- Если ослепнут, то так им кобелям и надо. Будет хоть какая-то польза, что занимаюсь шейпингом по 4 часа в день и каждую неделю хожу на миостимуляцию…
- А кроме того пользуешься услугами личного психотерапевта, наставника по духовному развитию, салона красоты, бассейна, солярия… - предположил Максим.
- Слава Богу, своего моря и солнца на Гелиосе хватает. Это не Владимир какой-нибудь.
- А кредитных баллов?
- С паршивой овцы хоть шерсти клок, - ответила Ирина. - Толик на что…
- Зачем тогда с Толиком поругалась?
- Все у него не как у людей. Даже в ресторан сводить не может без заморочек.
- "Мой миленок алкоголик, мой миленок паразит… - начал Максим.
- "… Он любви моей не ценит, я сосу, а он храпит", - безо всякого стеснения закончила частушку Ирина. - Макс, а ты ничего… Теперь я верю, что ты изучал энциклопедию древнего мата.
- А ты сама, откуда это знаешь? Матерные частушки - это не то, что преподают в школе.
- Ты ходил в школу? - удивилась женщина. - А по виду не скажешь.
- Мало ли когда человек начинает непрерывное существование, - почему-то Максиму вдруг страстно захотелось оправдаться. - Зато я в этой жизни 2 высших образования получил и в институте исторической реконструкции работаю.
- А по виду не скажешь, - произнесла те же слова Ирина, но уже совсем другим тоном. - Я давно живу. Помню, что со мной было и чего не было. И все эти хохмочки из прошлых времен.
- Доисторических? - удивился Максим.
- Кто знает, кто знает… Ты со мной дружи, историк, может быть, сгожусь на что… - с грустью сказала Ирина. - Пойдем, а то дитятко там весь исхнычется.
Женщина вдруг посмотрела вниз, потом легко и непринужденно сделала "колесо", на мгновение замерев на руках, демонстрируя зрителям внизу длинные, стройные ноги и соблазнительную попку.
Народ внизу вытянул шеи, самые впечатлительные вскочили с мест.
- Пожалей людей, - с улыбкой сказал Величко, когда раскрасневшаяся и довольная Ирина вернулась к нему. - Ведь руки до волдырей натрут.
- Главное, чтобы ты, мой милый не натер потом. Подразним мальчиков по полной, если ты не против? - предложила она, крепко прижав его ладонь себе между ног и изгибаясь словно от удовольствия.
Мужики внизу громко застонали.
Потом Ирина, довольная результатом, послала обалдевшим космолетчикам воздушный поцелуй и скрылась в дверях, потянув за собой Макса…"
Конечников оторвал глаза от текста. Ему просто не верилось, что такое вообще могло быть.
- Чего ночью темной не приснится, - пробормотал он, делая попытку закрыть книгу. Тут Конечникову вспомнились сказки, которые рассказывал долгими вечерами дед: о давно прошедшем Золотом Веке, старинной магии тех времен и долгой жизни людей этой эры.
Взгляд снова зацепился за слова, и он, помимо воли продолжил чтение.
"…Толика не слишком интересовала жизнь своего школьного друга. Главное было в том, что рядом был человек, который наливал и вынужден был выслушивать подогретые водочными парами бредни неудачника.
- Макс, ну хоть ты меня, вижу, понимаешь, - вел свою партию в дешевом и предсказуемом алкогольном театре Толик. - Я говорю: - "У меня руки золотые"… А он, сволочь, с наглой мордой отвечает: - "По психологическим параметрам вы не подходите на должность наладчика". Я ему: - "Очнись, мужик. Я любую деталь выточу, спаяю, подклею. Да я неисправность, нутром за километр чую". А он мне - "Вы знаете, вот это и пугает. Наладчик должен быть ленивый и сонный.
От него требуется спокойно, без эмоций менять блоки и настраивать программы по шаблонам. Хорошо, если у него есть занятие в свободное время, хобби, о котором он постоянно думает вместо работы. Алгоритмы совершенны и человек у нас нужен, чтобы нажать кнопку "ОК".
Нет, ну ты подумай… Хочешь, как лучше, а тебе отказывают лишь потому, что не умеешь спать с открытыми глазами.
