Все таки сильную штуку придумал Искандер, если даже ничтожное количество их в капле крови может так убивать чужеродные организмы. А вот внутри человека ведет себя тихо, спокойно. И даже не трогает симбионтные бактерии, а только на вредоносные нападает. В сущности кровь Никиты стала после введения виробов сильнейшим ядом для всех кроме других людей. К счастью, то есть это так и было предусмотрено, виробы не способны размножаться вне человеческого организма, а попав в иную среду деактивируются через несколько минут. И даже в организме деактивируются через два месяца после введения - так предусмотрено их программой. Искандер сказал, что два месяца - срок, на который виробологи дают стопроцентную гарантию благонадежности своих изделий. А вот через год появился бы небольшой шанс мутации программы и отклоняющегося поведения, чреватого их носителю разными неприятностями вплоть до летальных. А всему миру катастрофой, если бы отключилась программа самоуничтожения.
Аня разъяснила все это эльфийскому ученому - его без сомнения можно было так называть, когда рассказывала о функциях этой чуждой компоненты в крови людей. Кстати, разрушение анализирующей аппаратуры его нисколько не огорчило. Ведь результаты анализа он успел таки получить. А что до аппаратуры, то здесь опять преимущества биотехнологий сказались. Живая аппаратура способна сама себя восстанавливать, оказывается, напоминая в этом отношении тоже живой детектор ядов у землян.
Анины разъяснения несколько развеяли опасения эльфа относительно потенциальной опасности искусственного симбионта пришельцев. Взаимное восхищение незнакомыми методиками исследований очень поспособствовало сближению и взаимному уважению высоких сторон. Но вот сам обмен информацией оказался, как и пророчествовала Аня, крайне малоэффективным. То есть в какой-то области знания пересекались, но здесь чужие методики давали в сущности то же самое. Ну, разве что кроме мелких деталей по разному проработанных в разных культурах. А вот там, где совпадения не было, наличествовало полное взаимонепонимание. И дело здесь было даже не в языке. К примеру, эльф знал о клеточном строении живого, о микроорганизмах и вирусах - тут Аня ничего ему не могла сообщить принципиально нового. Но он не знал ничего о молекулярном строении, об атомах. Он в общем-то понял Анин рассказ, но не мог сообразить, как эти сведения ввести в его систему знаний и чем они могут быть ему полезны. Хотя эльфийская медицина несомненно умела диагностировать и лечить заболевания обмена, а биология работала с генами лишь немногим хуже земной, но изучалось все это в совершенно иной системе представлений о строении живых организмов. Которая была несомненно не менее научной, чем земная, поскольку так же базировалась на эксперименте, а критерием истины и здесь служила практика. Но методы совершенно другие, во многом базирующиеся на магии. Хотя и не такой магии, какой пользовался их знакомый Маг, который сам признался, что в этом виде магии он мало что понимает. В свою очередь Ане мало что говорили рассказы эльфа о потоках жизненной силы, о том, что эти потоки создают динамические структурные основы живых организмов и изменяя их можно изменять свойства организмов, в том числе и наследственные. Вполне вероятно, что они даже говорили об одном и том же, но просто с разных точек зрения и при разных методах исследования и воздействия. Однако чтобы понять это потребовалось бы много труда и времени.
Разговор продлился до самого вечера… то есть до утра. Черт, с этими эльфами не понять, где утро, а где вечер. И врач предложил гостям переночевать здесь же, в больнице. Благо, пациентов тут не было, а спальные места были. То есть конечно не переночевать, а передневать, проспать день. И предложил не то поздний ужин, не то ранний завтрак, не то заполуночник, словом поесть. Вопреки тому, что Маг говорил, что эльфы не приглашают гостей к обеду. Или может быть у землян статус был другой - эльф вообще предложил им жить здесь все время, которое они пробудут в этом городе. Никита заметил, что Маг во время всей беседы проявлял немалое любопытство, причем кажется слова эльфа ему были даже более интересны, чем рассказы землян. А последним заявлением Целителя Маг был вообще поражен необычайно. Хотя сам он и виду не подал, но Никита готов был в этом поклясться - эмоции Мага так и били ему в мозги. И еще больше был удивлен, когда эльф разделил со своими гостями трапезу.
Вот так Никите впервые удалось познакомиться с эльфийской кухней. Она оказалась весьма своеобразной, но вполне терпимой. Целитель сам принес на стол - постеленный на пол большой лист древесной коры, очень напоминающей красивый бархат, кушанья, по его заверению вполне для землян безопасные. И ведь как в воду глядел, то есть не в воду, конечно, а в то, что заменяло его живым приборам дисплеи. Детектор ядов попробовал все и остался работоспособным. У эльфов еда, в отличие от людей, не подвергалась термической обработке. То есть все было сырое. По словам Целителя сырая пища гораздо полезнее и питательнее, чем вареная. А в жареной вообще много вредных веществ и люди полные идиоты, что едят жареное мясо. Справедливости ради надо отметить, что нежнейшее слегка подсоленное мясо и маринованная рыба были бы достойны даже стола землян двадцать второго века. Фрукты и овощи, как свежие, так и соленые, тоже проскочили неплохо. Хлеб заменяли большие похожие немного на баклажаны плоды с тонкой фиолетовой кожицей. Кожица с них сдиралась легко, как полиэтиленовая упаковка в двадцатом веке. А губчатая пресноватая мякоть с мельчайшими семечками была не похожа на хлеб, но не вызывала неприятных ощущений, резалась ломтями. И когда на ломоть выдавливалась из небольшой грушки нежная жирная паста зеленого цвета и сверху клался ломоть рыбы и пластиночка соленого с чесноком огурчика - иначе Никита не смог определить этот овощ, получался бутерброд не хуже Мак-Дональдсовского. Хмельного эльфы не употребляли, по крайней мере его не было в этот раз, но кисло-сладкий сок и ароматная настойка трав оказались ничуть не хуже для пищеварения. В общем, как обнаружил Никита, вкусы эльфов не слишком отличались от земных. Не слишком, в том смысле, что на столе не было ничего с неприемлемым вкусом или неприятными сочетаниями продуктов. На Земле, как он слышал, бывают и более экзотические и противные для европейцев кушанья.
После ужина Целитель предложил гостям постели - мягкие матрасы и простыни из той же коры-бархата. Удобства в эльфийских домах оказались попроще, чем в городе людей - никакой бани с массажем, а просто кувшин с водой на веревке для умывания. Правда при кувшине веточки для чистки зубов и мелкие мыльные плодики, которые нужно было раздавливать в руках, натирать кожу и потом смывать. При унитазах сливов не оказалось, но запаха никакого не было, то есть был такой же как и во всем доме слегка влажноватый, приятный и не навязчивый запах дерева. Зато при унитазах были пачки самой настоящей туалетной бумаги. То есть не бумаги, конечно, а свежих округлых листьев, но ничуть не хуже. Все это Целитель сам показывал и рассказывал. Медсестер при больнице не было, как и иного младшего медперсонала. По крайней мере в данный момент. Впрочем, больных тоже почти никогда не было - эльфы оказались на редкость здоровым народом. И сам целитель занимался не столько практическим лечением, сколько исследованиями в области медицины. Если же больные вдруг появлялись, то за ними ухаживали родственники, а сам Целитель занимался лишь лечением. А вот кто занимался вульгарной уборкой помещений, Никита так и не узнал. Не сам же знаменитый врач брал швабру в руки. Но у других землян вопрос этот не появился, что и понятно: привыкли они, что все это делает робслуга, даже и не думали о таких мелочах. Только ведь у эльфов никаких роботов не было.
