Откуда-то снизу послышались звуки странного песнопения. Там, внизу, было пусто, только где-то очень глубоко таилась глыба черного мрака, которая начала пульсировать, разрастаясь с каждым тактом незнакомой мелодии, звуки которой становились все громче. Потом к звукам прибавились непонятные письмена, невидимые простым глазом. Стало нечем дышать; Иван почти не ощущал собственного тела; то, что касалось его лица, уже обвилось вокруг его шеи, все настойчивее и настойчивее сдавливая ее; неземной холод был повсюду, он проник сквозь кожу и добрался до костей, делая их ломкими и ненужными. Голова распухала, не вмещаясь в ограниченное пространство бытия; Иван почти перестал быть самим собой… и все прекратилось.
Ударило в глаза ослепительно жестокое солнце. С хрипом втянув воздух в обескровленные легкие, Иван пошатнулся и рухнул наземь, загремев всей своей обильной амуницией. Ледяной ужас мгновенно превратился в пот и потек ручьями по лицу. Мир стал твердым, хаос звуков ворвался в уши, и первое, что различил Иван в этом хаосе, - резкий птичий крик и протяжный вой волка. А еще он увидал злющие глаза профессора фон Кугельсдорфа или какого-то его близнеца, который тянулся к его горлу огромной коричневой рукой с узловатыми многосуставчатыми пальцами…
Кто-то потряс его за плечо. Иван дернул головой, открыл глаза и с трудом поднялся на ноги. Никакого профессора рядом не оказалось, а были только горы изуродованных трупов и немцы, которые вызывали сейчас почему-то умиление и раздражение одновременно.
- Что с вами, Курт? - спросил Кляйн. Оказалось, что это именно он поддерживал Ивана, не давая ему упасть. Оберштурмбаннфюрер был бледен и говорил сквозь стиснутые зубы. - Вы ранены?..
- Да нет, - проговорил Иван, силясь улыбнуться. - Что-то мне нехорошо стало… От жары, наверное.
- Как-то вы… странно выглядите, - с некоторым сомнением сказал Кляйн и поморщился - видимо, от боли. - Мне даже показалось, что вы стали… прозрачным, что ли. Действительно, жара, черт бы ее побрал, - добавил он и дернул здоровым плечом.
- Ерунда, - сказал Иван, отстраняя его. - Пройдет.
На самом же деле это была вовсе не ерунда, и он чувствовал всем своим существом, что непонятная сила, сродни тем, какие только что столкнулись в битве, готовой преобразить окружающее и изменить напрочь существующий мировой порядок, страшная, немыслимая сила играла им и в скором времени возвратится снова, чтобы смять, подчинить, уволочь куда-то с непонятной пока что целью… Ступни у него опять захолодило.
Македонская армия вступала в Вавилон. После Гавгамел Александру не удалось настичь Дария. Персидский царь бросил остатки своих войск на произвол судьбы и с небольшим количеством телохранителей убежал на северо-восток страны, в горы, отдав страну под власть пришельцев с Запада. Александр не решился преследовать Дария среди труднодоступных горных троп и пошел на юг- к Вавилону, Сузам и Персеполю, лишь ненадолго задержавшись в Арбелах, чтобы кое-как привести в порядок свою армию.
На поле сражения остались гнить десятки тысяч изуродованных трупов. Страшное зловоние распространилось вокруг: казалось, само небо потемнело до тошноты, и лишь стаи стервятников чувствовали себя своими на этом празднике жизни…
Азия лежала у ног божественного полководца. Всем было совершенно очевидно, что не осталось больше силы, которая могла бы помешать дойти македонянам до края Ойкумены. Устрашенные жестокостью, с которой каралось любое неповиновение новым властям, и не очень-то любящие прежнее начальство местные жители встречали грозного воителя с радостной покорностью. Все хорошо помнили об участи Тира и Газы, где просвещенные носители эллинизма утопили в крови всех, кто пытался выступить против Александра: в этих городах было вырезано все население от мала до велика, вырезано жестоко и хладнокровно - так, чтобы надолго запомнили. А вот покорившихся македоняне особо не обижали, в большинстве случаев сохранив местную администрацию, лишь обязав ей исправно платить налоги и предоставив полное право грабить свой народ, как и прежде. Все согласились и очень этим были довольны - Восток, как известно, дело тонкое…
Армия входила в главные ворота города. Македонские ветераны, много повидавшие на своем веку, были поражены открывшимся их глазам величественным зрелищем.
