- Не всегда было Содружество. А история Земли досконально известна лишь на пятьсот-тысячу лет назад, и то - по предвзятым источникам. Мне же доподлинно известно, что когда-то Земля находилась под протекторатом Властителей, и по ней проходил Золотой путь. Потом всё рухнуло, исчезло, и Земля вновь пошла по привычной для нас дороге варварства.
- Всегалактический заговор тайного ордена! - прокомментировал я. - Который вы раскрыли.
Моррисон поджал губы.
- Ничего мы не раскрывали, - буркнул он. - Получили файл, открыли, а там - ссылка на неизвестный ресурс с данными о норанах.
- Странная случайность - ты не находишь? - мой скепсис не хотел успокаиваться.
- Не думаю, чтобы это было случайностью. Наверняка, они рассчитывали, что утечка произойдет, и сознательно шли на нее. Вот так мы ее и получили - информацию. О некой силе, когда-то главенствующей в нашей Галактике, а потом сошедшей с политической арены. Почему - нам неизвестно. И люди мало знают что-либо о той расе. Вот она была и исчезла. Лишь отдельные приметы остались, внешний вид, символы…
- Ну и что?
- Взгляни.
Моррисон включил запястник и продемонстрировал мне картинку на вирт-экране. Судя по всему, это была репродукция с какой-то картины, написанной в старинной манере - маслом. Никогда не видел такого разумного, что изображен на картине. Бледно-зеленое лицо, синие губы, светлые длинные волосы, едва прикрывающие длинные уши, и огромные фиолетовые глаза. Даже не предполагал, что бывают такие расы. И еще одна маленькая деталь. А если присмотреться - две. В руке норан держал устройство для пробуждения воспоминаний, такое же, как было у меня, только меньше размером. А над плечом его вился маленький живой огонек с тонкими ножками и полупрозрачными крылышками. Тирби-тиль.
- Узнал? Узнал… - довольным голосом сказал Моррисон. - Мы, как увидели ее у тебя, так сразу и подумали, что пришел эмиссар Властителей. А что не раскрывается, так то - до поры. А всё не так, оказывается.
- Почему же на меня напали?
- Ты нес угрозу. Что ожидать от гессов мы, в принципе, понимали. Но что могут хотеть Властители? Казалось, проще тебя убрать без всяких разговоров и жить, как и раньше. А с гессами мы бы сами разобрались.
- Сомневаюсь, - возразил я. - Вы даже не знаете - кто они такие и что из себя представляют.
- Ты знаешь?
- Теперь - да. И вы будете меня слушать?
- Скажи. Много времени это не займет, - лениво отозвался Моррисон и откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.
Я автоматически посмотрел на часы, висящие на стене.
- Гессы - люди. Несколько модифицированные. В таком направлении, что могут нести угрозу другим людям.
- Ерунда! Кто их модифицировал? Когда они высадились? Они - автохтоны. И их численность, включая детей, даже меньше, чем наша. А что они могут противопоставить нашему оружию? Мы сметем их и не заметим, словно назойливую муху!
Это свойство людей - не верить, пока множество фактов не убедит их. Да и то, попадаются экземпляры, которые упрямо стоят на своем, вопреки очевидному, вплоть до смерти. Ему говорят: "Это убийца". "Нет, - возражает он, - разве такой славный малый может быть убийцей?" И даже когда этот малый убивает упрямца, тот всё равно не верит, списывая всё на случайное стечение обстоятельств, на высшие силы, на судьбу, лишь бы только не принять очевидного.
- Моррисон, ты знаешь, что такое хлан?
- Что-то слышал… - он насторожился от внезапной смены темы в разговоре.
- Я могу напомнить, но будет лучше, если ты посмотришь сам. Давай!
Моррисон хмыкнул, но набрал запрос в информаторий.
- Данные отсутствуют, - сообщил он удивленно.
- Попробуй еще, по косвенным ссылкам.
- Тут везде запреты класса "А"! Ничего не понимаю!
