Федор был сбит с толку крутым поворотом разговора.
- По всей видимости, нет, - ответил он и только потом понял, какую глупость сморозил.
- Ты смелый, это я поняла, - сказала девушка. - Но, похоже, с головой у тебя не все в порядке. Как это - "по всей видимости"? - Мне кажется, мы встречались когда-то давно, - ответил Конечников.
- Вот как, - в раздумье произнесла Александра. - Объясни.
Конечников решил, что она раздосадована, ожидая банальных слов о ее красоте, обаянии, внезапном чувстве. Федор собрался с духом и принялся рассказывать. На удивление повествование вышло предельно коротким.
- Когда я был маленьким, мне довелось увидеть девушку, которую я запомнил на всю жизнь. Ее звали Дарья Дремина. Она была врачом экспериментального С-29, который сел в нашем захолустье. Вскоре этот корабль погиб в бою на орбите внешней планеты системы Арисса.
- И что, она была похожа на меня? - спросила Александра. - Когда это все произошло?
- Это случилось примерно 30 лет назад.
- И сколько тебе тогда было? - с улыбкой поинтересовалась девушка.
- Восемь. А тебе? - спросил Конечников, улыбаясь в ответ.
- В апреле мне исполнится 22 года. Ты ошибся… В те времена меня и на свете не было.
- Значит, это была другая. Но сходство просто поразительное.
- Где это было? - спросила Александра.
- Амальгама. Четвертая планета звезды Арисс.
- Знакомое место. Скоро туда будут переброшены серьезные силы. Я слышала, что готовится законопроект о компенсации. Так что, не зря ты, Федор, ломился в закрытые двери, требуя наказать эланцев. Хотя, если честно, эта история дошла до верхов только после того, как сбитый "Эстреко" рухнул на Гало.
- Здорово вот так из первых рук получать информацию, - заметил Федор.
- Хочешь перебраться в Нововлад? И ты будешь в курсе.
- Не знаю, надо подумать… А что я там буду делать?
- Будешь командиром моего личного звездолета. Мне нужен закаленный воин, тот, кто сможет победить врага любой целой… Как тогда у Гало…
- Вот оно что… - произнес Федор.
- Да, я хотела встретиться с тобой, - призналась Александра. - Только вот не думала, что это будет воплощением эротических фантазий амальгамского мальчика. Но может это и к лучшему. Мы могли бы вернуться к этому вопросу через какое-то время.
Конечников вдруг остро почувствовал, как фальшивит его новая знакомая, каким скучным, ненужным и незначительным он ей представляется.
"Ну что, убедился?" - иронически произнес где-то внутри знакомый голос мертвой эланки. - "Крыса, - она и на "Солейне" крыса. Даже Ястребова, - и та лучше".
- А… - хотел что-то сказать Федор.
- Пожалуйста, молчи… не порти… - оборвала его девушка. - Умный, храбрый, сильный. Недогадливый только временами и робкий… Поедем со мной в Нововлад?
- Я… Я должен подумать… - растеряно произнес Конечников.
- Да, конечно. Я подожду, - ласково сказала Александра. - Давай собираться. А то решат, что великая княжна сосет у первого встречного.
Всю обратную дорогу девушка была тихой и молчаливой. Федор чувствовал, что лицо горит от прилива крови, а в паху нарастает нудная, пульсирующая боль, как бывает, если крайнее, запредельное возбуждение не завершилось разрядкой.
В голове было чадно. Где-то на задворках сознания пульсировала чужая, пришедшая, видимо, от мертвой эланки мысль, что все мужчины - кобели проклятые, нуждающиеся в том, чтобы сунуть свое хозяйство в дырку первой попавшейся тетке.
В зале продолжались танцы. Пары вяло двигались под все сильнее и сильнее спотыкающиеся трубы оркестра, - музыканты в перерыве тоже умудрились принять горячительного.
