Кое-кто подозревается в расстреле госпитальных транспортов. Логика простая - ведь каждый раненный, после выздоровления - станет более опытным противником. Говорят ведь, что за одного битого двух небитых дают.
А потом такие красавчики типа Конечникова, который, кстати, отличился тем, что свалил на Гало эланский линкор, будут в обязательном порядке, жечь планеты и расстреливать гражданские корабли - тактика "выжженной земли", чего уж церемониться - цель оправдывает средства.
Все ради победы.
- Владислав Павлович, - с напряженным вниманием в голосе поинтересовался его странный адъютант, - ты хочешь, чтобы одержали верх враги? Чтобы над дворцом нашего государя в Нововладимире заполоскалась черно - желто - белая тряпка эланского флага?
- Я давал присягу, и как никто другой желаю нашей победы. Но победы честной, не нарушающей свода древних, благородных правил боя, данных нам нашими отцами и дедами.
Конечников уловил в голосе генерала нотки испуга и растерянности.
- Владислав Павлович, ты не хуже меня знаешь, что наши верфи на Тау и Кассии изношены, и не в состоянии производить линейные корабли. Они даже запасных частей дать не могут в нужном количестве.
- Так что, теперь козлам, вроде Конечникова кланяться, просить: "Научите нас заради Христа, как врагам в спину стрелять!".
- Владислав Павлович, - ответил ему Лебедянский, и голос майора был холоден, как космическое пространство в тени Солейны. - Самое главное, самое дорогое, что у нас есть - это наше государство и его правитель, великий князь-император Даниил Корнеевич.
Командир крепости и Лебедянский начали спорить о чем-то вполголоса, да так, что Конечников лишь догадывался по паузам и интонациям в невнятном бормотании, что разговор серьезный и тяжелый.
- Если будет нужно, я выстрелю в спину родной матери… И не только сам это сделаю, но и вас, господин генерал заставлю, - подытожил тот, кто номинально числился его адъютантом.
Они долго молчали, наконец, Соломатин выдавил из себя:
- Ты посмотри, что делает, стервец. Даже здесь нашел время, чтобы придумывать подлости.
- Да ладно тебе, Владислав Павлович, он что, по стойке "смирно" должен стоять?
- Смотри-ка, занервничал…
- Пойдем.
В комнату вошел генерал Соломатин, растерявший за время разговора с майором Лебедянским большую часть своей барственной вальяжности. Лицо командира Базы было покрыто неровным, нервным румянцем. Он переглянулся с адъютантом, который шел следом и вполголоса пробубнил: - "Какая блядь дверь не закрыла?".
- Первый лейте…, то есть капитан Конечников по вашему приказанию прибыл, - четко отрапортовал Федор.
- Вольно, капитан, вольно. Мы ведь не на службе, - остановил его генерал.
"Было бы это так на самом деле", - подумал Конечников, - "Стал бы я тебя, урода, ждать два с половиной часа".
- Садись, капитан. В смысле, - присаживайся. Игорь Антонович, - обратился Соломатин к майору, - принеси нам, чего Бог послал.
Майор, с ловкостью завсегдатая, открыл холодильник, извлек заранее приготовленные "пузырь" с водкой и тарелку с бутербродами, взял в баре стопки.
Поставил выпивку и закуску на поднос и отволок все это к столику. Там он наклонился и показал глазами Конечникову, чтобы тот подвинул компьютер.
Конечников хотел выключить и убрать аппарат, но "эсбешник" сделал останавливающий жест. На объемном экране некоторое время плыли картинки траекторий и таблицы осевых ускорений, пока не включился режим ожидания. В трехмерном внутреннем пространстве монитора начали причудливый танец разноцветные змейки.
Соломатин и Лебедянский молчали, сосредоточенно разглядывая их причудливые эволюции.
- Хорошая машинка, - наконец сказал генерал. - Эланская?
- Да, - ответил Конечников. - Наши таких не делают, к сожалению.
- Аппарат проверен? - поинтересовался Соломатин.
- Да, и неоднократно, - сказал Федор, глядя в глаза генералу. - По поводу моего компьютера было сломано немало копий. Почему-то считается, что младший командный состав не должен иметь подобной техники.
- И это правильно, - вклинился в разговор майор. - А если он передает заложенные в него данные врагу? Или хуже того, сканирует другие электронно-вычислительные машины, извлекая из них данные на радость эланским разведчикам.
- На месте противника, я бы оборудовал этими системами дорогие коммуникаторы, к которым так привержен командный состав, - парировал Конечников, покосившись на золотые эланские "Сентако" на запястьях его собеседников.
Генерал уважительно кивнул головой:
- Молодец, капитан, за словом в карман не лезешь. Выпьем, господа.
Командующий собственноручно разлил по стаканам выпивку.
- Будем жить! - провозгласил он.
"Чтоб вы подохли!" - произнес про себя Конечников, опрокидывая в глотку обжигающую холодную жидкость.
- Хорошо пошла зараза, - выдохнув, сказал генерал. - Закусывай, капитан, - предложил он Конечникову.
- После первой не закусываю, господин генерал.
- Молодец… Между первой и второй, перерывчик небольшой, - провозгласил он, вновь наполняя стаканы.
Очень скоро, Конечников почувствовал, что сильно набрался.
- Ведь, правда, благодать, капитан. После баньки, да с девочкой, водочки хлопнуть.
- Я ни разу не пробовал, - признался Федор. - Дома баня была, пить было рано, а в армии… Курсантская помывка, отбивает всякое желание ходить в баню.
- Кусок мыла на троих, шайка на отделение, капрал-зверь со свистулькой в зубах? - посмотрев на него, произнес командующий. - Я ведь тоже, молодой человек, с низов начинал. Был командиром орудия на линейном корабле "Царьград", только не теперешнем, а еще старом. Это не нынешние времена, когда армия избалована гиперпространственными кораблями. Тогда все решалось просто - захватишь кольцо транспортировки, будешь дома через час, не захватишь, долгие годы придется добираться… А еще эланцы на хвосте повиснут. Вот и сходились корабль на пистолетный выстрел, палили в упор изо всех орудий. Победитель получал все: скорое возвращение, добычу, честь и славу. А как бились десантники… Пушки транспортного узла жгли их лодьи, а они все перли и перли, прыгали с борта на борт… Сколько их гибло… - генерал покачал головой. - А какие ожесточенные были схватки. Каждый метр был полит кровью… Что вы вообще можете знать про это время…
Как ввели в строй этот чертов "С-29" двадцать пять лет назад, так с каждым годом настоящие боевые звездолеты все задвигают и задвигают.
- Я видел, давно, в детстве, один из первых, экспериментальных скаутов. Этот корабль приземлился на Амальгаме, чтобы отремонтировать поврежденные приводы башен кормовой батареи. Накануне, они встретились с эланскими разведчиками.
3 корабля их артиллеристы уговорили пушками и ракетами, а последний был взят на абордаж.
С тех пор для меня нет других кораблей кроме скаутов. Детские впечатления, знаете ли, самые крепкие.
- Эх, молодой человек, молодой человек… Не ходили вы месяцами в пустоте на границах звездных систем, подбираясь к цели. Не просыпались каждое утро с мыслью, что в конце долгого пути ждет бой… А от его исхода зависит, будешь ли дома через мгновение или звездолету предстоит позорное бегство и годы блужданий в космосе? А может и смерть, - генерал с досадой покачал головой, плеснул себе водки и залпом выпил. - Куда это все теперь, на помойку? Надежду, мужество, преданность, жажду победы…
- А что, на гиперпространственных разведчиках этого, по-вашему, не требуется? - поинтересовался Конечников.
- Прилетели, выпустили ракеты и снова ушли в нуль-пространство. Вот все, что вы, "собачники" можете.
