- Все эти предметы связывает одно свойство, которое вы, видимо, испытали на себе. Путешествие во времени. В том или ином виде. А где путешествия, там и возможность изменения. Вы понимаете?
- Хотите, чтоб я научил вас управлять этим? - зло усмехнулся я. Дознаватель раздражал меня своими никчемными вопросами, своей настырностью и ненужностью. А главное тем, что являлся зримым препятствием моей встречи с теми, кого я покинул так давно…
Я совсем забыл про Лену. Забыл про Шандар. Про Рустама. Про всех, кто мне близок. Про то, что никаких сведений о родителях я так и не добыл.
Мне уже было плевать, что там говорил дознаватель угрожающим тоном, всё повышая и повышая голос. Какая разница, что будет со мной, если я не могу быть рядом с ними. На самом деле, я предал их. Как бы хотелось увидеть хоть кого-то.
Вот Шандар. Она же носила этот кинжал, пользовалась им. Стоит прикоснуться к нему, и можно почувствовать частицу силы, которую она ему отдала. Часть себя. Она теперь есть там. Дотронуться и ощутить ее. Живую, быструю, невозможно красивую, чуть-чуть отстраненную, всегда приходящую на выручку и спасающую этого болвана, который позорно сбежал, спасая свою бессмысленную жизнь…
Тусклый огонек тирби-тиль вдруг замерцал, грозя погаснуть совсем. Ну, вот - еще одно существо, которое сейчас погибнет из-за меня. Нельзя дать ему умереть… Я протянул руку к клетке и с совершенно ненужным возгласом: "Да хоть ее-то отпустите!!", заставившим дознавателя запнуться, открыл дверцу.
Тирби-тиль цепко ухватила меня за палец и неудержимо засияла, разбрасывая по сторонам оранжевые искры…
7. Сиба
"Разумный с заданными параметрами поиска не существует…"
Эту фразу Шандар повторяла про себя каждодневно, едва дела отпускали ее. Придраться было не к чему - Илья еще не родился. Это случится только в двадцать седьмом. Но как же она так опростоволосилась! Почему не поняла раньше, в каком времени очутилась? Ведь кроме календаря, на который она не удосужилась посмотреть, еще куча фактов кричала о времени и бросалась в глаза, надо было только открыть их.
А сейчас перед глазами туман, который всё сгущается и сгущается. И в этом белесом сумраке не видно ничего: ни смысла существования самой Шандар, ни возможности изменить ситуацию, ни проблеска надежды. Только взятые на себя обязательства удерживали зель. Но равнодушие и апатия скоро полностью завладеют ею, и она станет совершенно ненужной колонии.
Что-то с силой ударило по столешнице, а потом мелко загрохотало. Шандар нехотя подняла глаза, почти уверенная, что, в довершение личных проблем, настала пора общих, и на нее сейчас рухнет потолок.
Она ошиблась.
На директорском столе сидел Илья, в окружении кучи предметов, и ошалело бормотал:
- А?.. Это ты?.. Ты тут как?
- Я здесь нормально, - протянула зель, совершенно ничего не понимая и не пытаясь анализировать. Она смотрела на Илью, замечая мельчайшие морщины на его лице, которые она не видела раньше. Темные круги под глазами. И безумную радость, которую он испытывал. - Ты вернулся…
- Прости меня, Шандар. Я слишком долго шел к тебе.
- Нет-нет. Всё правильно, всё хорошо. Я сама виновата…
Илья сполз со стола, взял Шандар за руки и уткнулся головой в ее колени.
Они вспоминали.
И никто не беспокоил их.
7.1. Сиба. Илья
Наконец я смог сказать то, что собирался. Справился с непослушными губами, с подступающим к горлу комом, со всей той ерундой, которую вытворяет непослушное тело, когда эмоции берут верх над ним.
- Ты полетишь со мной?
- Да.
Шандар была уверена, что договорится с колонистами, назначит Управляющий Совет и будет вольна делать то, что желает ее душа. Я сомневался. Уж слишком она вросла в дела колонии.
- Теперь это не колония, - сказала Шандар. - Сибу объявили заповедником. Мы - не колонисты. Мы - служащие. Так что любое действие надо согласовывать с Землей.
- Почему не с Петерситом?
Шандар недоуменно приподняла брови.
- Ты о чем?.. Ах, да. Ты же не спрашивал. Вряд ли мы сможем куда-нибудь отправиться. Некуда лететь. Сейчас - шестнадцатый год, Илья. Мы - в прошлом.
Да, такого я не ожидал. Все мои планы неожиданно стали хрупкими и ломкими. Дотронься неосторожно, и все надежды, все стремления обрушатся, звеня и превращаясь в невесомую стеклянную пыль. Надо подумать. Очень хорошо подумать. Головой. Наверняка туда придут мысли, они всегда приходят, нужно только подождать. Дать им волю. Пусть ходят, где хотят, занимаются своими делами, но потом возвращаются, собираются вместе и сообщат мне решение. Мысли - они такие.
Первыми всегда приходят банальные, которые обязательно надо озвучить, чтобы мнение о тебе упало:
- Надо вернуться в пятьдесят второй.
- Ты прав. Знаешь способ? - неопределенным тоном спросила зель.
- Перестань. Наверняка что-то можно сделать. Ведь как-то мы попали сюда.
- Вот именно: "как-то".
На столе по-прежнему лежали предметы, невзначай выдернутые мной из будущего. Что там говорил дознаватель? Что все они связаны с путешествиями во времени, в том или ином виде. Наверняка один из них и отправил нас сюда. Вот только какой? И каким образом?
- Не будем ругаться, - примирительно сказал я.
- Не будем…
- Ты недовольна, я вижу.
- Много он видит, как же… - еле слышно выговорила Шандар. И добавила громче: - Со мной всё в порядке.
- Не в порядке, - я решил не отступать. - Ты сердишься на меня.
- Да не сержусь вовсе, - устало выговорила зель и отмахнулась, как от назойливой мошки. - Сам подумай, какие глупости говоришь.
- Говорю.
- Так достало всё это - тупость, непонимание, а тут еще и ты…
- Ну, да. На меня, конечно, проще всех собак повесить, - сказал я с апломбом.
- Отстань, - Шандар вдруг развеселилась и толкнула меня в бок. - Предложи конкретное. Всяких теорий я и от своих колонистов наслушалась: где же я была, да пропадала. В прошлом была. В прошлом, относительно этого времени. Потом спокойно вернулась обратно. Так вот возвращение оказалось простым. Надо только знать - что именно отправило тебя в прошлое.
- Определим опытным путем.
- Это как? Будем брать каждый предмет и придирчиво его разглядывать? Или упрашивать вернуть обратно? И куда он тебя вернет? В камеру? А меня - туда же? Вместе с тобой? Будем прорываться?
Шандар права. Возвращаться в пятьдесят второй на Землю не хотелось. Хотелось сразу оказаться там, где легче найти родителей или Лену с Рустамом.
- Но ведь кто-то создал эти предметы. Явно не мы, не люди. Кто?
- Предлагаешь найти их? - Шандар заинтересовалась. - Это вариант. Есть идеи - где их искать?
- Идей нет. Я даже не уверен, что это сделали именно те, на кого я думаю. И кстати, совсем не обязательно знать кто они. Может, достаточно пожелать оказаться рядом с хозяином этих предметов?
- Со всеми сразу? - скептически спросила Шандар.
- Выберем один предмет. Я же и к тебе попал, потому что сильно захотел найти именно тебя.
Ладно, попробуем, - подвела итог зель. - Только с делами разгребусь, и сразу начнем.
Разобраться с делами оказалось не так быстро, как предполагала Шандар.
Начала она с малого - с обустройства личного пространства. Как ни странно, я в него входил. Даже сейчас зель не отказалась от опеки надо мной.
Шандар решила переселиться в отдельный домик на двоих - она рассудила, что мне тоже где-то надо будет жить. Я бы предпочел подселиться к кому-нибудь неженатому, но Шандар в два счета доказала, что мне там не дадут спокойно существовать - вопросами замучают: да откуда я, да как сюда попал, если сообщения с Землей нет, да где я буду работать… А если я буду вместе с ней - совсем другое дело: начальник колонии - не обсуждаемая персона и вправе поступать по своему усмотрению. Мой статус она оговаривать не будет. В отдельном домике ко мне никто не полезет, да и ей спокойнее будет, когда я на виду.
- Статус ты мне всё же дай. Не хочу нахлебником быть, - сказал я ей.
- Секретарем хочешь?
Я скривился.
- Ну, тогда советником по межпланетным делам.
Это звучало лучше.
- И что я буду делать?
- Что-что? Сидеть на совещаниях, слушать, а потом рассказывать мне о своих ощущениях.
- Я тебе наговорю… - с притворной угрозой пообещал я.
Шандар засмеялась звонким колокольчиком.
Догадки о моем появлении и домыслы о личной жизни начальника Шандар пресекла сразу: созвала совещание, поставила в известность всех руководителей, что будет так, как она сказала, и что говорить об этом она не рекомендует. Напоследок зель высказалась, что в скором времени оставит пост начальника и вообще покинет Сибу.
Я скромно сидел в кресле чуть позади Шандар и прекрасно видел реакцию сильных представительных мужчин. Они стали несчастными, обиженными мальчиками, от которых уходит любимая мама.
В один голос они начали доказывать, что без ее руководства колония не сможет существовать, увещевать ее, умолять остаться. Демонстрируя, на мой взгляд, что как руководители они никуда не годятся.
Шандар сделала непроницаемое лицо, подождала, пока скорбные речи и возгласы не затихнут, и спросила:
- Я вам наседка, да? Всю жизнь за вами приглядывать? А вы уверены, что завтра я не провалюсь в трясину и не утону? Что тогда делать будете?
Они угрюмо молчали.
Я поманил Шандар, и она отвернулась от начальников.
- Пусть напишут схему работы в случае возможного твоего отсутствия. Ты посмотришь, подкорректируешь, они увидят, что ты одобряешь их самостоятельные действия и перестанут бояться.
- Ты прав. Самостоятельности тоже надо учить. Разбаловались.
И, обращаясь к совещанию, добавила:
- Всем понятно? Писанину свою сдайте Илье.
Один из начальников привстал и задал самый главный вопрос, который его волновал с начала совещания:
- На ваше место вы прочите Илью?
- Нет, - ответила зель, поднимаясь и показывая, что пора расходиться. - Мы улетим вместе.
И всё равно я чувствовал себя каким-то ненужным. Брошенным. Или это бесконечные болота навевали на меня тоску? Как здесь люди-то живут? Неужели им хватает нагрузки на зрительные рецепторы и не они не чувствуют дискомфорт от недостатка впечатлений? Можно подумать, что за тридцать пять лет человек сильно изменился.
- Не могу сидеть, - сказал я Шандар. - Вот что хочешь делай, а мне надо куда-нибудь съездить, поменять обстановку.
Шандар задумчиво посмотрела на объемную карту, висящую на стене кабинета и, как-то даже не веря себе самой, сказала:
- Тут не только болота. Тут еще горы есть.
Гор на карте видно не было.
- Фиолетовые?!
- У тебя идиосинкразия на этот цвет?
- Да ничего у меня нет. Бездельем маюсь, - недовольно ответил я.
- Тогда съезди. Наберись новых впечатлений. Не забудь отметиться у дежурного и получить датчик местонахождения.
- Да помню я! Бюрократия сплошная…
- Живым хочешь вернуться? - улыбнулась зель. - Значит, выполняй общие указания.
