- Вам не следует находиться здесь. Я не хочу сказать, на Фиорине… в этом смысле у вас особого выбора нет. Но в этом зале. С нами. Вы должны были оставаться в лазарете. Подальше от нас.
Рипли, надкусив, задумчиво пожевала ломоть хлеба. Для продукта, приготовленного из обезвоженных концентратов, он был вполне съедобен.
- Я проголодалась.
- Клеменз принес бы вам поесть.
- Мне стало скучно.
В отчаянии Диллон бросил вилку и снова поднял голову.
- Не могу понять, почему вы так себя ведете. Есть вещи похуже скуки. Не знаю, зачем вы обратились ко мне. Лейтенант, вы меня совершенно не знаете. Я убийца и насильник. Я насиловал женщин.
- В самом деле? - Рипли удивленно подняла тоненькие, почти совсем выщипанные брови. - В таком случае мое присутствие должно вас особенно волновать.
Вилка Боггза замерла на полпути, Рейнз нахмурился, и лишь Голик, как ни в чем не бывало, продолжал спокойно жевать, не обращая ни малейшего внимания на разыгрывающийся спектакль. Диллон с минуту колебался, потом его хмурое лицо постепенно расплылось в улыбке. Он кивнул, и Рипли села на единственный пустовавший стул.
- Вы веруете, сестра? - спросил он.
- Во что? - вопросом на вопрос ответила Рипли, вонзая зубы в ломоть хлеба.
- Хоть во что-то.
- Скорее нет, чем да, - не задумываясь, ответила Рипли.
Диллон широким жестом обвел зал и всех присутствующих.
- А наша вера очень крепка. Больше у нас почти ничего и нет, это так, но вера есть. Она не требует ни пищи, ни места, ее не могут отнять у нас ни Компания, ни правительство, ибо каждый хранит свою веру в себе. В таком месте, как наша планета; вера не просто полезна, она чертовски необходима. Без веры человек отчаивается, и в отчаянии теряет душу. Правительство может отнять у нас свободу, но не душу.
Будь наша колония на Земле, все могло бы быть по-другому. Но это не Земля и даже не Солнечная система. Отсюда люди - и заключенные и их тюремщики - смотрят на жизнь иначе. Все мы не просто лишены свободы, а трижды мертвы. И только вера хранит нас. Ее у нас много, лейтенант. Хватит и на вас.
- Мне казалось, ваша вера запретна для женщин.
- Почему? Потому что здесь одни мужчины? Но такова уж особенность населения планеты, а не нашего мировоззрения. Если бы сюда присылали женщин, мы были бы рады их принять. В тюрьму сажают, не разбирая пола, но на Фиорину женщин не ссылают. А мы относимся терпимо ко всем. Неразумно отвергать того, кто уже отвергнут всем миром, хотя бы потому, что оказался здесь. Мы терпим даже то, что терпеть невозможно, - закончил Диллон, и его улыбка стала еще шире.
- Благодарю вас, - сухо ответила Рипли.
Диллон обратил внимание на ее тон.
- Вы меня неправильно поняли. Я объяснил вам все в самых общих чертах и совсем не имел в виду вас лично. Если необходимо набраться терпения и ждать, здесь идеальное место. И до сегодняшнего дня не было никаких соблазнов.
Рипли откинулась на спинку стула.
- Мне кажется, если вы в состоянии прожить здесь больше года и при этом не сойти с ума, то можете вынести любого.
Диллон снова с удовольствием принялся за свой обед.
- Так вот, я говорю, что Фиорина - хорошее место, если уж тебе приходится ждать конца срока, - повторил он. - Здесь не бывает никаких сюрпризов. Больше свободы передвижения, чем в любой колонии на любой обитаемой планете. Эндрюз не беспокоится, что мы уйдем слишком далеко от комплекса, потому что здесь некуда идти. На поверхности Фиорины прожить трудновато. Там на найдешь почти ничего съестного, климат ужасный и, понятно, планета совершенно безлюдна. У всех нас большие сроки, есть и пожизненные. Все знают друг друга, всем известно, что представляет собой каждый, у кого какие слабости и недостатки и кому нужна помощь, чтобы их преодолеть. - Диллон проглотил очередную порцию и продолжал: - Есть колонии и похуже. Я там не бывал, но слышал. В общем, Фиорина меня вполне устраивает. Самое главное, здесь нет соблазнов.
Рипли искоса взглянула на Диллона.
- Чего же именно вы ждете?
Казалось, ответ был готов заранее. Совершенно серьезно Диллон ответил:
- Мы ждем, когда Господь снизойдет и отпустит грехи рабов своих.
Рипли насупила брови:
- Боюсь, вам придется ждать долго.
5
Некоторое время спустя Клеменз показал Рипли конференц-зал, обращая внимание на те несуразности, которые, по его мнению, могли ее заинтересовать. В огромном зале кроме них и заключенного Мартина, который не спеша подметал
пол, не было никого. Клеменз и Рипли сели.
- Что вы знаете об истории этого комплекса?
- Только то, что рассказали мне вы и Эндрюз. Кое-что я слышала от заключенных.
- Да, я видел, как вы разговаривали с Диллоном. - Из металлической фляжки Клеменз налил себе немного виски, зачем-то посмотрел на потолок, неясно вырисовывавшийся высоко над четвертым ярусом. - С точки зрения психолога это довольно любопытное явление. Лет пять назад Диллон и все остальные вдруг стали исповедовать своеобразную религию.
- Что за религия?
Клеменз отпил глоток.
- Точно не знаю. Трудно сформулировать. Какой-то новый вариант древнего апокалиптического христианского фундаментализма. Что-то в этом роде.
- Гм-м-м.
- Вот именно. История этого дела такова. Когда Компания объявила о консервации комплекса, Диллон и все новообращенные выразили желание остаться. Компания умеет видеть свою выгоду. Им поручили присматривать за оставленным имуществом и вместе с двумя надзирателями и фельдшером оставили на Фиорине. - Клеменз жестом обвел пустой зал. - Так мы здесь и оказались. Не самый плохой вариант. Нас никто не проверяет, нам никто на досаждает. Проходящие мимо Фиорины космические транспорты регулярно поставляют сюда самое необходимое. Нам позволено пользоваться всем, что найдем на планете. К тому же Компания выплачивает минимальную зарплату - ставку сторожа - в течение всего срока, а это куда больше, чем заключенный может заработать на Земле.
В нашем распоряжении видеофильмы и библиотека, да еще и собственная религия. Продуктов больше чем достаточно, хотя пища разнообразием не отличается. Вода сносная. Если регулярно бриться, то вши не очень досаждают. Опасных для человека местных форм жизни немного, да и внутрь комплекса они не могут проникнуть. Если бы не климат, тут было бы почти приятно.
Рипли рассеянно отпила глоток виски.
- Ну а вы сами? Как вас угораздило занять столь высокий пост?
Клеменз повертел в руках стаканчик.
- Понимаю, вам трудно в это поверить, но мое сегодняшнее положение в сущности меня вполне устраивает. Мне нравится быть одному. Мне нравится, когда на меня никто не обращает внимания. Фиори-на - идеальное место для того, кто любит одиночество. Я сам распоряжаюсь своим временем, пока кто-то не заболеет или не получит травму, а это случается гораздо реже, чем можно было бы предположить. Я могу читать, смотреть фильмы, разгуливать по комплексу или закрыться в своей комнате и хохотать до упаду. - Он обезоруживающе улыбнулся. - Это намного лучше, чем постоянно ощущать взгляд садиста-надзирателя или круглые сутки принимать хныкающих заключенных. - Клеменз кивком показал на голову Рипли. - Как вам нравится новая прическа?
Рипли осторожно провела ладонью по голому черепу.
- Странное ощущение. Кажется, будто волосы еще на месте, а протянешь руку - ничего нет.
Клеменз понимающе кивнул.
- После ампутации ноги человеку тоже кажется, что он все еще ее чувствует. Человеческий организм - забавная машина, а разум - в тысячу раз забавнее.