Немало удивило Никиту поведение Мага. В продолжение разговора он все помалкивал и мотал на ус, пользуясь тем, что врач и земляне общаются на языке людей без его помощи. Никита видел, что Магу все это в новинку и интересно. Странно, что за свои столетия Маг так и не удосужился изучить жизнь эльфов - соседей. Или может быть они скрывали от него что-то? Но к гостям из чужой вселенной ведь относятся доброжелательно и ничего не стараются скрыть. На прямой вопрос Никиты Маг ответил:
- Да, я действительно плохо знаю это племя. Я бывал у них в прошлом несколько раз. Но они не очень стремились установить близкие отношения со мной. Так что сегодня я узнал очень много нового для себя.
- А как ты думаешь, почему они к нам, чужакам, отнеслись с большим интересом, чем к тебе? - спросила Аня.
- Именно потому, что вы чужаки. И Посланник, и Целитель владеют магией, хотя и отличной от моей. Но так же как и я, они чувствуют, что вы их не обманываете, и не считают вас опасными. Они не очень хорошо относятся к эльфам Загорья, с которыми вы уже встречались, и не желают делиться с ними своими знаниями. А маги происходят в сущности из того племени.
- Но тогда я все равно не понимаю. Если они желали что-то скрыть от тебя, то почему Целитель так охотно говорил с нами в твоем присутствии? И ты же говорил, что среди эльфов не принято есть с гостями. А он ел.
- Целитель кажется хорошо знает обычаи людей. И вы ему были очень интересны, в отличие от меня. Потому что с вами интересен даже обмен такими знаниями, которые нельзя использовать практически. А со мной такого разговора не получилось бы. Он ведь все равно не рассказал вам ничего, что я мог бы использовать. Хотя для меня новым оказалось представление об их возможностях в медицине. Но я не узнал ничего о том, как они это делают.
- Так почему ты пригласил нас посетить это племя, если сам его плохо знаешь и тебя здесь не очень жалуют? - спросил Никита.
- Я их знаю достаточно, чтобы быть уверенным, что вам здесь ничего не угрожает. Я был уверен, что они не отнесутся к вам как к врагам, не попытаются убить или схватить. В крайнем случае попросят уйти. И точно знал, что от загорян вам ничего хорошего ждать не приходится. Так что если вы хотели познакомиться с жизнью эльфов, то это единственное место, где вы могли это сделать. Может быть в глубине континента вы бы тоже могли встретиться с эльфами без вражды, но я о тех местах знаю еще меньше. И не знаю, как вы могли бы туда попасть иначе, чем через земли загорян или этих эльфов. Ведь вы не взяли с собой свои летающие повозки.
Доводы Мага показались совершенно резонными. А в силу общей усталости допрашивать его дальше ни у кого не было сил. Засыпая, Никита решил, что потом разберемся - утро вечера мудренее.
Так оно и оказалось. В том плане, что проснулся Никита ранним эльфийским утром, которое для людей было вечером. Проснулся он от того, что Аня нацепила ему ноктовизор. А сейчас сидела рядом и смотрела… куда она смотрела, Никита конечно не видел, поскольку ее глаза тоже были закрыты ноктовизором. А потом вдруг Аня наклонилась и поцеловала Никиту. Слегка скосив глаза, Никита убедился, что Сепе и Ербол весьма убедительно делают вид, что ничего не заметили и не завидуют.
- У тебя вид был такой недовольный и сонный, - весело сказала Аня, - а сейчас гораздо лучше. Поднимайся, соня. Пойдем город смотреть.
Никита вспомнил, что Целитель придет лишь во второй половине дня. Тьфу, то есть ночи. Сначала он будет заниматься раненым возчиком. Земляне на операцию приглашены не были.
Умывальник за ночь-день наполнился чистой водой. Чаши унитазов были пустыми и чистыми. Дерево само заботилось о таких мелочах и перерабатывало органические отходы. Для двадцатого века Земли такой экологичный образ жизни показался бы чем-то потрясающим, просто мечтой всяких зеленых. Но ведь дом двадцать второго века, в котором Никита жил, делал в сущности то же самое, хоть и не был живым.