- Выполню…
- Ну, чего дуешься? Смешной ты, Илья. Я же понимаю, чего ты хочешь. Того же хочу. Но пока никак.
- А говорила - быстро, быстро…
- Всё. Иди. Не отвлекай. Тогда будет быстрее.
В этом Шандар была права.
Скутер мне предоставили без разговоров. Заставили указать маршрут, выдали маячок, но, пока не прицепил его к внутренней поверхности куртки, ключ от машины не давали. Они даже не удивились тому, куда я решил направиться: кто бы в колонии решился самовольничать? Не то, что бы его наказали. Или кого-то пугал выговор от Шандар. На Сибе было не принято поступать импульсивно и неразумно. А если уж очень хотелось, всегда можно было с кем-нибудь обсудить проблему или возникшие неприятности.
Я вел машину на небольшой высоте - рельеф позволял, - иногда чуть ли не чиркая по какой-нибудь особо высокой кочке, распугивая свиссов и птериксов, жутко верещавших и бросающихся прочь от налетающего на них скутера. Скорость бодрила, а неизменный коричнево-сиреневый пейзаж усыплял. Всё ж это было лучше, чем сидеть в четырех стенах и глубокомысленно изучать доклады начальников лабораторий.
Вскоре кочек стало больше, и скутер стал плюхаться брюхом между ними, каждый раз взметая фонтаны темной воды и с заунывным воем вновь набирая высоту. Пора было заканчивать с лихачеством - обидно гробить машину до того, как добрался до цели. Да и скутеров у колонистов совсем мало, незачем их подводить.
Я не следил ни за скоростью, ни за временем, ни за расстоянием, которое преодолел. Пологие холмы, вдруг выросшие почти перед самым носом, вернули меня к реальности. Они тянулись дальше к северу, постепенно поднимаясь и превращаясь в настоящие горы. Добрался.
Горы впечатляли. Не высотой, крутизной и заснеженными пиками. Не своей протяженностью. И даже не цветом. Хотя цвет скальных обнажений был потрясающим - на фиолетовом фоне коричневые, белые, сиреневые прожилки создавали какие-то непонятные волшебные рисунки. Но точно такой же цвет растительности вокруг сводил на нет каменную красоту.
Незыблемость - вот то, что внушал вид этих древних останцев. Их возраст не оставлял сомнений для меня.
Я неторопливо полетел вдоль постепенно поднимающегося хребта. Ничего конкретно не искал, просто смотрел, набирался впечатлений. Надо было вылезти где-нибудь и размять ноги, позабираться на скалы, потрогать их руками. Может быть, отколоть кусочек породы, чтобы потом определить ее состав. Кое-какие предположения у меня были, но преждевременно озвучивать их для Шандар я не собирался.
Между шаро-деревьев я заметил ровную каменную площадку и опустил скутер там. Несколькими нажатиями на настроечной панели синхронизировал маяки на скутере и одежде, чтобы в случае чего выбраться к машине, и пошел в горы.
Ровный склон, равномерный подъем - другого и ждать нельзя было. Я упорно и быстро шел вверх, чтобы достичь, наконец, голой скалы, которая торчала из склона совсем недалеко. Тирби-тиль, которую я уже почти и не замечал, настолько привычной она стала, слетела с плеча и, требовательно жужжа, устремилась вперед, словно приглашая за собой.
Что ж, веди.
Она привела. К той самой скале, куда я и шел. Значит, правильно выбрал. И чего теперь с этим выбором делать будем?
Тирби-тиль сделала круг возле самой скалы, а потом будто провалилась внутрь ее. Я чуть не ткнулся носом в камень, чтобы понять - куда делось летающее создание. Скалу разрезала вертикальная трещина, скрывающаяся за уступом. Судя по всему, тирби-тиль залетела туда. Но стоит ли за ней лезть? Мало ли куда может проникнуть насекомое! Если там края сходятся, тирби-тиль вернется обратно, а мне будет не вылезти - застряну.