Вавилон превосходил всяческое воображение. Чудовищные, высотою в двадцать и толщиною в десять метров стены опоясывали огромный город: цитадель, сложенная из циклопических глыб, была еще выше. Словно из сказок перенесенные висячие сады спускались будто откуда-то с небес на чистые мощеные мостовые, нежной зеленью, неведомо как существующей при такой жаре, подчеркивая безмолвное величие дворцов и храмов, украшенных невероятной красоты изразцами и изваяниями. Могучий Евфрат тоже был закован в камень, и набережные были великолепны..
Широкие улицы переполнились народом, восторженно приветствующим победителей. Нарядные, сытые и довольные горожане, и кругом - дворцы, храмы и статуи, статуи, статуи… Крылатые быки с огромными вьющимися бородами, львы с человеческими лицами, повергающие в ужас великолепные драконы - всюду камень и золото, золото и камень. Похоже было, что город жил своей, нечеловеческой жизнью: людям здесь просто нечего было делать - среди величия и роскоши безразличных богов, вечных, а потому не беспокоящихся о бренности, времени и тщете.
Когда войска еще только подходили к Вавилону, Иван почувствовал налетающее беспокойство. Что-то недоброе ощущалось уже издалека: словно мутная пелена окутала стены и повисла над городом, запустив щупальца в каждый дом, в каждую душу. За внешней красотой, блеском и показным величием скрывалось нечто нехорошее, и это нехорошее было готово к действию.
Ивану вдруг показалось, что весь город - только декорация, картон и папье-маше, а люди на улицах - мертвецы, скалящие зубы в холодной улыбке голых черепов, убитые дважды и трижды, но настойчиво возвращаемые из могил чьей-то злой волей - пусть на время, пусть в обмен на кого-то другого, кому тоже суждено еще не раз вернуться, пока его не избавят от этой постылой обязанности…
Гул голосов стал тише. Иван услыхал, как где-то звякнул колокольчик. Резко вскрикнула птица. Люди снова стали людьми.
Город встречал великую армию. Александр со своими ближайшими сподвижниками разместился прямо возле главных городских ворот, в роскошном царском дворце. Гипаспистам как отборным армейским частям тоже отвели достойное место.
Вечерело. Пламенеющий солнечный шар скрылся за желто-серым камнем стен. Тут и там стали зажигать факелы: наступили быстрые сумерки. Начинался ночной этап веселья победителей-освободителей; отовсюду неслись пьяные вопли, радостный женский визг мешался с хриплыми голосами македонских солдат; длинные тени уже начинали метаться в темноте узких проулков в поисках уединения: темнело очень быстро. Ощущение противоестественной свадьбы повисло над покоренным городом - праздничный стол был накрыт, и гости почти все собрались. Яства оказались расставленными в изобилии, и плотоядная ухмылка вавилонской ночи становилась все шире и откровеннее…
Часть вторая
О ПИТЕЙНЫХ ЗАВЕДЕНИЯХ, МОДНЫХ ФИГУРАХ И О МАЛОЗАМЕТНОМ НИЗКОЛЕТЯЩЕМ БЕГЕМОТЕ
Иван вышел из казармы на улицу. С наступлением темноты он стал ощущать на себе чей-то пристальный взгляд, и ощущение это было не из приятных. Вдобавок страшно хотелось курить.
Иван вздохнул и вдруг подумал о профессоре. Он поразился: оказывается, фон Кугельсдорфа-то он не видал с той самой ночи перед битвой при Гавгамелах! И ни разу даже о ним не вспомнил… Нет-нет-нет, конечно же, вспомнил: когда возник тот самый вселенский холод, волчий вон и птичий крик.
Иван почесал в затылке. А что, если?..
- Гуляем?