Позавтракали тем, что Целитель оставил. К счастью эльфийская еда не нуждалась ни в холодильниках для хранения, ни в электроплитах для разогрева. К счастью, поскольку их тут все равно не было. Стол оказался совершенно чистым, хотя вчера никто и не думал убирать грязную посуду. Потом, когда уже одевались и готовили оборудование, внимание Никиты привлек писк и шебуршение на столе. Там сновали симпатичные смешные зверюшки, похожие на плод любви хомяка и белки. Ловкими пальчиками передних лапок они сворачивали в аккуратные фунтики листья, заменявшие эльфам тарелки, и запихивали их в защечные мешки. А с помощью своих длинных пушистых хвостов сметали в кучки крошки и тоже отправляли их в мешки. В дело пошло все - объедки, кожура хлебных плодов, листья - стаканы. Небольшую лужицу пролитого Ерболом сока вылизали в три розовых язычка досуха. Когда процессия толстячков с раздутыми щеками и гордо поднятыми хвостами прошествовала к выходу, стол бы совершенно чист.
Конечно для эстета двадцатого века наведение чистоты на обеденном столе путем вылизывания его домашними животными могло показаться тошнотворным. Но эстеты века пятнадцатого не увидели бы здесь ничего ужасного. Ведь тогда давали же собакам вылизывать тарелки. А с гигиенической точки зрения это было ничуть не хуже антибактериального мыла, которого тогда все равно не было. Эльфы же, с их отличным знанием биологии, вопросы гигиены наверняка продумывали не хуже людей.
Солнце еще не зашло и улицы города были пустынны. Сейчас, при дневном свете, Никита смог лучше оценить эльфийскую архитектуру. А что здесь имелась архитектура, точнее ее эльфийский эквивалент, сомнений не было. Деревья - дома не казались одинаковыми. Одни выше и уже, другие ниже и шире, с разной формой кроны и рисунком коры. И это различие не казалось случайным, природным. Формы и расположение деревьев, газончики, бордюры из плотного кустарничка находились в какой-то чужой, непонятной, но несомненной гармонии, создавали разные пейзажи. Никита подумал, что возможно ему трудно понимать идеи архитекторов из-за различий в мышлении. Наверняка ночное зрение эльфов воспринимает эти пейзажи иначе, чем дневное зрение людей. И еще одна особенность была у эльфийской архитектуры: в городе не было больших открытых площадей и широких проспектов. Плотная завеса листвы сверху едва пропускала свет. Там, где расстояния между домами были велики, росли обычные высокие деревья. Стволы и ветви их ограничивали пространство, делили его на анфилады небольших уютных пещерок. Ну конечно, эльфы же агорафобы. В земных домах-горах они свихнулись бы от одного вида из окна. Интересно, а ведь выходит, что для них не только мореплавание под вопросом, а уж тем более авиацию они никогда не изобретут. И в результате, при всех своих успехах в биологии, окажутся навсегда прикованными к родной планете.
На одной из полянок обнаружились мирно пасущиеся единороги. Нет, не пасущиеся, конечно. Просто на траве, здесь уже совершенно короткой, был разбросан для них корм - охапки сена и какие-то корнеплоды, похожие на громадную морковь. Яслей, которые Никита привык видеть в исторических фильмах о земном прошлом, не было. Может их здесь просто не изобрели. А может так и надо было - кто его знает, какая у этих единорогов система пищеварения. Не исключено, что им положено было есть с опущенной головой, иначе не выделялся какой-нибудь фермент.
Здесь же, за кустами, стояло необычное для города-леса строение - большая рубленая изба. И на завалинке вокруг избы сидели люди. Знакомые уже люди - возчики из каравана. Здесь было что-то типа представительства людей в стране эльфов, в сочетании с гостиницей для иностранцев.
