурык - полувопль и втихаря показал Конечникову кулак.
* * *
Комментарий 7.
Поздняя ночь.