- Первый лейтенант Конечников, вы назначаетесь командиром малого гиперпространственного ракетного корабля 2803, вместо полковника Тихонова. Данной мне князем-императором властью произвожу вас в капитаны.
- Я протестую, - вскочил с места начальник штаба.
- В чем дело, Зиновий Альбертович?! - грозно спросил командир Базы.
- Я протестую, - снова повторил старик. В его глазах стояли слезы, руки тряслись. - Если вы назначите этого человека командовать кораблем, я подам в отставку немедленно.
- Господин полковник, - оборвал его бригадный генерал. - В мирное время я бы терпел ваши выкрутасы, но теперь… В чем дело, черт возьми, объяснитесь.
- Хорошо, - ответил Томасон. - В свое время этот с позволения сказать военнослужащий обучался у меня на курсах командиров боевых звездолетов.
- Прекрасно, что в этом плохого? - удивился генерал. - Он что, не сдал выпускных экзаменов?
- Сдал. Сдал лично мне. Я вынужден был поставить ему "хорошо".
Собрание недовольно загудело. Получить "хор" у Томасона, который говорил: - "Бог знает на" отлично", я на "хорошо", а все вы на "удовлетворительно" и ниже", было практически невозможно.
- Ну и что, теперь вы хотите? - удивленно спросил Соломатин, который тоже был наслышан о зверствах полковника на учебных курсах.
- Этот молодой человек как-то попросил оценить меня придуманную им, ни много, ни мало, хм, - полковник презрительно усмехнулся и обвел победным взглядом людей, - новую тактику боевых действий малых гиперпространственных ракетоносцев. Какие амбиции, однако.
- Ну и что, - совсем разозлился генерал. - Что вы нам все Зиновий Альбертович головы морочите! Что вам не нравится, любезнейший?! Ну, молодой офицер, ищущий, не увлекается порционами, на курсы вон ходит в свободное от службы время, повышает уровень. Разве это плохо!?
- Жаль, я не сохранил эти безграмотные каракули. Там что не слово то ТШК, ПКДУРы, линкоры, скауты. А самое главное, эти работы противоречат кодексу воинской чести! - последнее старый полковник крикнул, страшно выпятив глаза, словно сообщая, что первый лейтенант Конечников изменил Родине и государю.
- Зато я сохранил. После того, как вы их мне передали, - взял слово полковник Томский. - И считаю, что ничего особенно предосудительного в них нет. Тем более, применительно к теперешним условиям. Историю пишут оставшиеся в живых, уважаемый Зиновий Альбертович.
Уличенный в стукачестве самого подлого свойства, Томасон забормотал нечто неразборчивое. Он уселся, привычным жестом забросив в рот пару капсул успокоительного.
- Итак, господа. Безусловно, одобряя и поддерживая выбор нашего командира, хочу сказать ее несколько слов о капитане Конечникове… Знают ли здесь присутствующие, что Федор Андреевич, родом с планеты Амальгама? Планеты, 900 лет назад сожженной эланскими линейными кораблями. В детстве, случайно получив устаревший компьютер, по самоучителю он овладел навыками оператора - наводчика.
Добровольцем пошел в армию Его Величества.
Прошел путь от командира орудия до начальника артиллерийской части гиперпространственного разведчика. Участвовал в самых кровопролитных сражениях с врагом, имеет боевые награды.
В свободное от службы время, прошел переподготовку и овладел специальностями пилота и командира корабля. Честно говоря, я не знаю более целеустремленного, более достойного продвижения по служебной лестнице офицера.
Капитан Конечников будет прекрасным примером для таких же как он жителей разгромленных эланцами окраин, образцом патриота, который всеми силами души, тела и разума мстит врагу не только за поруганную малую родину, но и за все наше православное Отечество…
Конечников опустил голову от досады. На внутреннем экранчике, рядом с отплясывающей канкан княжной Александрой, появился он сам, наряженный в опереточный парчовый мундир с огромными накладными плечами и полупрозрачным трико вместо брюк, бодро маршируя в такт бравурной мелодии.
- Ну а что касается новых веяний в искусстве благородного боя, то, право же, чем огульно подвергать анафеме, Зиновий Альбертович, можно совместными усилиями отделить зерна от плевел, так сказать.
- Увольте, - буркнул Томасон. - Без меня.
- Очень жаль, Зиновий Альбертович, - с неудовольствием произнес командир Базы и другим тоном продолжил: - По старинному обычаю, предлагаю собранию высказаться. Начнем с младшего по званию. Пожалуйста, капитан Конечников, вам слово.
- Итак, господа, - начал Конечников, чувствуя странное смущение и понимая, - все, что он скажет, будет самым безжалостным образом оценено. - В условиях, когда мы не располагаем тяжелыми боевыми кораблями, все что может быть противопоставлено противнику - это огонь и маневр.
Командир Базы предостерегающе покачал головой. Конечников замер, лихорадочно пытаясь представить, как можно примирить с уставом картинку, которая возникла перед глазами, где скауты, выполняя противозенитный маневр, входят в строи эланцев, ведя за собой гроздья управляемых ракет. Вдруг его осенило. Ну, конечно же.
- Основную опасность для космической крепости будут представлять управляемые астероиды, летающие бомбы врага. Без них атака орбитальной станции, будет борьбой на равных между орудиями Базы и менее сильным, но более маневренным противником. Я предлагаю действовать следующим образом. Поскольку, каждый из приспособленных для атаки астероидов снабжен устройством для детонации, попадания "пака…, простите, управляемой ракеты будет достаточно для его уничтожения. Эскадрилья гиперпространственных кораблей-разведчиков выйдет навстречу армаде противника и расстреляет астероиды врага.
- Как это просто у вас получается, - взвился Томасон. - Сколько астероидов сможет выставить противник? Не знаете? Если предположить, что их будет 20 единиц, то все вроде бы получается гладко, даже с учетом возможных промахов. Но если их будет 50, а может быть 100… И идти они будут под прикрытием тяжелых крейсеров? Что вы на это скажете, господин новоиспеченный стратег?
- Я подумал и об этом, - улыбнулся Конечников. Ему помимо воли стало смешно от ребячества Томасона. - Поскольку боекомплект скаута, - Федор намерено вставил это слово, но тут его, как он и предполагал, никто не стал одергивать, - составляет всего 2 ракеты, и 2 он может нести на внешнем подвесе, то в помощь кораблям проекта "С-29" необходимо пустить транспортники, нагруженные этими зарядами. На транспортных кораблях необходимо оборудовать посты операторов-наводчиков. Они будут запускать и вести ракетные снаряды до момента перехвата управления "пакадурами" со скаутов. В этом случае, эскадрилья сможет обрушить на врага смертоносный ракетный дождь по самым уязвимым местам противника.
- Слушайте, а ведь это мысль, - в крайнем возбуждении вскочил командир эскадрильи. - Гениально! Торпеды-астероиды не могут быть уничтожены вблизи космокрепости, ввиду громадной силы взрывов при перехвате, а на значительном удалении смогут работать лишь малые ракетоносцы с ограниченным боезапасом. Но, ведя за собой пару транспортов с зарядами, мы снимаем это противоречие. Мы сможем с предельной точностью выкладывать ракеты на сопряжения энергополей "Тондро" и "Циклоно", и добивать, угощая "пакадурами" по корпусу, а в случае лобовой атаки сметем противника шквалом огня в упор, боезапаса для этого хватит.
Томасон аж заскрипел зубами от обиды.
- Господин полковник, - сказал Соломатин. - Потрудитесь не употреблять бытующих в матросской среде терминов. Что касается идеи Федора Андреевича, - он кивнул в сторону Конечникова, - безусловно, в ней есть рациональное зерно. Я рад, что не ошибся в вас, господин капитан.
За последующие два с половиной часа, стратеги довели идею Конечникова до абсурда, запланировав снарядить в качестве корабля носителя гигантский, неповоротливый транспорт "Колыма", вместо пары - тройки легких, маневренных грузовозов.