- Кому-то не хочется, чтобы о его делах знали. Сам догадаешься - кому?
Тут и гадать нечего было. Запрет такого класса может ставить только государственная структура - правительство Земли или другой планеты Содружества. Даже отделившиеся колонии могли ставить не выше "Б".
- Теперь будешь мне верить? - я попытался надавить на Моррисона.
Он сидел поникший и растерянный.
- Не хочу тебя слушать!! - вдруг визгливо закричал он. - Надо было убить тебя сразу! А я еще защищал его!
- Глупцы. Гессы сотрут вас.
- Поговори у меня… - Моррисон раздраженно шипел. - Посидишь здесь, подумаешь. Утром мы вернемся.
Он вскочил, чуть ли не бегом покинул лабораторию, с лязгом захлопнул дверь и запер ее.
Глупцом оказался я.
Мог бы подумать и догадаться, что некоторые слова лучше не использовать при поиске данных. Скажем, всё, связанное с шандар. А вот если использовал, то жди непрошенных гостей. Живо примчатся, даже на планету с ограниченным доступом.
Корабль был небольшой. Десантный катер. Он сел на новое посадочное поле из лазуритового пластбетона. Недолго постоял, остывая, открыл главный шлюз и выпустил трап. Сначала выскочили восемь вооруженных миротворцев, встав по обе стороны трапа, а потом сошел тот, кого они охраняли. Ничем не примечательный человек в стандартной одежде чиновника среднего звена.
Изображение с камер внешнего наблюдения передавалось и сюда, в лабораторию, и я прекрасно видел, как чиновник, оглядевшись, неторопливо и значительно пошел к административному блоку. Трое миротворцев последовали за ним, остальные остались у корабля.
С кем он там поговорил, разумеется, было не видно, но вышел он минут через десять и заспешил к научно-исследовательскому корпусу. То есть, ко мне.
Конечно, ему рассказали, кто на Гессоните главный смутьян и где содержится. Всегда удобнее подставить непонятного чужака, чем своего, пусть и нарушителя. Со своим проще разобраться собственными силами, а чужого отдать Земле. Администрация оказывается в выигрышном положении: благодарность за сотрудничество от центрального правительства и огромное спасибо от местных правонарушителей, которых не отдали на растерзание злым дознавателям.
Чиновник вошел в корпус и зашагал по коридорам. Что ж, пяти минут, пока он дойдет до моей двери мне будет вполне достаточно, чтобы подготовиться. Если Моррисон думал, что в заключении я буду бездельничать и предаваться мечтаниям, либо составлением никчемных планов побега, то он ошибался. Я писал сообщение всем, кто пожелает его прочесть. Шифровал его, встраивал в безобидную программу, которую используют каждодневно. Уходя, Моррисон забыл выключить информаторий, и за это я был ему благодарен.
Возможно, я сумею повернуть разговор в свою пользу. Если же нет - у меня будет последнее средство.
Легкий удар в дверь уверенного в себе человека, сообщающего, что он пришел. Лязг отпираемого запора, и ко мне вошел тот, кого я ожидал. Вблизи он выглядел так же непримечательно, как и издали. Лишь чуть больше красок добавилось к его портрету. На черных грубоватых ботинках шла синяя полоса по канту. Немнущийся мягкий полукомбинезон отсвечивал синими блестками. На рукаве темно-синей рубашки сияло четыре золотых полоски и одна серебряная. В руке - непременный рабочий портфель с электронной начинкой, позволяющей не только получать нужную информацию, но и мгновенно связываться с необходимыми лицами.
Очень представительный человек, уверенный в себе и своих силах. Неоднократно доказывающий делом свое превосходство над оппонентами, о чем и говорили нашивки.
Он сел на то место, которое вчера занимал Моррисон, и представился:
- Мое имя - Хейнс. А ваше?
Я промолчал.
- Добровольно предоставляя информацию о себе, подозреваемый облегчает работу дознавательных органов, что может уменьшить меру наказания. В случае же упорного отказа могут применяться крайние меры, вплоть до ментосканирования. Мне пригласить специалиста? - вкрадчиво поинтересовался он.
