Часть 6. В несуществующей стране
- Я иду с вами. - сказала Аня.
- Аня, но ведь я могу взять только телепатов Сепе и Ербола. Больше у меня ни с кем не получается. - возразил Никита.
- Я почему-то уверена, чувствую, что сейчас получится. - Аня подошла к Никите и положила руки ему на плечи. Прекрасные серые глаза, окруженные длинными ресницами, оказались совсем рядом, напротив его глаз, так что Никита готов был утонуть в этих озерах. Потом глаза приблизились так, что смотреть в них стало невозможно. Нежный лоб уперся в лоб Никиты, теплое дыхание коснулось его губ. Стоит лишь слегка вытянуть губы, и можно коснуться ими губ Ани.
- Успокойся, Никитушка, сосредоточься. У тебя все получится. Я чувствую, я верю в тебя.
Ербол и Сепе подошли с боков и обняли Никиту и Аню. Никита привычно почувствовал их мысли и положил руки им на плечи. А Аня? Руки Сепе и Ербола лежат на плечах Ани. Да вот же она, здесь. Никита вошел в ее душу ее так же, как той безумной, счастливой ночью. Аня была полностью открыта, Никита ощущал ее мысли, ее страстное любопытство, отголоски нежности к нему, непреклонную волю, так же, как руки, лоб, губы, трепещущие ресницы, щекочущие его веки. И знал, что Аня ощущает его сейчас так же, как он ее. Четверо слились в единое существо, волей которого сейчас был Никита. И его волей было отправить это существо в иной мир. Так, не забыть одежду, снаряжение. Ощутить приборы, рюкзаки за спиной, переполненные энергией конденсаторы… кажется все. Еще раз пробежаться мыслями-руками по всему, все схватить и привязать мыслями - веревочками. И вперед! Стены комнаты постепенно растворяется в серую пелену. Последнее, что видит в этой пелене Никита мысленным взором, это гаснущая улыбка Тепе, его прощальный взмах рукой. И когда погас последний блик, пелена прорвалась вдруг зеленым. Зеленые пятна быстро растут, сливаются. Переход идет стремительно, или тянется вечность - Никита так и не смог ответить себе на этот вопрос. Но они уже в окружении сверкающей зелени. Ноги стоят на траве мира эльфов, теплый ветерок щекочет волосы.
Получилось! Никита с трудом убрал онемевшие вдруг руки с плеч товарищей. Аня отпустила Никиту и оглядывалась вокруг со счастливой улыбкой. Посмотрев на Аню, Никита вспомнил, где они находятся, и стал настороженно озираться в поисках возможной опасности. Особой нужды в этом кажется не было - Ербол и Сепе пришли в себя раньше и уже секунды две изучали окружающие деревца и кусты глазами и ушами. Их навыкам рейнджеров вполне можно было доверять. Все в порядке, вокруг нет чужих глаз и ушей. Впрочем, этого и можно было ожидать в гигантском, почти не населенном лесу.
- Получилось! - радостно вскрикнула Аня и, бросившись на шею Никите, поцеловала его крепко и долго. Оторвал их от этого увлекательного занятия голос Ербола, вспомнившего свои обязанности руководителя:
- Все быстро проверьте снаряжение. Если Никита что посеял по дороге, сгоняем его домой, пока не поздно.
Это была шутка. В предыдущих переходах Никите ни разу не удавалось попасть в то же самое место и найти оставленные в лесу эльфов вещи с Земли. Строго говоря, никто не был даже уверен, что Никита каждый раз попадает в один и тот же мир, а не в разные, очень похожие. Потому полностью исключалась для Никиты возможность вернуться в свой мир, оставив своих товарищей на время в чужом. Может он и смог бы потом их найти, но проверять это не хотелось. Так что восполнить потери снаряжения при переходе было невозможно. К счастью и не нужно: все оказалось на месте.
Аня с любопытством осматривалась. В отличие от Ербола и Сепе, она еще ни разу не побывала в лесу эльфов. А посмотреть было на что. Группа оказалась на крошечной даже не полянке, а прогалинке среди могучих стволов. Далеко вверху виднелось небо, не голубое, а фиолетоватое, какое бывает на Земле высоко в горах. Листья сверкали под ярким полуденным солнцем всеми оттенками зелени от светлого малахита старинных медных скульптур до темного изумруда. Под легким ветерком колышущиеся листья издавали едва слышный гул, прерываемый криками птиц высоко в ветвях. Лес был волшебным и праздничным. И хотя деревья выглядели несколько иначе, чем на Земле, он не создавал ощущения чуждости, угрозы. Такой же приятный, как родные леса Подмосковья.
- Ну что, пошли? - скомандовал Ербол - Не стоит торчать на месте прибытия.
- Подождите! - хрипло выдавил Никита, почувствовав внезапно дрожь в ногах, от которой колени его сами собой согнулись под весом тела - Мне нужно передохнуть. Я не могу идти.
Аня бросилась к Никите, села рядом и положила его голову себе на колени. Никита чувствовал, как ласковые теплые пальцы, гладящие лоб, изгоняют эту противную дрожь. Внезапная слабость была не физической, а результатом перенапряжения мозга в момент перехода.
- Ну ты, Никита, молоток. - констатировал Сепе - То есть вы с Аней два молотка - пара. И как ей в голову пришло, что ты сможешь, и как ты смог вот так без подготовки, когда раньше с ней ничего не получалось. Я ничего не понимаю. И ведь мы все были в телепатическом единстве, хотя Аня вроде не телепатка.
- Не знаю, я почему-то почувствовала, что сейчас Никита сможет. А мне очень хотелось с вами. - отозвалась Аня. - А Никита и правда молодец.
- А вот я не знал, что способен на такое. Знаешь Аня, я конечно не должен говорить об этом. Но я никогда не смогу забыть ту ночь, как ты просила. - тихо прошептал Никита - И если бы не это, у меня бы ничего с тобой не получилось. Прости.
Открыв глаза, он увидел ласковую улыбку Ани и услышал ее шепот: - За что? Я все понимаю. Ты и не мог забыть, а я это бессовестно использовала. Это ты прости. Как ты?
Дрожь утихала, Никита чувствовал себя уже вполне сносно. Хотя еще пару часов ему будет не по себе, вероятно. Никита сел, покинув с сожалением такое приятное изголовье. Ербол колдовал над похожим на наручные часы двадцатого века планшетом-навигатором, используя вынужденную задержку для астрономических измерений.
- Интересно! - воскликнул он - Вы знаете, мы находимся в средних широтах северного полушария, если судить по движению солнца, а вот магнитное поле здесь чуть слабее земного и имеет обратное направление. Но во всяком случае его можно использовать для ориентации.
- Ты определил широту? - спросил Сепе.
- Слишком мало времени прошло, точность невелика. Где-то в районе сорок пятой, плюс-минус три градуса. А вот сутки почти точно равны земным, на восемнадцать минут длиннее.
С момента перехода прошло примерно полчаса. Никита чувствовал, что может идти в нормальном темпе. Пешая прогулка по лесу утомляет тело, но мозг будет отдыхать.
- Я готов, можем двигаться.
Еще во время подготовки экспедиции было решено не задерживаться на месте прибытия, поскольку местные жители вполне могли быть враждебны к пришельцам. В этом случае лучше самим быть инициаторами контакта, активной, а не пассивной стороной. А для этого нужно искать их самим, передвигаясь быстро и по возможности скрытно.
- Идем на юго-восток. - скомандовал Ербол.
- Почему именно на юго-восток? - спросил Никита.
- Я уже посмотрел на облака, прикинул ветровые потоки. Там должны быть горы, не дальше ста километров. В предгорьях больше шансов найти поселения.
Поход через лес оказался намного тяжелее, чем представлял себе Никита до этого. В таких лесах он еще не бывал. То есть был, и здесь же, но не ходил подолгу. Не то чтобы лес сильно отличался от земных по растительности, но просто он был совершенно нехоженым, диким. Теперь Никита понял, что такое настоящий дремучий лес, чернолесье, как говорили предки. Ладно бы только отсутствовали тропинки - полбеды. Но в этом лесу нужно было не просто идти, а продираться. Деревья, не выдержавшие конкуренции, погибали и падали. А, наоборот, слишком успешные, переросшие соседей, попадали под удар ветров без поддержки равных себе и, не выдерживая, ломались или выворачивались с огромными пластами земли. Упавшие деревья не ложились на землю, а зависали над ней упираясь ветвями. И благодаря этому не гнили очень долго, так что весь лес был завален лежащими там и тут великанами, создающими непреодолимые барьеры. Густая щетка сучьев мешала пролезть под стволом или перелезть его сверху. Упавшие стволы приходилось обходить, что удлиняло путь втрое, по крайней мере. На земле не было ровного места, но густые заросли высокого, по колено, ягодника, похожего на чернику, не позволяли видеть куда ступает нога, заставляя идти на ощупь, в постоянном напряжении. В лесу изредка попадались тропы, но ни одна из них не вела в избранном направлении. А если бы и вела, мало толку. Тропы были звериные, узкие и низкие, так что идти по ним пришлось бы пригибаясь или раздвигая лицом колючие ветви подлеска. Из-за постоянных поворотов, обходов потерять направление, начать ходить кругами было проще простого. Хотя кажется Ербол, идущий впереди, не испытывал затруднений с ориентацией даже не прибегая к помощи планшета. Потомок степных кочевников уверенно находил путь в глухом лесу, который заставил бы его предков уже через сотню шагов отчаяться. Через пару часов такого пути Никита совсем запыхался. Но и его спутники, даже стальная Аня, тоже начали уставать. Между тем характер леса постепенно менялся. Вначале лес был преимущественно лиственным, с небольшими количеством хвойных великанов и высокой сочной травой под ногами. Но постепенно стал хвойным, с почти точными копиями земных сосен, с жестким сухим ягодником. Ягоды были пока незрелые, но все равно попробовать их никто бы не решился. Земля стала неровной, с невысокими пологими холмиками и низинками. В низинках, заросших мхом, было мокро. Потом стали попадаться полянки - округлые выступы гладкого камня, заросшие мхом светло-зеленого, серого, голубого и розового цвета, сухим, как порох, трещащим под ногами. Идти по полянкам приходилось осторожно - мох соскальзывал с камня, как намыленного. Полянки пересекались тропинками, слишком узкими для человека. Приглядевшись, Никита понял, что это муравьиные дороги. Муравьи, по крайней мере на вид, не отличались от земных. На одной из полянок устроили привал. Тонкий слой мха почти не смягчал жесткость камня, зато на полянке легко дышалось и не было комаров. В двадцатом веке Никита, следуя рекламам Гринписа, думал, что леса создают кислород. На самом деле оказалось, что это не так. Если бы это было правдой, то под корнями деревьев был бы толстый слой торфа - углерода, убранного из воздуха. А ведь слой органики в лесных почвах очень тонок. Деревья действительно забирают углекислый газ, превращая его в свои тела и выделяя кислород. Но прочее население леса - насекомые, грибы, бактерии поедают тела умерших деревьев, превращая их опять в углекислый газ и забирая кислород из воздуха. Нормальный лес сколько выделяет кислорода, столько и поглощает. Вот потому в дремучем лесу дышится обычно тяжело. Ведь кислород выделяется наверху, в кронах, а поглощается внизу, у подножия стволов. Легко дышится в лесу только на полянах и моховых болотах. Ну и зимой, когда все расходующее кислород население леса засыпает. В двадцать втором веке об этой особенности леса каждый школьник знает - пришлось ведь в начале века убирать грозящий перегревом углекислый газ из атмосферы в землю. Тогда-то все и узнали, что леса для этого не пригодны. От грязи, пыли воздух они фильтруют хорошо, а вот углекислый газ поглощают степи, луга, моховые болота.
- Странно, - сказал Сепе - эти мхи на гранитных лобках, болотца в низинах очень похожи на Карелию, берега Онеги. А вот сосны другие. Южные, похожие на средиземноморские.
- Закономерно, - отозвался Ербол: - климат субтропиков, но не сухой, более влажный, чем в Средиземноморье, а геология похожа на Карелию. Почти голый камень, видимо недавно был ледник. Потому растут в основном сосны и мхи.
Двигались с короткими привалами до темноты. Ербол потом сказал, что прошли в направлении гор двадцать семь километров. Ночевали на такой же каменной поляне, рядом с которой журчал прозрачный ручей. Анализатор показал, что вода чистейшая, пригодная для питья. Только пришлось добавлять к ней солевые таблетки. Надувные коврики обеспечили комфорт, а накомарники костюмов ночной покой. После захода небо быстро потемнело и на нем зажглись чужие звезды. Даже Никита, не знаток астрономии, понял, что рисунки созвездий совершенно незнакомы. Аня устроилась ночевать рядом с Никитой, так что засыпая он ощущал нежное тепло ее тела. Мерцание звезд, прохладный ветерок и накопившаяся усталость быстро погрузили всех в сон.
Утром Никита проснулся с тяжелой головой и ощущением тревоги. Ему казалось, что за ними наблюдают недружелюбные глаза. Такое же ощущение было у Сепе и Ербола. Меду тем датчики, расставленные вокруг лагеря, не показали присутствия теплокровных крупнее мыши. После короткого завтрака двинулись дальше. Неприятное ощущение было списано на незнакомую обстановку и общую тревогу.
Нападение произошло неожиданно, когда путь вывел их на широкую прогалину, голубеющую тонким слоем мха между больших валунов. Лишь кое-где в складках камня с трудом уживались невысокие кустики и чахлые деревца. Эльфы вскочили всего в нескольких метрах из места, где, казалось, укрыться было невозможно. Позже Никита узнал, что им помогали прятаться чудесные плащи - хамельоны. Несмотря на внезапность, подготовка отряда показала себя с самой лучшей стороны. Четыре руки синхронно ударили по застежкам рюкзаков, освобождая тела для боя. Две эльфийки с истошным, замораживающим визгом набросились на Аню. Они и не подозревали, что эта изящная красавица в любой момент готова к действиям. Аня молча сделала "волчок", на миг расплывшись серым туманным облачком, а эльфийки, сразу умолкнув, поплыли в кусты тюками лохматого тряпья. Никита с изумлением наблюдал, как медленными кленовыми вертолетиками опускаются к ногам Ани мечи агрессорш. Испуг за любимую девушку привел его в состояние ускоренного времени, которому безуспешно пытался научить Никиту Андрей Угомон на тренировках. Хотя на самом деле пугаться было незачем: защитные костюмы были сделаны из сверхпроводящих нитей в алмазной оболочке, сплетенных так хитроумно, что импульс тока мгновенно превращал весь костюм или его любую часть в несокрушимую броню. То есть, несокрушимую для мечей копий или стрел, с которыми предполагали встретиться здесь исследователи.
Убедившись, что Ане не грозит опасность, Никита переключил внимание на напавшего на него высокого худощавого эльфа. Несколько биений сердца он смотрел на медленно приближающееся красноватое, с волнистым узором, лезвие меча, а потом просто левой рукой взялся за это лезвие - порезаться в перчатке было невозможно, выдернул меч из не слишком сильной руки противника, а ладонью правой толкнул его в странно мягкую и податливую грудь. Эльф поплыл в воздухе спиной вперед, и тут ускоренное время перешло в обычное. Единственный противник Никиты отлетел и грянулся о камень, а Никита взглянул на остаток отряда, сдерживающий натиск еще троих эльфов. Став спиной друг к другу, Ербол и Сепе танцевали сложный, восточного происхождения, боевой танец, живо напомнивший Никите многочисленные кунгфушные фильмы конца 20-го века. Но в отличие от лихой фантазии постановщиков прошлого, действия Ербола и Сепе были не только эффектны, но действительно эффективны: враги один за другим оплыли к их ногам. Бой продолжался не больше десяти секунд.
Никита чувствовал, что за ними продолжают наблюдать недружелюбные глаза, и оглянулся на лес. И вновь вошел в ускоренное время, увидев уже явственно, как из леса в направлении Ани довольно быстро ползет стрела. Аня грациозно отстранилась, схватив стрелу рукой, и, подняв другую руку, что-то резко выкрикнула. В ускоренном времени Никита не услышал звука, но рефлекс, выработанный на тренировках, сработал без задержки - его рука сама ткнулась в кнопку шлема. Мир вокруг посерел на миг, а Никита почувствовал два толчка в спину - лучники эльфов били метко. Если бы не ускоренное время, так кстати сработавшее в Никите, и не защитный костюм, вся экспедиция уже закончилась бы едва начавшись. А над поднятой рукой Ани яростно полыхнуло. Свет ударил по глазам, выбив радужные круги, несмотря даже на потемневшую пленку лицевого фильтра. Никита не догадался вовремя зажмуриться, когда Аня использовала вспышку. Глаза Никиты почти сразу пришли в норму - микросекундная задержка техники пропустила лишь безопасное количество света, а вот из леса донесся ужасный крик. Лучники эльфов ослепли не насовсем - мощность вспышки была отрегулирована, чтобы не вызывать фатальных последствий, но на какое-то время стали беспомощными и оставили отряд в покое.
Ербол уже водил портативным анализатором по трофейному клинку, а Аня и Сепе осматривали поверженных мечников.