Клеменз осушил свой стаканчик и заглянул Рипли в глаза.
- Ну а теперь, после того как я ради вас рисковал испортить свои и без того не идеальные отношения с нашим добрым начальником и поведал вам довольно банальную историю Фурии-361, не объясните ли мне, что вы искали в трупе девочки? И почему было необходимо кремировать тела?
Рипли открыла было рот, но Клеменз протестующе поднял руку:
- И пожалуйста, не повторяйте этой чепухи насчет противных вирусов. Эндрюз был прав. Если тела заморожены, любые вирусы не страшны. Но вам этого показалось недостаточно. Интересно, почему?
Рипли кивнула, отставила стаканчик и повернулась к Клемензу.
- Хорошо. Но прежде я хотела бы кое-что уточнить.
Клеменз недоуменно поднял брови:
- Что именно?
- Я вам нравлюсь?
Клеменз прищурился. Он размышлял над ответом и вдруг неожиданно для самого себя, как бы со стороны, услышал собственный голос. Впечатление было такое, будто его губы и язык решили функционировать независимо от мозга. К своему удивлению, он обнаружил, что это не так уж и плохо.
- В каком смысле?
- В том самом.
Оказалось, что Вселенная все еще полна чудес, хотя неизменно облачное небо Фиорины и пыталось их скрыть.
- Вы довольно прямолинейны. Такими вопросами можно привести в немалое замешательство человека, склонного, как я уже говорил, к одиночеству.
- Прошу прощения. Но я по-другому не умею. Слишком долго была оторвана от Земли.
- Понимаю. Я тоже, - пробормотал Клеменз.
- У меня нет времени на то, чтобы ходить вокруг да около. У меня никогда нет времени ни на что, кроме самого важного. Мне пришлось этому научиться.
Клеменз наполнил оба стаканчика, поднял свой, покрутил его и принялся внимательно изучать крохотный водоворот, но тот так и не подсказал ему ответа.
* * *
Каждая лопасть вентилятора была в два человеческих роста. Такие гигантские вентиляторы пришлось устанавливать, чтобы засасывать пыльный воздух с поверхности Фиорины, фильтровать, очищать и дезинфицировать его и лишь после этого подавать в шахты, производственные и жилые помещения. Но и эта система воздухоочистки оказалась несовершенной, потому что атмосфера Фиорины была слишком грязной.
Всего на комплексе было десять вентиляторов, по одному на каждую шахту. Из них восемь стояли, а два работали в половину мощности, нагнетая очищенный воздух в западный сектор комплекса.
Нос и рот Мерфи закрывал респиратор, и тем не менее, не отрываясь от работы, он умудрялся напевать. Дышать неочищенным воздухом Фиорины без респиратора было невозможно. Стенки воздуховода вблизи вентилятора постоянно покрывались толстым слоем угольной пыли. Мерфи очищал воздуховод лазерной горелкой, провожая глазами куски слежавшейся пыли, которые поток воздуха вырывал у него из-под ног и уносил к фильтрам. Это была не лучшая работа, но и не самая плохая. Мерфи не спешил и делал свое дело на совесть. Не потому, что он придавал ему очень большое значение или боялся, как бы с минуты на минуту не нагрянули инспекторы Компании, а лишь по той причине, что, как только он разделается с этой работой, ему непременно дадут другую. Выгоднее было идеально вылизать стенки этого воздуховода и потратить здесь по возможности больше времени.
Мерфи фальшивил, но пел с чувством.
Вдруг он замолчал. Слева от него, в небольшой нише, скопилось особенно много всякой дряни. В этих проклятых нишах всегда застревали большие обломки, И как только им удается пролетать мимо фильтров, которые стоят на поверхности? Мерфи опустился на колени и ручкой швабры попытался выковырять обломок. Тот поддался на удивление легко, совсем не как глыба грязного угля.