- Не обязательно, - ответил я. - Манжос. Илья Манжос.
Хейнс остолбенел, а потом расплылся в самой любезной улыбке, которая, должно быть, означала: "как вы меня безмерно осчастливили!" Он приподнялся, положил портфель, зачем-то потрогал меня за руку, а потом разразился восторженным фонтаном красноречия:
- В кои веки мне повезло! - Хейнс прямо лучился удовольствием. - Думал - рутинное дело: привлечь пару-тройку колонистов, изолировать их, устроить промывку мозгов, оставить миротворцев на контроле, назначить штрафные санкции, ведущие к запрещению отделения, а тут! Сам Илья Манжос, которого ищут по всей Галактике и не могут найти и задержать! Глазам не верю! Может, я сплю?! Признавайтесь!
- Не спите… - буркнул я. - Но при чем здесь задержание?
- Подумайте! Вы сидите в этой лаборатории, под замком. С той стороны дверей - три крепких человека, специально натренированных, чтобы предупреждать агрессивные выпады против представителей власти. И пикнуть не успеете, как они будут здесь, а вы будете лежать сонный и спеленатый.
- Сомневаюсь, - вежливо возразил я. - Если вы в курсе, я всегда сомневаюсь в поступках других людей. Но, например, я почти уверен, что как только дверь откроется, вы очень пожалеете, что прилетели сюда.
- Вот как? - деланно изумился он. - С чего вы так решили?
- У меня есть текст. А также некая программа по его распространению, причем массовому. Возможно, общественные организации сейчас не так сильны, но и в колониях нет такого количества миротворцев, чтобы подавить мятежи. Так что, либо правительство уйдет в отставку, либо начнется гражданская война. Вот вы лично что предпочитаете? - я взял тон Хейнса и с удовольствием смотрел, как испаряется его апломб.
- Я предпочитаю сначала ознакомиться с текстом.
Тут он был прав. Кто же покупает кота в мешке? Только не государственный служащий.
- Пожалуйста.
Я развернул вирт-экран к нему, чтобы он смог прочитать. Хейнс читал долго. Дольше, чем требовалось. Наверно, запоминал текст. Или перечитывал, чтобы лучше понять. Шевелил губами. Доставал аккуратно сложенный платок и промокал пот на лбу. После третьего раза он не стал сворачивать платок, как он был до этого, а скомкал и с усилием запихнул в карман брюк. Наконец, взглянул на меня, морщась и делая движения пальцами, будто теребил несколько бумажек.
Потом грубо выругался вполголоса. Я проигнорировал это.
- Всё ясно? Вы же понимаете - лишнее движение и текст отправится по адресатам.
- Вы не посмеете, - сказал он резко. - Это слишком большая ответственность перед всеми людьми.
- Я отвечаю за свои слова. И всегда делаю то, что говорю. Вам не кажется, что такое предпочтительнее, чем отказываться от своих слов, обманывать и вступать в сделку с совестью?
Держать палец на пуске, не нажимая, становилось всё труднее. Хейнс раздражал меня самоуверенностью и тем, что он считал знанием о людях, и чем руководствовался в своих поступках.
- Милый Илья! У вас не хватит духу, чтобы разрушить земную цивилизацию, как бы ни пафосно это звучало. Есть такой принцип: никогда не совершай необратимых поступков. Вы же не хотите взорвать атомную бомбу в столице? А эффект обещает быть примерно таким же. Сначала вы мне казались грамотным адекватным специалистом. Я тут не для того, чтобы выслушивать бред, который вы теперь несете. Сейчас я вызову миротворцев и уже они будут с вами разговаривать.
Я сделал вид, что не понял его слов.
- А для чего же вы тогда здесь? Кстати, даже удачно, что вы прилетели. Я всё искал - с кем бы поговорить о моей проблеме. Вижу - вы человек знающий и далеко не последний в своей структуре. Способны принимать решения и отвечать за них. Может, пойдете мне навстречу? Ответите на пару вопросов. Потом улетите, как ни в чем не бывало, и забудете, кого вы видели на Гессоните. Тут и своих проблем хватает, без вас.
