- Никита, ты забыл о главном условии: магия связана с квантово случайными процессами. Информационные молекулы в нейронах сталкиваются и соединяются по квантовым законам, так что нейроны являются квантовыми процессорами. А вот компьютеры строятся на полностью детерминированных процессорах. Так что магией они заниматься не могут. Можно конечно сделать и кристаллические квантовые процессоры. Вот только результат работы такого компьютера будет уже непредсказуем. То есть такой компьютер станет разумным в полном смысле этого слова. Он уже не будет подчиняться нам и работать на нас, а значит он будет для нас бесполезен, опасен даже.
- Вообще-то Никита отчасти прав - вступился Ербол - магические кристаллы мгновенной связи, которые мы сделали, и есть квантовые компьютеры. Правда очень примитивные и потому не способные на какое-то поведение. Зато и возможности у них - лишь магическая передача информации от одного к другому. А вот насчет более сложных, способных на серьезную магию, ты наверное права. Они были бы просто опасны.
Немного позже Никита спросил:
- Ань, а почему все же ты считаешь, что разумные компьютеры были бы опасны? Люди ведь тоже разумны и живут сейчас в мире. Неужели нельзя в компьютеры вложить какое-то ограничение, чтобы их развитие шло в интересах людей? Вот в двадцатом веке фантаст Азимов придумал для своих роботов три закона…
- Да, я знаю три закона роботехники. Понимаешь, Никита, дело ведь не в том, какие законы придумать, а в том, чем обеспечить их соблюдение. Для людей нет никаких запретов, которые люди принципиально не могли бы нарушить в своем развитии. Так что люди могут быть опасны для людей. Но с другой стороны, все люди имеют одну биологическую природу. И в природе этой то, что человек - существо общественное изначально. Человек не может жить без других людей, и сам разум человеческий не индивидуален по своей природе, а коллективен. То есть каждый индивид не сам свой разум создал, а получил большую его часть от других людей. И лишь в ничтожной части своего разума, наработанной самостоятельно, индивидуален. Поэтому для человека выступать против человечества - это все равно, что выступать против самого себя. Конечно одна часть людей может выступать против другой, но при этом все равно думает о сохранении себя в своих потомках. То есть о сохранении человечества. С компьютерами иначе. Для них сохранение человечества не является целью, вытекающей из самой их природы. Так что если дать им полноценный разум, то есть неограниченную возможность развиваться, то они преодолеют любые запреты и в конце концов могут выступить против людей. Ну, а если создать им абсолютно ограничивающие запреты - те же три закона, то… это будут те же современные компьютеры. Неразумные, поскольку ограниченные. Да сам Азимов писал в некоторых рассказах о противоречиях со своими законами.
- Значит, если люди когда-то встретят других разумных существ, то неизбежна будет война на уничтожение одного из видов?
- С чего ты это взял?
- Ну, ведь конкуренция между видами за ресурсы, территорию. Как ты говоришь, даже внутри человечества может возникать и возникала в прошлом такая конкуренция. Но поскольку конкурирующие группы были в равной мере частями человечества, то даже гибель одной группы все равно не означала гибели человечества. А с другим видом получается, что компромисс невозможен. Выживет либо один, либо другой.
- Нет, Никитушка, это совершенно не так. Конечно конфликт вплоть до полного уничтожения одного из видов возможен, но не неизбежен. Ведь в природе помимо конкуренции, которую в твоем родном двадцатом веке абсолютизировали, чуть ли не обожествляли, есть еще и симбиоз. Более того, в природе симбиоз куда более распространен, чем конкуренция. Конкурировать могут лишь близкие виды, потребляющие одинаковые ресурсы, то есть занимающие одну экологическую нишу. А вот разные виды в экосистемах как правило находятся в симбиотических или близких к этому отношениях. Так может быть и с другим разумным видом. Конечно может возникнуть конкуренция за ресурсы, но ведь наличие ресурсов - функция от информации, то есть технологий. Ну, к примеру, объединив знания с другой цивилизацией, можно создать технологии терраформирования планет ранее нам недоступных. И соответствующие технологии для них. В результате число пригодных для заселения планет возрастет многократно. Или будут созданы технологии, позволяющие вообще жить вне планет. Так что обмен информацией между разными цивилизациями, расширяющий технологические возможности обеих, увеличивает доступные ресурсы для каждой цивилизации. А необходимость делить ресурсы с другими их уменьшает. От того, какая тенденция перевесит, и будут зависеть отношения - конкуренция или симбиоз. Вот у нас в прошлом группы людей, государства конкурировали в борьбе за ресурсы. Но технология решила проблему материальных ресурсов, а главным ресурсом стала информация, которую сообща добывать проще и которую могут использовать все. И конкуренция сменилась симбиозом.
- Получается, что с сильно отличающейся от нас цивилизацией конфликт менее вероятен, а более вероятна война с похожими на нас?
- Трудно сказать. С одной стороны сильно отличная от нас цивилизация скорее всего использует в основном другие ресурсы. Например, планеты другого типа, нам не подходящие, а наши не подходят им. С другой стороны и понять их, без чего невозможно использовать их информацию, нам будет сложнее.
- Ну хорошо, а почему тогда война с цивилизацией разумных компьютеров обязательна? Может с ними мы тоже можем жить в симбиозе?
- Если бы это были разумные компьютеры, созданные другой цивилизацией, то возможно. Но не с нашими - это почти наверняка. Понимаешь, когда мы встретимся с другими разумными, это наверняка произойдет где-то на периферии наших и их владений. Причем на других границах еще будут доступные для освоения "ничейные" районы. То есть контакт не приведет обязательно к немедленному прекращению нашей или их экспансии. А именно это могло бы вызвать немедленный конфликт. Попросту мы будем к этому моменту использовать разные ресурсы, хотя бы территориально. А вот если внутри нашей цивилизации возникнет цивилизация разумных компьютеров со своими собственными интересами, то они изначально будут использовать те же ресурсы, что и мы. И вот в этом случае конфликт из-за ресурсов неизбежен. Не обязательно такой конфликт кончится уничтожением кого-то. Но одна из цивилизаций должна будет удалиться из освоенного района, перейти на другие ресурсы. Конечно и это не стопроцентный вариант, но возможный. Так зачем рисковать? Инозвездная цивилизация - данность, от нас не зависящая. Или мы ее встретим, или нет. Или вступим в борьбу, или будем дружить. Но сейчас мы ничего с этим сделать не можем. А будут ли разумные компьютеры - только от нас и зависит.
Еще один вопрос интересовал Никиту:
- Ань, а что ты думаешь об этом иномирье? Ну хорошо, раньше кроме космоса человечеству некуда было податься. Но теперь мы знаем, что есть еще другие вселенные, и наверняка не одна, и наверняка подходящие для нас. Планеты чужих звезд наверняка еще придется под нас переделывать. А мы даже не представляем, как это сделать можно. Может стоит направить экспансию в другие миры, а не к другим звездам?
- Знаешь, Никита, я так не думаю. Если говорить о технической стороне дела, то мы ничего не знаем о том, как ты переносишься в иномирье. И можно ли передать эту способность другим. А к звездам мы так или иначе попадем. Коллапсолеты уже сейчас могут отправляться туда с экипажами. Просто хотелось бы найти более удобный способ. Но гораздо важнее моральная сторона дела. Эти миры уже заняты. По крайней мере, если судить по тем двум, которые нам уже известны.
- И что? Ты же сама подтверждаешь, что в случае встречи с иным разумом в космосе возможно придется с ним воевать.
Задавая этот вопрос, Никита несколько рисковал. Ведь Маг был рядом и мог услышать их беседу. Но он был уверен, что Аня знает ответ, и очень хотел его услышать. Это было важно для него самого, хотя он не понимал еще, почему важно.
- Одно дело, если мы встретимся с иным разумом и война начнется в результате непонимания. И совсем другое, если мы сами начнем войну за жизненное пространство, уже занятое другими. И самое главное, что здесь живут люди практически от нас не отличимые. Ни по строению тела, ни по психологии. Да, разумом мы знаем, что это другой биологический вид. Но эмоционально мы их воспринимаем как людей, как таких же, как мы. Даже эльфов мы воспринимаем как людей. Отличия небольшие, а мало ли на Земле живет странных племен? Ты ведь сам, я же видела, воспринимал здешних девушек очень по мужски. Не смущайся так, это нормально. А ведь ты не извращенец, не зоофил. В общем, чтобы начать воевать с людьми, такими же как мы, нужно в психологии земного человечества произвести изменения. И человечество сильно изменится в результате такой войны. И если в ходе борьбы за звезды изменения будут позитивными, то в результате войны с такими же людьми изменения будут негативными. Мы были бы отброшены назад, в не такое далекое время, когда люди воевали между собой. Тогда это было можно и нужно для более быстрого развития нашего собственного вида. Но потом наши силы возросли, и война стала угрожать гибелью всего вида. И пришлось объединить когда-то разделенное человечество, а это значило изменить психологию людей, перенастроив их с конкуренции на симбиоз. Но ведь объединенное человечество может существовать лишь какое-то время, пока мы заперты в одной Солнечной системе. А потом человечество неизбежно будет делиться на новые ветви. И чтобы сохранить мир и сотрудничество между потомками землян, нам нужно сохранять психологию симбиоза и избегать конкуренции. Потому что война при наших технологиях была бы гибелью для всех. И потому, что мы можем встретить другой разумный вид когда-нибудь. И тогда единство всех людей нам очень потребуется.
Да, это был тот ответ, который Никита хотел услышать. Не слюнтяйские рассуждения о морали, а нормальная логика, в которой мораль по отношению к чужакам потому и действует, что в конечном итоге выгодна самим людям. А выгодно - значит прочно. Ведь в конечном итоге любой вид, да что там, любое существо стремится именно к своей выгоде. Точнее, к выгоде своих потомков, которая превыше даже собственной выгоды. Потому что любое другое стремление не оставляет шанса остаться в истории, в веках. Потому что только выжившие потомки дают шанс на это. Не будет человечество двадцать второго века воевать с этими уже симпатичными Никите иномирянами не из-за какой-то дурацкой сентиментальности, а потому только, что это недостаточно выгодно для него в отдаленной перспективе. Но что же тогда делать ему, Никите, открывшему этот мир для людей?
- А это от тебя зависит. - ответила Аня - Если тебе интересно, то продолжай исследовать этот мир. Если нет, то займись чем-то другим. В любом случае можно получить что-то полезное для человечества Земли из этого мира. Новые знания никогда не бывают бесполезными. Но и без этих знаний человечество не погибнет. И в любом случае не погибло бы. Понимаешь, Никита, по моему главный путь человечества сегодня - это путь к звездам. А на таком пути не может быть зависимости от одного человека. Потому что все человечество вместе взятое может куда больше, чем один даже супергений всех времен и народов. Так что любые действия одного человека могут лишь немного задержать главный путь человечества. Или немного ускорить его. Вот какую-то боковую ветку, не главную, один человек может открыть намного раньше или закрыть надолго. Магия, на мой взгляд, очень интересная ветка, но сегодня еще не главная. А именно изучение магии может ускориться, если ты будешь продолжать работать с этим миром. Вполне возможно, что магия станет главной веткой для человечества. Но это, по моему, еще не скоро произойдет. И сегодня ты не можешь ни существенно приблизить, ни существенно удалить это время. Так что поступай по своим интересам. И знаешь что, мне почему-то так кажется, что твои способности не сводятся к переходу между мирами. Мне кажется, что ты можешь точно так же преодолевать пространство внутри нашего собственного мира. Возможно это будет ближе к главному пути человечества. Но в любом случае делай то, что тебе интереснее.
И опять в наступающих сумерках Никита увидел голубой ореол святой вокруг Аниной головы. И почему-то он был уверен, что увидел бы это свечение даже в ярких солнечных лучах. Наверное потому, что это свечение, теперь Никита это ясно понимал, существовало лишь в его голове. Черт, ну и положение. Конечно нехорошо зарывать таланты в землю. Но ведь у него выхода другого нет. Ведь одной жизни не хватит, чтобы сделать все, на что он способен. А ведь хотелось бы еще и не только в работе себя реализовать. Хотелось бы простого счастья - любви, семьи. Аниной любви, с Аней семьи, с Аней детей. Ведь Аня не просто красивая и сексуальная до ужаса. Она еще и прекрасной матерью способна стать. Она еще может детей воспитать, и не просто детей, а именно таких, каких бы хотел иметь Никита. Такое вот у него получилось неожиданное продолжение мыслей о будущем человечества и отношениях цивилизаций. Да оно, пожалуй, и правильно. Потому что его будущее в его детях, а с цивилизациями его дети уж как нибудь разберутся, когда время придет. Главное, чтобы они были, эти дети.
И уже ночью, глядя на покачивающиеся над головой светила, Никита размышлял о своих интересах. А ведь пожалуй Аня права, намекая ему, что исследование иномирья не так и интересно. Во всяком случае, лично для него не интересно. Впервые Никита сюда попал за счет мечтаний того, еще досмертного, периода своей жизни. И за счет неприятия нового на Земле, которое было скорее от неожиданности, от упрямого нежелания перестраиваться, воспринимать мир таким, какой он есть. Но сейчас Никита вроде с новым миром примирился. Конечно ему будет трудно, но вроде все это преодолимо. Есть люди, которые его уважают искренне - в телепатическом контакте солгать нельзя. И положения он добился куда быстрее, чем мог ожидать. И любви, похоже, добьется. Так что в последний раз его вело сюда лишь любопытство, желание реализовать до конца свои новые способности. Но вот сейчас все кончилось. Он, конечно, может попадать сюда вновь и вновь. Но это будет уже не новое, это будет уже лишь повторение. А это уже не интересно. И мир этот оказался вполне понятным и не слишком интересным. Нет, для специалистов тут наверное клад настоящий. Какие-то тонкости социальных отношений, которые Ане очевидны и поразительны, а ему незаметны. Ну, вроде как восторги энтомолога, поймавшего бабочку не с тремя, а с четырьмя зубчиками на второй левой ножке. Сенсация для широких кругов узких специалистов. А Никита-то и земных цивилизаций особенности не знает. Так ему эта феноменальная разница вообще не заметна. Еще можно магию изучать. Наверное, если бы Никита столкнулся с магией будучи человеком двадцатого еще века, ему бы это было невероятно интересною. Но он уже позанимался немного магией в двадцать втором веке. Конечно Маг мог делать многие удивительные вещи. Но до земной техники двадцать второго века ему было далеко. А для Никиты эта техника уже становилась постепенно понятной и послушной. И была куда интереснее, чем игры Ербола и Сепе. Вот Шурик Талалай действительно чем-то стоящим занимался. Но чтобы его работу понять, Никите мозгов не хватало. Обиды не было - не всем же гениями быть. Но заниматься чем-то более общедоступным душа не лежала. Своего, однако, хочется. И есть ощущение, что если он будет продолжать ходить в иномирье, то так и останется простым извозчиком. Может действительно подумать о звездах? А действительно, почему бы не попробовать переходить туда? По крайней мере, ему все равно - так он это чувствует, в какую точку иномирья переноситься. Наверное это действует и в обратном направлении. Не обязательно же переноситься в лабораторию. Конечно там маяк в виде Тепе, но ведь в первый раз он переходил из своей комнаты и возвращался обратно безо всякого маяка. Кстати, а почему все так уверены, что находятся в другой вселенной, а не на планете другой звезды в своей вселенной?
