Ну и наконец третье: Гвардия Небес похожа на некую всеобщую страшилку, вроде летописного буки из шкафа. Нечто полумифическое, полулегендарное. В реальности этих упырей я не сомневался - пожар в Гренце, вполне материальные корветы (почему их называют этим старинным словом, кстати?); Нетико определил параметры и кратенько объяснил, что мы имеем дело с воздушными судами атмосферно-космического класса на термоядерной тяге… Короче говоря, Гвардия была чем-то наподобие природного явления - как ураган, град или затмение солнца. Явления, единственным достоверным свойством которого была назойливая страсть к охоте за нарушителями границ Семи Крепостей, ради этого сомнительного развлечения они шли на самые крайние меры и любые жертвы. Крайне редко Гвардия приносила пользу: именно их корабли остановили непонятный для меня "прорыв" где-то на севере - подробностей Зигвальд не привёл.
Вот, собственно, и всё. Очень информативно, не правда ли? Кошмар! Я почувствовал, что погружаюсь в бездонную пучину откровенного бреда. Чума на мою пока ещё не седую голову! Ум за разум заходит.
…Мы остановились всего однажды, в середине дня. Закусили хлебом с отрубями, сушёным мясом и настоящими яблоками, зелёными и кислыми. Я посетовал, что напрочь отбил задницу - хотя лошадки переходили на мелкую рысь довольно редко и только по приказу Зигвальда, желавшего пересекать открытые пространства порезвее и предпочитавшего двигаться либо вдоль рощ, либо по жиденьким лескам. Оказалось, что я неправильно сижу в седле, ещё неправильнее держу осанку и выгляжу так, словно встретил живую лошадь впервые в жизни. Именно в таком ключе Зигвальд и высказался, проявляя не то сочувствие, не то иронию.
Я молчал, благо до неведомого Баршанце оставалось всего несколько километров вверх по широкой долине - холмы стали круче, всё чаще стали попадаться хвойные боры, светлые и величественные, ничуть не походивший на угрюмый душный лес вокруг Крепости. В отдалении показались тонкие синеватые дымки, знак присутствия людей. Нетико периодически извещал о том, что мы поднялись почти на шесть сотен метров над равниной, прилегавшей к берегу океана, и, соответственно, почти на километр выше уровня моря. Стоило оглянуться назад и как следует присмотреться, можно было отчётливо рассмотреть чёрно-изумрудную бесформенную кляксу растянувшегося на десятки километров старого леса, а далеко-далеко за ним, на самом горизонте бледно-голубое призрачное сияние моря. Сущая идиллия, никогда не подумаешь, что в этом прекрасном мире оборотни прячутся за каждым кустом! Ну ладно, почти за каждым.
Топоним "Баршанце", а если дословно "логово медведя", наиболее адекватно переводился на русский язык как "Берлога". Берлогой это поселение и выглядело. Лошадки вышли на крутой гребень холмистой гряды, чуть ниже и левее простёрлось окружённое возвышенностями и полуразрушенными временем скалами плоскогорье, в центре которого находился…
- Мой замок, - Зигвальд, по прозвищу Жучок, вытянул руку, указывая на комплекс деревянных построек, освещённых золотисто-розовыми лучами закатного солнца. Добавил с теплотой: - Мой дом, собственный и неотъемлемый. У отца каменный, но дерево роднее и уютнее. Нет в нём неживого холода гранита, правда ведь?
Я молчал, разглядывая обитель моего провожатого и почти что друга. Постройка солидная, что и говорить - надо очень и очень постараться, чтобы соорудить такое из обычных брёвен!
- Извольте воспользоваться моим гостеприимством, Стефан фон Визмар, - с церемонной важностью произнёс Зигвальд. Тонкости местно этикета, так надо понимать? - Очаг, стол и стены этого замка принадлежат тебе, так же как и мне. Жаль, время неспокойное - скоро Тройное затмение, как требуют обычаи, гостя не примешь… Нам обязательно надо было вернуться до Затмения!
Что именно следовало ответить, я не знал. И потом, что такое "Тройное затмение"?
Зигвальд очень хитро улыбнулся, стрельнул на меня взглядом и добавил:
- Даже если ты и не фон Визмар, я от своих слов не откажусь. Не привычен.
Он снова присвистнул, пустив свою лошадку шагом вниз по склону.
Отступать было поздно, да и некуда.
- II -
Рассказывает Николай Крылов
Глава четвёртая
БЮРОКРАТ ОТ АЛХИМИИ
Меркуриум, Дольни-Краловице.
14 июля 3273 г. по РХ
…Не подумайте, я всегда искренне ненавидел бюрократию. Ненавидел люто, яростно и чуть не до исступления - любые инструкции, предписания, директивы, регламенты или постановления вызывали чувство тошноты и помрачения рассудка хотя бы потому, что в девяноста девяти случаев из ста они были совершенно бесполезны и бессмысленны, являли собой сказочные в своей глупости и никчёмности шедевры косноязычия, а сочиняли эти "документы строгой отчётности" сидевшие на шее государства ожиревшие трутни, способные принести пользу только в качестве исходного сырья для мыловаренных заводов.
Бюрократ - это враг общества номер один, на порядки снижающий эффективность работы государственной машины, тормозящий и саботирующий любые благие начинания и свято уверенный в том, что его высокое, почти божественное предназначение состоит лишь в праве убивать и топить хорошие и нужные идеи, которые могут поколебать его положение и принудить чугунную задницу сдвинуться с мягкого чиновного кресла. Боже упаси, вдруг действительно заставят работать!
Знаю-знаю, вдоволь насмотрелся на таких персонажей ещё в канувшие в небытие времена жизни на Земле, когда никто и не помышлял о грядущей Катастрофе, а будущее представлялось если не радужным, то по крайней мере стабильным и предсказуемым. После того, как я попал на работу в департамент биологической безопасности при военном ведомстве Российской империи, мне удалось ощутить всю тяжесть бюрократического гнёта - большое государство автоматически подразумевает целую армию чиновников, которые в свою очередь должны доказывать свою полезность и делать вид, будто управляют процессом. Не спорю, когда ты занимаешься делами секретными и крайне деликатными, надо соблюдать определённые правила, как писаные, так и неписаные, однако самые важные из них можно запросто пересчитать по пальцам, зазубрить раз и навсегда, и впредь не обращать внимания на пухлые тома с распечатками должностных инструкций, в красках повествующих о том, в каком порядке следует надевать костюм биозащиты, каким именно составом мыть руки и с какой частотой устраивать перерывы на отдых.
Моё счастье, что начальником департамента тогда был не штабной, а практик, некий подполковник Гильгоф, сам отзывавшийся о чиновных мордах в выражениях, которые лицам в звании выше армейского унтер-офицера употреблять не положено. Потому и трудились мы с максимальной отдачей, на полную катушку реализуя возложенные на отдел задачи: ловить и изучать потенциально опасные инопланетные организмы (как микро, так и макро), а заодно экспериментировать с различными вирусами-бактериями, которые в перспективе могли бы стать оружием ответного (и никак иначе!) удара в возможной биологической войне.
Доэкспериментировались мы до того, что уцелевшее после Катастрофы человечество разделилось на две эволюционные ветви, я оказался заброшен в один из самых отдалённых уголков галактики Млечный Путь, на милый, хотя и весьма своеобразный Меркуриум, а старые приятели по приключениям эпохи Исхода, уяснив, что прежняя тихая жизнь навсегда закончилась, разбрелись кто куда… Сожалеть о происшедшем бесполезно, всё равно ничего не исправишь.
Так вот, о бюрократии. Спору нет, в ней тоже можно отыскать положительные стороны. Весьма приличное жалованье, позволяющее жить, если не на широкую ногу, то по крайней мере не нуждаясь, чин вице-советника короны, приблизительно соответствующий армейскому майору, казённое жильё, мундир, который я никогда не ношу, доступ к конфиденциальной информации стратегической важности и "подарки" на праздники от его милости князя Якуба, коронного электора Дольни-Краловице, где и расположена наша основная база вместе с центром наблюдений Университета Граульфа.
Судьба удачно пошутила: я, как и раньше, занимаюсь делом, которое можно с некоторой натяжкой поименовать "биологической безопасностью", а обязанности вице-советника подразумевают участие в бесконечном коловращении бюрократической машины государства. Скажу больше: в Дольни-Краловице я фактически руковожу немногочисленным, однако самым экзотичным учреждением - в бумагах оно скромно именуется "управой по Особым делам", но не стоит думать, что моё нынешнее поприще как-то связано с тайной полицией, разведкой, инквизиционным трибуналом или другими подобными конторами, предназначенными бдеть, тащить и не пущать. "Особые дела" посвящены тому, что на Меркуриуме именуется "магией", а заодно и присмотром за продукцией граульфианских умельцев.
Тотальная секретность, прямое подчинение Высокой Короне, относительная свобода в принятии решений и независимость от местных властей дают возможность работать спокойно и без оглядок на мнение как Святой Церкви, так и ближайших клевретов Его светлости князя Якуба, возглавляющих гражданские управы. Главное направление деятельности - контроль за искусственной экосферой Меркуриума (точнее - подведомственного района) и тесное взаимодействие с остальными двадцатью семью региональными лабораториями, выполняющими аналогичные функции.
Сказать по правде, настоящим главой Особой управы является досточтимый пан Щепан из Крумно, я всего лишь его заместитель и помощник, специалист по нейробиомониторингу. Щепана недавно отозвали на Граульф, поскольку в Университете были серьёзно озабочены нарастающим дисбалансом в нашей экосфере - красивый и не лишённый искры гениальности проект, над которым работали почти тысячу стандартных лет, давал серьёзные сбои, что вызывало объяснимое беспокойство. О том, что ситуация готова перерасти из просто внушающей опасения, в близкую к экстраординарной, а то и критической, думать не приходилось - мы полностью контролировали Меркуриум и были уверены, что неприятные инциденты, связанные с экологической программой "Легенда", вскоре пойдут на убыль. Просто кто-то ошибся, неправильно рассчитал… Всякое бывает!
Так вот: пан Щепан был официальным представителем Университета на планете, именно он руководил всеми центрами слежения и их сотрудниками, кроме того, был консультантом "Совета Первого Поколения" - организации настолько засекреченной и таинственной, что одно лишь знание о её существовании могло подвергнуть жизнь любого благородного (о простецах можно и не вспоминать) серьёзной опасности. Исключение составлял очень небольшой круг посвящённых, от силы человек семьдесят на всю планету, занимавшихся обеспечением "Легенды". Участие в проекте само по себе подразумевало абсолютную закрытость и пожизненное обязательство держать язык за зубами.
Даже я, один из посланцев Университета, слышал о "Совете" лишь краем уха, но проявлять навязчивое любопытство ни сейчас, ни в будущем не собирался. Меркуриум имеет право на свои тайны, планета не входит ни в один союз или концессию, которые образовали миры, заселённые человеком (дурацкое Содружество Сириус-Центра мы, разумеется, в расчёт не берём - пускай наши сородичи, эвакуировавшиеся с Земли перед Катастрофой живут сами по себе), меркурианцы замкнуты, сдержанно-недоброжелательны к чужакам и способны вынужденно терпеть лишь учёных с Граульфа, без участия которых этот мир никогда не стал бы таким, каков он есть, да ещё студентов - получить гуманитарное образование на Меркуриуме стремились многие, это было престижно, а здешняя система обучения философии-теологии-логике и прочим подобным наукам почиталась наилучшей. Впрочем, школы работали только в крупных городах, ваганты были обязаны соблюдать наистрожайшие правила, а нарушивших некоторые запреты или с треском выдворяли домой, или подвергали наказаниям вплоть до смертной казни - самой настоящей…
В любом случае у меня нет никакого желания совать нос в здешние секреты, на первом месте - программа "Легенда" и цель Университета: путём сверхдолгосрочного эксперимента проверить, насколько эффективной и жизнеспособной может оказаться экосфера, почти полностью созданная из искусственных живых существ. Менталитет обитателей Меркуриума подходил для этого как нельзя лучше - они получили то, что заказывали.
…Минувшей ночью меня подняли ни свет ни заря, в "час быка", когда ночь уже уходит, а утро только нарождается, зыбкая граница между светом и тьмой. Княжеский замок спал, лишь на стенах бродили караульные с алебардами, да у ворот горели факелы. Я глянул из распахнутого окна вниз, на город, окружавший скалу, на которой была выстроена резиденция светлейшего - ни единого огонька, обыватели мирно спят, отдыхая перед неустанными дневными трудами.
У дверей в комнату переминался с ноги на ногу мой личный слуга из простецов - звали его Гинек. Пожилой, с вислыми усами, безмятежным взглядом и очень загорелым круглым лицом. В соответствии с инструкциями простецов до лаборатории алхимика (мы работали именно под этим прикрытием) допускать категорически не дозволялось хотя бы потому, что их IQ был значительно ниже, чем у благородных, но я плевать хотел на глупые бумажки, сочинённые дебилами, ничего не понимающими в особенностях Меркуриума. Гинек был вполне сообразителен, умел молчать, а проведённые мною интереса ради тесты на пресловутый коэффициент интеллекта показали, что старикан более чем вменяем. 94 балла для простеца - серьёзный показатель! Пан Щепан, когда я поставил его перед фактом, только плечами пожал и прислугу держать разрешил. Он тоже не слишком усердно следовал предписаниям.
- Да что такое стряслось? - ворчал я, натягивая через голову рубашку и влезая в сапоги. - До рассвета подождать никак не может?
- Сами говорили, вельможный пан: зажжётся красная горелка и прозвонит колокольчик - звать немедля, хоть гроза, хоть буря, хоть конец света. - ответил Гинек. Поглядывал на меня смущённо, видно жалел, что прервал господский сон. Простецы, кстати, гораздо внимательнее и участливее нас, генетическая специфика.
- Ты что, ещё не ложился? С вечера бдел?
- Спал, сударь, виноват… Я ж говорю: колокольчик.
- Ни в чём ты не виноват. Пошли!
Я резвенько пробежался по ступенькам лестницы, ведущей вдоль стен башни, спустился вниз, непосредственно в "лабораторию", привычно поморщился, учуяв запахи серы и купороса. Никакой ошибки, сигнализация и впрямь сработала - один из атаноров пылал ярко-алым пламенем. Тревога класса "А-1" по нашей классификации, несанкционированное проникновение в зону отчуждения. Только этого не хватало!
- Сиди тут, меня ни для кого нет, - бросил я Гинеку, нырнул за стойку, промчался по коридору в сторону хранилища препаратов, отбросил простенький коврик, прикрывавший каменную стену, приложил ладонь к одному из булыжников. Сканер считал рисунок папиллярных линий и определил принадлежащий только мне уникальный фон биоизлучения. Бесшумно открылся узкий проём, за которым виднелась стальная винтовая лесенка с голубыми направляющими огоньками у перил.
Настоящую, а не шутовскую лабораторию оборудовали ребята из Университета и постоянно её совершенствовали. Привычной мне по "земным" временам техники из железа и кремния здесь было очень мало, субцивилизация Граульфа развивает и модифицирует живую материю - по первому времени видеть экраны, сконструированные по принципу и на основе фасеточных глазок насекомых или сервоприводы, базой для создания которых оказались гибкие растения, было довольно непривычно, но я привык - человек удивительно быстро адаптируется ко всему новому. Вот и здесь передо мной бурлила искусственная жизнь: биолюминисцентная подсветка, компьютеры на клонированных нейронах, даже кресло оператора в виде мягкого листа огромного дерева - всего лишь колония видоизменённых клеток. Просто, незатратно, энергия вырабатывается непосредственно органикой, а значит, нет никакой зависимости от "неживых" источников и генераторов. Есть ещё одна немаловажная деталь, такая лаборатория не "фонит", нет никакого излучения, которое может засечь посторонний наблюдатель.
Одна беда: настоящего искусственного разума подобного тем, что использовались на Земле, здесь нет и не будет никогда. На Граульфе не признают право на существование "электронной жизни", полагая её неуклюжей и опасной пародией на разум человека, хотя бы потому, что таковой разум не развивался естественным путём. Я с ортодоксами не согласен, хотя моего мнения никто и не спрашивал - нельзя, значит нельзя. Будем разбираться в ситуации самостоятельно, информации более чем хватает для того, чтобы я обработал её собственной головой, без помощи "неживого" интеллекта.
Что же мы имеем?
Я привычно плюхнулся в кресло, моментально принявшее форму, наиболее удобную для данного конкретного человека со всеми особенностями его телосложения, к моим ладоням подползли управляющие системой манипуляторы, широченные "фасеточные" мониторы залились тревожным красным огнём. Высветился текст: "ЭКСТРЕННОЕ ПОСЛАНИЕ СОВЕТА ПЕРВОГО ПОКОЛЕНИЯ. ВВЕДИТЕ КОД И ИДЕНТИФИЦИРУЙТЕСЬ".
Да никаких проблем - вся процедура занимает четверть минуты. Подтверждение генетического кода, конфигурация хромосом и белков, радиоуглеродный анализ - сложностей много, но Совет всегда требует идентификации чуть не на уровне элементарных частиц. Мой личный код ввести ещё проще, поскольку я всегда использую малоосмысленное для местных кириллическое буквосочетание "ПШЛИВСЕНАХ". Нетрудно вспомнить даже в пьяном угаре.
По дисплею поползли ровные строчки. Ничего лишнего, исключительно деловая информация. Степень конфиденциальности - наивысшая.
Так.
Я напрягся и подался вперёд. Действительно, случай уникальный. Можно даже сказать - прецедент.
Двое с лишним суток назад арктической станцией слежения "Венец" зафиксирована "лабиринтная" ударная волна в ближнем космосе, на расстоянии около двадцати пяти-тридцати астрономических единиц. Тип судна не определён, направление движения не определено, государственная принадлежность не определена.
…Боже, когда только пану Щепану удастся вдолбить немыслимо консервативному Совету, что люди путешествуют не только через планетарные точки сингулярности, но и на космических кораблях! Заодно следовало бы вынудить Совет закупить на Юноне-II нормальные средства наблюдения, а не рухлядь полутысячелетней давности, установленную на "Венце"! Здесь почему-то уверены, что транспорты, прибывающие из других систем, выныривают только в девяти строго обусловленных точках входа-выхода, прописанных в транспортном договоре, но ведь точек этих в системе - сотня с лишним, три универсальных!
Дальше - ещё интереснее. "Венец" тщательно отслеживает только воздушное пространство Меркуриума, здесь никаких ошибок быть не может: позавчера, 6:14 пополудни, объект массой 32,57 тонны вошёл в атмосферу, координаты, траектория… 6:42, приземлился, координаты…
Великолепно. Вторая технологическая зона! Точно возле комплекса "Северо-запад-2"!
9:06, в воздух подняты автоматические корабли группы "Сапфир", удар по неизвестному объекту 9:38 пополудни, вышеозначенный объект уничтожен. Куда они смотрели почти три часа, спрашивается? Откуда такая заминка? Какими высшими соображениями её оправдать?