Караванщики обрадовались, увидев знакомых, хоть и не соотечественников, но все же людей. В стране эльфов и этого достаточно чтобы ощутить близость. Приветствия, выражения приязни. Особой популярностью пользовались Никита и Аня - уже легендарные медвежеборцы. Каждый старался подойти поближе, коснуться, по плечу погладить. То есть это в отношении Никиты. С Аней они так не фамильярничали, хотя небось хотелось, а выражали восхищение лишь словесно. Никитин возчик, тот, который со страшным лицом, расчувствовался аж до слез и крепко обнял Никиту. Никита был не против - пусть его. Парень же очень простой и от добрых чувств. А вот Мага приветствовали издалека и очень сдержанно. Видать побаивались.
Потом снова бесконечные улицы города. Никита уже удивлялся, как они тут обходятся без общественного транспорта. Тут и заблудиться было бы проще простого, если бы не всегда включенный у Ербола курсограф. Солнце село, стемнело так, что пришлось надеть ноктовизоры. Появились первые, еще редкие прохожие. На землян смотрели с любопытством, но сдержанно. Никакой враждебности Никита не увидел у здешних жителей. Люди как люди, в свете уличных фонарей - светящихся грибов. Только чуждая пластика движений показывает, что это эльфы. И город как город, если отвлечься от того, что дома здесь живые с ветвями и листьями. Теплая и влажная ночь напомнила Никите первое путешествие в новом мире Земли - берег Малого моря в Испании. Как недавно это было, и как давно. Давно, потому что теперь ему было стыдно вспоминать свои тогдашние мысли. Хорошо, что Аня мысли его не читала. А ведь наверное и читала. Она же тогда его знала лучше, чем он сам. И еще одно сходство с испанским побережьем: здесь совершенно нет комаров. Комары землян донимали в этом мире всякий раз, как снимались комбинезоны. Даже внутри княжеского дворца, едва гас свет, раздавалось надоедливое зудение. А вот здесь комаров нет совсем.
- Маг, а почему ты раньше не рассказывал нам об этих сложных отношениях между племенами эльфов? - спросила вдруг Аня.
- Я рассказывал, но не все. - ответил Маг немного обиженно - Вспомни, когда мы об этом говорили: в первый день нашего знакомства. Тогда мне и разговаривать с вами было еще трудно. И все эти детали были вам не нужны.
- Ну хорошо, если ты ничего не скрываешь, то расскажи сейчас, почему племена эльфов так враждебны между собой. Ты же говорил, что между ними мир. И почему тебя здесь так принимают.
- Они не враждебны, просто не любят друг друга. Но это не значит, что между ними может быть война. И они помогут друг другу в случае нужды. Однако мелкие стычки с людьми здешние эльфы не считают такой нуждой. И вообще не понимают враждебности загорян к людям.
Вы помните, я говорил вам, что загоряне очень сильно отличаются от других эльфов. Когда-то они превосходили других эльфов в своих знаниях. Во всяком случае в некоторых областях знаний. Но сейчас все утрачено. После войны с людьми могущество этого племени стало угасать. Здешние эльфы пришли в эти места незадолго до войны с людьми. Из всех видов магии они развивали только магию работы с живым, и, как я теперь вижу, достигли в этом огромных успехов. С приморцами они были тогда в хороших отношениях и научились от них работе с металлами. Но когда приморцы решили уничтожить людей, здешние эльфы были против такого решения. С тех пор началось отчуждение между племенами. Люди же, как вы сами видите, для эльфов чужаки. А я с их точки зрения представитель и людей и загорян.
- Но ведь с людьми у здешних эльфов хорошие отношения, так почему они тебя так плохо принимали? - удивился Ербол.
- Отношения хорошие в том смысле, что нет войны, идет торговля. Но смешиваться с людьми так, как когда-то приморцы, здешние эльфы не желают. А жаль. Знаете, мне кажется, что если бы они решили создать новую расу - смесь людей и эльфов, то им, в отличие от приморцев, это бы удалось. И мы не были бы бесплодными. Однако сейчас они пускают на свою территорию людей, ну и меня тоже, но не собираются передавать людям все свои знания. И так же ведут себя в отношении загорян. Потому, когда я появляюсь здесь без дела, они не очень рады. Ну все, мы пришли.