Удача мне улыбнулась. Тучи также неожиданно унесло. Арисс ласково взглянул с белесого неба. Прикинув прошедшее время, я понял, что инстинкт охотника меня не подвел, и я двигался в правильном направлении.
- А как? - удивился Василий.
- Меня дедушка научил, что Арисс движется по небу слева направо и за час проходит 20 своих диаметров. На других планетах, конечно, все иначе.
- Занятно… - вставил Стрельников.
- Я почти успокоился, зная, что с солнцем я найду дорогу и туда, и обратно. Я даже поднял сломанную ветку, освободил ее от листьев и стал рубить травинки, представляя, что это злые эланцы. В голове стал складываться совершенно идиотский, но показавшийся мне тогда крайне разумным план: - проникнуть на корабль, дождаться пока весь экипаж выйдет наружу и угнать его. То, что я понятия не имел, как управлять звездолетом меня не смутило. На этот случай у меня был запасной вариант - захватить пилота, и, угрожая ему самострелом, заставить отвести корабль, куда мне нужно.
- Гы, - тихонько сказал Стрельников, веселясь.
- Скоро лес перешел в отдельно стоящие группки деревьев и почти непроходимые заросли трав и кустарников. Как сейчас помню, это была конопля.
- О, твоя Амальгама просто райское место, - засмеялся Василий.
- Насколько я знаю, чтобы конопля стала ядреной, нужна жара. А на высоте климат более чем умеренный.
- Жалко, - с сожалением произнес Стрельников, вытаскивая из пачки сигарету.
- Корабль я увидел издали. Он был огромным, размером с улицу поселка в длину. Небесный гость стоял на опорах, выпущенных под передними и задними крыльями. Одна из опор была перебита, отчего корабль стоял неровно, опираясь на нижнюю левую башню центральной батареи. Было видно, что звездолету пришлось несладко: на корпусе виднелись свежие вмятины и дыры с оплавленными краями.
Левая верхняя башня центральной батареи была снесена вместе с колпаком артпоста, и теперь оттуда поднимался желтоватый дымок.
У меня от восхищения перехватило дыхание - передо мной был настоящий боевой звездолет, прямиком с орбиты, после жаркого боя.
Оставалось узнать, чей это корабль, наш или эланцев. Я лег и стал наблюдать, периодически переползая с места на место.
Луг был довольно сырым, отчего в ямках росла кровохлебка, покачивая на ветру своими бордовыми, жесткими цветками. Перед глазами маячили пучки пырея и редкие камышины увенчанные плотным, похожим на сосиску мягким, бархатистым кончиком.
Я выбрал точку для наблюдения возле кустов с дикой малиной, и конечно не мог удержаться от искушения, периодически дергая мелкие водянистые ягоды.
При этом я продолжал смотреть на пришельца, ожидая, когда представится подходящий момент, чтобы пробраться вовнутрь. Я решил даже дождаться ночи, если это будет нужно, ведь дедушка не станет меня ругать, когда я пригоню огромный боевой крейсер.
Время шло, Арисс двигался по небу, но ничего не менялось, лишь дымок над кораблем стал жиже.
Вдруг под брюхом произошло какое-то движение, часть корпуса начала выдвигаться, образовав пандус, по которому спустился отряд землекопов в замызганных черных робах под предводительством командира, одетого в темно-синий мундир с погонами.
Люди огляделись по сторонам, потом командир махнул рукой, все пошли на небольшой холмик и остановились, воткнув лопаты в землю возле одинокой сосны. К сожалению, было слишком далеко, чтобы понять, на каком языке они говорят. Люди стали копать землю, а старший группы направился обратно к звездолету.
По мере того, как начальник удалялся, землекопы, вкладывали в работу все меньше и меньше усердия. Периодически он оборачивался, тогда подчиненные преувеличенно рьяно принимались за дело.
Когда командир скрылся, работники, поковыряв для вида землю, уселись отдыхать, пустив по кругу бутылку.
Я решил, что скоро наступит подходящий момент для выполнения моего плана, раз они оставили открытым вход на корабль, не выставив охраны.
Я приободрился и с удвоенной силой принялся за поедание малины - голод давал о себе знать. Внезапно по трапу спустилась девушка. Даже издалека ее ладная фигурка в серо-голубом комбинезоне, перехваченном широким ремнем, показалась мне крайне привлекательной, завораживающей, неправдоподобно тонкой в талии. После колодообразных поселковых баб, девушка выглядела необычно, неправильно, но от нее нельзя было оторвать глаз.
Примерно в сотне метров от корабля, где было посуше, на пригорке росла высокая трава, в которой белыми пятнами цвели ромашки. Девушка направилась туда усталой, слегка покачивающейся походкой.
Я увидел, что она опустилась на колени, сорвала несколько цветов, потом вдруг уткнулась лицом в колени. Ее плечи затряслись.
Я захотел узнать, плачет она или смеется, поэтому с сожалением оставил свой наблюдательный пункт, и стал красться к ней. Подобравшись ближе, я увидел, что она плачет.
Плакала она всерьез, рыдания рвались у нее из груди, она колотила руками по земле, потом на некоторое время затихала, судорожно дыша, набиралась сил и снова принималась рыдать.
Она так была поглощена этим процессом, что не замечала, что лежит ничком на траве, пачкая одежду. Ее пилотка свалилась с головы, и волосы цвета спелой пшеницы рассыпались по плечам и земле. К сожалению, она плакала без слов, лишь иногда издавала сдавленное рычание, поэтому я так и не узнал, кто на звездолете - наши или эланцы. Горе девушки было настолько завораживающим, что я чуть было не подошел к ней, чтобы утешить. Я быстро опомнился и юркнул в кусты, пятясь от этого места.
- Это Дашка твоя?
- Да.
- Ты точно не ошибся? - поинтересовался Василий.
- Нет, а что?
- Сомнительно, что княжна вообще плакать умеет.
- Да ладно тебе… Обычная девчонка.
- Слабо верится.
- Вдруг кто-то положил руку мне на плечо, - сказал Федор, прыгая на 30 лет назад. - "Стой, пацан, - как-то невнятно, с незнакомым выговором произнес грубый мужской голос. От неожиданности я закричал. Страх придал сил, и я вырвался из цепких рук мужчины. "Стандо", - прокричал он и бросился в погоню.
Он в несколько прыжков нагнал меня, но я был готов защищаться. Сдернув с плеча изготовленный к выстрелу самострел, я выпустил стрелку в горло эланца. Она непременно убила бы его, если бы он с совершенно невероятной скоростью не закрылся рукой. Стрела пробила ему ладонь.
- Бастардо, мариконо, - заревел мужик.
- От марикона слышу, ту мальпура элана порко. Факинта уло, - выдав большинство из того, что знал на эланском, и сожалением убедившись, что противник не отдал концы от выстрела в упор, я кинулся бежать.
- Ах, ты, сучонок, какими словами лаешься, - донеслось сзади.
Я не понял, что орет он на родном риче. В голове накрепко засела одна доминанта - бежать, бежать от этого разъяренного носорога.
Мужик переломил короткую стрелку, матерясь от боли, выдернул обломок древка и снова погнался за мной. Я был далеко, улепетывая изо всех сил, держа в руках разряженный самострел.
Вдруг я с разбегу налетел на что-то теплое и упругое.
Я поднял глаза и увидел, что протаранил девушку в светло-сером комбинезоне. Она с печальной улыбкой посмотрела на меня своими бездонными, зелеными глазами, прижала к себе и спросила на безукоризненном риче:
- Куда ты так торопишься, малыш?
- А это… - пробормотал я.
- Мы не эланцы, если ты это имел в виду.
- Ах ты, пащенок, - донеслось сзади. - Попался. Держи его Дарья.
Сапоги забухали совсем рядом.
- Стой, где стоишь, Васька! Остынь!
Девушка плавно переместила меня к себе за спину.
- Ты посмотри, что этот сучонок сделал, - тот, кого девушка назвала Василием, показал пробитую ладонь.
- Зато мы знаем, что в эланцев здесь стреляют. А ладонь твою я за час вылечу.
- Я ведь его по-нашему окликнул. Чего он побежал?
- Мальчик, - Дарья обернулась ко мне, - ты зачем нашему канониру руку прострелил?
- Он меня окликнул как-то странно. А потом и вовсе на эланский перешел. Вот я и подумал, что он эланец.
- А где ты так ругаться научился? Ты хоть знаешь, что эти слова обозначают? - спросила она.
- Это… Это, - я замялся. - Это язык такой Они все так между собой разговаривают.
Смеялась не только девушка, но и канонир Василий, зажимая побитую ладонь, из которой продолжала капать кровь.
- Ты чей, мальчик? - спросил мужчина.
- Сам по себе и свой собственный, - хмуро ответил я.
- Посмотри, малыш, - девушка потянула за цепочку на шее и вытащила из-под комбинезона странный прямоугольник из неизвестного материала. - Читать умеешь?
- Дедушка только осенью обещал научить. Но буквы почти все знаю.
- Ладно, поступим проще. Герб Деметрианской империи видел? - спросила девушка.
- Белая полосатая кошка с мечом в лапе, корона, пирамида и такая толстая спираль со звездами на заднем плане.
- Это вообще неизвестно что, - озадаченно протянул мужик. - Пирамида, спираль со звездами, кошка…
- Старый имперский герб, - вдруг сообразила девушка. - Они не могут знать другого, слишком давно отрезаны от мира. Он действительно был таким: белый тигр с мечом, корона, пирамида и галактика на заднем плане. Теперь там нет ни галактики, ни тигра, ни пирамиды - меч, корона и щит. Надо искать другой путь. Ну, а эланскую эмблему ты знаешь?
- А то, - с дурацкой гордостью сказал я.
- Отведем его на корабль, там разберемся, - сказал мужчина, хватая меня здоровой рукой.
- На твоем месте я бы этого не делала. У мальчика разряжен самострел, но на поясе висит нож. Попортит он тебе и другую руку.
Василий отпустил меня и, вытащив бинт, занялся перевязкой.
- Как тебя зовут, мальчик? - спросила девушка.
- Федя, - ответил я.
- А где твои папа и мама?
- Померли от огневицы, - ответил я, вытирая глаза.
После всех волнений сегодняшнего дня меня пробило на слезы.
- Не плачь, - сказала девушка, прижимая меня к себе и гладя по голове своими теплыми, нежными руками.
- А с кем ты живешь, малыш? - спросила девушка, продолжая гладить по голове.
Мне неожиданно стало горько, и я заревел, обнимая ее чуть повыше попы и тыкаясь лицом в живот.
Она была как мама, которую я стал забывать. С Дарьей я почувствовал себя в тепле и безопасности.
- Один я, - вырвалось у меня в перерывах между всхлипываниями… В какой-то момент появилась мысль, что пока я не получу веских доказательств того, что они наши, правды я не скажу даже ей…"
- А дальше? - спросил Стрелкин.
- Девушка терпеливо дала мне выплакаться. "- Вот посмотри, - сказала она, поднося к моему лицу карточку. - На каком языке написано?
- На риче, - ответил я, не найдя эланских закорюк, которые видел в серых, невесть как попавших к нам в сени древних эланских газетах.
- Попробуй малыш прочесть буквы, какие знаешь, - девушка опустилась на корточки. - "Удостоверение", ведь, правда? Теперь посмотри на фото. Кто это?
- Это ты, тетя, - ответил я, глядя на медальон, удобно устроившийся в развилке крепких грудей, видимых с моей точки зрения в вырезе комбинезона. - Ты красивая…"
- Ну ты дал, - заметил Стрельников.
- Она поймала направление моего взгляда и вытянула вверх язычок молнии.
"- А что такое удостоверение ты знаешь? - спросила девушка.
- Это документ такой. У деда лежали старые пластмассовые квадратики с маленькими картинками лиц, которые он называл удостоверениями.
- Вот и отлично. Какой умный мальчик. Верно "удостоверение" от слова "удостоверять", то есть подтверждать. В данном случае, что я - это я. А теперь малыш смотри фокус.
Девушка прикоснулась к пластинке рядом с фото. Она окрасилась в зеленый цвет.
- Приложи теперь ты, - предложила она.
Пластинка стала красной.
- А Василий? - она протянула карточку мужчине.
Пластинка снова покраснела.
- И так для всех, кроме меня, - с этими словами девушка приложила палец к пластинке, которая немедленно стала зеленой.
- Забавно, - сказал я.
- Что вы там возитесь, - раздался голос из черной коробочки на поясе канонира Василия. - Пацан наш или эланский?
- Да наш пацан, наш, - ответил тот. - Крученый только чересчур, темнит, ничего не рассказывает.
- А чего он хочет? - спросил тот же недовольный голос.
- Убедиться, что мы не эланцы, - отозвалась Дарья.
- Дремина, веди его на скаут, - приказала коробочка. - Мы ему доказательств вагон и маленькую тележку представим.
- Хорошо, - ответила она. - Я спрошу у него.
Девушка притянула меня к себе, к уютному теплу своего тела и спросила:
- Хочешь ко мне в гости, Федечка? Ты, наверное, голодный, - воскликнула она.
Я кивнул с жалостливым видом. То, что девушка гладила меня по голове, а мужчина улыбался, не значило ничего. Этим людям что-то было от меня надо, и они настроены были получить это силой или хитростью. А на корабль они отвели бы, даже если я этому очень сопротивлялся.
- Я согласен, - важно сказал я, решив ходить вокруг да около.
Дарья взяла меня за руку, и мы двинулись к кораблю. По мере того, как мы приближались к звездолету, он становился все больше и больше. Наконец, он стал неправдоподобно огромным. Я с интересом разглядывал его матовую, шершавую, неровную поверхность корпуса. Некоторые участки были блестящими, идеально гладкими.
Я догадался, что когда-то весь корабль был таким, пока не побывал в жестоких переделках. Его огромные башни с убранными под обтекатели орудиями, били по врагам, и те стреляли в ответ, расписывая обшивку горелыми разводами. Я самозабвенно разглядывал детали, раньше я и не подозревал как много разных штучек на поверхности звездолета: фонари, блестящие призмы, штыри, трубки, шары на усеченных конусах. Так я стоял довольно долго.
- Пойдем, успеешь насмотреться.
Не дав мне полюбоваться на звездолет, Дарья повела меня вовнутрь.
Трап меня разочаровал. Он дребезжал и раскачивался под ногами. Но на входе в корабль меня ждал сюрприз. Когда девушка пересекла плоскость дверного створа, жуткий, не похожий на человеческий голос произнес: "Второй лейтенант медслужбы Дарья Дремина. Код допуска А2.
- Ай, - вскрикнул я, делая попытку вырвать руку.
Девушка держала мягко, но освободиться от ее пальцев было невозможно.
- Не бойся, - сказала она, - это сканер, машина. Сейчас про тебя скажет.
Как только моя голова поднялась над плоскостью пола, динамики прогрохотали: - "Незаконное вторжение".
Замигали огни, корабль утробно заревел. Я снова попытался бежать, но сзади шел Василий, загораживая весь проход.
- Да выключи ты сирену, ребенка пугаешь, - высоким, сильным голосом, перекрывая рев, крикнула Дарья.
Огни погасли, звук прекратился.
Когда я поднялся, механический голос проговорил: - "Гуманоид, человек. Незначительные мутации. Возраст от семи до десяти лет. Вооружен метательным и холодным оружием. Может быть опасен. Команда на наведение оружия отменена постом наблюдения".
"Как хорошо, что я не сунулся сюда один", - пронеслось у меня в голове.
Корабль был внутри тихим и тесным. Дарья провела меня по длинным отсекам. Коридор был узким. Кое-где он расширялся, образуя заставленные приборами закутки. Там какие-то серьезные дядьки производили манипуляции на светящихся пультах.
На экранах плыли красивые, непонятные картинки из кривых и прямых многоцветных линий, сеток, наброшенных на цветные круги из голубых и коричневых фигур. Я делал попытки притормозить, но Дарья была непреклонна.
Одна из дверей была открыта. Внутри маленького отсека очень близко друг от друга стояли койки, на которых сидели и лежали раздетые по пояс дядьки. Мне бросилось в глаза, что у одного из них, рука замотана бинтом с запекшейся кровью, а на коленях лежит короткое, массивное ружье.
- Вот блядь попали… Думали корабль исследовательский, а пришлось даже на абордаж сходить. Половине десантной команды - пиздец.
- Ребята, матом не ругайтесь, - попросила Дарья, задвигая дверь. - Не одни.
- Что Дашутка, эланца поймала? - поинтересовался один из этих страшных дядек, снова открывая дверь и высовывая голову в коридор.
- Сам ты эланец, дурак, - буркнул я, жалея, что мне не дали зарядить оружие.
- Ты с ним не ссорься, Николай. Это юноша боевой. Принял меня за эланца, так чуть не убил на месте, - с усмешкой сказал канонир Василий, показывая забинтованную ладонь.
- Чем это тебя? - поинтересовался дядька.
- Самострел… Не закрылся бы, лежал со стрелой в горле.
- Однако…
Мужик посмотрел на меня с совсем другим выражением.
Коридор закончился, и я попал в помещение, сплошь заставленный аппаратурой. Я увидел большое рабочее место по центру, снабженное целым десятком экранов со схемами корабля. Прямо за креслом располагалась короткая, лесенка наверх, к наглухо задраенному люку в темном, словно обгоревшем потолке. Было видно место справа с четырьмя экранами, где по кругу бегали зеленоватые линии, рисуя призрачный узор.
О размерах можно было судить по ряду длинных панорамных блистеров, которые уходили вперед. При нашем с Дарьей появлении с кресла у лесенки поднялся человек и направился к нам, делая знаки моей спутнице, чтобы она не вела меня дальше.
Девушка остановилась.
- Ну, покажись, диверсант, - громогласно произнес этот дядька. - Герой… Чуть лучшего канонира не уложил.
- А чего он на риче говорит невнятно и по элански ругается?
- Он с Эпсилона, а там все немного не так по-нашему говорят. Диалект.
- Может быть, - не стал спорить я.
- Чей ты, мальчик?
Я молчал.
- Он говорит, что сирота, а папа и мама умерли от болезни. Он давно не ел.
- Дремина, не вмешивайся. Я, конечно, понимаю, что тебе своих детей пора иметь, но, пожалуйста, не вмешивайся в мужской разговор. Коль скоро юноша живет в лесу один, значит он вполне взрослый, чтобы отвечать сам.
- Скажи нам, когда ты родился, где, кто был твоими родителями, сколько у вас было людей. Куда они все потом делись? Как вы попали на эту планету? Расскажи, и Дарья отведет тебя на кухню.
- Как-то много всего за один обед, - сказал я, опустив голову.
- А тебе чего? Припасов на целый год? Бочку варенья и корзину печенья? - разозлился мужчина. - Я, командир корабля, майор Дегтярев спрашиваю тебя стратегически важную информацию, необходимую командованию ВКС, объединенному штабу наземных сил и ставке императора.
- Глюкранды, - невинно сказал я.
Дарья прыснула со смеху.
- Нет, вы видели такого тупого ребенка? - вне себя заорал майор. - Да ты на форму посмотри, на шевроны. Оглянись вокруг - все таблички и надписи на риче.
- Я не видел ни нашей, ни эланской формы, а читать я пока не умею, не все буквы знаю.
- Вот и говори с таким, - в сердцах сказал командир. - Разговаривают с ним на риче. А он заладил: "Эланцы, эланцы".
- Дедушка говорит, что жители планет типа Картуш -2 и Беллона, которые часто переходили из рук в руки, в совершенстве знают оба языка.
- Вспомнил тоже. Эланцы их давно захватили. Лет 400 прошло.
- Примерно тысячелетие назад так и было. Хозяева менялись каждые 20 лет - вставила Дарья.
- Дремина, - строго сказал мужчина. - Я вот все думаю, кто ты врач или историк? Историк нам по штату не полагается.