- А что, на мне написано, что я не такой как все? - с холодной улыбкой произнес Конечников. - Почему я не могу заниматься с остальными?
- Можете, если хотите, чтобы вас раскрыли. По легенде вы герой, суперасс… А Вы, господин, на первой же тренировке, покажете себя хуже новичка. Сразу возникнут вопросы, что за человек занимает палату - люкс.
- Нахожу ваши доводы не лишенными здравого смысла… Но, черт возьми, сколько я буду умирать в этих четырех стенах?
- Может нам прогуляться в библиотеку?
- Помилуйте, полковник. Разве там есть что читать? Или я похож на любителя сказок?
- Там есть на что взглянуть, если опуститься поглубже.
- Ну, слава Богу, вы сочли меня достойным посетить спецхран, - иронически сказал Конечников, угадав мысли полковника. - Разумеется, я хочу, вы тут уморили меня без чтения.
- Федор Андреевич, вынужден напомнить, что правила не разрешают выносить книги из закрытого хранилища. Как было бы просто, если литературу из спецхрана Вам могла бы приносить медсестра, она же отвечать за их сохранность, когда вы спите или находитесь в невменяемом состоянии.
- Поставить на охрану своего сотрудника, вы понятное дело, не хотите…
- Федор Андреевич, правила. Да и всему свое время. Доктор только сейчас рекомендовал Вам больше находиться на свежем воздухе и читать.
- После того, как я чуть было не разбился, изображая ПКДР -2… Как я понимаю, у медсестер нет допуска, чтобы сопровождать меня в этот отдел библиотеки. Поэтому я буду лишен общества Виктории, Марины, Беллы или Елены.
- Совершенно верно.
- Могу Вас утешить, - с усмешкой сказал полковник. - Допуска А-4 нет и у меня.
- Вот как? - удивился Конечников. - И кто же эти счастливчики, которые смогут быть моими гидами по океану времени?
- Вы рассчитываете на молоденькую научную сотрудницу? - пошутил "особист".
- Не думаю, что это понравилось бы Виктории, - ответил Конечников.
- Виктория может не волноваться. Вашим лоцманом будет Афанасий Константинович Огородников, - личность совершенно неординарная. Десятки поколений студентов исторических отделений местного университета молились, чтобы попасть на экзамене к кому угодно, хоть к черту, но не к нему.
- Он что, сильно старый? - озабоченно спросил Конечников.
- Как всегда, вы схватили самую суть. Но это единственный человек, допуск которого позволяет находиться в этой библиотеке. Кроме того, он великолепно знает свое дело.
- И что, больше никто не сможет попасть в специальную библиотеку? Это ведь неудобно.
- Автоматика, - сокрушенно вздохнул полковник, - Ей не объяснишь…
Конечников с тревогой подумал, как аппараты сканирования отреагируют на золотой диск, который ему дала княжна Александра, то есть Дарья Дремина или как там ее…
- Жаль, что мы не можем все заменить надежной автоматикой. Курс процедур приведения хранителей к лояльности, штука длительная и не дающая полной гарантии, - важно озвучил он, то, что подсказала ему интуиция.
Полковник со страхом посмотрел на него и от вопросов воздержался.
- Если можно ехать прямо сейчас, то давайте позовем Елену, - предложил Конечников.
- Ну, зачем, я сам не сочту за труд помочь, - предложил полковник.
- Буду признателен Борис Николаевич.
Он подъехал к платяному шкафу. С ловкостью заправского лакея, "особист" протянул ему свежую майку, развернул накрахмаленную до хруста рубашку, помог Конечникову одеть и застегнуть китель с капитанскими погонами, завязал галстук. Укрыл ноги Федора пледом. Конечников посмотрел в зеркало и остался доволен своим видом. Несмотря на инвалидное кресло, и неуставную нижнюю часть одежды, получился бравый и элегантный выздоравливающий офицер.
Когда они вышли на улицу, снова закапал дождь. Конечникову пришлось раскрыть тент кресла.
