18 Апреля 10564 по н.с. 00 ч.11 мин. Единого времени. Альфа-реальность. Деметра. Дом князей Громовых.
Дойдя до этих слов, Управительница будто споткнулась. Все темное, тяжелое, что носила Живая Богиня в себе выплеснулсь наружу.
Она вспомнила о своей потере, ныне скрытой километрами приполярных льдов и сотнями тонн бетона в глубинах подземной пещеры.
Губы девушки задергались, глаза наполнились слезами. Рогнеда некоторое время пыталась бороться с собой, но то, что рвалось в мир, оказалось сильнее.
По щекам побежали влажные дорожки, девушка стали всхлипывать. Твердый, холодный разум подсказал ей, что она уже вполне готова, и Рогнеда кинулась набирать номер Управителя.
Андрей появился на экране терминала. Пока шло соединение, девушка ревела, не сдерживая своего горя.
- О, Принцесса… - удивился Управитель. И приглядевшись, он участливо спросил. - Отчего у нас осадки?
- Ты знал? - в перерывах между рыданиями, по кусочкам собирая слова, вытолкнула из себя Рогнеда.
- Что? - сыграл в удивление Живой Бог.
- Зачем? Зачем ты мне напоминаешь? - простонала Управительница.
- Да что напоминаю?
- Его…
Видя в каком она состоянии, Пастушонок, плюнув на инструкции по контактам с поднадзорными, переместился к ней. Девушка плакала, кричала нечто бессвязное и колотила по постели руками в бессильном отчаянии.
Андрей сел рядом, решительно притянул Управительницу к себе. Девушка не оттолкнула его, наоборот, с силой прильнула, словно утопающий к спасительной плавучей коряге, грязной, осклизлой, но все же такой необходимой, и уткнулась головой ему в плечо, заливаясь слезами.
По мере того, как со слезами выходило отчаяние, неразборчивые стенания становились глуше. У Андрея пронеслось в голове, что сильная и независимая Живая Богиня, такая же баба, как и все. Помимо воли, ощущение собственного превосходства заполнило мужчину.
Рогнеда плакала горько и безутешно. Успокоившись, она долго не отпускала Андрея, словно прячась за ним от беспощадной реальности.
Наконец, Управительница совсем пришла в себя. Вместе с этим к ней вернулось понимание, что она практически голая и ситуация с каждой минутой становится все более двусмысленной.
Заниматься сексом с Пастушонком бывшая императрица не хотела совсем. Она резко оттолкнула Управителя от себя, встала, подобрала с пола халат, надела, запахнулась и уселась в кресло.
Достав из кармана пачку сигарет, девушка закурила, окружив себя дурно пахнущим облаком тлеющей ядовитой травы.
- Боже мой, - поразился Управитель. - Ты перешла с гашика на тернавь?
- Скажи спасибо, что не ширяюсь феней, - отстраненно ответила она, взглянув на него мокрыми от слез глазами.
- А мне - то что, - с усмешкой заметил Андрей.
Отрава стала оказывать на девушку свое действие. Первым делом у Рогнеды расширились зрачки, потом побелело лицо. Глаза стали пустыми и отстраненными. Управительница явно стала соскальзывать в пропасть видений, более ярких, чем реальность.
- Ты знаешь, - сказала она совершенно трезвым и рассудительным голосом слова, в которых сквозило настоящее безумие, - Вот сейчас я вижу, какие черные тени окружают тебя. Они терпеливы, они ждут… Все Живые Боги заложники своего тела, эмоций, чувств и холодного себялюбивого ума. Стоит конструкции под названием Пастушонок распасться, эти тени поволокут самозваного хозяина жизни дальше, чем мы отправили Даньку.
Помимо воли, Управитель вздрогнул от ужаса.
- Ты в порядке, судя по всему, - спросил он, - если начала петь такие песенки?
- Я всегда в порядке, - хрипло рассмеялась Рогнеда.
