Сейчас они достигли стоянки, расположенной между станцией техобслуживания и гаражом. Дейсейн посмотрел на приоткрытую дверь гаража, и его внезапно охватило ощущение, что эта дверь - звериная пасть со смертоносными клыками, готовая сомкнуться на нём и проглотить.
Дейсейн не знал, что делать. Он сбавил шаг, потом остановился.
- Что в этот раз? - спросил Паже.
- Ваш грузовик внутри, - сказал Гарри Шелер. - Вы можете ехать на нём и…
- А как со счётом? - спросил Дейсейн, пытаясь затянуть время.
- Я займусь этим, - ответил Паже. - Забирайтесь в кабину, а я тем временем всё улажу. А потом мы поедем…
- Я хочу, чтобы грузовик подогнали сюда из гаража, - сказал Дейсейн. Он шагнул в сторону, подальше от распахнутой двери-пасти и всего того, что могло появиться оттуда.
- Я понимаю ваше нежелание возвращаться туда, - заметил Паже, - но вообще-то…
- Гарри, выведи, пожалуйста, грузовик на площадку, - попросил Дейсейн.
Парень уставился на Дейсейна странным взглядом затравленного зверя.
- Ладно, но у меня есть…
- Выведи эту чёртову машину сюда! - приказал Паже. - Чушь какая-то!
- Сэр? - Гарри посмотрел на Паже.
- Я же сказал: выведи эту чёртову машину сюда! - повторил Паже. - Я уже сыт этим по горло!
Парень нерешительно повернулся к двери в гараж. Он еле волочил ноги по асфальту.
- Послушайте, Джилберт, - начал Паже, - не можете же вы в самом деле верить, что мы…
- Я верю в то, что вижу, - оборвал его Дейсейн.
Паже махнул рукой и отвернулся в раздражении.
Дейсейн прислушивался к звукам, доносившимся из гаража. Но был слышен только шум механических станков.
Хлопнула какая-то дверь. Кажется, дверца его грузовика. Дейсейн узнал звук вращения стартёра. Двигатель издал характерный звук, который тут же утонул в грохоте взрыва. Через секунду из дверей гаража вырвались языки пламени.
Паже в ужасе прыгнул назад.
Дейсейн по диагонали побежал мимо него, чтобы заглянуть внутрь гаража. Он увидел, как через дверь в противоположном конце выбегают люди. Его грузовик стоял в среднем проходе в самом центре полыхавшего пламени. Когда он глядел на грузовик, оттуда выбралась фигура, объятая пламенем, споткнулась и упала.
За спиной Дейсейна кто-то пронзительно закричал:
- Гарри!
Ничего не осознавая, Дейсейн бросился сквозь дверь гаража, выхватил юношу из пламени и оттащил в безопасное место. Он успел почувствовать жар пламени и боль. Треск и рёв огня заполнял всё пространство. Дейсейн почувствовал резкий запах бензина и древесного угля. Он увидел, как огненная река поползла к нему по полу. Ослепительный язычок пламени лизнул то место, где лежал юноша. Послышались крики. Вокруг царила полная неразбериха.
Что-то белое накинули на охваченную пламенем фигуру, которую он тащил. Кто-то помогал ему сбоку. И тут он понял, что уже выбрался из гаража, и Паже своим белым халатом пытается сбить огонь с Гарри.
Кажется, кто-то хотел сделать то же самое с его объятыми пламенем обеими руками и курткой, набросив на них пиджак и спецовку. Потом, когда всё закончилось, и одежду убрали, Дейсейн уставился на свои руки покрасневшие руки, местами чёрные от копоти, со вздувшимися волдырями. Рукава рубашки и куртки обгорели по локоть.
Он почувствовал резкую боль - невыносимо жгло ладони и руки. Сквозь пелену тумана перед глазами он увидел, как, взвизгнув тормозами, рядом остановилась карета скорой помощи, как потом носилки, на которых на спине лежал Гарри, накрытый халатом, заносят в машину. Чьи-то руки помогли Дейсейну усесться на сиденье рядом с водителем.