Иван обернулся. Позади него, приятно улыбаясь, стоял профессор - легок на помине.
- Гуляем, - кивнул Иван. - Душновато.
- Это хорошо, - потирая довольно руки, проговорил профессор.
- Что тут хорошего? - удивился Иван.
- Да все. - Профессор сделал широкий жест рукой.
- Понятно, - сказал Иван. - А где…
- Вечерок-то какой! - восторженно перебил его фон Кугельсдорф. - Да?
- Вечерок… действительно, - согласился Иван. - Но откуда…
- А как вам здешние приключения? - снова перебил о профессор. - Весело, правда?
- Веселее некуда, - снова согласился Иван, медленно закипая.
- То-то, - удовлетворенно произнес профессор. - Но ничего: то ли еще будет! - пообещал он, мечтательно подняв глаза к небу.
- Ладно, - мрачно сказал Иван. - Не хотите говорить, где вы были все это время и откуда появились сейчас, точно чертик из коробки, - хорошо: это, в конце концов, ваше дело. Однако, быть может, вы все же соблаговолите объяснить, как вы собираетесь добывать македонскую часть талисмана и куда, собственно, мы отправимся дальше?
Профессор сделал легкомысленный жест.
- Добудем мы этот талисман, успокойтесь, - сказал он. - Это уже не ваша забота… А куда мы отправимся дальше - вы узнаете чуть позже. Могу, правда, заранее сказать, что это очень необычное место…
Иван пожал плечами.
- Куда уж необычнее? И что вообще необычного можно увидеть в этих ваших… путешествиях?
- А что такое? - с удивлением спросил фон Кугельсдорф. - Вам что, не в новинку бывать в Вавилоне?
- Да нет, не в этом дело… Просто- какая разница? Что там, что здесь - одна и та же равнодушная банда. Хоть в малиновый хитон их наряди, хоть в золотой панцирь - все едино… Водку пить да морду бить - вот и весь сказ.
- Ого, - произнес профессор, с большим интересом разглядывая Ивана. - А при чем здесь водка?
- Ну, вино там, шнапс или еще что - какая, повторяю, разница…
- А как же мировое господство? - поинтересовался профессор. Казалось, разговор его сильно забавлял. Иван махнул рукой.
- Море водки и гипотетическая возможность безнаказанно бить морду всем подряд…
- Боюсь, вы слишком примитивно все понимаете, - возразил с улыбкой профессор. - Не доросли вы, дорогой Курт, до мирового господства…
- Может быть, - легко согласился Иван. - Человек я, как известно, простой…
- Барон, - поправил его фон Кугельсдорф.
- Что?
- Я говорю - барон вы простой.
- А что - барон уже не человек, что ли? - удивился Иван. - Еще какой человек. Ого! Слов нет сказать, какой человечище…
- Н-да, - сказал профессор. - И величие божественного Александра вас не впечатляет?
- Впечатляет, - признал Иван. - Но недолго ведь ему осталось, Македонскому-то… Вы что, историю не знаете?
- Знаю, - с усмешкой сказал профессор. - Я-то как раз знаю… очень интересную историю…
- Да? Ну так расскажите…
- Потом, - снова усмехнулся профессор. - А пока выбросьте всю эту дурь из головы и не забывайте - нам нужен талисман!
- Ну вот, теперь вы заладили - "талисман, талисман"! - рассердился Иван. - Прекрасно я про него помню… и как он, так сказать, работает, тоже хорошо вижу. Так вы мне скажете толком, куда мы отправимся дальше по этой дороге разочарований, или нет?
Профессор посмотрел на него с любопытством.
- А вы как думаете? - спросил он.
- Да никак я не думаю, - раздраженно сказал Иван. - Что вы мне все загадки загадываете, в самом деле… Язычники, иудеи… триады какие-то… Что там дальше по программе?..
- Христиане, - с готовностью сказал профессор.
- Вот уж как хорошо-то, - ядовито произнес Иван. - Все же ближе по духу… И кто же у них там носитель талисмана?
- Король Артур, - спокойно молвил фон Кугельсдорф.
- Кто-о?..
- Король Артур, - терпеливо повторил профессор.
- Понятно, - сказал Иван после паузы. - Надо понимать, тот самый Артур? Из Марка Твена?..
- Ну, не совсем, - усмехнулся профессор. - Скорее уж из Кретьена де Труа… или там из Мэлори.
- Вы что это, серьезно? - осведомился Иван.
- Вполне, - пожал плечами профессор. - А что вас смущает?
- Но это же литературный персонаж, - сказал Иван с сомнением. - Что за чепуху вы городите? Как мы туда сможем попасть?..
- Запросто, - ответствовал профессор. - Главное - идти прямо и не сворачивать.
- Куда идти? В сказку?..
- Да в какую сказку? - недоуменно произнес профессор. - При чем тут сказка? Иван слегка растерялся.
- Но ведь король-то ненастоящий… Придуманный.
- Что значит - придуманный? - спросил профессор с легкой улыбкой.
- Ну… - в затруднении начал Иван. - Его же по-настоящему как бы и не было… Или был?.. Профессор усмехнулся.
- По слухам, король Артур существовал в действительности… А вообще-то какая разница, дорогой барон? И откуда вы, позвольте осведомиться, доподлинно знаете, кто придуман, а кто был, или есть, или будет в реальности, на самом, как вы говорите, деле?..
Иван совсем растерялся.
- Но ведь Македонский, к примеру, исторический персонаж… а про Навина в Библии написано…
- Ну и что? Артур тоже вполне реальная личность, только про него много лишнего наговорили… И вообще мне лично здесь надоело: пора уходить… А вы, дорогой Курт, как мне кажется, давно уже норовите куда-то ускользнуть. В небытие, по-моему.
- Куда?..
- В небытие… Может статься, уважаемый барон, что мы с вами куда менее реальны с чьей-то точки зрения, нежели славный сэр и добрый король Артур…
- Но ведь мы-то есть, - потерянно сказал Иван. - Мыто пока что никуда не подевались… и только что участвовали в великой битве…
Профессор рассмеялся и покачал головой.
- Да кто вам сказал, что вас в этой битве не угрохали и что все это не придумано кем-то? - спросил он, лукаво улыбаясь.
Иван не знал, что и сказать, но потом очень кстати вспомнил диамат.
- Паршивый буржуазный солипсизм, - произнес он решительно. Потом добавил, спохватившись: - Выдумки негро-еврейских плутократов!..
Профессор снова от души рассмеялся.
- Это вы сильно и хорошо сказали, - проговорил он, вытирая набежавшую слезу. - Негро-еврейские - это да… представляю себе… У нашей партии большое будущее, и с идеологией у ее молодых кадров все в порядке…
- У партии всегда все в порядке, - мрачно сказал Иван. - Особенно с идеологией.
- Это точно…
- Куда уж точнее, - подтвердил Иван. Профессор внезапно посерьезнел.
- Миры бывают разные, - негромко произнес он. - И не обязательно черпать силу лишь в одном из них. География не ограничивается только бытием, чистилищем или любой цитатой… ограничения вообще вредят силе, уж вы мне поверьте. Иногда надо побывать и по эту сторону добра, и по ту сторону зла: то есть просто обратиться к зеркалу иллюзий. Истории ведь никогда не было и никогда не будет: она есть только сейчас… а иначе, если присмотреться повнимательнее, все может показаться ненастоящим в худшем смысле этого слова.
Профессор умолк, потом посмотрел на Ивана, который вовсе его и не слушал, и вдруг весело сказал:
- Ну что, дорогой мой Курт, подзадержались мы в этой истории: пора нам двигаться дальше!.. Иван хмыкнул:
- Куда? К этому вашему Артуру?
- И до него доберемся, хоть и не сразу. Быть может, доберемся. То есть должны добраться…
Иван опять хмыкнул.
- Что вы все время хмыкаете? - раздраженно спросил профессор.