Как назло, первым, кого они встретили, был Никита. Он странно посмотрел на Конечникова, потом отошел в сторонку и нарочито громко, чтобы услышал его неприятель, начал нести пургу, адресуя ее своему знакомому из батальона охраны:
- Славик, мне тут стишок рассказали, смешной до жути. Хочешь, прочту. И не дожидаясь ответа начал:
Шура-Мура, замазура,
полюбила пакадура.
Пакадур не дурак,
продал Шуру за пятак.
Шура плачет и рыдает,
из кармана выглядает…
Конечников переглянулся с Александрой. Девушка брезгливо поджала губы. Он понял, что надо действовать.
- Извини, что прерываю, - спросил первый лейтенант, подходя к Симонову. - Что ты там про пакадуров гонишь?
- Не про пакадуров, - пьяно покачиваясь и глупо улыбаясь, сказал Симонов, - а про девушку. Пока дура, но скоро поумнеет.
При этом Никита обозначил рукой выпуклость живота, продолжая гнусно хихикать.
- Можно и про "пакадуру", - продолжил Симян. - Сейчас ПКДР -2, а будет ПКДР-3. Туда вовнутрь пакадура посадят. Если тебя туда засадить, трандец будет всем эланцами. Голова то бронебойная, любой корпус прошибет.
- А ты, малыш, - почти ласково спросил Конечников, - не забыл, что хотел что-то людям поведать? Педик вонючий…
- Как же, забудешь. Ты ведь не только всем раззвонил, но и плакат вывесил.
- Ты, педрила, что против ракетчиков имеешь? - страшным в своем спокойствии тоном, поинтересовался Конечников, и ткнул Симонову правой в нос.
Никитка отлетел назад. Сегодня, видимо, был не его день, поскольку тут капитану совсем не повезло. Падая, Симонов толкнул горообразного второго лейтенанта Пахомова, оператора-наводчика с 2811, который, услышав декламацию Симяна, пробирался сквозь толпу, чтобы разобраться с клоуном, который издевается над службой ракетной артиллерии.
Пахомов сграбастал Никитку за грудки, оторвал от пола, от души накатил ему крюком в левую скулу и обратным движением руки наотмашь разбил ему правую.
Потом второй лейтенант швырнул обмякшего Симяна от себя, прямо под ноги жаждущих расправиться с Никитой артиллеристов под предводительством Стрельникова.
"Особисты" моментально среагировали, закрывая Александру. Подлетел командующий эскадрой и, перекрывая шум драки, страшным голосом завопил:
- Прекратить!!! Прекратить!!! Всех под трибунал отдам!!!
Откуда-то вынырнули солдаты комендантской роты в полном боевом облачении, в касках, с оружием наизготовку.
Бойцы оттеснили людей от поверженного капитана Симонова. Толпа расступилась, - с бригадным генералом по причине его злопамятности и крутого нрава никто связываться не хотел.
Остались только непосредственные участники: Никитка, второй лейтенант, Конечников и девушка.
Генерал в первую очередь выбрал для расправы Пахомова, как самого большого:
- Второй лейтенант Пахомов!
- Я! - по-уставному четко ответил тот.
- 20 суток ареста…
- За что? - работая под дурака, плаксиво возмутился тот. - Иду я, никого не трогаю… И вдруг этот… Прямо головой под дых. Больно… Ну, я, на автомате, его и приложил. Нечаянно…
- Можете забыть об очередном звании, второй лейтенант, - прошипел бригадный генерал.
- Ну, он сам же, господин бригадный генерал…
Тот не счел нужным удостоить подчиненного ответом.
- Кто ударил капитана?! - поворачиваясь к Федору, продолжил экспресс-дознание бригадный генерал.
- Я! - бодро отрапортовал Конечников. - Оскорбил ракетную артиллерию!
- Ты!? - со злобной радостью воскликнул командующий эскадрой. - Ты у меня под трибунал пойдешь, плясун!
- Есть под трибунал! - не изменясь в лице гаркнул Конечников.
- Оставьте его, Николай Иванович, - попросила Александра. - Первый лейтенант защищал мою честь.
- Как прикажете, - растеряно произнес бригадный генерал. - Санитаров сюда. Симонова в лазарет, подлатать, и в камеру бессрочно!
В круг, образованный солдатами вошел майор Лебедянский с крайне озабоченным видом, и что-то прошептал генералу.
Пара санитаров медслужбы подняла сильно избитого Симяна с пола и поволокла его к выходу.
- Крок, я этого так не оставлю. Дуэль! - с трудом повернув голову к Конечникову, просипел Никита, просверливая его взглядом из-под стремительно пухнущих век.
- Отставить, дурак недобитый, - в сердцах заорал командующий. - Дуэль отменяется. Эланцы вас рассудят. Кто жив останется, тот и победит. Ты, Симонов, пойдешь со мной. Мне нужна пара разведчиков на лидер. Посмотрим, каков ты герой в деле…
Толпа вокруг потрясенно выдохнула. Пронзительно завизжали женщины. В толпе замелькали посыльные с красными повязками на рукавах - звездолетчиков требовали на корабли.
Конец 7 главы
Глава 8
ПЬЯНКА ПО ПЕЧАЛЬНОМУ ПОВОДУ
Хелена сидела за столом у компьютера и сосредоточенно давила клавиатуру.
Конечников скучал на диване, просто разглядывая стену. Исцарапанный пластик был разделен примерно пополам, на грязно-белый и бледно-зеленый секторы. Каюта научницы была покрашена так же, как и прочие жилые отсеки орбитальной крепости. Эта казенная расцветка особенно сильно действовала на нервы.
Конечников различал на поверхности точки от затушенных сигарет, еле заметные следы клея и липкой ленты. Обитатели этого куска жизненного пространства крепили к стене картинки в надежде придать уют этой стандартно-тесной, индивидуальной конуре размером 2,5 на 3 метра.
Теперь, на стене висело 2 любительских снимка, в тоненьких рамочках из металлизированного пластика.
На одном Хелена смеялась, призывно махая рукой неизвестно кому, а на другой была изображена во время венчания. Раньше этих снимков было три, но теперь она прятала портрет с траурной ленточкой в чемодане.
В отсеке продолжала накапливаться безнадежная, неприязненная тишина. Она тяжело опускалась на людей, усиливая их отделенность друг от друга. Дыхание мужчины и женщины, да легкое, почти неслышное, гудение светильника лишь подчеркивали километры глухой ваты между ними.
Первый лейтенант смотрел перед собой, погруженный в свои мысли. Поначалу он досадовал, зачем поддался на уговоры этой ненормальной тетки.
Это было действительно странно: - изнасиловать операторов военных линии связи, разыскивая его, привести и молчать, занимаясь своими делами, не предлагая даже чаю.
"Это ведь надо - на корабле готовность номер один, а я сижу у бабы, которая мне даже не нравится"… - подумал Конечников. - "Вежливо говорю ей "до свиданья" и решительно ухожу".
Но тут Хелена закончила свои расчеты. Она поднялась и подошла к окну. Шаги прозвучали неестественно громко.
Женщина потянула за шнурок, и металлические пластины жалюзи с неприятным звуком повернулись, открыв пространство за листом прозрачного композита.
Далекие звезды центра галактики сияли в космической пустоте, разрезая черноту космоса полосой неестественного, мертвенного света.
Научница застыла, глядя на сотканную из неразличимых точек звезд сияющую реку Млечного Пути, словно отыскивая среди них что-то.
Конечников встрепенулся при звуке ее шагов, повернул голову, внимательно наблюдая за ней.
- От окончания расчетного срока прошло 20 минут. Они вот-вот выйдут на связь.
- Надеюсь, - обреченно отозвалась она.
- Не волнуйся, все будет хорошо.
- Если бы так…
Снова повисло гнетущее молчание.
- А если их адмирал обошел нашего Тютю? И теперь эланская эскадра идет прямо к планете?
- Наш старик неплохо соображает. Головной броненосец эскадры оснащен гиперрадаром. Укрыться от этой машинки практически невозможно. А против наших линейных рейдеров эланские "Претенденты" слабоваты.
- Ну почему же они молчат?
- Тоже мне, нашлись великие главнокомандующие, сэнээс лаборатории бурового оборудования и командир БЧ-2 номерного скаута. Мы об этом узнаем последние.
- А вот и нет, - заметила она. Хухрик позвонил бы мне первой.
Конечников поморщился.
Роман академика с молоденькой, замужней, а в последствии вдовой сотрудницей, был верхом бесстыдства.
С Хеленой Корсаков составлял весьма комичную пару. Уродливый коротышка, с огромной головой и хлипким телом, нелепо смотрелся рядом со статной красавицей Ястребовой.
Вдруг до Конечникова дошло, что научница обозвала своего любовника крайне обидным для него прозвищем, которое так подходило для этого человека.
Федору стало противно. После "милого", "любимого", "дорогого", после всех заверений в любви и уважении, после признания неоценимой помощи академика, Антон Петрович был пренебрежительно назван ею словом, подходящим для смешного, маленького, заполошного зверька.
На краткий миг Хелена представилась ему в истинном свете - себялюбивой, эгоистичной гадиной, успешно симулирующей любовь, заботу и внимание, когда ее холодный, расчетливый ум подсказывал использовать именно это оружие в очередном витке крысиных гонок.
"Вот и делай теткам добро", - подумал Конечников.
- Осуждаешь? - спросила она, не увидев, а скорее почувствовав гримасу на лице первого лейтенанта. - Успокойся. В установке для охлаждения используется жидкий натрий…
- Причем тут натрий? - поинтересовался он.
- Спасибо, - зло сказала Хелена. - Я все ждала, когда и ты мне это в морду ткнешь. Раскололся, наконец.
Конечникову вдруг вспомнилась цепочка женской логики: "Рыбка - значит щука, щука - с зубами. С зубами - значит кусается. Кусается - значит собака. Кого-кого ты сукой назвал?".
- Что ты хочешь этим сказать?…
- Я не зря ем свой хлеб, имею кандидатскую надбавку к жилплощади и другие блага, которых лишены простые смертные. Я ученый, в первую очередь, а потом любовница академика. Моя работа важна, - она подошла к нему, просверливая негодующим взглядом. - Запомни это!
- Ты не поняла, - мягко оборвал ее Конечников. - Жидкостное охлаждение в век полей гашения - это ведь анахронизм.
Он поднялся, намереваясь уйти, не дожидаясь, пока Хелена его выставит. Конечников чувствовал облегчение оттого, что эта странная встреча заканчивается.
- Ой Тед, извини меня. Я придумала себе Бог знает что…, - Хелена заискивающе улыбнулась. - А представляешь, Тед, что получится, если вакуум второго порядка начнет выделяться в закрытом объеме?
Она положила ему руки на плечи, легонько надавила, предлагая сесть. Конечников опустился обратно. Хелена придвинула стул и расположилась напротив, касаясь коленей первого лейтенанта своими твердыми, прохладными коленями.
- Ничего не понимаю, при чем здесь это? И что такое вакуум второго порядка?
- В нашей установке созданы условия для образования прон-апроных виртуальных дублетов, второго вакуума. С полями гашения образуется осколочная бомба на нереактивной тяге.
- Я не понимаю, - произнес первый лейтенант, делая попытку освободиться.
Ему действительно было непонятно: сочетание популярной лекции по вакуумной физике и кружащего голову, одуряющего ощущения близости тела женщины.
- Если первый вакуум сравним с газом, то второй вакуум - это несжимаемая жидкость. Давления не выдерживает ни один композит.
Глаза научницы были слишком близко. Они были настойчивыми, просящими. Конечников непроизвольно отодвинулся.
- Хелена, давай определимся, чем мы тут занимаемся.
Конечников решительно отодвинул ее от себя, поднялся, отошел к окну.
- Если действительно возникают такие вопросы, то я тебе, наверное, просто не нравлюсь.
- Не в этом дело, - попытался соврать Конечников. Мы с Сергеем были друзьями. Я не могу…
- Ерунда, - отрезала Хелена. - Ему теперь все равно. Он, наверное, был бы даже благодарен.
- Это так неожиданно.
- Не ври, Тедди, Женское сердце не обманешь. Я же вижу, как ты смотришь на меня. Чувствую, как ласкаешь мое тело глазами.
- Ну и что? - удивленно сказал он.
А про себя добавил: "Всякий на тебя смотреть будет, если так задницу обтягивать и сиськи заголять".
- А то, что я ждала этого от тебя.… Мечтала…
- Хела, я тронут, но право же давай отложим этот вопрос до мирного времени. Я ушел с корабля, который может получить команду на взлет в любую секунду.
- Я узнаю об этом первой. Антон скажет мне, когда нужно будет деактивировать "Омегу". Слить жидкий металл и разобрать установку - занятие долгое и хлопотное. Только я смогу грамотно это сделать. На "Солейне" нет ничего важнее нашей установки. Это революция в технике. Новые реакторы, двигатели генераторы, заряды и орудия… - Ястребова замялась, но решилась и продолжила, - излучатели когерентных детонирующих лучей.
Начальство решило погрузить разработки лаборатории на корабль под красным крестом, вместе с женщинами, детьми и раненными, чтобы попытаться ввести противника в заблуждение.
- Напрасная подлость… Их линкоры и тяжелые крейсера, после Гало, не будут церемониться ни с госпитальными транспортами, ни с гражданскими судами, - слова Конечникова сухо прозвучали в тишине, убивая последнюю, призрачную надежду.
- Зачем ты так… - произнесла Хелена, и вдруг, безо всякого перехода добавила. - Все вы, вояки - подонки.
Она заплакала. Конечников физически чувствовал как страшно и одиноко молодой женщине перед лицом грозной неизвестности.
- Обними меня, - вдруг попросила она, подаваясь к нему - мне холодно.
Конечникова передернуло от приторного запаха ее духов, он хотел было отстраниться, но в голове снова раздался голос призрачной эланской девушки.
"И чего ты стоишь?" - иронически поинтересовалась Лара. - "За такие сведения надо платить. Я тоже поучаствую".
Он неловко положил руки на талию Хелены и притянул к себе. Сквозь тонкую ткань комбинезона лейтенант почувствовал теплоту и упругость тела. Гладкость кожи, словно созданной, для того чтобы ее ласкали мужские руки. Хелена тихонько вздохнула и прижалась к нему, положив голову ему на плечо.
"Может зря я так с ней" - подумал Конечников.
- Извини меня, - произнес он.
- Не за что. Ты просто такой. Ты не можешь врать… Правильный… Рыцарь без страха и упрека.
Научница закинула руки на шею Конечникова и поцеловала крепко, сильно, настойчиво. Борясь с невозможной неправильностью происходящего, лейтенант опустил ладони ниже талии Хелены, лаская ее зад, потом, опьянев от возбуждения, дернул молнию комбинезона, обнажая грудь. Очень скоро два бьющихся в экстазе совокупления тела заставили потрескивать хлипкую стандартную койку.
Конечников потерял контакт с реальностью и оказался на Гало в тот момент, когда их с Ларой прервал взрыв в небе. Но на этот раз его жгло изнутри, от совершенно невозможных, запредельных ощущений. Лара ни в чем не упрекала его, но и самому Федору было понятно, как много он потерял, обладая ей в чужом теле…
Хелена, довольная и разомлевшая, сидела на тесной кровати, поджав под себя ноги, накрывшись одеялом. Она курила, с видимым удовольствием выпуская резко пахнущий ядовитый дым.
- Мне нужно было с самого начала выбрать тебя, а не Сергея, - в раздумье произнесла она. - Ты такой свирепый и страстный… Я почувствовала себя девочкой, будто это у меня в первый раз.
- Я бы не потерпел соперника, - произнес в ответ Конечников.
- С тобой, его бы не было, - Хелена прижалась к нему, поцеловала. Она бросила сигарету и улеглась рядом. - Я думаю, что и ты остался мною доволен.
- Конечно, маленькая, - соврал Конечников.