Помещение было тесным, узким и очень ярким - свет ламп бил в лицо, и было непонятно, с какой стороны находятся эти лампы. Глаза слезились отчаянно, но сквозь слезы я мог рассмотреть двух массивных военных. Третий стоял у меня за спиной - он не двигался и даже, казалось, не дышал, но я чувствовал его близкое присутствие спиной. Еще десять минут назад я стоял среди испуганных людей, прижавшись лицом к стылому мрамору, а сейчас сидел на неудобном стуле. Стул был жесткий, низкий и приходилось поджимать ноги, хотя больше всего мне хотелось их вытянуть - ноги затекли… Тот, что справа, поднял лицо - глаз его я не видел, мешал яркий свет.
- Ваше имя? - голос жесткий, требовательный и равнодушный. Так, наверно, спрашивают у облаков, какая завтра будет погода.
- Лийо Леваннен.
- Кто вы?
- Историк, - мне хотелось сказать "человек".
- Отвечайте поточнее, - удивительно, но раздражения в его голосе не слышно.
- Я старший магистр Школы Ти - Сарата, - мои слова не произвели на офицера никакого эффекта, что было странно. В Центральных Сообществах люди из духовной Корпорации Изучающих негласно пользуются неприкосновенностью и уважением. Хотя бы формальным.
- Ваше гражданство?
- Я гражданин Хольменского Содружества, - мне показалось, если бы я сказал "подданный Его Величества Неллебанского", его реакция была такой же.
- Предъявите документы.
- Конечно, - я полез рукой в карман, и с заметным облегчением нашел магнитокарту, что дал мне Дальнен. Рука дрожала.
- Офицер, проверьте… - Он передал магнитокарту своему напарнику. Тот сунул магнитокарту в щель регистратора, считал данные и кивнул головой. Все правильно.
- Что у вас в сумке? Откройте.
- У меня… - мне не хотелось, чтобы в моем "сундуке" рылись эти равнодушные люди. Что–то говорил Дальнен про электрофон… Но что?
- Офицер возьмите у него сумку… - Напарник взял сумку и положил ее на стол. Второй терпеливо ждал, пока ее раскроют и вытащат все вещи. - Это ваш электрофон?
- Да.
- Он зарегистрирован? - в голосе военного читалось сомнение. Я понял, что для него это подозрительно: в Неллебане практически не было личных электрофонов. Только общественные и служебные.
- Да.
- Офицер - проверьте регистрационный номер… С какой целью вы находились в аэропорту?
- Я должен был пересесть на рейс до Сит - Ольнена.
- Ваш билет, - он протянул свою руку. Крепкая рука с короткими пальцами. Ладонь пересекает глубокая продольная складка. Шрам?
- Вот, пожалуйста, - мне опять пришлось искать в кармане нужную магнитокарту. Офицеры послушно ждали. От них исходило безразличие, отчего мне сделалось страшно.
- Так… С какой целью вы летите в Сит - Ольнен?
- Я уполномоченный Школы Ти - Сарата… - мой голос дал петуха, пришлось повторить, - уполномоченный по специальным поручениям.
- У вас есть документ, подтверждающий это?
- Да.
- Предъявите… Здесь написано: уполномоченный Школы Ти - Сарата в ПЕНТЕМ по специальным поручениям.
- Я же вам говорил…
- Вы не сказали - "уполномоченный в ПЕНТЕМ", - офицер заметно оживился. Не доверял он людям, называющим себя "уполномоченными Школы Ти - Сарата". В стране, где почти тысячелетие господствует Холлеанство.
- Я хотел… - хотел что? Я совсем потерялся.
- Мы вынуждены вас временно задержать для дальнейшей проверки, - его слова прозвучали как приговор. На сообщника террористов я не смахивал, но на подозрительного типа - да.
- Но…
- Можете не волноваться - мы всех задержим для полной проверки, - правду он говорит или нет?