- Никогда. Ни один. Чиновник. Не допустит. Чтобы. Его. Шантажировали, - отчеканил Хейнс.
Я даже зааплодировал в душе его принципам. Но сейчас они шли вразрез с моими устремлениями.
- Мне нужна информация. Ничего больше. Скажите - где мои родители, и я отдам вам все материалы.
Собеседник равнодушно посмотрел на меня и пустым голосом ответил:
- Мы не владеем такой информацией.
Я нажал на запуск программы.
Хейнс уставился на мой палец, потом на вирт-экран и побледнел. Я даже представить не мог, что чиновник может так бледнеть.
- Вы весьма значительно ошиблись, - с нажимом сказал он. - Не стоило вам этого делать. Последствия могут быть непредсказуемы. И для вас в том числе.
- Я знаю, - усмехнулся я и показал жестом на выход, будто был здесь хозяином.
Чиновник тяжело поднялся, повернулся и пошагал, подволакивая ноги. Куда только девалась его живость, с которой он начал разговор? Со спины он вдруг показался мне полураздавленным тараканом, спешащим покинуть открытое пространство. Вошедшие миротворцы, в отличие от него, напомнили мне крепких блестящих майских жуков.
Я не стал с ними драться. Почему-то показалось это ненужным. Встал из-за стола и протянул к ним руки: вяжите. Они профессионально скрутили меня и повели прочь из лаборатории. Вирт-экран так и остался включенным, как оконце, которое еще долго светится в ночи, провожая желанного гостя.
Как последняя надежда.
Никто не провожал меня к десантному катеру. Я уже не интересовал колонистов. Тем лучше. Но вспомнят ли они о моем предупреждении, когда гессы пойдут на них, желая изменить в них человеческое? Будем надеяться, что нет. Я не хотел такой славы.
В шлюзе катера, после того, как закрылись наружные створки, с меня сняли путы и, под мрачным надзором четверых вооруженных миротворцев, попросили вынуть всё из карманов. Я повиновался. На блестящий стальной поднос выложил недовольно жужжащую тирби-тиль, разную мелочевку, которая скапливается в карманах, и которую выбрасываешь только, если она начинает мешать, несколько обломков засохших листов и травинок. Всё это, кроме взлетевшей тирби-тиль, сложили в мешочек, завязали и приварили голографическую печать, чтобы не потерялось. На специальном бланке я оставил отпечаток пальца, подтверждающий, что у меня приняты вещи на хранение, и начал раздеваться - одежду тоже предстояло снять.
Ее сложили в другой пакет и повторили процедуру с запечатыванием и подтверждением. Затем мне выдали темно-зеленые свободные штаны на резинке и рубашку с широким отверстием для головы, без воротника и с короткими рукавами. Подождали, пока я облачусь в униформу заключенного, и повели на рабочее место. То есть, в изолированное помещение с единственным противоперегрузочным креслом в нем.
Тут мне и предстояло провести всё время до достижения точки назначения.
Государственная переписка. Служебный файл:
Тема: О распространении секретных сведений 09 011.52 л.л.
В связи с тем, что в общедоступную сеть выложены сведения, представляющие собой конфиденциальную информацию, а именно: использование хлана вне лицензионного договора, генетические эксперименты с шандар, повлекшие человеческие жертвы, перестройка человеческих организмов, прошу дать указания об изменении нашей политики в этом вопросе.
Ответ: Объект обнаружен и задержан. Незамедлительно препроводите его в лабораторию на Земле, занимающуюся вопросами корректировки временных параметров. Официального опровержения давать не следует. Выставите разоблачение, как некую неумную шутку человека с шизофреническими наклонностями.
RE: Ответ: Все материалы, касающиеся объекта, переданы на Землю.