- Может вернемся? - предложил он, с удовольствием слушая стук капель по натянутой материи.
- Ерунда, - отозвался "особист", но все же бросил пару слов в переговорник.
Некоторое время он героически мок, пока из корпуса не выскочила медсестра и не вынесла своему начальнику зонтик. Ее тонкий халатик моментально напитался влагой, сделался прозрачным, показывая молодое упругое тело.
Конечников оценивающе взглянул на грудь девушки, потом на завивающиеся в мокрые колечки волосы на лбу и правильное личико с озорным, задорным выражением. Медсестра улыбнулась Конечникову, отдала зонтик своему начальнику и со всех ног кинулась обратно.
Полковник не оставлял роль экскурсовода - зазывалы и старательно рассказывал, какая прекрасная подборка беллетристики и исторических документов находится в специальном отделении университетской библиотеки.
Конечников рассеяно слушал, невпопад кивая словам "особиста".
Он провожал глазами медсестру, глядя даже не на обрисованную мокрой одеждой ложбинку между ягодиц, а просто на то, как легко, непринужденно бежит девушка обратно под защиту стен к мохнатому полотенцу, стакану горячего чая и фену с восхитительно теплой струей.
- Борис Николаевич, вы прекрасно подбираете девушек…
- В смысле? Вам надоели ваши, и хочется разнообразия? - понимающе поинтересовался полковник, проследив направление взгляда подопечного.
- Нет, просто интересно… Отчего они выглядят такими счастливыми? - спросил он.
- Они молоды, хороши собой, устроены, очень недурно зарабатывают. Потом они…
- Что? - спросил Конечников.
- Ну, вы же сами все знаете. Для простой девчонки, у которой ничего нет кроме смазливой мордашки, попки и ножек, - это все равно, что вытащить счастливый билет на лотерее жизни.
- Просто завидно, - признался Федор. - Как бежит легко.
- Ничего, и вы также бегать будете, - утешил его полковник.
Библиотека помещалась в старинном, благородных пропорций, но увы, сильно обветшалом корпусе в глубине парка. Посетители на первом этаже, в абонементе, отсутствовали. Интерны и ординаторы, студенты - медики и раненые в больничных пижамах располагались выше, в читальных залах на втором и третьем уровне. "Особист" привел Конечникова к служебному отделу.
Их нетерпеливо дожидался седой старик, одетый в ветхий мундир чиновника седьмого класса. На груди историка гордо красовался потертый университетский значок. Позолота парадного мундира облетела, оставив после себя пятна изначального цвета на линялой ткани. В довершение картины, из-под ворота кителя, частично скрытого длинными, спутанными волосами, торчала засаленная горловина свитера неопределенного цвета.
- Здравствуйте, дорогой Борис Николаевич, - ответил ему смотритель. - А это, как я понимаю, наш гость, кхм… боевой капитан, командир крейсера - разведчика.
- Прошу называть меня Федор Андреевич, - подсказал Конечников.
- Разумеется, молодой человек, разумеется, - сказал старик, протягивая свою ладонь.
Она оказалась слабой и костлявой, точно лапка мертвой птицы.
- Оставляю Федора Андреевича на ваше попечение, Афанасий Константинович. Покажите ему все, что он соблаговолит осмотреть и дайте пояснения, если потребуется.
- А допуск нашего гостя?
Конечников извлек из-под рубашки золотой медальон. Старый историк негромко простонал.
- Полагаю, никаких проблем здесь не возникнет, - отрезал Федор, продолжая движение по тропе самозванства, которая заводила его все дальше и дальше в опасные, нехоженные дебри.
- Милости прошу, милости прошу, - кланяясь и делая приглашающие жесты, сказал хранитель.
- Честь имею, - произнес полковник, щелкая каблуками.
- Да-да, вы свободны Борис Николаевич, - несколько рассеянно ответил ему Конечников.