- Ну и чем дело закончилось? - поинтересовался Максим.
- Я и так, и этак, а этот гад говорит: - "Да поймите же вы, наконец, что ваше желание разнообразия, активности напрямую скажется на качестве работы. Вы ведь неосознанно стремитесь наполнить жизнь различного рода приключениями, эмоциональными встрясками, чтобы подчеркнуть свою значимость и нужность. А где вы видели на производстве приключения… У нас не бывает перебоев с запчастями и заготовками. Никогда не бывает необходимости делать что-то срочно, по великой нужде".
А я ему прямо в лицо так выдал. "Гнида ты", - говорю, - "казематная. Ты что живешь, что не живешь, все для тебя чурки едино".
- Ну и чего? - спросил Максим.
- А он даже не обиделся, - Толян огорченно вздохнул. - Мужик вроде… Ну, хоть бы голос повысил, выругался, неудовольствие показал. Я бы тогда…
Он сжал свою пухлую ладошку в кулак, скроив на лице непреклонно-волевую, угрожающую гримасу, которая постороннему человеку показалась бы скорее смешной и жалкой.
- Копылов - герой… - иронически произнесла Ирина. - Языком трепать…
- Ирка, молчи! - заплетающимся языком, выдохнул Толян, с грохотом обрушивая кулак на стол. - Не видишь, мужчины говорят!?
- Пойду я пока воздухом подышу, - сказала она. - А с тобой мы дома потолкуем, когда протрезвеешь…
Женщина поднялась и вышла.
- Давай, давай, дура, - зло пробурчал себе под нос Толян.
- И часто вы так? - поинтересовался Максим.
- А чего от блаженной ждать, которая с призраками болтает…
- Да половина Империи, общается с ними как с живыми, - заметил Макс.
- Оттого все и пизданулись, - Толян снова опрокинул стаканчик, откусил от бутерброда с карбонатом. Помолчав, добавил. - Хорошо вонзилось…
Он снова обрел благодушно - расслабленное состояние.
- Макс, а ты знаешь, что я даже в Дальней Разведке послужил. Лет тридцать назад…
- Дальней Разведке? - удивился Максим.
- Не в шарашкиной конторе, а в самой настоящей Дальней Разведке. Мы на Глюкранду ходили. Ты знаешь, красота… Планета чистая, нетронутая. Деревья почти как наши. В речках рыба, зверья всякого. А мы на орбите болтаемся. Отряд из четырех разведкораблей со всем своим реквизитом и личным составом, включая начальника экспедиции, доктора геологии Карлушу Хохлушкина.
Тормоз был, доложу тебе… Он за все время, на планету ни разу не опустился. Пока я не заставил… Говорил, что его работа контролировать правильность выполнения процедур подчиненными и своевременно составлять отчеты. Все остальные ему подстать. Глазки в экран, и думают, что это и есть жизнь.
Вот этот весь народ малахольный сидит за своими терминалами, кнопки жмет. А как на поверхность идти - в глазах скука… Не дай Бог душевный покой будет потревожен. Ты бы видел, как они по земле ходили… Или след в след или плавали на антигравах. Ни разу не вдохнули местного воздуха, ни разу не искупались. Зато много спорили, о генокодах и поразительной схожести жизни, удаленной друг от друга почти на 10000 парсек. Смонтировали биолабораторию и все проверяли, как скоро инфузория туфелька в местных условиях загнется.
Как мне многие месяцы, одуряюще однообразные, тупые, сидя в композитовой коробке на орбите, хотелось…
- Ну, не тяни резину, Толян, - попросил Макс. - Что ты там учудил?
- Учудил, ох учудил, - довольно ухмыльнулся Толян. - Было в партии четверо рабочих, но какие-то робкие, забитые. Чуть что сразу - а можно?
Можно, епрст… Ну, я их быстро выучил, в чем сладость жизни. Взяли мы из запасов нашей посудины канистру спирта, пару шпалеров и полетели с планетой знакомиться.
Приземлились… От наукарей слышали, что жить на Глюкранде можно. Однако, чего они местным воздухом не дышали? Засомневались… Вдруг какой трабл…
Сначала вмазали для храбрости, страшновато было… Зато потом… Выходим из десантного люггера, никаких кастрюль на головах… Благодать Господня… Солнце, ласковый ветерок, море, песочек белый.
Я Славика и Семена определил костром заниматься, палатки ставить, а сам с Генкой, он парень мировой оказался, полетел за мясом. Короче, подстрелили мы животину, на оленя похожую, привезли в лагерь. И такое у нее мясо, оказалось, доложу тебе, просто пальчики оближешь. А под спирт, вообще зашибись пошло.
Так мы культурно отдыхали, пока наши уроды не приперлись. Им, видишь ли, завидно стало.
Лично Карлуша прилетел. Спрашивает: - "Вы хоть понимаете, что натворили?". А я в ответ, правдиво так, по-простому: "А хули? Тут курорт, лучше, чем на Царьградском побережье. Ребятам надо отдыхать или нет?
Мы 8-ой месяц на орбите загибаемся, а вы, наукари, никак не разродитесь".
"С нами", - говорю, - "садись, будем открытие планеты праздновать, имя ей придумаем".
Карлуша аж позеленел. "Вы", - говорит, - "Копылов, даже понять не в состоянии, что вы натворили. Вы - ископаемое, живой питекантроп. Степень вашего невежества непростительна".
Короче… Не хотели, а пришлось. Жилой модуль с орбиты опустили. Нас заперли в карантин… Делали ежедневное просвечивание, кровь из вены качали на генетический анализ. Устроили регулярные полеты в окрестностях, сбор материала…
Если ты думаешь, что они за нас беспокоились, - Толян нервно дернул подбородком, - то мимо… Мне потом один лаборант объяснил. Они боялись, что наши микробы перезаразят местных животных.
Ха, да что им будет. В море такие туши плавали, больше звездолета. А голосистые… Звука не слышишь, а чувствуешь только, как через тебя волны пробегают. Короче, наши придурки полгода там проваландались, даже подмогу с Земли вызывали. Распыляли какие-то там антитела, чтобы местная жизнь иммунитет против меня имела… Это что, я такой зараза? - с глупой гордостью спросил Толян. - А я все это время сидел под замком. Даже свежего воздуха вдохнуть не давали.
Бухта Радости, блин. Каждый день проверяли, не открутил ли я болты на иллюминаторе. Потом, отвезли меня на Кассию и сказали: - "Вот Бог, а вот порог, макаронов пачку, да херов тачку. И наше к тебе полное неуважение. Спасибо, что нам все испортил. Таких как ты, к Космосу на пушечный выстрел подпускать нельзя.
Пошел ты, куда глаза глядят, а нам больше на дороге не попадайся".
Хорошо, пинка ускорительного не дали.
- Ну ты начудил, - усмехнулся Величко.
- Это что, - продолжил рассказ Толик…
Максим внимательно смотрел на своего давнего приятеля, мысленно представляя его путь от незрелого подростка, переполненного юношеским максимализмом, до старого, битого жизнью дядьки, оставшимся таким же недоразвитым, как и 60 лет назад.
"На что направлял свои душевные силы человек?" - с досадой подумал Максим. - "Чтобы держаться кретинских представлений о доблести и независимости, которые сложились от желания насолить взрослым? Или он выполнял некую автопрограмму, цель которой, - обеспечить эмоциями на много лет вперед?".
- А было ли у тебя что-нибудь этакое? - аккуратно перевел разговор Максим. - Что душу на старости лет греть будет.
- Состаришься тут… - грустно сказал Толян. - Эту мантру каждый час передают, вместо сигналов точного времени. Раньше как было, - человек стареет, мудреет. А теперь… В окно глянешь, - на соседнем доме мантра. На притолоку посмотришь - и там она красуется. В церковь придешь - накарябана рядом с "Отче наш". Даже на цветнике перед аэропортом и то эту надпись из пионов высадили. Все 12 слов. Не дадут состариться…
- Ну, а что сейчас греет? - проникновенным голосом спросил Величко.
Толян подозрительно посмотрел на приятеля, проверяя, не издевается ли он… На лице мелькнуло ясно видимое сомнение: - не стукачок ли старинный друг, из последних сил выполняющий план по "закладке" недовольных.
Но поскольку рассказ о самом козырном приключении входил в либретто пьяного моноспектакля, Толян решился.
- Ой было, Макс, было. Вот здесь, - он показал на правую половину лба, - наискосок должен был быть глубокий шрам. Сантиметров 10 в длину…
Случилось это так. Меня прибило к строителям. Они подземный туннель для скоростных поездов строили. От Царьграда, до места чуть западнее Владимира. Смекаешь, о чем я?
- Не, не въеду, - сказал Максим, - хоть убей.
- Эх ты, ботаник… Город они там восстанавливают мертвый. Хотят сделать его таким, какой он был до Большого Голода.
А дорога нужна для экспресса, чтобы наш Даня мог за полчаса из дворца на историческую родину метнуться.
- Ни хрена себе, - изобразил удивление Максим. - Ну, этот может себе позволить…
- Да ладно, нормальный он мужик. И баба у него…, - Толян замолчал, мечтательно прикрывая глаза. - Не чета этой корове Ирке. Ирка - просто дырка, блин подделка дешевая. Оттого и терплю, что похожа…
Короче. В один прекрасный день взбрело в голову госпоже императрице на работы посмотреть.
А джихан все так удобно придумал: садишься в поезд весь такой старый и допотопный с виду, и за полчаса ты из края долгого лета попадаешь в северную замороженную страну. Туда, где солнце выглядывает из облаков не каждый день, а зимой ложится снег.
Там он выходил на тихом перроне, в подземном пункте прибытия, очень похожем на станцию метрополитена, переходил на "конечную" какой-то "серой ветки" в древней транспортной сети.
А потом ехал на таком же доисторическом поезде, куда ему надо, и думал, что на две с половиной тысячи лет назад попал прямо из своего цареградского скворечника.
Ребята говорили, что восстановили только подземелья, вестибюли станций, да часть города в центре. А остальное пока что просто нарисовано проекторами. Сам я не был, не видел. Нас дальше "Царьградской", это мы так место, куда поезд из нашего тоннеля приходил, обозвали, не пускали. Но не суть. Так вот, - сказал Толян. - Я отвлекся, чтобы ты лучше понял всю диспозицию. Небось, и не слышал о таком?
- Да так, как-то краем уха, ничего конкретного.
- Эх, Макс, не рубишь ты ничего в нынешней жизни.
- А ты чего, срубил? Оттого у тебя шрам должен был быть на полголовы? - пошутил Максим.
- И руки без пальцев, - добавил Толян. - Тогда мне и пальцы оторвало. То, что потом их отрастили, хорошо, но что вот башку мне залатали, так, что ничего не осталось - это, конечно непростительно.
- А чего так? - удивился Максим.
- Кому такое понравиться может?
- Мне, - без улыбки ответил Толик. - Как память о самом главном событии моей никчемной жизни.
- Толик, ну ты ходишь вокруг да около. Не тяни.
- Слушай и учись, - он, и продолжил серьезно. - Однажды, когда мы закончили работы и занимались тем, что устраняли мелкие недоделки, к нам пришла она. Императрица Рогнеда. И пускай она оделась совсем просто, работая под обыкновенную секретаршу, все ее узнали. Мы ведь все визию смотрим. А четверка мордоворотов из Теневого корпуса совсем ее выдавала.
Она попросилась - возьмите в рейс до "Царьградской". Бригадир репу почесал, поразмыслил, согласился. И действительно, почему бы и нет. Команда отправляется из 8 человек на мелкие работы, места полно. Почему бы не сделать приятное супруге нашего государя - императора? Она потом, наверное, и не вспомнит. Зато, если откажешь, точно не забудет. У них у всех на обидки мелкие долгая память.
А потом, она такая красивая. Глаз не отвести. Просто рядом постоять - и то праздник. Бригадир позаговаривал ей зубы, пока ребята срач из салона выгребли. Посадили Рогнеду с охраной в вагончик, полетели.
А ты знаешь, Макс, вагончик действительно летел, не касаясь стенок тоннеля в кольце из энергетических полей.
Вагончик такой неказистый был с виду: лавки дерьмантиновые, обшарпанные, поручни потертые, полы из какого-то несообразного материала, все исшарканные. На стенках ребята слова разные написали. Даже неудобно было перед ней. А императрице хоть бы что. Сидит и улыбается чему-то про себя.
Парни сначала сидели, как аршин проглотив, шевельнуться боялись, потом, увидели, что императрица закурила, тоже потянулись к табаку, расслабились, стали переговариваться шепотом. А затем и вовсе по углам разбрелись, байки травить, да ржать как кони стоялые.
Мы успели проехать половину дороги, когда в кабине заревела сирена, замигали красные огни. Мне потом объяснили, что какой-то гад на перегоне испортил индукторы.
Машинист схватился за рукоятки, включил защиту на максимум. Закричал: - "Всем в кресла, немедленно пристегнуться. Дисторсия поля". Заслонки, выползли, перекрывая окна. Ну, мы все - кто просто не успел, кто не допер от неожиданности…
А вот Рогнеда эта, сразу видно бывшая амазонка, не заставила повторять дважды приглашение.
Перекос полей - это такая адская штука. Поезд просто закручивает, плющит, забивает в стенку так, что одно мокрое место остается. Вот и нас шваркнуло.
Толян нервно плеснул в стакан водки и выпил залпом.
- И что было дальше? - спросил Максим.
- Шарахнуло так, что я ненадолго потерял сознание.
Вагон развернуло, и он несколько метров тоннель поперек пахал. Понятно, голова и хвост в дым… Гавриков моих из бригады просто размазало. Царство им небесное. Всю охрану императрицы поубивало. Они ее своими телами прикрыли. Когда я очнулся, Ганя эмиттеры поля заливала из огнетушителя. Увидела, что я жив, обрадовалась. Подскочила, маску дыхательную на лицо надела, чтобы не задохнулся.
- Я говорю - "Спасибо, твое величество, но все равно нам хана".
- "Пока не умер - сражайся", - коротко бросила она.
И снова тушить.
Вагон разогрелся как духовка, излучатели поля горят, а она знай, белой струей из баллона лупит.
Меня как подкинуло. Я тоже схватился за огнетушитель. Это уже потом я почувствовал, что в башке железяка, а пальцы раздавлены.
Знаешь, страха не было. А как-то даже весело. Когда гореть перестало, мы подумали, что все в порядке, справились. Наступила передышка. Огляделись мы. Вагон перекорежен, стойки смяты, пол горбом, кресла выдраны.
"Легко отделались", - решил я. И только я так подумал, что-то грохнуло, и тоннель начал оседать. Силовой генератор работал, но защиту все равно сминало, вагон плющило. Вот тут и прошлось мне вспомнить все, чему научился: как аварийные опоры ставить, как муфты резьбовые на них крутить… Без инструмента, раздробленными пальцами…
Ты, Макс, не поверишь, но ту опору, что вчетвером ворочали, я один поднимал.
Рогнеда, даром что императрица, помогала мне. И при этом так ругалась… В жизни такого забористого мата не слышал.
Вагон просаживался, потолок со страшным скрежетом придавливало к полу. Я работал как проклятый. Опоры гнулись как спички, но я успевал ставить по две новых, вместо одной сломанной. Их снова сгибало, крепчайший композит, из которого они были сделаны, с грохотом ломался.
В меня куски отлетали. Я даже не чувствовал. Внутри был какой-то восторг. Я знал, что все получится, несмотря ни на что. Такого со мной не было ни до, ни после…
Толян вздохнул. Некоторое время помолчал, опустив глаза.
- Недаром я старался, - продолжил он. - Остался в раздавленном вагоне кусочек метр на полтора, где можно было даже сидеть.
Она увидела, что я кровью истекаю, не побрезговала, оторвала подол от платья, замотала мне руки и голову.
Потом попыталась вызвать спасателей, но почему-то связи не было.
Представляешь, глубина полтора километра, выбраться наверх невозможно, тоннель обвалился спереди и сзади.
Толян выбил сигарету из пачки, прикурил.