- Да потому что вы постоянно либо чего-то не договариваете, либо, по-моему, просто врете! - сказал Иван сердито
- Тогда вот что я вам скажу, - произнес профессор, пристально глядя Ивану в глаза. - Как вы правильно догадались, великая битва, в которой вам довелось принять участие, - это не просто схватка между Дарием и Александром, между персами и македонянами. Нет- это сражение между Востоком и Западом, и не только в смысле цивилизаторском. Запад- страна заката, страна мертвых. Восток- место, где рождаются боги. Подумайте сами, барон, кто тут с кем бился? А? Вот то-то.
Иван тоже посмотрел профессору прямо в глаза.
- Ну и кто же победил? - спросил он. Теперь они говорили очень быстро, каким-то свистящим полушепотом.
- Вы сами видели.
- Хорошо. А где вы были все это время?
- Это же Вавилон!
- Что?
- Да вы хоть представляете, что в здешних подземельях творится? Тут все насквозь пропитано магией любого сорта!
- А что ж вы Кляйна с собой не взяли?
Профессор немного помолчал, потом сказал с легкой усмешкой:
- Ладно. Похоже, вы уже догадались, что мы с герром оберштурмбаннфюрером не одного поля ягоды. Но пока мы с ним - и с вами тоже, кстати, - будем работать вместе, поскольку наши интересы на данном этапе совпадают…
- Какие интересы…
- Вы, конечно, избранник, и без вас я, пожалуй, не смогу попасть в царство мертвых… но и без меня вы тоже мало что сможете сделать! - перебил Ивана профессор.
Вот те и на!..
Иван даже не то чтобы не поверил, а просто как-то… растерялся.
- Вы мне очень нужны, дорогой… барон, - продолжал тем временем Кугельсдорф. - Только с вами мы можем одержать победу. Но если вы будете вести себя неправильно, если забудете о том, что вы солдат, если допустите ошибку, то - не сносить вам головы. Сейчас мы с вами отправимся в наше путешествие… совсем скоро. Вы будете меня слушать, и все будет хорошо - ведь вы солдат!..
Пустота, притаившаяся в глубине глаз профессора, выпрыгнула наружу, закружила Ивана в вихре сомнений, которые тут же разлетелись на куски, разбились вдребезги, были растоптаны и истерты в прах. Ничего не было, кроме этой пустоты - ни прошлой смерти, ни будущего рождения, - только бездна, что притаилась рядом и в которой до поры до времени скрылись всегдашние голоса…
- А теперь, - услышал Иван голос профессора, - подождите меня здесь. Я очень скоро вернусь. И не вздумайте куда-нибудь подеваться! Иначе нам еще восемь лет придется торчать в этой дыре, и совершенно неизвестно, что может произойти за это время…
Он ушел. Иван бездумно смотрел ему вслед и вдруг вздрогнул: волчий вой пронесся над Вавилоном.
Иван покрутил головой: откуда здесь волки? Он собирался оглядеться, но тут сладкая истома безволия навалилась на него; пустота куда-то отскочила, и не хотелось ничего Делать, некуда было идти, ни к чему было сопротивляться… Людские голоса становились все дальше и дальше, а прозрачная дымка, скрадывающая очертания предметов, постепенно обволакивала и нашептывала: успокойся, отдохни… Расслабься, и тебе будет хорошо. Приятно мутилось в голове, и приторный фиолетовый туман поплыл перед глазами…
Его грубо толкнули. Иван обернулся: сухонький сгорбленный старичок, от макушки до пят закутанный в какие-тo коричневые тряпки, пробормотал извинения и засеменил в проулок.
Иван недоуменно посмотрел ему вслед. Это был профессор… хотя нет. Слишком стар. Но ведь похож?..
Он огляделся. Дурман привычных уже видений завел его в совершенно незнакомую часть города. Здесь было тихо: узкая улочка, со всех сторон стиснутая глухими стенами огромных домов. Почти совсем стемнело.
Иван прислушался. Откуда-то издалека доносилось пьяное пение. Он взялся за рукоять меча и пошел в сторону голосов.
Ему было очень неприятно. Раздражал калейдоскоп событий, раздражала неопределенность состояния, раздражали голоса из бездны, которая на поверку вполне могла оказаться преисподней… Хрена с два я тебя буду ждать, подумал Иван злорадно по адресу профессора. Вот подумаю сначала, а потом…