- Скажите это тем, кто шел в строях расстреливаемой, как мишень, эскадры на Тэте. И тем, кого на Гало поставили против эланских линкоров. - Федор недобро посмотрел на Соломатина, отметив про себя, что без мундира это просто пьяный толстый мужик, которому очень хочется дать по роже. - Тем, кто горел, но не драпал, подчиняясь приказам горе - стратегов вроде вас.
Конечников приподнялся, намереваясь зарядить командующему в бубен. Соломатин тоже начал привставать.
- Капитан, ты забываешься. Остынь, - осадил его майор Лебедянский. - То было прекрасное время… Но оно, увы, прошло.
Генерал шумно вздохнул, усаживаясь поудобнее, потом спросил:
- Как вы думаете, отчего Иисус велел прощать врагам своим?
- Я должен отвечать? - поинтересовался Федор.
- Нет, - вздохнув, ответил Соломатин. - Просто подумайте, юноша, где потом будет искать прибежища ваша совесть.
- Разрешите идти? - делая казенное выражение лица, спросил Федор.
- Идите, - разрешил генерал.
Закрывая дверь, Конечников услышал, как Соломатин сказал майору. - "А он ничего, с гонором. А ты говорил - "ботаник"…
- Да, к нему стоит присмотреться… Занятный парень. Но дикий какой-то, - ответил Лебедянский. - Надо чаще его вытаскивать на мероприятия и попробовать девок халявных подложить. Глядишь и отойдет…
Шагая к стоянке орбитального транспорта, Федор какое-то время рисовал картинки кулачной разборки с командующим, обозначая руками и ногами удары. Но потом он понял, что впервые генерал пытался говорить с ним не как с подчиненным, а как с человеком, делясь своим пониманием жизни. А он не придумал ничего лучше, чем лезть в драку.
Малый шаттл отстыковался от крейсера разведчика и ушел обратно к крепости.
На корабле властвовала тревожная ночь. Люди ворочались без сна или мучительно плыли в неприятных, вязких сновидениях, порожденных растревоженным разумом.
В боевой рубке клевали носами матросы и офицеры дежурной смены. Беспокойство от появления командирского транспорта снова сменилась полусонным бдением.
Конечников принял доклад дежурного и поздравления сослуживцев. Народ поздравлял, кто с искренней радостью, кто с затаенной опаской. На удивления Васька отреагировал на повышение друга по службе с плохо скрытой враждебностью. Он что-то буркнул сквозь зубы и убрался в "скворечник".
Конечников уселся на свое законное место, придирчиво сделал проверку всех систем корабля. Техника была в порядке. Периодически включающиеся камеры внутренней связи показывали обстановку на постах: - матросы за редким исключением спали. Федора это не беспокоило. Наблюдатели бодрствовали, а сирены боевой тревоги поднимут даже мертвого.
Он подумал, что должен был радоваться, испытывать какой-то душевный подъем - все же сбылась его давняя мечта, но ничего этого не было. Все произошло буднично, просто, обыденно.
Закончив, Конечников поднялся на пост управления стрельбой, его бывшее хозяйство. В тесном полумраке артиллерийской рубки светились огоньки активированных систем наведения, мерцали цифры на панелях дальномеров, тлели экраны радаров. Боевой расчет старательно пытался не уснуть, сверля сонными глазами мониторы.
Стрельников сосредоточенно водил руками в чувствительной зоне мануального бокса, поставленного в режим имитатора первого ракетного поста.
Полоски зеленого света пробегали по рукам Василия, замысловатые сочетания положений пальцев придавали ему вид человека изображающего разудалую, залихватскую песню на какой-то странной разновидности языка глухонемых. Конечников сразу понял, в чем дело. Стрельников пытался повторить его маневр над Гало - быстрый разворот при помощи маршевых и тормозных моторов звездолета.
Один из наблюдателей обернулся на звук шагов, и хотел было кричать "смирно", но Конечников остановил его жестом, дескать, не надо, люди спят, чего орать. Он подошел ко второму лейтенанту, наблюдая, как тот пытается крутануть корабль в нужную сторону.
- Получается?
- А! - встрепенулся Василий. - Вот один дурак придумал, а я ночи не сплю.
