С лязгом захлопнулись двери, электричка дернулась и застучала по рельсам. За окном плыл лес, темные сосны и ели чередовались с прозрачной зеленью еле проклюнувшихся молодых листочков. В вагоне уже расчехлили гитары, послышался струнный перебор, ровный гул голосов. И Никиту захватило ощущение дежа-вю. Он уже ехал в такой электричке, в такой веселой компании, рядом с такой замечательной девушкой. Да, конечно же он ездил в электричках в своем веке. И компания тоже была веселой, но тогда кроме них в электричке были и другие люди. Усталые или пьяные, грустные и озлобленные, просто тупо равнодушные. И множество мешков, сумок, тележек. И ненавидящие толчки в спину. Туристов не любили тогда, старались выместить на них всю тяготу убогой жизни, все накопившееся раздражение от сотен ежедневных мелких обид. Ведь они были не такие, они ехали не по делам, не по торговле. Свободные, они ехали развлекаться. Но самое страшное даже не это - отдыхали иногда все. Но они отдыхали не так, как большинство. И эта непохожесть скребла по огрызкам душ, высекая ненависть. Сейчас все иначе, сейчас вокруг все свои. А как раз такого с Никитой в той жизни не было. Так что ощущение, что все это уже было, обманывало.
Электричка ехала без остановок и недолго, минут пятнадцать всего. Потом остановилась, двери лязгнули и началась выгрузка. Станция в глухом лесу - так сначала показалось Никите. Потом он разглядел станционный домик. Бело-желтый, кирпичный, как самые старые, сталинские еще, постройки. В той жизни ему не часто такие встречались. Потом недолгий марш по протоптанной тропинке. В эпоху Никиты здесь должно было быть приличных размеров село, а сейчас только лес кругом. Города-горы втянули в себя всех. Сознание мельком отметило лязг тронувшейся в обратный путь электрички. Высокий железнодорожный мост сохранился от прошлого - сейчас уже поезда по нему не ходят, рельсов нет. Аня повела всех на мост, через реку. Сверху прекрасно были видны плавный изгиб черной реки, зеленая поляна в ярких пятнах уже проклюнувшейся мать-и-мачехи. Синее с легкими облачками небо, воздух удивительно прозрачный и светлый, и лес тоже удивительно прозрачный и светлый. Все сияет какой-то первозданной чистотой. И петли реки крутят куда-то далеко-далеко в желтых, покрытых сухой прошлогодней травой, берегах. Летом густая зелень создаст куда более однообразный и тяжелый тон. И воздух пока еще такой свежий, бодрящий. А на поляне уже устраиваются первые группы, раскидывая яркие цветные мазки своего снаряжения.
Ербол с Сепе только сбросив свои рюкзаки побежали проведать знакомых, а Аня осталась с Никитой учить его надувать экспедиционные лодки. Да по совести учиться там оказалось нечему. На стыковку весла из почти невесомых, но очень прочных трубок и натяжку пленочных лопастей требовались буквально секунды. Хотя пожалуй Никита не догадался бы сам, что весла потом нужно пристегивать к рюкзакам специальным торчащим из середины канатиком с карабином. Это чтобы ветром не унесло. А на воде весло пристегивалось к специальному ушку на деке байдарки рядом с местом гребца. Пока Никита собирал все четыре весла, Аня развернула пакет с самой байдаркой и разложила на земле. Байдарка была сделана из тончайшей прозрачной пленки невероятной прочности. Может пуля бы ее и пробила, но, к примеру, топором и стараться не стоило. А вес двухместного судна едва превышал килограмм. Пришлось перед надувкой и байдарку крепить за нос и корму к колышкам, тоже от ветра. Конструкция байдарки была каркасно-надувная, то есть с каркасом из надуваемых до нескольких атмосфер трубок из той же пленки. Так что вся сборка состояла в том, чтобы качать до полного опупения, пока трубки не станут достаточно жесткими, небольшой ножной насос, а потом перекрыть соединительные клапана. Почетную обязанность качания насоса Аня конечно предоставила Никите, как матросу. Да он и не протестовал даже про себя. Не мог же он позволить Прекрасной Даме заниматься таким нудным делом. Не по мужски бы это было.