Полковник ретировался. Смотритель указал на неприметную дверцу за стеллажами…
Конечников не ожидал, что им придется спуститься так глубоко. Неповоротливая воздушная телега поплыла за стариком, нырнув в темный, заставленный коридор.
Видимо выздоравливающего Управителя ждали.
В месиве книг, доверху наваленных у стен, было обозначено подобие прохода.
Хранитель стал многословно и витиевато извиняться за беспорядок. Сделав несколько поворотов, коридор вывел в довольно широкий тоннель с облупившейся краской на стенах и истертым пластиком на полу.
Он едва освещался тусклыми желтоватыми лампочками, скупо воткнутыми так, чтобы идущие не оставались в полной темноте.
Стало влажно, на стенах заблестели капельки воды, появился запах гниющей древесины. Вокруг лежали сопревшие скамейки и тумбочки, связки влажных, рассыпающихся от времени газет. У стен угадывались ведра и жестяные бачки с окаменевшей краской.
Конечников собрался было прекратить движение по этой подвальной помойке, как вдруг коридор вывел в просторный подземный зал. Откуда-то сверку проникали жалкие отблески солнечного света с поверхности, позволяли видеть, насколько огромно подземное помещение.
- Извольте, - торжественно сказал старик, нажатием на кнопку карманного пульта, зажигая двойной ряд сильных, молочно - белых ламп на стенах.
Источники света были направлены на темную, массивную конструкцию в центре зала. Шизофренический бардак словно по волшебству заканчивался в 20 метрах от нее.
- Подождите, господин. Чтобы войти, необходимо подтвердить свои полномочия.
Старик двинулся к сооружению как раз туда, где угадывался блок каких-то приборов.
Конечников подождал немного и двинулся следом. Как только кресло пересекло границу светового круга, раздался протяжный, мелодичный звук. Конструкция, похожая на половинку куриного яйца, начала вращение. Оно угадывалось лишь по дрожанию бликов на поверхности брони и приглушенным звукам работы мощного механизма. Дойдя до крайней точки, массивная полусфера звонко ударилась об упор.
- Однако… Вот я и думаю, кто кого ведет, - ворчливо пробурчал себе под нос историк, так и не успев пройти идентификацию.
Конечников уговаривал себя не показывать своего волнения.
- "Подумаешь - сторожевые автоматы, запретные знания, старинные тайны", - говорил он сам себе. - "Легче, спокойней. Ведь для Управителя это обыкновенная рутина".
Рука сама дала команду начать движение. Телега въехала по пандусу. Под броней оказалась круглая площадка около пяти метров в диаметре.
Перед ним возникли туманные сгустки, и прямо в воздухе проступили слова, образованные искрами зеленого огня: "Статус Вашего спутника?".
- Согласно его полномочий, - ничуть не удивившись, ответил Конечников. - Пожалуйста, прибор для установления личности.
Из пола вырос столб, увенчанный половинкой шара с углублением с плоской стороны. Хранитель резво подбежал и приложил туда свое лицо.
В воздухе, перед хранителем появились слова: "Здравствуйте Афанасий Константинович. Прошу прощения за то, что не узнал Вас".
А затем сгустки пламени перетекли к Конечникову, рисуя вопрос: - "Какие будут поставлены задачи?".
- Я желаю, чтобы хранитель делал свою работу, а я сам буду лишь смотреть и слушать, - распорядился он.
"Как пожелаете", - мигнули огни.
- Приступайте пожалуйста, Афанасий Константинович, - предложил Конечников.
- Извольте, Федор Андреевич, - не совсем оправившись от шока, сказал профессор Огородников. - Подумать только, страж не узнал меня.
- Бывает, - неопределенно сказал Конечников.
- А если бы вы приказали ему оторвать мне голову?
- Значит такова ваша планида. Мы так и будем стоять? Развлекайте гостя, представьте, что вы ведете экскурсию.
Историк обиделся до слез, но быстро взял себя в руки.