- Я настаиваю - дайте мне возможность связаться с представительством Школы, - я почему–то осмелел. Если неллебанцы начнут копаться в моих намерениях, мало ли что они таки найдут! Мне нужно, мне просто необходимо добиться от них связи с представительством нашей Школы. Слава Основателям, такое представительство работало в Сит - Неллебане уже сорок лет. - Они подтвердят.
- Мы сами это сделаем, Леваннен, - его, видимо, раздражало мое внезапное упрямство.
- Я прошу вас.
- Мы не делаем исключений.
- Как должностное лицо я настаиваю, офицер, - "должностное лицо"! Первый раз в жизни я употребляю такое корявое словосочетание.
- Ладно… - Военный снова посмотрел на магнитокарту, потом на меня. Интересно, какое у него выражение лица? Если бы не этот свет… - Офицер, наберите канал представительства.
Напарник быстро нашел нужный канал по служебному электрофону. Что–то пробормотал в наушник. Передал его мне.
- Говорите, - голос у него был совсем молодой, даже мальчишеский.
Я взял наушник, и, стараясь подавить волнение, тихо сказал:
- Это Лийо Леваннен, старший магистр Школы Ти - Сарата.
В наушнике кто–то задышал. Потом звук - будто шуршит одежда.
- Да, магистр, я вас слушаю, - мужской голос. Судя по произношению, он принадлежит выходцу из Дольмеретена.
- Я прошу вас позвать господина Ваерреди, - я чувствовал себя дураком. Картонным шпионом из НПВ.
- Сейчас, минуту… - голос удалился. Молчание. Далекий шелест. Моя рука срослась с наушником в одно целое. Пальцы заныли от напряжения.
- Магистр, передайте наушник старшему офицеру, - со мной говорил совсем другой человек. "Господин Ваерреди", надо полагать. Что–то у него в голосе было общее с неллебанскими военными. Но что?
- Да, конечно… - я с облегчением протянул наушник старшему офицеру. - Офицер, это вас.
Он взял наушник, скрипнул зубами. От досады, что ли?
- Я слушаю… Что?… Понимаю, да… Но… - Старший офицер посмотрел на меня. Как мне надоел этот свет! - Хорошо… Магистр, вас сопроводит этот офицер, - голос показался мне неожиданно усталым.
- Я хотел бы…
- Магистр, у нас нет времени с вами разговаривать, - офицер потерял ко мне всяческий интерес. Если он был.
- Я хотел бы забрать свои вещи.
- Да, конечно.
Мне пришлось самому запихивать свои пожитки в "сундук". Электрофон зацепился за какой–то ремешок, и стоило немного повозиться, чтобы засунуть его в сумку. Мне отдали магнитокарты. Старший офицер пожелал счастливой дороги, но свет так и не убавил.