В общем, Никита качал, а монотонная работа вызывала в нем такие же монотонные и бредовые мысли. Электричка снова пришла на станцию, и на берег высыпала новая толпа. И Никита неожиданно сообразил, что нигде еще в двадцать втором веке не видел одновременно столько народу. На корриде в Испании… нет, там пожалуй тоже было поменьше. Странно это: ему говорят, что Земля чуть ли не перенаселена, что на ней живет шестнадцать миллиардов человек. А он везде был в небольших компаниях, полупустых залах, малолюдных коридорах. По сравнению с этими домами-городами, Москва конца двадцатого века кишела людьми как муравейник. А сейчас нет этих толп и массовых сборищ. Да для них даже и места нет, если только как вот здесь, на природе. Все дело в этих гипердомах. Еще бы, на тысячу жителей одного этажа приходится площадь в четыре квадратных километра. Есть где аукаться.
Впервые такой проект Фирма разработала как эко-дом еще в середине прошлого века. Потом хотели строить их на севере России, где в обычных городах жить было не так и удобно. И в конце концов по иронии судьбы первый гипердом был построен во Франции. Тогда Фирма предполагала построить там одно из своих производств, а противники ее сумели провести через правительство запрет на продажу земли под поселок для работников. Ведь предприятия Фирмы не просто были успешными рыночными конкурентами, но демонстрировали совершенно иной образ жизни, иные отношения между работниками и нанимателями. Это была уже не экономическая, а политическая конкуренция. К счастью землю под само предприятие Фирма уже купила. Вот тогда и решили обойтись имеющейся довольно небольшой площадью, разместив там и производство и жилье для двухсот тысяч человек - намного больше, чем требовалось на самом производстве. И почти полностью роботизованная техника Фирмы построила чудовищное сооружение всего за четыре года, причем обойдясь для работы территорией лишь чуть большей основания самого дома.
Бездефектные монокристаллы, способные выдержать чудовищные напряжения в километровых конструкциях, были известны еще в двадцатом веке. А ученые Фирмы создали технологии, позволяющие получать их дешево и из самых распространенных материалов. Ведь почти всюду земля или скалы состоят в основном из кремния, кальция, углерода и железа, ну и конечно вездесущего кислорода. А разные горные породы получаются лишь разными сочетаниями этих самых распространенных на планете элементов. На использовании этого "подножного корма" и была основана строительная технология. Сначала на большой глубине, у дна подвала будущего дома, строился термоядерный реактор. Затем за счет его энергии вокруг выбирались породы и перерабатывались тут же, на месте, в строительные материалы. Дом рос одновременно вверх и вниз. Гигантский, километровой глубины, подвал был необходим, чтобы вес дома соответствовал вынутым из под него породам - сооружение как бы плавало в земле, не нарушая равновесия коры. А потом подвал использовался как вместилище экосистемы дома - для производства пищи в технологии клеточных культур, очистки воды и переработки всех отходов. Потом к ним добавили и другие производства - основу линии доставки. Так что дом-город даже кислородом снабжал себя в основном сам, за счет своих же биотехнологий и внутренних парков. Наружу выделялось лишь избыточное тепло реактора, создавая над каждым домом огромный столб теплого воздуха. Впрочем, даже тепловыделение гипердома было гораздо меньше, чем у соответствующих размеров города двадцатого века.