С другой стороны, в случае чего можно будет подать тревожный сигнал - прилетит команда спасателей и вытащит. Стоило хотя бы попробовать: не за тем же летел, чтобы глазеть, а потом рассказывать, что не очень-то и хотелось лезть в таинственную пещеру.
Выдохнув, я запустил руку подальше, уцепился за камень внутри трещины и потянул себя. Пошло неплохо. Три-четыре рывка, и трещина расширилась. И всё же я еле продрался туда, куда тирби-тиль пролетела с легкостью, и крылышком не задев краев узкой щели.
Полость освещалась слабо. Сверху пробивался луч солнца, в котором тирби-тиль порхала, бросая блики на стены. В этом мерцающем свете можно было рассмотреть только самое основное: размеры и заполнение пещеры.
Пещера была необитаема. Никаких животных. Даже вездесущие летающие ящерицы не оставили здесь своих следов. Пыль на полу, разноцветные лишайники на стенах, неприятный запах прелых растений. И ради этого стоило лезть сюда? А ведь стоило. Когда пытаешься достичь чего-то неизвестного, пока не достигнешь, у тебя есть цель. Она и есть сама жизнь. Бесцельность убивает быстрее всего.
И вообще, раз плохо видно, надо сделать светлее, а не переживать. Фонарь я с собой не захватил, но аварийный файер наверняка в кармане завалялся - без него меня бы не выпустили. Точно. Причем, три штуки. Я вытащил один, чиркнул по камню и зажмурился: сжечь сетчатку в момент воспламенения мне совсем не улыбалось. Дальше файер горит ровно и переносимо для зрения, так что глаза я открыл.
Тирби-тиль забилась куда-то в угол - подальше от резкого белого света, зато я как следует разглядел стену с лишайниками. Они складывались в разноцветную картинку, хотя довольно смутную. Вроде бы кто-то стоял и что-то держал в руках. Другие фигуры лежали. Через всю картину шли диагональные расходящиеся линии от верхних углов, прерываясь только в центре.
Я подошел вплотную и отколупнул немного лишайника от стены. Под ним изображение было еще красочнее. Растения лишь повторяли рисунок, делая его размытым и нечетким. Я пригляделся к очищенному мной участку.
Нет, это был не рисунок. Сам камень имел разный цвет. Только кристаллам с Кальцита под силу создать такое. Или, вернее, художнику, который их применит.
Я принялся увлеченно сдирать лишайник по всей площади - повредить картине это не могло. Содрал. Файер, словно ожидая этого момента, зашипел и погас. Ничего, у меня есть еще две штуки. Передохну и опять зажгу.
Переход от света к тьме заставил меня протирать заслезившиеся глаза, а тирби-тиль выбрала этот момент, чтобы вновь появиться. Она кружилась возле стены в том месте, куда падал солнечный луч. Внимание привлекала, не иначе.
Я вгляделся. Луч перемещался, и световое пятно - вслед за ним, оживляя картину, показывая одну сценку за другой. Наверно, за этим был какой-то смысл, но я не мог его уловить. Словно прокручивали документальное кино из жизни муравьев, задом наперед и кусками. Невозможность найти исходную точку, какую-то зацепку, чтобы расшифровать увиденное, жутко меня раздражало.
Ни одно изображения не напоминало хоть что-то знакомое. От безуспешных усилий что-нибудь расшифровать заболела голова, и меня затошнило. Я закрыл глаза, попятился, нащупал щель, через которую попал в пещеру, и судорожными рывками вытащил себя наружу.
Здесь уже можно было отдышаться и прийти в себя. И проанализировать: с чем же таким я столкнулся? Зачем тирби-тиль завлекла меня туда? Что я видел? Будет ли автоматическая запись совпадать с личным впечатлением?
Надо было возвращаться в поселок. Вот только немного посидеть, привалившись спиной к теплому фиолетовому камню, и дождаться тирби-тиль. Мне полегчает - она непременно вернется.