Послышались голоса: "Осторожно здесь". "Вези их в клинику, Эд, и не теряй зря времени". "Держите здесь". "Здесь! В этом месте!".
Затем раздался вой сирены, а потом всё перекрыл тяжёлый грохот двигателей грузовиков.
Дейсейн услышал, как позади кареты скорой помощи донёсся голос Паже:
- Хорошо, Эд. Поезжай.
Машина тронулась с места, выехала на улицу, развернулась и начала набирать скорость. Дейсейн посмотрел на водителя и узнал одного из служащих станции техобслуживания, потом бросил взгляд назад.
Там, согнувшись, Паже занимался ранами юноши.
- Он очень плох? - спросил Дейсейн.
- Одежда покрывала почти всё тело, - ответил Паже. - Это и спасло. Похоже, благодаря кепке ему удалось защитить лицо от огня, но вот спина сильно обгорела, а также ноги и руки.
Дейсейн пристально посмотрел на юношу.
- Он…
- Мне кажется, мы подоспели вовремя, - поторопился ответить Паже. - Я усыпил его. - Он посмотрел на руки Дейсейна. - Хотите, я и вам сделаю укол?
Дейсейн отрицательно покачал головой.
- Нет.
"Что заставило меня броситься сломя голову спасать его?" - задал себе вопрос Дейсейн. Он действовал чисто инстинктивно. Спасая Гарри, он сам оказался в беспомощном положении. И вот теперь он нуждается в медицинской помощи и едет в машине с двумя сантарожанцами. Дейсейн попытался нащупать то зачаточное шестое чувство, возникавшее в нём благодаря Джасперсу, дававшее ему понимание ситуации, предупреждавшее его об опасности. Он не обнаружил ничего. Кажется, опасность миновала. "Может, именно поэтому я и бросился спасать Гарри! - спросил себя Дейсейн. - Неужели я надеялся умилостивить сантарожанцев, спасая одного из них даже тогда, когда они пытались убить меня?"
- Ещё один несчастный случай, - сказал Паже, и вопросительная нотка в его голосе выдавала его сомнения.
Дейсейн встретился с испытующим взглядом доктора и кивнул.
Карета скорой помощи свернула на улицу, обсаженную деревьями, и Дейсейн узнал широкий фасад клиники Паже цвета коричневой гальки. Они проехали чуть дальше и Свернули на гравиевую дорожку, которая протянулась вдоль высокого забора и проходила под галереей, выступавшей из двухэтажного кирпичного здания.
Несмотря на боль, Дейсейн отметил, что это здание с улицы не видно за забором и зарослями вечнозелёных растений. Наверное, это часть комплекса, в который входит и дом Паже. Во всём этом, казалось, просматривался определённый смысл.
Санитары в белых халатах выкатили тележку из здания, осторожно вынесли обгоревшего юношу из кареты скорой помощи. Паже открыл дверцу со стороны Дейсейна и сказал:
- Вы сможете добраться сами, Джилберт?
- Я… думаю, что да.
Вытянув вперёд руки, Дейсейн выбрался из машины. Всё его внимание было поглощено этим действием и пронзившей его тело резкой болью. Лоб и правую сторону лица невыносимо жгло. Кирпичное здание, вертящиеся стеклянные двери, руки, осторожно направлявшие его, - всё это внезапно показалось каким-то далёким и нереальным.
"Я теряю сознание", - подумал он. Он понимал, что опасно сейчас впасть в бессознательное состояние. Вздрогнув, он понял, что его усадили в кресло на колёсиках и повезли через коридор, окрашенный в зелёный цвет. А после этой мысли всё внутри него взорвалось от непереносимой боли. Ему казалось, что он погружается в благословенный покой забвения, физически ощущает невидимые стены своей темницы, которые были созданы то ли этим бессознательным состоянием, то ли болью.
Яркий свет!
Огни светили повсюду. Дейсейн услышал щёлканье ножниц, бросил взгляд вниз и увидел ножницы в чьих-то руках, разрезавших рукава куртки и рубашки, удалявших кусочки ткани с обгоревшей плоти.
"Это же моя плоть", - подумал Дейсейн. Он оторвал взгляд от ножниц.
Дейсейн почувствовал, как к левому плечу прикоснулось что-то холодное, как что-то кольнуло его. Потом его кожу кто-то начал оттягивать. Он увидел руку, державшую шприц. Самым важным для Дейсейна в этот момент было следить за происходящим. Он видел свет, вернее, его туманное мерцание, в котором появлялись и исчезали руки и лица. Дейсейн почувствовал, что его начинают раздевать. К рукам и лицу приложили что-то холодное, успокаивающее, скользящее.
"Они сделали мне укол, чтобы я потерял сознание", - подумал Дейсейн. Он попытался думать о грозящей ему опасности, когда он окажется полностью беспомощным здесь. Однако он не мог больше оставаться в сознании, не в силах было ворочать мыслями в этом мерцающем тумане.
Он слышал какие-то голоса. Дейсейн попытался сосредоточить своё внимание на них. Кто-то сказал:
- О Господи! У него же в кармане пистолет!
Другой голос:
- Запиши!
По непонятной причине это развеселило Дейсейна, но тело его не хотело смеяться.
И тогда он подумал о своём грузовике, каким он запомнил его в последний раз, - объятом язычками оранжевого пламени. Он вспомнил, что там находились все его записи. Все улики, которые он с трудом собрал здесь, в Сантароге, исчезли в том огне. "Улики? - подумал он. - Записи… размышления…" Всё это ещё оставалось в его памяти, и это можно было восстановить.
"Но все воспоминания погибают вместе со смертью человека!" - подумал он.
Каждую частицу его "я" охватил страх. Он попытался закричать, но не смог выдавить из себя и звука. Он попытался шевельнуться. Мышцы не хотели подчиняться.
Когда наступила темнота, последним, что запомнил Дейсейн, была чья-то рука, поднявшаяся вверх и схватившая его.
11
Проснувшись, Дейсейн начал вспоминать сон - разговор с безликими богами.
"Вздымается навозная куча, и рушатся замки", - вспомнил он фразу, которую говорило во сне какое-то существо, и голос его эхом разливался в замкнутом пространстве. "Вздымается навозная куча, и рушатся замки".
Дейсейну показалось очень важным вспомнить весь этот сон. Да. "Я человек, который пробудился ото сна", - это он пытался втолковать безликим богам. "Я - человек, который пробудился ото сна".
Сон представлялся в его памяти чем-то текучим, каким-то процессом, который был неотделим от его "я", совершавшим в нём безупречные с точки зрения нравственности поступки, но при этом испытывавшим и жестокие муки. И постоянно он чувствовал себя раздражённым и разочарованным чем-то. Он пытался сделать что-то, что изначально было невозможно. И всё-таки, что же он пытался сделать? Ответ ускользал от него.
Дейсейн припомнил руку из темноты, которая предшествовала его сну. У него перехватило дыхание, а глаза широко открылись. Он лежал на кровати в комнате всё с теми же зелёными стенами. За окном слева от него он мог видеть изогнутую красную ветку мадроньи, маслянисто-зелёные листья, голубое небо. И только в этот момент он обрёл ощущения собственного тела: перевязанные руки болезненно заныли, лоб и правая щека тоже были в бинтах. Горло пересохло, а во рту ощущался кислый привкус.
И всё же сон цеплялся за него - это было как бы некое бестелесное существо. Бестелесное. Смерть! Вот он - ключ! Он понял это. Дейсейн вспомнил, как Паже говорил об "общем инстинктивном опыте". Что общего между инстинктом и сном? Инстинкт. Инстинкт. Что такое инстинкт? Врождённое качество, проявляющееся на уровне нервной системы. Смерть. Инстинкт.
"Смотри внутрь себя, смотри внутрь себя, о человек", - говорили ему безликие боги в его сне. Сейчас он вспомнил это и ему захотелось презрительно рассмеяться.
Это был старый синдром "самокопания", болезнь психологов. Внутрь себя, всегда внутрь. Инстинкт смерти присутствовал там наряду со всеми остальными инстинктами. Познать себя? И в этот момент Дейсейн понял, что не сможет познать себя, не умерев. Именно на фоне смерти жизнь и может познать себя самое.
Справа от Дейсейна послышалось покашливание.
Он напрягся и повернул голову в сторону этого звука.
Уинстон Бурдо сидел в кресле рядом с дверью. Карие глаза мавра смотрели с тревогой.
"Зачем здесь Бурдо?" - подумал Дейсейн.
- Я рад, что вы проснулись, сэр, - произнёс Бурдо.
В его раскатистом голосе послышались успокоительные нотки любящего поболтать в компании друзей. "Уж не поэтому ли Бурдо и находится здесь? спросил себя Дейсейн. - Может, Бурдо выбрали для того, чтобы он успокоил и убаюкал жертву? Но ведь я всё ещё живой", - подумал Дейсейн.
Если бы они хотели ему зла, то у них перед этим была прекрасная возможность для этого - когда он был беспомощным, без сознания…
- Который час? - спросил Дейсейн, и тут же болью напомнила о себе обожжённая щека.
- Уже почти десять. Утро просто великолепное, - заметил Бурдо. Он улыбнулся, обнажая белые зубы на фоне тёмного лица. - Вы что-нибудь хотите?
При этом вопросе от возникшего внезапно чувства голода скрутило живот. Дейсейн не решался попросить завтрак. "Что может оказаться в любой еде, подаваемой здесь? - спросил он себя.
Голод - это нечто большее, чем просто пустой желудок, - заметил про себя Дейсейн. - Я могу обойтись и без пищи".
- Я хочу узнать, - начал Дейсейн, - почему вы оказались здесь.
- Доктору я показался самым безопасным, - ответил Бурдо. - Я ведь сам когда-то был чужаком из внешнего мира. И могу вспомнить, что это значит.
- Они и вас пытались убить?
- Сэр!
- Ладно… с вами происходили несчастные случаи? - Дейсейн задал вопрос по-другому.
- Я не разделяю мнение доктора относительно… несчастных случаев, сказал Бурдо. - Когда-то… я считал… Но теперь я понимаю, что ошибался. Люди этой долины не желают зла никому.
- И всё же вы здесь, потому что доктор решил, что вы - самый безопасный, - подчеркнул Дейсейн. - И вы не ответили на мой вопрос: с вами происходили несчастные случаи?
- Вы должны понять, - сказал Бурдо, - что когда вы не знаете, что происходит в долине, то вы можете попасть в… ситуации, когда…
- Значит, с вами действительно происходили несчастные случаи. Уж не для этого ли вы просили прислать вам в тайне от всех посылки из Луизианы?
- Посылки в тайне от всех?
- Да. А как ещё расценить то, что вы ездили за ними в Портервилль.
- А, вы узнали об этом. - Бурдо покачал головой и захихикал. - Неужели вы никогда не испытывали ностальгии по сладостям, которые ели в детстве? Я полагал, что мои новые друзья вряд ли поймут меня.
- Так что, всё дело только в этом? - усомнился Дейсейн. - А может, однажды утром вы проснулись, трясясь от страха, испугавшись того, что Джасперс, входящий в состав местной пищи, делает с вами?
Бурдо нахмурил брови, потом произнёс:
- Сэр, когда я только прибыл сюда, я был невежественным ниггером. Теперь же я образованный негр… и сантарожанец. Я больше не заблуждаюсь, что я…
- Значит, вы всё же пытались бороться!
- Да… я боролся. Но вскоре я понял, насколько это глупо.
- Заблуждение.
- Да, действительно: заблуждение.
"Вывести человека из заблуждения, - подумал Дейсейн, - значит создать вакуум. Но чем же тогда заполнить этот вакуум?"
- Скажем так, - начал Бурдо, - что когда-то я разделял ваши заблуждения.
- Это вполне нормально - разделять заблуждения общества, в котором ты живёшь, - тихо заметил Дейсейн, скорее, больше самому себе. - Ненормально развивать придуманные тобой заблуждения.
- Хорошо сказано, - похвалил Бурдо.
Дейсейн снова подумал: "Чем же тогда заполнить вакуум? Какие заблуждения у сантарожанцев?"
С одной стороны, он уже понял, что они не способны заметить бессознательное насилие, создавшее несчастные случаи для чужаков. Вернее, большинство из них не способно на это, поправил он себя. Существовала вероятность, что Паже уже начал понимать это. В конце концов, он-то и дал указание Бурдо находиться в этой комнате. И Дженни… - "Не подходи ко мне! Я люблю тебя!"
Дейсейн начал видеть сантарожанцев в новом свете. В них была вычурность древних римлян… и спартанцев. Они были замкнуты в себе, недружелюбны, сдержанны, горды, пресекают любые попытки обмена идеями, которые могли бы… Он остановился на этой мысли, вспомнив о телевизионной комнате в гостинице.
- Та комната, которую вы пытались скрыть от меня, - начал Дейсейн. - В гостинице - комната с телевизионными приёмниками…
- На самом деле мы не хотели скрывать её от вас, - перебил его Бурдо. В некотором смысле мы скрываем её от самих себя… и от случайно попадающих в Сантарогу чужаков. Вот почему мы тщательно отбираем наблюдателей. Мы не можем игнорировать телевидение - ведь это ключ к внешнему миру и оно даёт богов.
- Богов? - Дейсейн внезапно вспомнил свой сон.
- У них во внешнем мире очень полезные боги, - заметил Бурдо.
- А что такое полезный бог? - спросил Дейсейн.
- Полезный Бог? Это бог, который соглашается со своими почитателями. Понимаете, это даёт возможность не быть завоёванным, побеждённым.
Дейсейн, отвернувшись от Бурдо, уставился в зелёный потолок. "Победить богов? Может, именно поэтому, из-за неудачных попыток победить богов он и испытывал в своём сне постоянное разочарование?"
- Я не понимаю, - пробормотал он.
- Вы всё ещё не избавились от заблуждений внешнего мира, - заметил Бурдо. - Там, во внешнем мире, они на самом деле не пытаются понять Вселенную. Да, они утверждают обратное, но в действительности они стремятся вовсе не к этому. Обратите внимание на то, что они делают. Они пытаются завоевать Вселенную. Боги - только часть Вселенной… даже боги, созданные людьми.
- Значит, раз вы не можете победить их, - начал Дейсейн, - то для того, чтобы не оказаться самому в роли побеждённого, полезный бог соглашается с теми, кто совершает на него нападки. Правильно?
- А вы действительно сообразительны, как и говорила Дженни, - заметил Бурдо.
- Значит, чужаки во внешнем мире совершают нападки на своих богов, продолжал Дейсейн.
- Все, кроме презренных рабов, в душе должны совершать подобные нападки, - сказал Бурдо. - Ведь вы пытаетесь изменить бога? Как по-другому можно назвать это, как не обвинением бога в том, что он не согласен с вами?
- И вы всё это узнаёте из телевизионных передач?
- Всё это из… - Бурдо захихикал. - О нет, доктор Джил… Вы не будете возражать, если я буду называть вас доктором Джилом?
Дейсейн повернулся к Бурдо и увидел вопросительное выражение на лице собеседника. Доктор Джил. Если ответишь, что ты против, то тебя сочтут за упрямого идиота. Но Дейсейн чувствовал, что, дав согласие на это, он сделает шаг назад, сдаст позицию в важной битве. Однако он не видел видимых причин для возражений.
- Как вам будет угодно, - ответил Дейсейн. - Только объясните мне насчёт телевидения.
- Это… наше окно во внешний мир, - начал Бурдо. - Весь внешний мир с его постоянной целесообразностью находится там, целый мир - это телевидение. И мы наблюдаем за ним благодаря…
- Постоянной целесообразности? - Дейсейн попытался приподняться на локтях, однако в результате добился лишь того, что заныли от боли его обожжённые руки. Он упал обратно на постель, не отрывая взгляда от Бурдо.