Конечно построить дом только из подножных материалов почти никогда не удавалось. Все зависело от конкретного состава горных пород. Что-то недостающее привозили, что-то избыточное увозили. Но это была обычно лишь малая часть используемых материалов. У современных домов сразу после пуска термоядерного реактора в путь из подвала отправлялись автоматические кроты, прокладывающие тоннели к соседним домам. Тоннельная транспортная сеть соединяла все дома одного континента, обеспечивая незаметные перевозки материалов и техники. Люди в принципе тоже могли пользоваться этими путями, но не пользовались - слишком медленно и скучно. По воздуху-то приятнее. У того первого дома внешние перевозки еще шли по обычным дорогам. Но все равно строительство произвело на французов необычайное впечатление. Тогда все были помешаны на экологии, а Фирма показала, как самая современная строительная технология может действовать не нарушая экологии. Ведь удивительным образом одним из "отходов" строительства был обычный кислород. Он высвобождался в процессе переработки горных пород и выпускался в воздух. Так что в окрестностях дома во время строительства дышалось легче, чем в лесах даже. И потом жители дома долго считали себя счастливцами, пока не появились следующие, еще более совершенные дома. Ведь на сотнях этажей на каждого жителя приходилась площадь куда большая, чем в обычных крупных, но плоских городах. А вот гигантские залы для собраний огромных толп в этих домах не проектировали. Жителям предлагалось общаться по сети или собираться в куче небольших кафешек на всех этажах и отнюдь не массовых спортзалах, где не было трибун для зрителей. Что неплохо соответствовало и традиционному индивидуализму французов, и принципу Общества: думающие люди не собираются толпами и не любят массовых мероприятий. Масса, толпа хороша для накачки политическими лидерами или поп-звездами. Но ведь накачка и надувательство - это синонимы. Зачем же думающий пойдет туда, где его будут надувать?
Гипердом произвел огромное впечатление в мире, обеспечив такую рекламу Фирме, какой не удалось бы добиться никакой покупкой телеканалов. Китай и Индия готовы были заплатить любые деньги за ноу-хау, но Фирма тогда оставила строительство и собственность на дома только в своих руках. Зато готова была строить их где угодно и в любом количестве. Были попытки подражания, но все кончилось не как с той украденной бериевскими шпионами атомной бомбой. То есть теми тысячами томов описаний различных технологий, которые якобы пересняли на пару микропленок и вывезли из Америки. Все равно эту технологию применить бы не удалось по причине отсутствия промышленной базы. Так что пришлось разрабатывать оригинальную технологию, приспособленную к своим возможностям. А вот с домами так не получилось, поскольку Фирма давно уже опережала всех остальных именно в разработке оригинальных технологий - не экономили они на образовании. Так что дома конкурентов строились очень долго, их бросали на половине, израсходовав все средства, они рассыпались сами или нарушали стабильность грунта. А дома Фирмы росли как грибы, постепенно втянув в себя почти все население Земли и распространив новый образ жизни на всю планету. Результатом этого стало кажущееся малолюдье в конце двадцать второго века отсутствие толп, массовых сборищ.
Никита уже почти уснувший наяву и стоя, продолжая качать, был очень резко вырван из своих монотонных грез - результата переутомления учебой. Это Аня схулиганила, сжала кулаки, оставив торчащими указательные и средние пальцы, заложила эти пальцы в рот и издала такой чудовищный звук, что Никита чуть не упал от неожиданности. Он вообще-то знал из старых фильмов об искусстве свистеть сквозь пальцы, но не знал никого владеющего им. И считал это искусство таким же преувеличением, как ковбойская меткость хороших парней из вестернов. А вот поди ты! Оказывается и на самом деле такое возможно. Нужно будет попросить Аню научить. Детство, конечно, перед кем теперь этим хвастаться, а хочется. А Аня, перестав свистеть, высоко подпрыгивала, размахивала руками и вообще проявляла все признаки щенячьего восторга. На кого это она так? А, вон на тех двух довольно симпатичных девиц. Наверное давние подруги. Конечно этот восторг - тоже спектакль. Здесь все играют какие-то роли, но посмотреть на это приятно. Тем более, что это подруги, не друзья.