Сопровождавший меня военный имел низший чин. Слава Истории, что он снял свой дурацкий колпак - я не знал, что он собой представляет: форменную шапку или защитный шлем? Без "колпака" неллебанец походил на нормального человека. Короткая стрижка, полностью выстриженные темя и виски - по неллебанской моде. Гладко выбрит, ничего не значащая улыбка - зубы младшего офицера намного уступали зубам погибшего "факельщика". Почему мне это вспомнилось?.. Младший офицер отвел меня в одну из спальных комнат - на третьем уровне. Комната была без окон, без головизора и электрофона. Только спальная кушетка - такая же, как у меня в гостиничном номере "Нового Хольмена". "У меня в гостиничном номере…" Эти мысли вызвали непонятную неловкость. Неллебанец сказал, что через три, максимум через четыре часа он вернется и сопроводит меня на аэрокар. Господин Леваннен может не беспокоиться - власти Неллебана организовали срочным порядком дополнительные рейсы. Во избежание ненужных осложнений. Господину Леваннену к полуночи удастся попасть в Сит - Ольнен. Неллебанец равнодушно улыбнулся - сколько не мне, а своему отражению в настенном зеркале, - и ушел, закрыв за собой дверь. Дверь была без ручки, без каких–либо отверстий, углублений - просто ровная и гладкая, неопределенного бежевого цвета. Не знаю, закрывалась ли она автоматически, и как рассматривать свое пребывание в этой комнате? Как новое заточение?.. Я не стал проверять - открывается ли дверь. С сожалением вспомнил, что голоден - но где теперь искать младшего офицера? Наврядли, в здании вокзала работала хоть одна вилтерени - местный эквивалент закусочной. После того, что произошло. Придется сидеть голодным, выслушивать настойчивые жалобы желудка и ждать, когда "мой" офицер соизволит вернуться за мной. Стянул с себя запачканную блузу, покрутил в руках - не зная, куда ее кинуть, в конце концов, бросил ее на пол. Вытащил из "сундука" свежую блузу - она была изрядно мятой, но ничего не оставалось делать, как надеть ее. На полке, под зеркалом лежали гигиенические салфетки. Я старательно вытер ими свое лицо и руки - получалось плохо, чужая кровь засохла и отдиралась от моей кожи с трудом, вызывая ноющую боль в зубах. Справившись с этим неприятным занятием, сел на кушетку, вытянул ноги и попытался понять, что я чувствую. Два дня назад в голове роились бы десятки вопросов, а сейчас не было желания ни спрашивать себя, ни искать ответы. Я ощущал себя странно. Тот факт, что попытка захватить заложников совпал с моим пребыванием в неллебанском аэропорту, совсем не удручал меня. Меня удивляло, если так можно сказать, полное отсутствие удивления. Конечно, тавтология. Но как иначе передать ощущение, не покидавшее меня с момента, когда я смотрел на девушку, плюющуюся кровью. Словно я смотрю очередную постановку НПВ в провинциальном Марегале. НПВ. Не Подчиняйтесь Воображению.
Офицер меня не обманул. Через три часа он вернулся, сухо поинтересовался - как я себя чувствую, можно подумать, ему нужен был мой ответ. Он отвел меня на аэрокар - мы вышли откуда–то сбоку, совсем не через Приемный туннель. Краем глаза я заметил большое скопление военных машин и остроконечных "колпаков". Сильно хотелось спросить, что собой представляют эти "колпаки" - но я промолчал. Аэрокар был совсем маленький, устаревшей серии и совсем не походил на машину для пассажирских перевозок. Военный аэрокар, переделанный под пассажирский? Никаких надписей, указывающих на его корпоративную принадлежность, на его борту не было. Несколько цифр на хвосте и неллебанский герб - падающая хищная птица, сжимающая в когтях рыбу. Офицер попрощался со мной - ни билета, ни названия рейса, ничего. Десять кресел - по пять в два ряда. Восемь из них было занято. В основном, людьми в солидных костюмах. Толи торговцы, толи чиновники разных ведомств, которым необходимо как можно быстрее попасть в ПЕНТЕМ. На меня они смотрели с недоумением - мой внешний вид, конечно, совершенно противоречил их понятиям "солидность" и "неотложные дела". Что понадобилось этому молодому выскочке в правительственном аэрокаре? Среди персон, чья важность намного больше, чем какие–то террористы и полицейские акции?.. Признаться, я толком и сам не знал. Сел в свободное кресло, и чтобы занять свои руки, достал электрофон и развернул новостную ленту. Зачем? Я ведь и так догадывался, что сейчас говорят в Неллебане, да и во всех Центральных Сообществах. Действительно, говорили об одном и том же. Террористический акт, организованный группой, как–то связанной с САТТ-движением. КАЗ-САТТ официально отвергает какую–либо связь террористов с Великим Согласительным Советом. Согласительный Совет обвиняет Неллебан в "идеологической провокации", осуществленной "контрреволюционными силами" с целью дискредитации Революции Согласия. Совет требует немедленно выдать уцелевших граждан КАЗ-САТТ - оказывается, выжило трое, двое парней и девушка, чтобы предать их высшему революционному суду как предателей и провокаторов. Неллебан отказывается это делать, обращается в Наблюдательный Совет с требованием принять санкции против "террористического государства КАЗ-САТТ" и угрожает выслать всех граждан Великого Согласия, находящихся на территории Неллебанского сообщества, в двадцать четыре часа. Правительственный кабинет Его Величества постановляет ввести по всей стране временное чрезвычайное положение и передать все полномочия Внутренней Страже. Онренское Содружество и Маальметен предлагают правительству Неллебана посильную помощь в расследовании инцидента. Все рейсы через Сит - Неллебана приостановлены - на сорок восемь часов. Здание вокзала Главного терминала заблокировано Вспомогательной стражей. Погибло одиннадцать человек, не считая террористов, - их имена и гражданство выясняется…
Шум. Обвинения. Оправдания невпопад. Чиновники в светло–коричневых куртках. Картинки, где мертвые люди лежат на мраморном полу - трудно понять, мужчины это, женщины, дети. Все перемешано, залито кровью. Опять остроконечные "колпаки"… Я свернул новостную ленту. На меня вновь наваливалось оцепенение. Чтобы унять дрожь, я спросил соседа - мрачного толстого мужчину, больше всего смахивавшего на харраменского землевладельца, - хотя какие в Сит - Неллебане харрамены? - можно ли перекусить в этом аэрокаре. Толстяк выпучил глаза, будто я попросил у него кошелек или жизнь. Нет, в этом аэрокаре не кормят. И, вообще, он ничего не знает… Я закрыл глаза. И открыл их, когда мы прибыли в Сит - Ольнен.
Была ночь, нас встречали двое служащих аэропорта. На небе я не увидел ни одной звезды - вероятно, тучи. Похоже, здесь прошел недавно дождь - было сыро, мокро, хотелось побыстрее пройти в теплое помещение и выпить горячего вина. Или нагретого пунша. Или букнеркской "сухой воды" - все равно что. Я с удивлением узнал, что это Первый терминал, а не Второй - тот, который мне нужен. Не успел я пройти к ночному ресторану, как ко мне подошел невыразительный человек в костюме строгого покроя. Хоть он и был в штатском, я сразу же угадал - мною опять интересуются военные.
- Господин Леваннен? - тихий голос. Сильная шепелявость, присущая жителям Конфедерации. Слово "господин" у него прозвучало как "хошпотин". Ярко рыжая шевелюра, большие печальные глаза. Будто хочет выразить мне свои соболезнования, но стесняется.
- Да, это я.
- Пройдите со мной. Вам зададут несколько вопросов. - "Плоитите шо мнои. Вам шататут нешколко воплошов". Смешно. Но смеяться мне не хотелось.
- Но мне… - я устал, я хотел есть, я хотел спать. Мне надоело видеть военную униформу.
- Я прошу вас, господин Леваннен, - просьбой это никак не назовешь. Я уже научился это понимать.
Пришлось следовать за ним - мимо ночного ресторана, мимо спальных комнат, куда–то дальше, в служебные помещения. Время от времени человек в штатском оглядывался - проверял, иду ли я за ним?.. Опять закрытая комната. Нервный тип с лошадиным лицом и зализанными на затылок волосами цвета огненной меди. Белые пальцы, испещренные голубыми венками. Тоже в штатском - серая куртка без воротника и брошей, вероятно, на магнитоленте. Пол стены затянуто красно–желтым полотнищем - флагом Восточной Конфедерации.
- Садитесь, господин Леваннен, - нервный тип показал мне рукой на стул.
- Спасибо, - больше всего я хотел выругаться. Мне страшно надоели все эти "собеседования".
- Что вы делаете в Конфедерации? - нервный тип опустил глаза. Такое чувство, что он сдерживается из последних сил, чтобы не рассмеяться. Или не разрыдаться?
- Простите? - неужели все опять?
- С какой вы целью находитесь здесь, господин Леваннен? - нервный тип сплел и расплел на столе пальцы. Они походили на причудливых насекомых.
- С официальной. Я представляю Школу Ти - Сарата. У меня есть документ, подтверждающий…
- Спасибо, не нужно. Вы не ответили на мой вопрос, - он поднял глаза. В них читалось сплошное недоверие. Он ждал кого–то другого? Или власти ПЕНТЕМ передумали?.. Ничего не понимаю.
- Извините, это… Это допрос? В чем вы меня подозреваете? - мне надоело сидеть на стульях и слушать казенные вопросы. Под ребром отчетливо засосало.
- Подозреваем?.. Да, можно сказать и так. Мы вас подозреваем.
- Не понял.
- Мы считаем вас, господин Леваннен, нежелательным элементом, - нервный тип улыбнулся. Зубы у него были кривые, порченные. - Нежелательным для Конфедерации. Шпионом.
- Вы шутите?
- Вы находите меня смешным, господин Леваннен? - нервный тип перестал улыбаться. "Ви нахотите меня шмешним, хошпотин Леванен". Улыбаться стоило бы мне самому. Если бы не эта комната и красно–желтый флаг на стене.
- Нет, не нахожу, - я лихорадочно соображал, что мне делать. Получалось плохо - голова болела, перед глазами прыгали темные точки.
- Я думаю, у вас нет причин воспринимать нас как "шутку", - слова "шутка" у него прозвучало как обвинение в самом страшном преступлении. Нервный тип уже не казался мне смешным.
- Извините.
- С какой вы целью находитесь здесь?
- Вы уже спрашивали.
- Вы мне не ответили. Не усугубляйте своего положения, - что он имеет ввиду под словом "положение"?
- Какого положения? О чем вы говорите? Вас что, не предупредили?
- Кто нас должен был предупреждать? - лицо у него вытянулось. Словно он ожидал чего–то другого. Словно его обманули.
- Я думал…
- Вы чего–то не договариваете, господин Леваннен.
- Вам не звонили из представительства, - это был не вопрос. Констатация факта.
- Какого представительства? - нервный тип опять удивился. Слово "представительство" не входило в его планы.
- Как какого? - удивился уже я. - Из представительства Школы Ти - Сарата.
- А зачем представительству Школы Ти - Сарата связываться с… - он несколько замешкался, подбирая нужное слово, - с нами?
- Я уполномоченный Школы Ти - Сарата в ПЕНТЕМ, - я чувствовал себя глупо. Как в детской игре. Задай Вопрос Чтобы Услышать Ответ Который Тебе Не Нужен.
- Это к делу не относится. То, как вы себя называете, - он мне совсем не верит. Он знает, что верить мне нельзя. Это можно прочитать по его лошадиному лицу.
- Но это правда.
- Для нас это не–правда, - нервный тип улыбнулся. Улыбка получилось совсем холодной. Как если бы речные рыбы умели улыбаться.
- Вы обвиняете меня во лжи?
- А разве это обвинение? - он хотел сказать, "а разве это не так"?
- Я хочу немедленно связаться с представительством.
- Зачем?
- Вам подтвердят, что я не лгу. Что я нахожусь здесь с официальной миссией.
- Мы вам не верим. Но можете позвонить… Только с помощью нашего электрофона, пожалуйста, - он чего–то боялся? Я ничего не понимал. - Буду говорить я. Что передать в представительство?
- Хорошо. Вы так вы… - Мне было все равно, лишь бы закончилось поскорее. Пусть звонит нервный тип. - Скажите: старший магистр Школы Лийо Леваннен только что прибыл из Сит - Неллебана. И просит господина Ваерреди.