Находка оказалась чем-то вроде тряпки. Поначалу Мерфи принял ее за старое обмундирование шахтера или заключенного, но, вытащив находку на свет, увидел перед собой шкуру какого-то животного, темную и блестящую, больше похожую на металлическую фольгу, чем на кожу. Забавная штучка.
Мерфи разложил находку на полу. Шкура оказалась большой, в нее могли бы завернуться два человека или теленок. Что за чертовщина?
Потом он догадался. На Фиорине было два-три вида крупных животных - жалких, вечно облепленных грязью существ со слаборазвитой нервной системой и замедленной реакцией. Наверно, такое существо случайно свалилось в воздухозаборное устройство, а выбраться не сумело и сдохло от голода. По лестнице это несчастное животное подняться не могло, а с другой стороны путь ему преграждал ревущий вентилятор. Мерфи пнул шкуру ногой. Только эта иссохшая оболочка и осталась от незадачливого гостя. Наверно, шкура провалялась здесь незамеченной черт знает сколько времени.
Только вот она казалась на удивление свежей. Не верилось, чтобы в ней годами усыхала плоть. Ну конечно, напомнил себе Мерфи, это дело насекомых. Крохотные хищники быстро сожрут любую попавшуюся им живность. Интересно. Он не знал, что насекомые жрут и кости.
А может, костей и не было? Может, это было… как их называют? Ну да, беспозвоночные. В общем, животное без костей. Такие на Фиорине водятся или нет? Надо бы посмотреть, а еще лучше спросить у
Клеменза, тот все знает. Обязательно надо отнести шкуру в лазарет. Может, он сделал открытие, нашел шкуру неизвестного науке животного. Для характеристики это было бы неплохо.
Шкура-шкурой, а работа-то стоит.
Мерфи снова взялся за лазерную горелку и очистил от угольной пыли тот участок стенки, где воздуховод поворачивался направо. Только тогда он услышал необычный звук. Мерфи нахмурился, выключил инструмент, поставил его на предохранитель и осмотрелся. Он уже почти было решил, что ему послышалось, как до него снова донеслось что-то вроде бульканья.
В нескольких метрах от того места, где работал Мерфи, в воздуховоде располагалась большая ниша, когда-то ее использовали в качестве кладовой для инструментов и запасных частей. Теперь она должна быть пустой: запасные части нынче хранятся в другом месте, а инструменты при отъезде забрал с собой обслуживающий персонал. Но чем ближе к нише подкрадывался Мерфи, тем отчетливей и громче становились булькающие звуки.
Чтобы заглянуть в нишу, пришлось нагнуться. Та освещалась лишь отраженным от стенок воздуховода светом, и Мерфи пожалел, что не захватил с собой фонарь или свечу. В темной нише шевелилось какое-то огромное существо. Может, это оно и скинуло свою шкуру? Если это так и если ему удастся живьем поймать таинственного незнакомца, то он наверняка получит официальную благодарность Компании. Не исключено, что за неожиданный вклад в фиоринскую биологию ему даже на пару месяцев скостят срок.
Глаза Мерфи уже привыкли к полумраку. Теперь он видел существо более отчетливо, различал голову и шею. Существо тоже учуяло человека и повернулось к нему.
Мерфи застыл, не в состоянии сделать ни шага. Его глаза округлились.
Вдруг из пасти бесформенного чудовища вырвалась узкая и мощная струя жидкости. Она попала прямо в лицо парализованному страхом Мерфи. Едкая жидкость задымилась и зашипела, разъедая живую человеческую плоть. Мерфи отшатнулся, с диким воплем схватившись руками за быстро расползающееся лицо.
Дым пробивался между пальцами. Мерфи заметался, наткнулся на одну стенку воздуховода, потом на другую. От невыносимой боли он потерял всякое представление о том, где находится, что должен делать и куда нужно бежать. Он не мог думать ни о чем кроме боли и совершенно забыл о вентиляторе.
В конце концов Мерфи наткнулся на огромные лопасти, и те, словно гигантская мясорубка, моментально перемололи его, разметав по стенкам воздуховода, по корпусу вентилятора бесформенные окровавленные куски. Если бы череп Мерфи не застрял между лопастью и корпусом вентилятора, то прошло бы немало времени, прежде чем товарищи нашли его. Лопасти замерли. Тотчас автоматически включился другой вентилятор, установленный на том же воздуховоде чуть ниже первого.
В штреке снова воцарилась тишина, которую нарушало лишь почти неслышное то ли шипение, то ли бульканье, то ли мяуканье, доносившееся из далекой ниши. Но эти звуки уже никто не мог услышать.
* * *
По сравнению с жильем других заключенных комната Клеменза была роскошной. Положение единственного медика на планете позволяло ему расположиться не только более просторно, но и с комфортом, недоступным большинству жителей Фиорины. Впрочем, и комнату Клеменза можно было назвать лишь относительно комфортной. На Земле, даже в самом затерянном уголке планеты, никто не согласился бы жить в таком закутке.
Клеменз был благодарен судьбе настолько, насколько это было возможно в его положении. Надо сказать, что с недавних пор это положение резко изменилось к лучшему.
На койке, укрывшись простыней и закрыв глаза, лежала Рипли. В другом углу комнаты, возле встроенного в стену шкафчика, Клеменз, дымя сигаретой, наливал из бидона в стакан темную жидкость. Рипли впервые видела его без форменной шапочки. На его бритом затылке отчетливо проступал кодовый номер заключенного.
Клеменз обернулся и, заметив пристальный взгляд Рипли, жестом показал на бидон.
- Прошу прощения, что не предлагаю выпить. Тебе пока нельзя.
Рипли покосилась на стакан.
- Что там на этот раз?
- Ты удивишься, если я скажу.
- Не сомневаюсь, - улыбнулась Рипли. - Ты меня уже удивил.
- Благодарю, - сказал Клеменз и поднял стакан, оценивая прозрачность напитка на свет. - Видишь ли, Компания оставила лишь самое простое медицинское оборудование, но и его можно выгодно использовать. Поскольку мы не всегда можем полагаться на своевременную доставку, кое-какие лекарственные препараты мне приходится синтезировать самому. Все остальное - дело техники. Совсем нетрудно немного изменить программу синтезатора так, чтобы вместо спирта для растирания получилось нечто значительно более вкусное. - Он с довольным видом отпил глоток. - Своего рода хобби, не только полезное, но и приятное.
- Эндрюз знает? - спросила Рипли.
- Не думаю. Во всяком случае я ему не говорил. Если бы знал, наверняка давно бы прикрыл мою лавочку, мотивируя тем, что это плохо отразится на моральном состоянии заключенных. С этим трудно не согласиться. Но пока он пребывает в неведении, я продолжаю свои несложные химические эксперименты и с удовольствием использую стимулирующий эффект продуктов этих экспериментов для удовлетворения своих скромных личных потребностей. - Клеменз снова наполнил стакан. - Не бойся. Я тебе немного оставлю. На будущее.
- С твоей стороны это очень любезно.
- Пустяки. Когда я учился в школе, синтетическая химия и биотехнология были моими любимыми предметами. - Клеменз с минуту помолчал. - Раз уж речь зашла о любезности, то я, конечно, очень тронут, но вместе с тем не могу не отметить, что ты предпочитаешь отделываться словами благодарности вместо того, чтобы прямо ответить на кое-какие из моих вопросов. Надо признать, у тебя это получается очень ловко. Ради Бога, не подумай, что я в претензии. Ни в коей мере. Но проклятая мысль никак не дает мне покоя.
Клеменз по-прежнему держал в руке стакан, а Рипли не сводила с него взгляда.
- Ты начинаешь портить мне настроение.
- Это совсем не входило в мои планы. Но я все же какой-никакой медик, и у меня есть определенные обязанности. Честно говоря, чем упорнее ты уклоняешься от ответа, тем больше разжигаешь мое любопытство. Что ты искала в трупе девочки? Почему ты так настаивала на кремации?
- Понятно. Ты полагаешь, раз я лежу в твоей постели, то обязана дать тебе ответ.