Были правда и дельные предложения. Спецы из лаборатории бурового оборудования, той самой секретной группы, которая разработала "Омегу", предложили намораживать поверх боеголовки управляемой ракеты пару кубических метров воды, для увеличения ее мощности. "Пакадура" от этого делалась менее управляемой и более тихоходной, но для борьбы с астероидами не требовались, ни скорость, ни маневренность. Один из научников предложил использовать ледяные снаряды для больших массометных пушек, снабдив особо прочными взрывателями моментального действия, способными запустить реакцию индуцированного распада до того, как ударные перегрузки при столкновении, разрушат сложную внутреннюю конструкцию детонатора. Его подняли на смех.
Особенно старался полковник Томасон, который сначала изгалялся над выбором материала, потом подсчитав на допотопном калькуляторе энергию взрыва. При этом он спрашивал у своих соседей, дубовых строевых офицеров константы из справочника и громко вслух озвучивал свои действия по нажиманию клавиш.
Наконец, он сказал, потрясая счетным агрегатом: "Это все чушь и нелепица. Речь идет о тысячах тераджоулей. Снаряд большого массомета при ударе выделяет энергию, которой хватит, чтобы вскипятить небольшое море".
Все согласились убаюканные аргументами Зиновия Альбертовича, и никто не вспомнил, что плоская как камбала, трехкилометровая туша "Претендента" в состоянии выдержать до 10–15 прямых попаданий орудий главного калибра, выпущенных по перпендикуляру к широкой стороне.
Наконец, совещание закончилось. Измученные долгим сидением и неизвестностью, убаюканный красивыми словами стратегов, офицеры отправились обратно к своим кораблям и батареям, в тесноту комсоставских каморок, ленивым матросам, казарменной вони и запрятанным на черный день "чекушкам", в иные дни щедро раздаваемым по повелению красноносого, вечно пьяного владыки.
- Задержитесь, пожалуйста, - попросил Конечникова адъютант командующего, словно из воздуха появившись у него за спиной. - Владислав Павлович хочет поговорить с вами с глазу на глаз.
- Слушаюсь! - ответил Федор.
Майор обошел Конечникова, критически оглядев его лицо, мундир и сапоги.
- Мой вам совет, Федор Андреевич, - Лебедянский уперся взглядом в зрачки Конечникова, - постарайтесь, оставаясь в рамках приличия и субординации, вести себя не так казенно. Привыкайте, ведь вы теперь капитан. И подумайте о смене портного. Пойдемте, капитан, нас ждут.
Конечников кивнул головой и последовал за ним.
Адъютант указал ему на неприметную дверку. Они вошли, и, пройдя узкими, кривыми коридорами оказались в довольно большой комнате, оборудованную визором во всю стену, мощной аудиосистемой и баром, за стеклами которого сверкали золотом этикетки вин, водок и коньяков со всего Обитаемого Пространства.
Майор Лебедянский попросил Конечникова немного подождать, а сам нырнул за дверь, откуда смутно доносились голоса и плеск воды. Федор долго сидел, разглядывая интерьер комнаты, технику, поглазел в потолок, где мерно вращался светильник. Он даже пожалел, что выпивка запрещена - было бы, чем заняться.
Наконец, раздражение Конечникова достигло максимума. Он, в конце концов, не вестовой, ни денщик, чтобы сидеть в предбаннике, пока начальство парится. Федор подумал, что бывший командир утащит на рейдер лучших артиллеристов со скаута. Ему непременно надо бы присутствовать сейчас на корабле, чтобы их отбить.
Конечников решил, что ожидая командующего, имеет право заниматься тем, что посчитает нужным. Он извлек компьютер, поднял экран и запустил программу боевого имитатора.
Очень скоро для Конечникова не было ничего, кроме столбиков с цифрами и картинки на экране.
Конечников крутил свой корабль, пытаясь решить задачу, которую ему подкинул покойный Симян - уничтожить эланский линкор без мин и ракет. "В таких случаях драпать нужно" - с раздражением решил Конечников, понимая, однако, что ситуации, когда кончается боезапас, происходят сплошь и рядом, а пока начальство напарится или кофею выпьет, команда отходить станет неактуальной, ввиду того, что сам к тому моменту будешь облачком газа.
"Так", - размышлял он, - "Хеленка, конечно, хорошо объяснила про реакцию от взаимодействия движков и полей, а я так резво пообещал "вдуть", однако, пушки линкора заряжены не соплями…".
Конечников представил, как ему нужно будет пройти над фортами "Претендента" или "Тундера", развернуться и выполнить маневр вхождения в полевой створ шлюза - то, что не всегда получалось у пилотов десантных машин даже по командам наведения с "острова". Тем более он должен проделать это все кормой вперед.
"Ладно", - решил он - "Глаза боятся, руки делают. Возьмем за основу разворот на встречный курс… Итак, маневровые двигатели слегка разворачивают корабль, тормозной импульс из носовых, подключать маршевые двигатели не надо, это не "мельница" - маневр уклонения" - пальцы Конечникова забегали по клавиатуре, проверяя параметры в ключевых точках траектории.
На экране, рядом с картинкой начали появляться столбики цифр: ускорение по осям, суммарная перегрузка, скорость, энергопотребление и мощность реакторов, нагрузка на корпус. Федор дошел до момента, когда ему нужно будет затормозить вращение корабля после жесткого разворота.
В этот момент, возвращая его к реальности, за дверью раздалась какая-то возня, всхлипывание, протестующие полузадушенные крики, хлесткий звук пощечины.
Из предбанника вылетела полуголая, пьяная девица закутанная в простыню. По ее щекам текли слезы, а на лице багровел отпечаток пятерни. Она, шатаясь и отплевываясь, добралась до туалета и опустилась на карачки, в мучительных спазмах извергая содержимое своего желудка. Конечников смотрел, как она блюет, обняв унитаз, стоя в чрезвычайно эротичной позе с оголенным съехавшей простыней задом.
Конечников вдруг с раздражением подумал, что не все проститутки из командирского борделя соглашаются на секс в этой позиции. Он не отрываясь, смотрел на то, что было выставлено ему на обозрение. Конечников с удивлением увидел, что у девицы "раздраконено" до красноты не только "рабочее отверстие", но и призывно расширяющийся и сжимающийся анус, откуда в такт конвульсиям, мелкими толчками, вытекала мутная густая жидкость. Из предбанника выскочил Лебедянский, бросив: "Извините, господин капитан".
Он дождался, пока девицу перестанет тошнить, подхватил ее и поволок обратно в баню. Девушка вяло отбивалась.
- Отстань, скотина, - бормотала она, - не пойду я туда…
- Пошли, пошли, сука, не ломайся.
- Опять будете в рот вонючку плевать, не хочу…
- Никто на тебя залазить не будет, помоешься и домой пойдешь… Нечего тут телесами сверкать, - видишь, офицер сидит, при исполнении, делом занимается.
С этими словами, адъютант командующего скрылся в предбаннике, предварительно еще раз, бросив дежурное: - "Извините".
Конечников сидел как громом пораженный. Выходит, действительно, молодые медсестры из лазарета, как и говорил Симонов, занимаются этим…
"А все-таки, как хороша была эта девица", - подумал он, - "глаза голубые, волосы светлые, тело молодое, упругое. Почему этим уродам с большими звездами все… Выпивка, жрачка, хоромы… А я тут под дверью парюсь, в ожидании, пока этот хряк срамной отросток потешит".
Конечникову захотелось, чтобы при штурме в баню попал снаряд из крупнокалиберного массомета, разворотив десятки слоев композитной брони с энергополевой подкачкой. "А лучше", - подумалось ему, - "чтобы заряд ударил сейчас, но чтобы при этом меня здесь не было".
- Голые бабы по небу летят, в баню попал бронебойный снаряд, - процитировал Конечников строчки вечных, от начала времен, курсантских стишков - садюшек.