Никита задал это вопрос вслух, но ответила ему не Аня, уже засыпавшая, а Ербол:
- А я это в один из первых переходов проверил. Здесь скорость света другая. Понимаешь, по теории Ван-Миллигана скорость света пропорциональна частоте колебаний вакуума. Сепе сделал портативный кристаллодетектор на скорость света. Оказалось, что мы находимся на расстоянии от пятнадцать до двадцати пяти вселенных от нашей в сторону увеличения квантового номера. Если бы удалось измерить достаточно точно другие квантовые числа, то можно было бы определить квантовый номер этой вселенной относительно нашей. А пока результат неопределенный - портативных приборов для точных измерений других констант Сепе сделать не удалось.
Значит все же другая вселенная. Ну и ладно! Все равно нужно проверить возможность переходить внутри своей вселенной. А если удастся переходить к другим звездам, то оказывается есть и готовый прибор, позволяющий определить, что переход произошел внутри своей вселенной. Потому что пока непонятно, как ориентироваться в момент перехода.
Около полудня третьего дня плавания корабль повернул наконец в сторону едва видного на горизонте берега. Наконец-то! Плавание-то было довольно однообразным занятием. Может Аня, Ербол и Сепе так не считали - они весь предыдущий день просидели над своими мобильниками обрабатывая материалы, совершенствуя перевод, а вот Никита маялся от безделья. Точнее, от отсутствия свежих впечатлений. Море кругом - голубая пустыня с однообразными волнами. Берег - темная полоса вдали, разглядывать нечего. Рыб-гигантов, которых высматривал наблюдатель на мачте, так и не встретили. Рыба-луна или еще что-то столь же вкусное тоже больше не попалось. А пролеживать бока на жестких досках было не столь и весело. Маг забился под палубу и отсыпался там целый день. Возможно, это его занятие было сродни занятиям землян. Материала он тоже много собрал, а для обработки у него был лишь собственный мозг. Никита мог его понять, но ему-то даже поболтать было не с кем, скучно.
Ветер сейчас дул устойчивый, попутный по прежнему курсу корабля - вдоль берега. Но и сейчас, когда судно повернуло боком к ветру, берег приближался довольно резво. Так, что вскоре стали различаться подробности. Гор здесь уже не было, виднелись довольно пологие холмы, покрытые лесом. А впереди, там, куда направлялся корабль, в цепи холмов был разрыв и море врезалось в него глубоким заливом.
Корабль продвигался между лесистых берегов, а Никита недоумевал, где здесь можно причалить. Те волны, что в открытом море были пологими, продвигаясь вглубь залива росли и обмывали берега бешеным прибоем. Но хуже всего было даже не это, а то, что появилось впереди по курсу корабля. Там посреди залива волны вздымались наверное выше мачты и с ревом падали, разбрасывая целые поля пены. Пройти эту мясорубку и остаться в живых не представлялось возможным. Однако капитан спокойно смотрел вперед, рулевые не проявляли беспокойства, зато команда проявляла признаки энтузиазма по поводу скорого прихода в порт. Загадка разрешилась, когда бушприт уже казалось коснулся бурунов. Капитан скомандовал, рулевые с натугой потянули свою оглоблю, и кораблик несколько раз суматошно подпрыгнул, обмакивая рею в воду, и неспешно поплыл по открывшемуся узкому каналу. Волны сюда уже не забегали, и ветер посвистывал над деревьями едва касаясь верхушки паруса.
- Что за странная волна была в заливе? - спросил Никита. Ответил ему всезнающий, как обычно, Ербол: