- Ну, Джон и его жена, их гости… - Я ожесточенно курил. - Ты ведьма. Ты разбираешься в этом. Мне известно лишь то, что инкубус - эротический демон. Объясни, почему он никогда не тревожил Фернандесов?
Джинни снова начала всхлипывать, задыхаясь от горя. Я подумал, что ее отчаяние вызвано еще и тем, что прежние колдовские умения оставили ее. Но я продолжил, пожалуй, слишком безжалостно:
- Поскольку демон, как я полагаю, говорил правду насчет святых символов, защищающих тех людей, которые действительно желают защиты… можно предположить, что он не способен дотянуться до Джона и его жены. Они добрые католики. Когда они приезжают сюда, то вешают распятие в каждой из комнат. И ни один из них не испытывает желание быть неверным другому.
Джинни вскинула голову и бешено уставилась на меня.
- Неужели ты подумал, что я…
- Ох, нет, не сознательно. Если бы мы додумались повесить в доме кресты, когда приехали, или заказали бы мессу, мы тоже были бы в безопасности. И могли никогда не узнать, что поблизости обитает инкубус. Но нам было о чем подумать кроме этого, а теперь уже слишком поздно. Наверное, ты подсознательно развлекалась идеей, что маленькие каникулы от строгой моногамии никому не принесут вреда…
- Стив!.. - Она встала, ноги явно плохо повиновались ей. - В наш медовый месяц! Как ты мог сказать такое!..
- Мог и сказал. - Я затушил сигарету, желая, чтобы вместо пепельницы передо мной очутилась физиономия Маледикто. - А как иначе он мог наложить на тебя чары?
- Но ты… Стив… Стив, я люблю тебя! Только тебя!
- Ладно, лучше разверни ковер, - вздохнул я. - Лети в… ну, по-моему, из крупных городов ближе всего Гуаямас; там должна быть полицейская часть по уничтожению дьяволов. Сообщи им обо всем и попроси помощи. Насколько я помню курс демонологии, он теперь будет преследовать тебя всюду, раз уж ты попала под его влияние.
- Но ничего же не случилось! - Она закричала так, словно я ее ударил… но ведь по сути именно это я и сделал.
- На этот раз - да. А потом? Конечно, если бы ты не потеряла свои магические силы, ты легко отшвырнула бы любого демона простым очистительным заклятием - но твои силы исчезли. И пока ты их не восстановишь, ты нуждаешься в защите специалистов - постоянно, кроме тех часов, что ты будешь находиться в церкви. В противном случае… - Я встал.
- Стив!
Она вцепилась в меня холодными пальцами. Я стряхнул их - я просто одурел от бешенства, от того, что Маледикто ранил мое мужское достоинство и чуть не соблазнил мою жену.
- Стив, что ты задумал?
- Пожалуй, я и сам смогу от него отделаться.
- Ты не можешь! Ты не чернокнижник, а он - демон!
- Я вервольф. Это будет недурная схватка.
Я отправился в ванную, чтобы зализать раны. Они были ерундовыми, если не считать распухших суставов пальцев. Джинни пыталась мне помочь, но я резким жестом отослал ее.
Я знаю, что вел себя безрассудно. Меня просто переполняли боль и ярость. Я весьма смутно представлял себе, что же я намерен делать в Форталесе, куда, очевидно, должен вернуться Маледикто. В облике волка я буду таким же стремительным и сильным, как он. Конечно, я не осмелюсь пустить в ход зубы… но если я сумею обернуться человеком в нужный момент и воспользоваться техникой рукопашного боя, которой обучился в армии… План был самым нелепым из всех вообразимых, но мой собственный демон гнал меня вперед.
Джинни почувствовала все; уж настолько-то она оставалась ведьмой, если, конечно, это не было чисто врожденной способностью. В безжалостно ярком свете огней святого Эльма она выглядела невероятно бледной; она дрожала и задыхалась, но немного спустя кивнула:
- Если ты считаешь, что должен… Но мы отправимся вместе.
- Нет! - Рев вырвался из моей глотки совершенно непроизвольно. - Отправляйся за помощью, тебе говорят! Что, мало нам неприятностей? Оставь меня в покое, пока я не разберусь, хочу ли я вообще возвращаться!
На мгновение ее взгляд остановился на мне. Надеюсь, я никогда больше не увижу таких глаз… Потом она вышла из комнаты.
Я выскочил в патио и стал волком. Зловоние демона висело в воздухе. И я понесся к замку.
Глава 17
Земля ослепительно сияла в лунном свете. Я чуял запахи пыли, шалфея, кактусов, издали доносился острый аромат водорослей и соли; я слышал писк летучих мышей, топот удирающих перепуганных кроликов; мою кожу покалывало от ощущений, которые не опишешь человеческими словами. И я не испытывал той муки, которая терзала меня во втором обличье. В зверином мозгу осталось лишь острое, непреодолимое желание убийства. Это было похоже на новое рождение. Насколько мне известно, многие психиатры добивались неплохих результатов, временно обращая своих пациентов в животных.
Вскоре передо мной выросла старая полуразрушенная башня; ее силуэт четко обрисовался в лунном свете. Каждый мой нерв натянулся до предела перед атакой. Я вошел в развалившиеся ворота. Двор замка был пуст. Веками здесь никто не проходил; ветер нес сюда песок, сорняки пробились сквозь плиты, обломки камней стен валялись там и тут. В центре возвышалась гора кирпича, бывшая когда-то зданием. Под ним располагались подвалы. Я осмотрел все вокруг в поисках логова инкубуса.
Я зарычал, вызывая его на дуэль.
В проеме двери, ведущей в башню, послышался шорох и показалась белая фигура. Мое сердце подпрыгнуло, я прижался к земле. Если я сумею с первого броска перервать ему яремную вену, то неважно будет, что я наглотаюсь ядовитой крови, все равно он погибнет…
Раздался нежный мягкий смех. Девушка сделала еще шаг, и лунный свет облил ее.
- Добрый вечер, прекрасный гость, - сказала она. - Я и не надеялась на такую удачу.
Ее аромат наполнил мои вены и легкие. Я зарычал, но мой рык тут же обернулся жалобным повизгиванием. Я завилял обрубком хвоста. Она подошла ко мне и почесала за ухом. Я лизнул ее руку; вкус ее кожи ошеломил меня. В глубинах сознания мелькнула мысль, что оставаться волком - ни к чему… меня охватила дрожь превращения. Я стал человеком.
Девушка была так же высока и потрясающе хороша, как Амарис, и у нее было такое же немного странное, с острыми чертами лицо и светящиеся в лунных лучах глаза. Ее светлые волосы, похожие на облако, падали до самой талии, а платье явно ткал слишком скупой паук, и сквозь него просвечивала фигура… о, я даже и пытаться не стану описывать ее. Но, наверное, большая часть очарования таилась в движениях…
- Сибелита… полагаю? - прохрипел я.
- А ты - Стивен. - Нежная рука коснулась моих пальцев. - Ах, добро пожаловать!
Я облизнул губы:
- Э-э… ваш брат дома?
Она прижалась ко мне.
- Разве это важно?
- Я… ух… - Я с ужасом подумал, что мне придется объяснять леди, зачем я явился сюда - убить ее брата… Ну, в конце концов, как-нибудь… - Послушайте, - брякнул я. - Вы, он… вы должны оставить нас в покое!
Сибелита согласно улыбнулась:
- Ах, Стивен, твое горе - мое горе. Но неужели нет в твоем сердце ни капли жалости к нам? Знаешь, в чем главная суть нашей беды? В нас каждый элемент существует сам по себе - огонь желания, ветер порыва… вода капризов и тьма, рожденная глубинами Земли, - и, будучи такими, мы обречены таиться в этих руинах, как крысы, и выть в пустые небеса, и голодать, голодать - три сотни лет подряд! А если ты голодаешь и умираешь от жажды и вдруг рядом появляются двое, излучающие любовь, - неужели ты не попросишь, чтобы тебе бросили несколько крошек с их пиршественного стола?
Я пробормотал что-то насчет ошибочных представлений…
- Ведь это не злоба, - умоляюще произнесла она. Она прижалась ко мне крепче, положив руки на мои плечи, и ее пышная грудь коснулась меня. - Нас гонит нужда. В конце концов, Стивен, вы, смертные, не совершенны. Если бы вы были святыми в своих мыслях - ни один демон не смог бы приблизиться к вам. Нас притягивает лишь то, что подобно нам самим.
- Ну-у… да, - задыхаясь, пробормотал я. - Пожалуй, тут что-то есть… да.
Сибелита снова рассмеялась:
- Но - взгляни, прекрасный юноша! Вот я, стою перед тобой в лунном свете, и в моих объятиях - прекраснейший из обнаженных мужчин в мире…
- Ох, Боже!.. - Я вспомнил, что на мне надеты лишь трусы.
Но Сибелита не отскочила в сторону - значит, мои слова не были восприняты ею как молитва.
- …и мы рассуждаем о метафизике! О, не красней! - Сибелита отступила на шаг. - Я не хочу иметь преимуществ. Это не по-дружески. Пусть мы будем одеты одинаково.
Она щелкнула пальцами, и ее платье исчезло. Нельзя сказать, что от этого много изменилось - если, конечно, не считать моральной стороны вопроса.
- А теперь идем, идем, милый… Мой волк, ты мой первый оборотень… я жду чуда, я не хочу терять времени… Идем!
Она снова прижалась ко мне. Не знаю, что заставило меня ответить на ее поцелуй. Это было похоже на ливень розовых лепестков…
Но откуда-то из глубины сознания всплыло внезапно…
- Нет! - крикнул я. - Я женат!
На этот раз смех Сибелиты прозвучал не так приятно и музыкально.
- Ха! Да неужели ты думаешь, что Амарис не знает, что ты оставил жену в одиночестве?
Я чуть не задохнулся.
- Теперь это уже случилось, - проворковала она. - А то, что сделано, - сделано! Не порицай свою жену. Она простая смертная. Мог ли ты ожидать другого?
На мгновение перед моими глазами встала ужасная картина. А потом, едва осознавая, что делаю, я обнял Сибелиту и прижал к себе. Я так крепко поцеловал ее, что почувствовал на губах вкус крови демона…
- Идем же, - простонала она. - Любимый, любимый, унеси меня в башню…
Я подхватил ее на руки и понес через двор.
- Стив!..
Голос Джинни прорезал меня, как нож.
Я выронил свою ношу. Сибелита шлепнулась на попку, и у нее вырвалось несколько не слишком вежливых слов. Я уставился на Джинни. Она неслась ко мне на нашем персидском ковре, ее рыжие волосы развевались над обнаженными плечами… и я понял, что она - единственная женщина, которая мне нужна.
Сибелита встала. В лунном свете она выглядела бледной и прекрасной. Но мне она больше не была нужна. Пошла бы она к черту!..
Она усмехнулась, глядя на Джинни, и раскрыла мне объятия. Я сказал: "Защищайся!" - и обернулся волком.
От первого моего броска Сибелита увернулась. Вскрик Джинни донесся до меня, словно из другого мира. Все мое внимание сосредоточилось на суккубе. Тело Сибелиты подернулось рябью, стало серым - и вдруг она превратилась в волка. В волчицу… Волчица бесстыдно усмехнулась, и ее женственность, ее запах ударили меня, как дубиной…
Но я не поддался. Я бросился к ней, метя в горло. Мы покатились, сцепившись. Она была сильной и подвижной, однако не владела техникой ближнего боя. А я и в волчьем обличье умел нанести удар дзюдо. И я добрался до ее глотки.
Кровь демона имела сладкий и ужасный вкус. Но теперь она не возбудила во мне желания. Слишком сильны были Любовь к моей жене и Ненависть к существу, с которым я сражался. Или, выражаясь научно, мои железы выделяли достаточно тестостерона и адреналина, чтобы уничтожить гормоны суккуба.
И я убил ее.
А в последнюю долю секунды я услышал - но не ушами - визг отлетающей нечестивой души. И почувствовал - но не нервами - завихрение пространства-времени, когда она пыталась изменить математическую формулу функции Шредингера, падая в Нижний континуум, к которому принадлежала, и стремясь оставить мне вместо себя обменную массу. Но мои клыки действовали быстро и безжалостно. Тело умерло, и демон перестал существовать.
Задыхаясь, я лег на землю. Тело демона корчилось, изменяясь: оно стало мужчиной, потом женщиной, потом рогатым и хвостатым сатаноидом. Потом последние связующие силы иссякли, и оно превратилось в газ.
Понемногу я пришел в себя. Я лежал на милых коленях Джинни. Все вокруг заливал прохладный лунный свет, звезды добродушно поглядывали на замок, ставший отныне простой грудой камней… Джинни смеялась, всхлипывала, гладила меня…
Я обернулся человеком и обнял ее.
- Все в порядке, дорогая, - сказал я. - Все в порядке. Я ее прикончил. Теперь очередь за Амарисом.
- Что?.. - Ее мокрое лицо прижалось к моей щеке. - Разве ты не п-понял? Но ты должен!
- А?..
- Да… Кое-что из моих знаний вернулось ко мне… когда ты ушел. - Она судорожно вздохнула. - Инкубусы и суккубы - одно и то же. Они меняют свой пол в зависимости… в зависимости от… ну, в общем - Амарис и эта шлюха - одно существо.
- Ты хочешь сказать, она не… он не… ты не.
Я испустил вопль, который зарегистрировали сейсмографы в Калифорний. И это была самая пылкая из благодарственных молитв, какую наш Творец когда-либо слышал от меня.
Нет, речь шла не о том, чтобы прощать что-то моей любимой… прощать было нечего, и эта мысль словно сбросила гору с моих плеч.
- Стив! - воскликнула Джинни. - Я тоже люблю тебя, но ребра-то у меня не стальные!
- Значит, все кончено? - пробормотал я. И, помолчав, добавил: - Более того… мы, кажется, вообще вышли из игры.
- О чем это ты? - спросила она, сияя.
- Да так… - сказал я. - Похоже, мы получили хороший урок. Оба мы в подсознании не лучше любого среднего обывателя.
Мгновенный холод охватил меня. Я подумал: "Но ни один средний человек не подошел бы так близко к краю пропасти, как мы… на второй день после свадьбы! Да и мы сами… Нет, против нас выступал не мелкий демон. И мы не случайно оказались предметом его охоты. Кто-то другой хотел нашего падения".
Теперь-то я уверен, что злая сила была совсем рядом в тот момент и наблюдала за нами. Но сама она не могла поразить нас. А поблизости не оказалось другого помощника, да и мы были слишком сильны духом и могли противостоять чему угодно. Не было смысла пытаться заново пробудить в нас ревность и подозрительность; мы были свободны от них, насколько может быть вообще свободен простой смертный.
Но ушла ли та злая сила, оставила ли нас?..
Этого я не знал. Я знал лишь, что ночь вдруг стала великолепной, и любовь к Джинни заполнила всего меня, не оставив места для чего-либо другого… и когда много позже я вспоминал ту стычку на утесе у моря, она казалась мне похожей на любую другую схватку; но я не совсем шутил, говоря: "Надо же, каждый крепкий удар по черепку вызывает у меня одну и ту же галлюцинацию!.."
А тогда, среди развалин, я посмотрел на Джинни, прижал ее к себе и сказал… хрипло, едва произнося слова:
- Милая, теперь я знаю, как ты дорога мне… но зачем ты так рисковала? Ты же не знала, что ждет тебя здесь… я просил тебя укрыться в безопасном месте…
Взъерошенная голова Джинни потерлась о мое плечо.
- И я знаю, как ты дорог мне… прекрасное чувство!
Мы уселись на ковер.
- Домой, Джеймс! - приказал я. И когда Джеймс уже поднялся в воздух, добавил: - Ох, представляю, как ты устала!
- Ну, не слишком. Хотя я здорово взвинчена… нет, Бог ты мой, я слишком счастлива! - Она сжала мою руку. - Но ты, бедняжка…
- Я-то себя прекрасно чувствую, - усмехнулся я. - А завтра мы сможем спать допоздна.
- Мистер Матучек! О чем это вы думаете?
- О том же, о чем и вы, миссис Матучек.
В темноте было не разобрать, но, по-моему, Джинни покраснела.
- Очень хорошо, сэр. Кажется, я вас поняла.
Так оно и было.
Глава 18
Когда мы вернулись домой после медового месяца, то в ожидании начала занятий в университете взялись за временную работу. Как и у большинства новобрачных, у нас были денежные трудности - ничего серьезного, но нам, например, пришлось продать ковер, когда выяснилось, что Джинни ждет ребенка. А в остальном в первые два года брака мы вели не слишком интересную жизнь - если не считать тех часов, когда мы оставались вдвоем.
В один прекрасный день сиделка подвела меня к кровати, на которой лежала моя любимая. Джинни выглядела бледной и обессиленной после того, что ей пришлось перенести. Ее рыжие волосы разметались по подушке, но, хотя от усталости она то и дело опускала веки, глаза ее никогда еще не сверкали такой яркой зеленью.
Я наклонился и как можно осторожнее поцеловал ее.
- Привет! - прошептала она.
- Как ты? - Ничего более глупого я просто не мог сказать.
- Прекрасно. - Она вгляделась в меня и вдруг усмехнулась. - Но тебя, похоже, полезно было бы уложить в постель.
Ну, вообще-то, некоторые акушеры и в самом деле укладывают в постель отцов, когда рождаются их дети. Но наш доктор придерживался общепринятого мнения и считал, что я принесу куда больше пользы своей жене, если буду обливаться потом в комнате ожидания. В последние месяцы я тщательно изучал этот вопрос, так что стал чем-то вроде признанного авторитета. Первые роды для такой высокой, худощавой женщины, как Джинни, - почти всегда тяжкое испытание. Но Джинни смотрела в будущее с обычным своим спокойствием и даже отказалась тратить деньги на очень дорогие руны, предсказывающие пол ребенка, - так что мы держали про запас два имени.
- Как тебе понравилась наша дочка? - спросила она.
- Она великолепна!
- Лжец, - хихикнула Джинни. - Не было еще на свете мужчины, который не пришел бы в ужас при виде сморщенного комочка красной протоплазмы, который он породил на свет. - Рука Джинни потянулась ко мне. - Но она будет очаровательной, Стив. Ей просто некуда деваться. Ведь мы так любим друг друга…
Я напомнил себе, что нельзя вопить во всю глотку в этой палате. Меня выручила сиделка, которая решительно сказала:
- Думаю, мистер Матучек, вашей жене лучше отдохнуть. Да и доктору Ашману хотелось бы поскорее управиться с делами и пойти домой.
Доктор ждал меня в своем кабинете. Когда я вошел в звуконепроницаемую дверь, сиделка, закрыв ее за мной, запечатала вход восковой печатью со звездой Давида. Это был очень современный госпиталь, и тут принимались все необходимые меры предосторожности. Томас Ашман был седым здоровенным мужчиной, шести с лишним футов роста, со свободными манерами; сейчас он выглядел утомленным. Я заметил, что под хирургическим халатом, расписанным знаками зодиака, на нем были надеты белые брюки и футболка - и, конечно же, амулеты.
Мы пожали друг другу руки.
- Все в порядке, - заверил он меня. - Я уже получил результат лабораторной проверки. Вы, конечно, понимаете, что раз с материнской стороны нет генов оборотня, то и ни один из ваших детей настоящим оборотнем не будет. Но девочка унаследовала ваши гены в рецессиве, а потому будет легко откликаться на чары трансформации. Это немалое преимущество, особенно если она со временем пойдет по стопам матери. Но это значит также, что следует принять особые меры предосторожности - потому что она более подвержена влиянию параестественных сил, чем большинство людей.
Я кивнул. На нашу с Джинни долю выпало слишком много приключений, которые нам совсем не нравились…
- Если удачно ее просватаете, ваши внучата будут настоящими вервольфами, - пошутил Ашман.
- Ну, если она пойдет в матушку, - сказал я, - то помоги Господь тем несчастным парнишкам, которые вздумают за ней ухаживать!.. Что ж, доктор, мы оба уже устали, так не лучше ли поскорее заняться свидетельством о рождении?
- Конечно. - Он сел за стол. На пергаменте уже были начертаны имена родителей, место и дата рождения и номер свидетельства. - Как вы ее назовете?
- Валерия.
- Да, я так и думал, что ваша жена выберет что-то в этом роде. Это ведь ее идея, правда? Есть и второе имя?