Он плюнул в сторону входа в раздевалку, представив, как впереди отёбанных девок летит, вылупив глаза, генерал Соломатин, командир Базы…
Конечников долго не мог настроиться на рабочий лад. Где-то глубоко, на самой границе сознания промелькнула горделивая мысль, что он, дикарь с Амальгамы, крутил в танце, держал за грудь, и вообще чуть не поимел наследницу престола, перед которой генералы становятся по стойке "Смирно". Вспыхнуло и погасло воспоминание о вчерашнем вечере, когда бесстыжие губы научницы ласкали его, как это делают в таких вот банях.
"Черт побери", - подумал с раздражением он, глядя на цифры, - "Теория, одна теория. Хорошо сидеть в уютном кабинете, и не спеша вычислять корректирующий импульс двигателей… А вот как это сделать в боевых условиях, когда тело стиснуто тугими путами полей антиускорительной системы, а счет времени идет на сотые доли секунды?!".
Действительно - гладко было на экране. После того, как корабль резко развернувшись, должен был начать торможение, самой большой проблемой было удержать его на заданном курсе, так, чтобы включение маршевых моторов снова не закрутило скаут. Чисто теоретически можно было бы ввести параметры в счетно-решающее устройство, вычислить импульсы и ввести их значения в блок управления маневровыми двигателями, благо такая возможность была предусмотрена для точного подруливания. "Кукиш с маслом", - подумал Конечников. - "Если бы на корабле был блок автоматического управления… Он бы мгновенно вычислил эти импульсы и привел бы в действие исполнительные механизмы. Но стой, автопилот - это ведь и есть то, что надо!".
Федор треснул кулаком по столу. "Есть контакт", - крикнул он и трясущимися от нетерпения руками стал менять программу.
"Действительно, автопилот будет автоматически выполнять все необходимые маневры до тех пор, пока не установится заданный курс и путевая скорость. Но кто сказал, что нужно ждать этого момента", - подумал Конечников. - "Притормозил, и можешь отдыхать. Уж больно ты братец дубовый".
На мониторе веретено скаута вошло в полевой створ кормой. Федор проверил перегрузку, напряжения в полях и корпусе. "Норма", - решил Конечников, - "теперь максимальный импульс всеми движками. Если не хватит мощности, нужно притормозить носовыми…".
Он недолго упивался победой. За незакрытой дверью раздались голоса. Один из них, наглый, громогласности которому прибавляла хорошая порция горячительного, Конечников узнал сразу.
Другой был, то мягким и вкрадчивым, мелодичным, убаюкивающим, то железно-твердым, непреклонным, указывающим. Конечников, наконец, сообразил, что с генералом Соломатиным говорит его адъютант. Разговор был странным, совсем непохожим на разговор начальника с подчиненным.
- Ну тебя, Игорь Антонович! - отнекивался генерал. - О чем говорить мне с этим щенком. Он под стол пешком ходил, когда я получил свой первый орден.
- Владислав Павлович, я в вашей военной стратегии пень - пнем. Пробовал почитать его каракули - там черт ногу сломит, мудренее, чем у Томасона…
- Да там все просто, - не согласился с ним Соломатин. - Вот только смысл…
- Ты хочешь сказать - чушь собачья?
- Нет. В том то и дело, что нет. Маленький сборничек подлых приемчиков, которые, он собирается использовать, чтобы брать верх над большими кораблями…
- Владислав Павлович, но что же в этом плохого?
- Игорь Антонович, тебе приходилось заниматься единоборствами?
- Ну да, не без этого - произнес Лебедянский, некоторым недоумением.
- Как у вас относились к тем, кто бьет по яйцам, выбивает глаза, ломает руки и ноги?
- Плохо относились, - негромко ответил майор, так что Конечникову пришлось напрячь уши, чтобы его услышать. - Но ведь мы не борьбой занимаемся, а воюем.
- Игорь Антонович, и ты туда же, - с укоризной произнес генерал. - Сегодня они додумались заходить в хвост и сбрасывать полуактивные мины на центральный бастион.