- Ладно, - сказал мужчина, брезгливо морщась от ароматов наркотической травы. - Отоспись, позанимайся своими делами. Когда Большой Босс разрешил тебе отдохнуть, он, похоже, был прав. И не кури эту дрянь. Ты ей себя в гроб загонишь.
- Да мы и так неживые, - нехорошо улыбаясь, заметила Управительница. И просверливая взглядом, пространство перед собой, добавила. - А вот я вижу, как нашего старшего начальника волокут крючьями…
- Ты… Ты… - замялся Управитель. - Короче, давай спать ложись. Я завтра позвоню.
Девушка механически кивнула, продолжая рассматривать жуткие фантазии отравленного тернавью мозга. Они становились густыми, приобретая вид теней на белой стене. Андрею стало ужасно неуютно рядом с совершенно невменяемой Живой Богиней, и он счел за лучшее переместиться обратно к себе, в мир полный солнца и ласковых прекрасных девушек, которых растил на потеху бессмертным.
Рогнеда скоро вышла из этого состояния и удовлетворенно отметила, что теперь Андрей вряд-ли повернет дело так, чтобы оно окончилось осуждением в Зале Совета, а попытается разыграть свою козырную карту.
Живая Богиня решила, что на сегодня хватит и провалилась в сон.
Утро призраков
21 Апреля 10564 по н.с. 11 ч.24 мин. Единого времени. Искусственная реальность "Мир небесных грез".
Управитель не беспокоил Живую Богиню 2 дня. Но на третий, не выдержав, снова появился в мире Рогнеды. Девушка продолжила знакомство с воспоминаниями Колывана в компании своего бессменного надсмотрщика.
В этот день павильон для чтения был расположен в густом, наполненном вязким туманом лесу. Мокрые елки и сосны, погруженные в дрему стылого, неприветливого утра, изредка роняли водяные капли со своих влажных ветвей. Туман плыл между деревьями. Было тихо, неуютно, мокро и холодно.
Постройка в античном стиле явно не подходила для этого климата.
Рогнеда с удовольствием облачилась в термокостюм, а мужчина стоически мерз, до тех пор, пока не согласился с мыслью, что не следует бравировать общей закаленностью организма.
Девушка старалась делать вид, что не замечает Андрея, но и не грубила открыто. Дежурная вежливость и предупредительность, стандартный кофе из машины, холодные, нарочито равнодушные реплики.
Управители уселись в напитавшиеся влагой кресла и продолжили с того места, где закончили.
* * *
продолжение.
Платформа остановилась. Темноту разгоняла единственная дежурная лампочка. Над головой горело несколько далеких и едва различимых обычным зрением огоньков. Было неестественно тихо.
Конечников ожидал спертого, стоялого запаха подземелья, жары, которая бывает в глубоких шахтах. Но тут все было по- другому. Откуда-то сверху тянуло морозным сквознячком, словно из настежь раскрытого зимой окна.
Конечников отвернулся в сторону от источника света и напряг глаза. Включилось ночное зрение.
Темнота отступала медленно. По мере того, как черная стена тьмы отходила назад, проявлялись все новые и новые детали этого странного места.
Подъемник стоял на крыше громадного здания. В голове у Федора промелькнуло слабое удивление, - так просто не могло быть. По его ощущениям они все время двигалась вниз.
Здание находилось в окружении других таких же шестигранных строений. Гексагональные пирамиды располагались под разными углами к плоскости, на которой находился Конечников. Он увидел ряд расположенный перпендикулярно, и даже постройки над своей головой.
Внезапно он понял, что находиться внутри шара, диаметром должно быть в три километра, если не больше. Весь его внутренний объем занимали ступенчатые пирамиды со срезанной верхушкой, поставленные так, что благодаря кривизне внутренней поверхности подземелья, расстояние между равными по высоте секциями пирамид было примерно одинаковым. Особое впечатление произвела на Конечникова оппозитная пирамида, перевернутый двойник той, на вершине которой оказался он после долгой дороги вниз.
- Не перестаю удивляться, как любопытно решена тут задача максимальной плотности заполнения пространства элементами, - произнес он, вслушиваясь в мертвую тишину, подземелья.
- А заодно и генерации стабилизирующего поля, - откликнулся Огородников. - Господин, на какие документы вы хотели бы взглянуть?
- Для начала включите свет.
- Прошу прощения, господин, - отозвался хранитель, производя манипуляции на портативном пульте. На крыше загорелись прожектора, отчего Конечников вернулся в видимый глазами обычного человека мир. Он пожалел об этом - ослепляющая иллюминация лишь слабо очерчивала ближайшие громады.
- Привычка… - продолжил извинения старик. - Порой я подолгу сижу здесь в темноте, наслаждаясь покоем и тишиной.
- Вас не угнетает, что миллионы тонн висят над головой, готовые сорваться? - поинтересовался Конечников.
- Хорошая шутка, - шамкающее засмеялся историк. - Действительно, когда я увидел все впервые, мне стало не по себе. Но потом, когда понял, что в этом пространстве гравитация действует от центра к краю, стал получать удовольствие. Один час, проведенный здесь, омолаживает на двое суток.
- Ну, ведь наверное есть и более радикальные средства, - намекнул Конечников.
- Что позволено Юпитеру, то не позволено быку, - с тоской произнес хранитель. - Не смейтесь над стариком.
- Что вы, Афанасий Константинович.
- Мой господин, выберите, то, на чем изволите остановить свое внимание. Период, тему, автора, - казенным тоном, сердито произнес старик.
- Афанасий Константинович, не обижайтесь, - сказал Конечников. - Лучше дайте что-нибудь ненапрягающее, на ваш вкус.
Конечников с большим удовольствием выбрал бы документы по Амальгаме, чтобы узнать что случилось, когда 900 лет назад эланская "рогатая камбала" появилась на орбите планеты.
Он даже хотел переменить свой выбор, но испугался, что выдаст себя этим. Зачем Управителю копаться в прошлом заштатного мирка на окраине империи…
- Хорошо… А какой период? В библиотеке собраны документы с 2094 по примерно 6850 год.
- Возьмем Золотую эру первого императора, - подумав, сказал Конечников. - Старая Земля, Царьград, что-нибудь из беллетристики, но со смыслом.
- Вы сильно упрощаете мне работу, - снова обиделся старик. - Можете называть даже имена главных героев. В те времена техника позволяла не только компактно записывать, но сортировать любые данные и производить автоматический поиск.
- Вы храните данные в этом формате?
- Нет, как можно. Все давно списано и подготовлено к уничтожению.
- Значит, вы помните на память все художественные произведения этой поры, - утвердительно сказал Конечников, показывая, что не интересуется интимными подробностями общения профессора с архивами.
- Конечно не все, но очень, очень многое, - раздуваясь от гордости, сказал старик. - Я ведь почти 85 лет состою при библиотеке.
- Скажите, Афанасий Константинович, а, как долго придется отыскивать документ с использованием обычных средств?
- Больше половины пирамиды под нами занято только справочниками и картотеками… Не зная правил расположения, придется многие годы блуждать по лабиринтам коридоров в поисках необходимого. Я ответил на ваш вопрос?
- Полагаю, что многие поколения историков сожалеют о потерянных возможностях, - с улыбкой сказал Конечников, уклоняясь от опасной для него области.
- Не думаю, - ответил профессор. - Кнопки нажимать любой может.
- Понимаю. Ценность, значимость, востребованность…
- Вы и сами все знаете, господин, - подвел итог старик. - Милости прошу.
С этими словами он набрал комбинацию на пульте. Плита у его ног приподнялась и поползла в сторону, открывая ход в пирамиду.
Тишина внутри давила. Казалось, тысячелетия, спрессованные в ячейках хранения, ложились на плечи могильной тяжестью давно отошедших дней, горечью громадного океана вычерпанных до дна жизней многих миллиардов людей. Это прошлое рвалось наружу, чтобы снова жить и чувствовать в телах других людей.
Хранитель и его гость двинусь по широкому проходу. Автоматика зажигала свет перед ними и гасила его позади. В разветвленной сети абсолютно одинаковых коридоров, лишенных всяких указателей, кроме едва различимых номеров мелким шрифтом это выглядело жутковато.
- Скажите, - вдруг спросил Федор, - а сколько хранителей встретили свою смерть на рабочем месте?
- Очень многие. Например, мой предшественник. Его мертвое тело пролежало почти месяц, пока не прибыла специально снаряженная команда с необходимым допуском. Сегодня право находиться здесь имеется только у меня.
- А что с ним случилось?
- Право же это не стоит вашего внимания, господин, - попытался уйти от ответа Огородников.
- Я все равно узнаю. Лучше если от вас.
- Он нашел и попробовал произнести одну из мантр - обманок. Не устоял… - сказав это, старик горько вздохнул.
- А у вас опасная работа, - без тени насмешки заметил Конечников.
- Вот мы и пришли, - произнес историк. - Пожалуйте в мой кабинет.
Кабинет оказался просто огромным - целый зал, наполненный столами и стеллажами. На столах пылился старинный хлам: книги, тетради, мнемокассеты, рукописи. Его было так много, что часть "реликвий прошлого" лежала на полу под ногами.
Несколько больших экранов на стенах мягко засветились. После приветствия электроника выдала сводку о невыполненных заданиях, отложенных мероприятиях по поддержанию порядка и срочной необходимости распределить новые поступления.
Огородников выругался от досады. Компьютер разболтал то, о чем он не хотел говорить посторонним.
- К сожалению, в одиночку трудно справляться со всем этим хозяйством - оправдываясь, заметил он.
- А автоматика? - поинтересовался Конечников.
- Тот, кто разрабатывал программное обеспечение для роботов, тоже надеялся, что будет единственным и незаменимым, - с легкой иронией ответил историк.
- Вы сказали, что ваши архивы содержат документы до 6850 года. Означает ли это, что все остальное просто свалено в кучу без разбору?
- Зачем вы спрашиваете то, что знаете лучше меня? - с обидой спросил старик. - Серьезные сортировки по силам только целой бригаде работников. Вот когда я умру, будет хороший повод… Прискачет горластая банда погромщиков, все перевернет с ног на голову, растопчет, пораскидает и испортит. А после оставит нового узника подземелья. И он окажется заложником никому ненужных тайн.
Служба Безопасности будет улыбаться ему лицами приятелей, смотреть ласковыми глазами женщин, появляться в виде любителей книг в штатском.
Который каждую неделю особый резидент Службы будет приглашать в свой кабинет и требовать письменного отчета о том, где, когда, что, с кем. Всю жизнь, всю жизнь так… Скверная штука такая жизнь…
От волнения хранитель подался вперед. Конечников увидел, что историк завелся всерьез, лицо раскраснелось, а в мутных старческих глазах блестят слезы.
На мгновение Конечникову стало жаль старика, но все перебила мысль, что бессмертный господин вряд ли стал бы выслушивать стенания одного из низших существ, огромные толпы которых прошли на его глазах свой немудреный путь от колыбели до могилы за время невообразимо длинной вечности Управителя.
- Проводите-ка лучше меня в отдельную комнату, да принесите то, о чем мы говорили - легкое, ненапрягающее, но со смыслом. Из той поры, когда Царьград еще не вмерз в лед на полюсе.
В глазах хранителя мелькнула ненависть, которая тут же сменилась дежурной угодливостью.
- Как прикажете, господин. Но Вам придется немного подождать. Извольте проследовать в кабинет для посетителей, - историк почтительно указал в направлении богато отделанной широкой двери.
Конечников оказался в прекрасно обставленном кабинете, немного пыльном, но все же находящемся в почти идеальном порядке. Он огляделся. Обстановка подчеркивала высокое положение бывающих тут гостей. На полу были постелены ковры. Диваны и кресла манили в свои мягкие объятия. У стены дальней стены расположился огромный стол, напротив по линейке были построены шкафы с книгами. Колыхались занавески.
Воздух был на удивление свежим. Конечников не сразу понял, что было тому причиной и отчего тут светло при погашенном освещении. Его несказанно удивило, что в комнате, скрытой в глубине подземной пирамиды было сделано окно.
Через него оранжево-желтым потоком лился свет раннего утра. Этот живой, теплый поток выгонял стылую, нечеловеческую тоску страшного места, наполненного давно прошедшим, но немертвым прошлым. Веселые, озорные лучики низко стоящего светила мягко ласкали кожу, радостными потоками проникали внутрь вместе со свежим ветерком, наполненным запахами луга и леса.
Издалека доносилось пение птиц, шум листвы и мычание коров. Конечников решительно протянул руку, отбрасывая легкую колышущуюся материю. За распахнутым окном открывался чудесный сельский пейзаж, озаренный поднимающимся солнцем и накрытый легкой дымкой тумана.
Высота позволяла взглянуть сразу на все: на чудные березовые рощицы, далекие голубые озера и зеленые луга с мерно бредущими стадами. Временами доносилось щелканье бичей пастухов и лай пастушеских собак.
Цвет неба, угловой размер светила, растительность, не встречающийся на Алой, подсказали Конечникову, что он видит пейзаж совсем другой планеты. В голове мелькнула безумная мысль - вылететь в распахнутый проем и навсегда затеряться на нетронутых человеком просторах. Рука сама потянулась за пределы кабинета к вольному ветру и яркому погожему дню. Вдруг его пальцы натолкнулись на холодную, как лед преграду. Конечников провел рукой вперед и назад, вверх и вниз, даже поднял кресло почти к самому потолку, чтобы убедиться, что в пяти сантиметрах за окном пространство непонятным образом заканчивается.
"Иллюзия…", - сказал он сам себе, преодолевая желание разогнаться и протаранить препятствие тяжелым антигравитационным креслом, надеясь, что это поможет ему оказаться по ту сторону…
Он долго уговаривал себя не делать глупостей, потом занялся детальным осмотром кабинета: открыл дверки мебели, заглянул в пустые выдвижные ящики, в которых никогда ничего не лежало.
Затем пробежал взглядом по корешкам книг. Большинство названий было на непонятных языках, давно забытых в Обитаемом Пространстве. Конечников мог читать и довольно бегло говорил на техно, не говоря уже о совсем простом неоло - языке эланцев, но сложить знакомые буквы в совершенно непроизносимые слова у него не получилось. Мозг отказывался верить в то, что люди могли так странно изъясняться.
Причалив своим креслом к одному из книжных шкафов, Конечников не без труда вынул альбом из линейки книг. Внутри были репродукции совершенно неизвестных ему картин. Большинство полотен было написано в седой древности, если судить по датам рядом с нечитаемыми словами.
Он внутренне похвалил себя, сообразив, что его действия вполне соответствовали намеченному шаблону: прийти, оглядеться, взять полистать книжечку, убивая время в ожидании заказа.
Конечников продолжил переворачивать страницы, внимательно всматриваясь в лица людей в нарядах прошлых эпох, изображенных то нарочито примитивно, то необычайно точно.
Они были вполне узнаваемыми, обычными, много раз виденными в жизни. В этих лицах читались вполне понятные, ничем не выходящие за пределы обыденного страстишки и чувства. Конечников на мгновение ощутил что-то вроде разочарования. Пролетели тысячелетия, но ничего не изменилось.
Он поковырялся в книжке, потом довольно небрежно бросил ее на стол. В этот момент открылась дверь, и появился историк, держа на подносе объемистый том.
Профессор Огородников заскрипел зубами от гнева, увидев, как обращается гость с его раритетами.
- Эта книга была издана… - начал он.