6. Земля
Камера на Земле оказалась комфортабельной. Все удобства, привычные современному человеку, в ней имелись: душ, видеофон с заблокированной клавиатурой и выставленными номерами, вирт-экран с набором записей и без доступа к ленте новостей, элементарные тренажеры. Стояла застеленная кровать, которая поднималась к стене, когда я с нее вставал. Простой стол, табурет, приделанный к полу, полка на стене с бумажными книгами. В общем, можно было отдохнуть от забот.
Сосед мне не полагался. К чему он государственному преступнику, хранящему в себе кучу тайн и всегда готовому поделиться ими с ближним своим? Так что общаться я смогу лишь с дознавателем, если, конечно, ему от меня будет что-то нужно. Не будет откровением, если меня уже осудили и поместили сюда на веки вечные.
Или им что-то еще нужно от меня? Какие-то сведения, например, о сообщниках? Тайные знания, мои планы, или они хотят попросить меня о сотрудничестве? Я усмехнулся: приходят же в голову бредовые идеи. Рано или поздно я всё узнаю. Лишь бы это знание не стало последним в жизни.
По ощущениям и количеству приемов пищи, которую мне регулярно приносили, я провел в камере три дня, прежде чем меня вызвали на допрос.
Моложавый дознаватель сидел за столом, соединив пальцы и оперевшись локтями, и внимательно смотрел, как я вхожу, сажусь на стул перед ним и закидываю ногу на ногу. Видимо, в этом был какой-то особый смысл, но не для меня. Мне хотелось, наконец, узнать свое будущее. Ну, то есть, как его видят государственные органы.
- Меня зовут Виктор. Я буду вести ваше дело.
Какие у них все вежливые, в госструктурах. Противно. С вежливой улыбкой тебе скажут гадость. Вежливо нахамят. Вежливо зачитают твои права и обязанности. Вежливо отправят в тюрьму или на казнь разного рода. Всё для того, чтобы не задеть тонкой души подследственного, а то еще в обморок упадет или будет жаловаться надзирающим органам на грубое обращение.
- Мое имя вы знаете, - нехотя бросил я в ответ.
Дознаватель не смутился. Наверняка, я не первый у него, и грубиянов среди них хватало.
- Это не допрос, - предупредил он, - просто беседа. Я вас спрошу кое-что. Вы мне ответите. Спросите вы - отвечу я вам.
- Спрошу. Обязательно, - пообещал я.
Виктор снисходительно улыбнулся и сделал широкий жест в сторону левого края стола, на котором я заметил какие-то предметы, но внимательно их не рассматривал. Видимо, теперь настало время сделать это.
- Посмотрите на эти предметы. Что вы о них можете сказать? Знакомы ли они вам?
Доска для игры в нарды, очень красивая и приглашающая бросить на нее зары. Тирби-тиль в клетке, потускневшим огоньком еле ползающая по ее днищу. Вспоминательная штуковина, оставленная мной на Бриссе. Серебряный кинжал, подаренный Шандар. Обломок приборной панели, скорей всего от скутера. Еще какие-то вещи, предназначение которых мне не ясно с первого взгляда, а форма ни о чем не говорит.
- Кое-что знакомо, - осторожно сказал я.
- Что? - дознаватель вежлив и упорен.
- Часть вещей принадлежит мне. Часть - я держал в руках. Другие же - неизвестны мне, - я старался быть предельно точным, но при этом ничего конкретного не сообщать.
- Начнем с доски. Где и при каких обстоятельствах вы ее использовали?
Он заставил меня удивиться.
- Использовал?! Я вообще в первый раз ее вижу!
- И, тем не менее, - узнали…
- Я что, в нарды не играл? Ну, богатая доска. Дорогая, наверно. Но играть на ней можно точно так же, как и на простой деревянной!
- У нас есть сведения, что ваша знакомая, Шандар, некоторое время владела этой доской.
Вот как. А я всё никак не мог понять, откуда это чувство узнавания и близости, словно теплый ветерок дует, когда я смотрю на вещи, разложенные дознавателем.
- Зачем вы мне это показываете? Что хотите узнать? - желчно спросил я.