- Ты его сначала маневровыми подтолкни, - посоветовал он.
- Учту, - хмуро сказал Стрелкин.
- Василий, чего людей зазря мучаешь? - поинтересовался Конечников.
- А чего? - ответил второй лейтенант.
- Пусть поспят ребята, - предложил Федор. - Ты сам ведь спать не собираешься?
- Уснешь тут, - ворчливо сказал Стрелкин.
- Ну вот и я посижу. Отпускай парней.
- Приказ командира слышали? - поинтересовался Стрельников. - Выполнять! Не раздеваться, спать вполглаза! По первому сигналу быть на месте!
- Есть! - отозвался боевой расчет смены.
Народ заторопился покинуть скворечник артпоста.
- Демид, - остановил Стрельников молодого матроса. - Нам тут всю ночь сидеть. Водку запретили, организуй чайку. Не в службу, а в дружбу.
- Момент, Василий Иванович, - с готовностью отозвался тот.
Парень, бренча чайником, отправился на кухню.
Конечников сел на место оператора корректировочного поста, переключил верхний монитор на обзорный локатор.
Василий убрал тренировочный режим станции наведения. Матрос принес чай, разлил по стаканам и отправился спать.
Некоторое время друзья сидели молча в полутьме "скворечника".
- Как в старые, добрые времена, Васька? - поинтересовался Федор.
- Было дело, - неохотно отозвался он. - Сиживали, бывало.
- Хорошо было… - вспомнил Федор. - Артпост. Кругом звезды, ночь… Рядом никого. Вахта долгая. Разговоры по душам.
- А самая большая проблема - проглядеть лодью проверяющего, - со вздохом заметил Василий. - Не сыпь соль на раны, командир.
- Почему людей не отпустил? - спросил Конечников.
- Чего пристал? Спрашивал уже.
- Так ты не ответил.
- Да кто тебя знает. Вдруг рвение служебное взыграло на новой должности, - признался Василий.
- По крайней мере честно, - помолчав, заметил Конечников. - Однако сам подумай. Что могло измениться так быстро?
- Попарил тебя генерал в баньке? - поинтересовался Стрелкин. - Большим человеком становишься. Командир корабля ебена вошь.
- Не удостоил честью Владислав Павлович. Видать для генеральской бани командиром скаута быть недостаточно.
- Ну, водовкой ведь угостил.
- После того как я в предбаннике 2 часа просидел. А потом чуть по роже не получил от меня.
- И за что?
- Опять про воинскую честь запел, баран старый.
- У тебя это больной вопрос, - покривился Василий. - А я уж думал там у вас все тип-топ.
- Гусь свинье никогда товарищем не будет… А ты что, типа позавидовал? - поразился Конечников. - А разве сам с этого ничего не поимеешь? Я что Лешу - телепня, нашего пакадура -3, назначу командиром артсистем?
- Ну, ясное дело нет…
- А должность эта, сам знаешь, подразумевает еще пару звездочек у тебя на погонах.
- Ага, подпишут назначение первым лейтенантом "алкоголику и дебоширу Стрельникову". Держи карман шире.
- Пока на всю Базу 12 скаутов и рейдер-калека мы хоть на ушах можем ходить. А эти живоглоты утрутся и вид сделают, что так и надо.
- Чего жил, чего добился? - задумчиво сказал Стрельников. - Первого лейтенанта если и дадут, то все равно недолго новыми погонами сверкать придется.
- Да, Васька, мы все завтра сдохнем быть может. Сидим тут о чинах и званиях рассуждаем…
- Пожалуй, глупо со стороны выглядит, - заметил Стрельников.
- А чего завелся?
- Вот и ты командир… Один я недотыкомка, - Василий вдруг надолго замолчал, потом с болью в голосе произнес. - Не о том мы, Крок, говорим.
- Не о том, - согласился Конечников. - Муторно как-то.
- Говорят, ты скоро в Нововлад переберешься, - бросил Стрелкин.
- И кто же это говорит? - поинтересовался Конечников.
- Народ, - неопределенно ответил Василий, - Слухом земля полнится.
- Ну, раз народ говорит… - в тон ему ответил Федор.
- А что, она не приглашала тебя в столицу?
- Приглашала… - он задумался. - А что мне там делать? Интриган из меня неважнецкий, к задницам старых педерастов склонности нет, танцевать я толком не умею.
- Ну прямо таки… - Василий негромко рассмеялся. - А как на балу с княжной выплясывал… Мастер… Ее трусы всему залу показал. Глядишь и остальному научишься. С волками жить - по волчьи разговаривать.
- А ты бы поехал? Здесь я человек, на своем месте, в своей среде. А там…
- Да ты особо не расстраивайся. Кур заводят, чтобы несли яйца, коров на молоко и мясо, собак, чтобы все это охраняли. Вот и ты будешь выполнять то, что у тебя неплохо получается.
- Летать?
- А ты думал танцевать или княжну ебать? Она всего попробовала, с избытком. Глаз у меня наметанный.
Конечников ничего не сказал, только отвернулся, пряча досаду.
- И даже не просто летать, - размышляя, продолжил Стрельников. - Мне думается дело в твоих неуставных маневрах… Однако, тварь эта княжна.
- А отчего? - поинтересовался Конечников, однако вполне мысленно согласясь с другом в оценке этой девушки.
- Вспомни, как наследницу престола подают в газетах и визии. Платочек, платье до пола, чуть ли не ряса. Каждый второй снимок в костюме сестры милосердия. А она тут ляжками сверкает…
- И что?
- Будто знает, что никто не расскажет…
- Да ну тебя, сплюнь дурак, - вдруг вырвалось у Конечникова.
От слов второго лейтенанта Федора пробрал озноб.
- Тьфу, тьфу, тьфу… - Стрелкин демонстративно плюнул через левое плечо.
- Знаешь, меня эта княжна заморочила, в смуту ввела. Помнишь, про Дарью рассказывал?
- Ну как не помнить, - заметил Василий.
- Так вот, если дочку Дубилы вымыть - она один в один.
- Точно помнишь? Не путаешь?
- Не, Васька, не путаю. Детская память - она крепкая.
- Я думал твоя Дарья - обыкновенная молодая тетка. А это шалава мажорная, - заметил Стрельников.
- Я ведь рассказывал. И описывал…
- Ну, ты чего-то там говорил, - ответил Василий, - только вот как-то невнятно. Рассказал бы снова, с подробностями и деталями. Ночь целая впереди.
- Сказочка долгая, да все по чувствиям. Раньше как-то повода не было… - сказал Федор, вытягивая из пачки сигарету, клацнул зажигалкой и затянулся ароматным дымом дорогой эстешной отравы. - Ладно, слушай… Однажды я оказался в густом диком лесу, двигаясь за странным объектом в небе. Объект выглядел как гигантское веретено, верней нож с широким рыбообразным клинком и большой гардой. Я тогда был мальчиком лет восьми.
- Ну типа понятно, что не вчера - заметил Стрельников.
- Аппарат, как мне показалось, должен был сесть в километре или двух от меня. Я плюнул на брата Витю, доверенного мне на попечение дедом и кинулся через лес, прихватив самострел и набив в колчан все стрелы, которые успел сделать.
Витьке я сказал, чтобы он не высовывался из подземной сторожки ни под каким видом, тем более что дед обещал вернуться через час.
Корабль виднелся в небе во всей красе. Я бежал за ним, спотыкаясь о корни сосен и поскальзываясь на влажной траве. Корабль, удаляясь, становился все меньше и меньше, но я двигался к нему с упорством достойным лучшего применения. Когда он исчез, я некоторое время двигался по солнцу. Примерно через час откуда-то набежали густые, черные тучи. Я продолжал идти, но вскоре понял, что потерялся. Густой, темный ельник окружал меня со всех сторон, и ничто не подсказывало, в каком направлении идти. Делать было нечего, и я побрел наудачу.