- Никитка, ты, я вижу, и без меня справишься отлично, ты быстро учишься. - Аня с ласково и немного смущенно улыбалась Никите - Ты надуй вторую байдарку, только не забудь привязать. А я пойду поболтаю - мы два года не виделись. Я потом тебя с ними познакомлю.
Конечно Никита не стал протестовать. Хотя обещание познакомить с девушками энтузиазма у него не вызвало. Очень нужно, можно подумать, и так времени нет на личную жизнь. Даже с Аней удается видеться только по делу, хотя и живут в одной квартире. Новые знакомства при таких нагрузках скорее обуза, даже если девушки красивые. Все равно до Ани им далеко. Из всех виденных здесь, с Аней пожалуй только Беатрис могла бы сравниться с трудом, хотя она совершенно другая. Но что-то общее есть. А ведь даже Беатрис летает к Сепе в Москву, а не Сепе к ней в Мадрид, хотя и загружен сейчас заметно меньше Никиты. С этой экспедицией всем приходится здорово выкладываться, а Никите особенно. Так что этот поход ему для отдыха очень даже нужен, хорошо это Аня придумала. Жаль вот только, что все сбежали, а ему приходится вкалывать. Привилегия новичка, однако.
Когда стрелка манометра дошла до зеленой черты, байдарка звенела как хрустальный бокал. Да и сама напоминала хрустальный… нет, не бокал, конечно, а скорее селедочницу - по форме. Никита перекрыл вентили между трубками. Теперь если даже пробоина, то жесткость потеряет лишь одна деталь, а байдарка останется на плаву и сможет кое-как добраться до берега. Хотя трудно представить, что могло бы сделать пробоину в этом материале. Никита развернул вторую байдарку и забил колышки, которые на воде служили чалками, как объяснила Аня. Но не успел начать качать, как низкое еще Солнце заслонил высокий костлявый парень, чем-то похожий на Володю.
- Привет. Я наблюдатель оргкомитета. Ваши суда не соответствуют требованиям фестиваля. Так что я вынужден снять вас с маршрута. Какой у вас номер заявки?
Никита ничего не понял, отвечать ему тоже было нечего, так что он просто стал вглядываться в поляну в поисках Ани или Ербола с Сепе. Они его сюда привели, пусть они и решают вопрос. Внезапно небо над Никитой потемнело, а ноги едва не подогнулись под немыслимой тяжестью. Оказывается это Андрей Угомон, приехавший с последней электричкой, подкрался бесшумно и положил ручищу на плечо Никиты.
- Привет, Аркаш, что ты тут, маленьких что ли обижаешь?
- Привет Андрей. Да понимаешь, гранаты у них не той системы. Лодки, то есть. Сам посмотри.
- Все правильно, как в заявке. Я сам подавал - со мной они. Видишь ли, они здесь дело с бездельем мешают, к экспедиции в другую вселенную готовятся. Ну и решили вот этого чудика научить по воде ходить, а не плавать. Может в экспедиции придется. А заодно самим развлечься и ему фестиваль показать. Знакомься: это Никита Панкратов, тот самый, который из двадцатого века. Ему, сам понимаешь, все наше в новинку. В общем, оргкомитет разрешил в виде исключения.
Аркаша сначала-то сохранил невозмутимость лица, хотя чувствовалось, что это далось ему с некоторым трудом. И тут прибежала Аня.
- Привет, Андрюшка, у нас что, проблемы?
При виде Ани физиономия Аркаши расплылась в нечто удивленно-восторженное.
- Ничего, все уже решили. Просто я невнимательно читал списки заявок - сказал он немного севшим голосом - Сейчас сообщу по постам, чтобы вас не задерживали.
Наблюдатель немного отвернулся, достал мобильник и произнес код вызова.
- Всем наблюдателям фестиваля внимание. По реке пройдут две стандартные экспедиционные надувнушки. Не задерживать, суда внесены в заявку и разрешение есть. Можете проверить. Там две знаменитости. Человек из прошлого и Снежная Королева. Они идут с группой Угомона. Нет, не спрашивал - он повернулся к Ане - Ты будешь выступать на фестивале?