- Господин, мы сейчас переместимся в главный зал библиотеки, - сказал он. - Путь вниз долгий, около 15 минут. Небольшой видеоряд и хорошая музыка скрасят вам неудобства путешествия.
Платформа начала медленное движение вниз. Люди оказались в глубоком колодце с полированными стенками. Стало темно.
Во мраке раздались тягучие, вызывающие смятение звуки древнего духового инструмента, называемого саксофоном.
Внезапно темноту сменило зеленоватое свечение проектора. Оно длилось секунду, потом металлические стены исчезли.
Конечников оказался над снежной равниной. Причудливая игра естественных или иных сил создала идеально выглаженную гигантскую воронку, похожую на вмерзший в прозрачный лед пузатый бокал.
На дне этого громадного аквариума находился комплекс великолепных построек, совершенство, созданное в давние времена.
В лучах Солнца, словно облитые сахарной глазурью, блестели огромные купола, вставали километровые башни, похожие на причудливо увитые лианами деревья, причудливо изгибались громадные арки, тонкими паутинками висели в пустоте умопомрачительно длинные галереи.
Вся эта красота была давно брошена, забита снегом и льдом, отдана во власть ветрам и морозу.
- Печальный итог, не правда ли? - спросил старик.
В голове Конечникова, словно что-то щелкнуло. Во сне его сна, показанном ему Ларой, все это выглядело совсем по-другому.
- Мне больше нравилось, как было раньше.
- Вот так? - спросил историк, меняя картинку.
Волны грозного ревущего моря разбивались о невидимую преграду силового поля. Туман наполнял глубокий проем. Из этой сумрачной бездны гибко вырастали арки, башни и мостики, которые Федор видел на предыдущем слайде. Ракурс съемки позволял судить о том, насколько огромен свободный от бушующей водной толщи участок.
- Мне больше по-сердцу, когда в этом месте светило ласковое солнце, вечера были тихи и спокойны, а океан и не думал наступать на благословенную землю, - сказал Конечников, вспомнив чувства человека, которым был когда-то сам.
- А по мне хорош первый кадр, - сказал профессор. - Так бывает после сильных бурь, когда смерчи подчистую выдувают снег из котловины и вокруг нее. Представляете силу - вырвать слежавшийся снег из полости двухкилометровой глубины, сточив его до прочного тысячелетнего льда.
На полюсе ветра в 400 км/час не редкость. Но с какой скоростью мчатся эти потоки, трудно даже представить. Если задуматься, все это напоминает, что прошлое иногда можно видеть воочию.
- Я бы хотел, чтобы оно действительно возвращалось в кружащем голову калейдоскопе запахов, красок, ощущений, а не просто напоминало о себе обледенелыми, насквозь промороженными остатками, - ответил Федор.
- Да… - потрясенно сказал хранитель, устремляя на него свои воспаленные, линялые глаза. - Я Вас понимаю… Год проходит за годом и все больше хочется вернуться в те времена, когда был молод, а мир вокруг ярче… Ничто не в силах противиться напору прошедших лет. Даже такой могучий человек как Князь Князей не устоял под потоком времени.
И его Дом Вечности погребен под ледниками нового полюса. Обычно, "стакан", как называют это место полярные наблюдатели, завален снегом доверху и похож на банальный взрывной кратер от падения метеорита. И лишь раз в несколько десятков лет открывается то, что скрыто внутри.
- Но отчего такая правильная форма у котловины? - удивился Конечников.
- Даже когда вода поднялась много выше километровых башен дворца, она все равно не смогла одолеть силового поля. Так и замерзла прозрачной глыбой с зазубринами волн наверху - ледяной аквариум былого величия этого места.
Генераторы потом испортились - вечного нет ничего. Снег засыпал давно мертвые деревья и пустые здания дворцового комплекса. Так образовалось это чудо природы.
Но к тому времени люди больше тысячи лет как покинули эту ставшую не слишком пригодной для жизни область планеты. Поговаривают, что где-то там остался тот, чье имя теперь не упоминают, закопанный в безымянной могиле глубоко под землей.
- Хоть нынешний император тезка и прямой потомок этого человека, - заметил Конечников.
- Вот такие странности судьбы, - отозвался старик. - Ну хорошо. Вот время, которое нравится Вам больше всего.
Эффект присутствия был полный. Над покрытой сумерками и туманом землей оранжевым огнем горели башни, освещенные садящимся за горизонт светилом.
В кадр попало несколько чаек, таких же оранжевых от солнца, как и высотки Дома Вечности. Птицы лениво и безмятежно парили, завершая образ тихого неспешного вечера давно прошедшей эпохи. Они летели так близко от оператора, что отчетливо различалось каждое перышко. Было видно, как горит в глазах птиц отражение утопающего в плотной дымке у горизонта Солнца.
Конечников на какой-то момент мысленно перенесся в пространство над Царьградом, почувствовал покой и отрешенность ясного летнего вечера, полного пьянящих ароматов земли и подступающей влажной свежести ночи.
- Я Вас расстроил? - спросил старик.
- Все проходит, - ответил Конечников.
На экране возникла молодая женщина в парадном платье. Она выглядела просто потрясающе: рыжие, цвета темной меди кудри оттеняли гладкость смуглой кожи, похожие на зеленые омуты глаза с ласковой полуулыбкой заглядывали в душу зрителя.
Неширокие, точеные плечи, крепкая, сильно открытая грудь, тонкая талия, подчеркнутая фасоном платья, оголенные до середины бедер стройные ноги не давали оторвать взгляд от картинки.
Смятение Федора усилилось, когда в женщине он узнал Дарью Дремину, то - есть княжну Александру.
- Ну, как? - поинтересовался хранитель? - Хороша?
- Недурна, - ответил Конечников. - Мы знакомы.
- Господин, долгие века она была эталоном красоты. Мужчины мечтали обладать женщиной похожей на эту, дамы чего только не делали, чтобы приблизиться к идеалу.
- Я знаком именно с ней. Зрительная память у меня работает без сбоев. Она особенная: глаза этой леди в темноте светятся как у кошки. Всем ароматам она предпочитает "Дикий сад" и любит покурить хорошую дурь.
- И как давно вы с ней знакомы? - осторожно поинтересовался хранитель.
- Со времен моего детства. - Когда это было, не спрашивайте.
- О… - только и сказал старик.
Картинка сменилась. На экране Дарья Дремина стояла под руку с человеком в богато украшенном мундире, с парадным мечом на поясе. Мужчина был высок, под стать своей спутнице, хорошо сложен. Только лицо было заслонено черным прямоугольником. Именно туда, за черную границу смертного забытья ласково и нежно улыбалась Дарья, с любовью и радостью отвечая на внимание человека без головы.
- Да, уж, - сказал Конечников. И повинуясь интуитивной догадке, прибавил. - Кто только позволяет хранить такие снимки.
Ему вдруг стала понятно снисходительное презрение княжны. Изнутри легонько кольнула ревность.
- Лицо закрыто… А так никто не догадается, что это Проклятый. Не правда ли, странные зигзаги делает жизнь? - продолжил хранитель. - Пророк Господень, Князь Князей, Джихан Цареградский, Самый Почитаемый и Проклинаемый и, наконец, просто Проклятый, человек, вычеркнутый из истории.
Конечников состроил на лице легкую гримасу неудовольствия.
- Не надо мешать людям быть людьми, - назидательно сказал старик, посмотрел на Конечникова, и тут же поправился. - У Вас, господин, наверняка другое мнение по этому вопросу.
- Нет, оно вполне совпадает с вашим, правда немного мотивация другая. Хороша чертовка, только после него других мужиков в грош не ставит…
- Да уж, любила она его. Как она любила Проклятого… Она же его по-сути и убила. Одно слово - ведьма. А какая баба с рыжими волосами и зелеными глазами не ведьма… - ворчливо добавил старик.
* * *
Комментарий 10.
Беспросветье.