Аня рассмеялась: - Увидишь. На главной площадке.
- Будет, будет - обнадежил своего собеседника Аркаша.
Никита уже знал, в чем тут дело. Конечно по иллювизору танец видно даже лучше пожалуй, чем в реале. Но на таких выступлениях мастера часто показывают что-то совершенно новое, может быть наброски, которые не войдут потом в каталог, или войдут не скоро и в другом виде. Ну и конечно обстановка, настроение совсем другие, когда ты не просто зритель, а и соучастник в какой-то мере. Как тогда, на Новый Год.
В это время прибежали Ербол с Сепе и Никита был избавлен от скучной работы по дальнейшему надувательству. Можно было погулять по берегу - людей посмотреть и себя показать. Насчет последнего Никита, правда, не особо жаждал. Быть жирафом в зоопарке - сомнительное удовольствие. К счастью, сообщение Аркаши действительно предназначалось только для наблюдателей, а широкая публика не знала о присутствии в ее нестройных рядах такой знаменитости. Так что удалось спокойно рассмотреть, какие же суда считаются тут кондиционными.
А посмотреть было на что. Больше всего оказалось байдарок самых разных видов и цветов. Некоторые из двадцатого века, Никита даже нашел единственную узнаваемую им байдарку - "Таймень". Он поинтересовался только, из настоящей ли резины сделана шкура. Понятно, что это копия - оригинал не прожил бы столько времени. Оказалось, что имитация. Каркас как настоящий, а вот шкура несравненно легче и прочнее. Ему любезно пояснили, что по условиям фестиваля кондиционируется лишь внешний вид судов. Он должен быть или чудным, оригинальным, или копией старинных. А вот материалы можно брать любые. Кроме судов двадцатого века были там каяки эскимосов, как будто обтянутые китовыми кишками. Никите предложили даже один попробовать на ощупь. Конструктор всем хвастался, что разработал специальную биотехнологию для изготовления настоящих кишок. Были алеутские байдары с каркасом из моржовых костей, обтянутые шкурой мехом наружу (вообще-то алеутские байдары выглядят совершенно не так, но Никита тогда этого не знал - наверное над ним пошутили) и индейские пироги из бересты. Из настоящей бересты, как заверил автор. Правда склеенные современным клеем такой прочности, что береста там и вовсе была не нужна. Одной клеевой пленки хватило бы. Были катамараны и плоты всех видов и размеров. Одна группа собирала настоящую галеру об одной мачте с "вороньим гнездом" сверху. Правда при близком рассмотрении было видно, что основанием галеры служат надувные понтоны. А вот древнерусская ладья с резной конской головой была копией по конструкции, хотя наверное не деревянная - Никита постеснялся спросить. Но выглядела как деревянная. Постепенно Никита дошел до группы Угомона. Знакомые ему по школе старшеклассники собирали пиратский плот. В основе бочки, надувные, конечно, но видом вызывающие неподдельную жажду. На каждой большими черными буквами: Rum. А рядом торчит из земли ждущая своей очереди мачта с Веселым Роджером. Сам Андрюха нарядился пиратским капитаном: в ботфортах, в каких настоящие пираты конечно никогда не ходили, в обтянувшей могучие телеса драной тельняшке, с красным платком на голове и красным кушаком поверх черных бархатных штанов. За кушаком огромная абордажная сабля. Впрочем, огромной она была бы для Никиты, а у Андрюхи выглядела рядовым туристским ножичком - так, баночку тушенки взрезать, хлебушка построгать. Андрюха готовил к установке на плот огромную пушку. Пластмассовую, наверное, потому что даже Угомон не смог бы так держать одной рукой настоящую бронзовую отливку. Хотя, конечно, кто его знает… Но вот что эта пушка могла бы пройти испытание четырехкратным зарядом пороха, Никита готов был поручиться.
Когда уже сели в байдарку, Аня повернулась к Никите: