- Нет. Мы! Скажешь, ты не хотел их смерти? Вспомни старика, переломившего хребет коту. Вспомни того, который отдавил тебе ногу в автобусе, да еще и заявил что виноват в этом исключительно ты. Скажи, что не хотел их смерти?
- Ладно, хотел… Но Аня ничего не сделала!
- Пока не сделала! Только лишь пока! Ты еще не умеешь заглядывать в души, а я - умею. Через двадцать - тридцать лет она станет такой же, как те, кого мы убивали. Станет язвительной, нахальной бабой - одной из тех, кого мы с тобой так ненавидим!
- Но сейчас она не такая. И ты не можешь знать будущего! Верни ее, пока не стало поздно!
- А если я откажусь?
- Тогда я убью тебя!
Он чувствовал, что может это сделать. Легко! Просто нужно вообразить себе Бабая, и мысленно сдавить ему горло…
- Я бы на твоем месте не стал этого делать. Мы нужны друг другу. Видишь, что происходит? "Голое безумие" разрастается…
- Знаю. Но если ты сейчас же не вернешь Аню, я убью тебя!
- Хорошо… Просто делай то, что я велю тебе.
Он давал указания не словами - Женя чувствовал, что нужно сделать. Ладонь, лежащая на Анином животе, вздрогнула, а затем по ней растеклось тепло, переходящее в жар. Тан-тьен… Точка концентрации энергии человеческого организма, известная еще монахам Шао-линя. Человек умирает не от того, что останавливается его сердце, или перестают работать легкие. Он умирает от того, что иссякает энергия в Тан-тьене. И если влить в него новую порцию энергии - можно исцелить самые страшные раны и болезни.
Даже монахи, постигшие тайну Тан-тьена и научившиеся расходовать ее целенаправленно, например повышать ее выброс во время боя, и ставить Тан-тьен "на подзарядку" на ночь, не умели переливать энергию из одного тела в другое. Женя, руководимый живущим в нем существом, обладал этим знанием.
Его энергия, его жизненная сила сейчас перетекала в Анино тело. Он отдавал ей свою жизнь…
Уловив его мысли, Бабай ответил на невысказанный вопрос.
- Очень много сил ушло на то, чтобы остановить грузовик. Теперь еще она. Да, мы будем истощены почти полностью, но мы не умрем. Мы можем втянуть в себя чью-нибудь жизнь. Это легко…
- Ты уже делал это?
- Мы! Мы делали это! Мы с тобой едины и неделимы. Перестань думать обо мне как о самостоятельном существе, как о втором сознании, живущем в твоей голове. Я - не пришелец, поселившийся в твоем теле. Я - это ты!
- Ты чудовище!
- Мы - чудовище! Называй меня Бабаем, если тебе так нравится это детское словечко, но не забывай о том, что я - часть тебя. Да, ты можешь убить меня, но тем самым ту убьешь и частичку себя.
- А ты? Ты можешь убить меня?
Женя почувствовал, что его слова попали в цель. Догадка была верна. Он мог убить Бабая, и потерял бы при этом многое, но он мог бы жить без этого кусочка зла, ютящегося в его душе. Бабай же зависел от него. Его смерть была бы и смертью Бабая. Это было приятной новостью…
Анины веки едва заметно дрогнули - она приходила в себя. Женя же с каждой секундой все больше и больше ощущал растущую слабость.
- Нам нужно подпитаться…
- Потом! Все потом! Все равно сейчас рядом нет никого.
- Как никого? А они? Твои друзья?
Женя вздрогнул, поняв, что только что согласился с тем, чтобы забрать чужую жизнь, чтобы восстановить свои силы. Он легко примирился с тем, что ему придется полностью "выпить" другого человека, впитав его жизнь. Но мысль о том, что этим кем-то мог бы стать, кто-то из его друзей, привела его в ужас.
Его рука остывала. Бабай счел, что передал Ане достаточно сил, чтобы залечить нанесенные ей раны.
- Что ты с ней сделал? - запоздало спросил Женя.
- Порезал ее желудок на шестнадцать частей, и намотал левое легкое на позвоночник…
- Ты шутишь?
- Я никогда не шучу.
Женя вспомнил своего воспитателя. Проклятого извращенца, которого он убил бы сейчас сам, не сделай это тогда за него Бабай. Вспомнил и мамины слова.
"Его выпотрошили, расчленили, содрали кожу".
"Ты был укрыт лоскутом кожи, будто одеялом!"
- Да, - подтвердил правильность хода его мыслей Бабай. - Для этого нам с тобой не нужен был ни нож, ни какое-то другое оружие. Ты помнишь, как он умирал? Медленно, и очень мучительно. И не мог даже закричать, потому что мы заткнули ему рот. Он лишь мычал, да таращил на нас глаза… Жалею об одном, он так и не понял, что убил его тот маленький мальчик, которого он хотел заставить отсосать у него.
Женя тоже жалел об этом… Ублюдок заслуживал смерти. Жестокой, страшной - такой, на какую обрек его Бабай. Нет, они с Бабаем…
- Ты не помнишь… Позволь напомнить тебе? Сначала мы открутили ему яйца. Вращали по часовой стрелке, пока они не повисли на лоскуте кожи. Потом стали ломать пальцы. Сначала на руках, потом на ногах… Нет, не ломать - резать. Сначала мы разрезали кость, а потом отрывали весь палец, державшийся на коже и сухожилиях. А приятнее всего было сдирать с него кожу… Он трижды терял сознание, и мы трижды приводили его в чувство. Начали с живота и спины - там больнее всего… А умер он только тогда, когда мы дошли до его ступней. К тому моменту у него уже не было кистей рук!
- Замолчи!
Аня открыла глаза, и посмотрела на него.
- Это ты? - спросила она. Ее голос дрожал, а в глазах стоял страх.
- Я, кто же еще. Тебе стало плохо, и…
- Не обманывай меня, - страх исчез, но дрожь в голосе все еще оставалась. Хотя, быть может, это было лишь последствием ран… - Мне не стало плохо. Тот, что внутри тебя, хотел меня убить.
"И убил бы, не вмешайся я вовремя…"
- Почему, когда я спросил, "зачем нам возвращать ее", ты не дал самого простого ответа на этот вопрос? Почему не сказал "Потому что я люблю ее"? Не счел этот довод убедительным? Может быть подумал, что такому чудовищу как я любовь чужда? Нет, ты просто не хотел мне лгать, потому что знал, нельзя лгать самому себе! Ты можешь спать с ней, можешь даже приглашать ее стать полновластной хозяйкой в твоем доме. Но ты не любишь ее, потому что знаешь, что я прав! Что однажды она превратиться в того, кого мы с тобой ненавидим.
Мы с тобой видим их каждый день. Их сотни, если не тысячи. Девушки, призывно покачивающие бердами, а потом обвиняющие мужчин в домогательстве. Купившие права "обезьяны с гранатами", перестраивающиеся из третьего ряда сразу в первый! Отъевшиеся, толстые бабы, занимающие своей громадной жопой сразу два места в автобусе, и сажающие на колени своих детей и внуков так, чтобы они вытирали ноги об одежду всех проходящих мимо пассажиров.
Она станет одной из них! Я вижу это, чувствую! Убьем ее сейчас? Высосем ее силу!
Должно быть, Аня прочла эти слова Бабая в его глазах, потому как вздрогнула и попыталась отползти.
- Не подходи ко мне!
Глупая! Неужели она еще не поняла, что ему, способному остановить несущийся на полном ходу грузовик, не нужно даже приближаться к ней, чтобы вырвать из груди ее сердце! И на секунду, только на секунду, он взглянул на нее другими глазами. Глазами своего второго "Я". Ему было жаль ее. Это было не дружеское сочувствие, это была брезгливая жалость. Жалость к мухе, у которой дети, играя, оторвали крылья. Жалость к дождевому червяку, который выполз на асфальт и угодил под чей-то острый каблук. Жалость, близкая к презрению.
Но секунду спустя наваждение исчезло, перед ним снова была Аня. В памяти всплыла ее улыбка, ее ласковый голос, нежные руки… Как он мог даже на секунду признать правоту Бабая? Как он мог взглянуть на нее его глазами?
- Аня, это я! Все в порядке! Все хорошо…
В ее глазах вновь зажглась надежда.
- Все в порядке!
Он протянул ей руку, чтобы помочь встать. Он знал, что раны, нанесенные ей изнутри, уже зажили - его жизненная сила исцелила ее, и сейчас она могла быть испугана, могла испытывать шок или отголоски той боли, когда Бабай рвал ее внутренности, но она была здорова и ее жизни больше ни что не угрожало.
Аня взяла его руку, и он потянул ее к себе, помогая встать.
- Тебе стало плохо… - повторил он.
- Нет! - Анина рука дрожала. - В тебе что-то есть! Кто-то другой! И он… Он словно резал меня ножом изнутри!
- Тебе просто стало плохо… Наверное это последствия вируса. Ты упала, у тебя изо рта пошла кровь. Тебе что-то привиделось?
Она сомневалась. Теперь она уже не была так уверена в том, что произошло.
- Что ты помнишь? - продолжил он, прижимая ее к себе и гладя по голове, будто котенка. - Помнишь, как пыталась раздеться?
- Да… "голое безумие"… Оно все еще здесь.
- Наверное, что-то подобное произошло и с ними! - он кивнул головой в сторону Лехи и Сергея, вытаскивавших водителя из кабины перевернувшегося грузовика. - Не зря же они друг на друга так набросились? Может быть, вирус изменился, и стал действовать по-другому?
- Я все помню… - Аня отстранилась от него. - Помню, как грузовик чуть не врезался в нашу машину, и как он перевернулся. Он как будто взлетел… А потом ты потерял сознание…
- Да… У меня закружилась голова, - он не врал, в голове у него действительно помутилось, слишком много сил единовременно пришлось выплеснуть, чтобы спасти жизнь Марине. Он сделал это инстинктивно, еще не умея пользоваться своей силой. Нет, не своей, их с Бабаем силой. Теперь они едины и неделимы.
- Я пыталась привести тебя в чувство, и ты открыл глаза. Только это были не твои глаза…
- Ага… Не мои глаза! - он улыбнулся ей, насколько мог добродушнее и обезоруживающе. - Тебе просто стало плохо. Я как раз пришел в себя, когда увидел, что ты падаешь. Даже подхватить тебя не успел!
- Ты не понимаешь… Это был не ты! В тебе кто-то живет, и он хотел меня убить! Он словно резал, рвал меня изнутри. Я думала, я умру…
- Анют, сейчас ты в полном порядке, не так ли? У тебя что-нибудь болит?
Она прижала руки к груди, затем к животу. Даже не зная о его существовании, Аня положила ладонь именно на Тан-тьен.
- Ничего… - выдохнула она. - Все в порядке.
- Я не знаю, что это было, но оно так или иначе подействовало на нас всех, - без колебаний солгал Женя. - С каждым что-то произошло. У тебя, вот, были галлюцинации!..
- Женя! - Лехин крик сбил его с мысли, и заставил обернуться. - Если с тобой все нормально, помоги нам! Хоть скорую вызови, у нас ни у кого сотовые не пашут!
- В общем, с тобой все в порядке? - спросил он у Ани, уже зная ответ, и когда та нерешительно кивнула, обнял ее за плечи. - Пойду, помогу Лехе, а ты садись в машину, отдохни. И выкинь из головы всю ту ерунду, что туда затесалась. Все в порядке, поняла?
- Да…
- Видишь, насколько она глупа? Она видела своими глазами, как ты изменился. Видела, чувствовала меня, и ту силу, которой мы с тобой обладаем! Но всего несколько слов, произнесенных уверенным тоном, и она поверила в вирус и свои галлюцинации!
"Исчезни!" - мысленно приказал Бабаю Женя, и тот послушно умолк, лишь продолжал посмеиваться где-то в уголке сознания.
Даша склонилась над водителем "ЗИЛа", которого парни вытащили из машины. С ходу Женя отметил, что Леха и Сергей смотрят друг на друга без вражды. Что бы между ними не произошло, и были ли они в здравом уме, или под воздействием "голого безумия", но сейчас оба были вполне адекватны, и, по-видимому, не собирались сцепляться друг с другом. Оба держали в руках сотовые, время от времени нажимая на кнопки, но, не добиваясь, видимо, никаких результатов.
Водитель выглядел скверно - для того, чтобы понять это, не нужно было иметь медицинское образование. Лицо было залито кровью, а во лбу торчали крупные осколки стекла. Должно быть, когда машина перевернулось, лобовое стекло просто брызнуло ему в лицо.
Левая рука, была сломана, и сломана страшно. Осколок кости выпирал из раны в локтевом сгибе. Кровь была везде - на руках, лице, одежде, поэтому понять, где именно находятся раны не представлялось возможным.
Но не это было самым страшным, и не это подсказало Жене, что водителю долго не протянуть. Безумие не просто коснулось его, он полностью поглотило его разум. Глаза мужчины, вылезшие из орбит, беспрестанно бегали, не останавливаясь ни на секунду, словно он пытался одновременно держать в поле зрения все, что происходило вокруг. Рот то открывался, то закрывался, издавая звук, отдаленно напоминающий мычание, а руки и ноги конвульсивно подергивались.
- Звони в скорую! - велела ему Даша.
Женя достал из кармана сотовый, набрал 03, приложил к уху. Ничего. Ни звука, ни треска помех.
- Сдох, - констатировал он.
- У нас у всех сдохли! - ответил Сергей. - "МедСоте" конец!
- Это нам конец… - Женя обернулся на голос. Марина была бледна, и покачивалась влево - вправо, так что в первый момент он подумал, что безумие добралось и до нее, и уже внутренне собрался, готовясь броситься на нее, чтобы обездвижить ее, не позволив причинить вред себе и окружающим. Но, слава Богу, не пришлось - Марина была до смерти напугана, но в здравом уме.
- Все будет нормально, - попытался успокоить ее Женя.
- Нормально? - Марина почти кричала, а в глазах ее блеснули слезы. В подсознании ворохнулся Бабай, предупреждая об опасности - возможно, она тоже заразилась безумием. - Да ты посмотри туда!
Женя обернулся…
Бешеная скачка по ухабам степи показалась ему коротким мгновением, но, судя по всему, Сергей как свернул с трассы на скорости далеко за 80 километров, так и не сбавлял скорости. Шоссе виднелось далеко вдали - проскакать по кочкам, отбивая макушки об потолок, они исхитрились не меньше километра.
Зрелище было жутким и страшным, но еще страшнее было то, что только сейчас они, занятые своими проблемами и гадая, кто же из них безумен, а кто в здравом уме, только сейчас задумались о том, что неведомый вирус коснулся не только их и злополучного водителя ЗИЛа. Дорога представляла собой подобие знаменитой сцены автокатастрофы из "Пункта назначения - 2". Побоище, конечно, было не столь жестоким - на обочине не догорали машины, горы покореженного железа не возвышались над дорогой на несколько метров, но все равно авария была страшной. Как минимум десяток машин встретились на этом участке дороги. Кто лоб в лоб, кто влетел в зад остановившемуся автомобилю, кто просто перевернулся, пытаясь избежать столкновения.
- Это ты называешь "нормально"?
- Еб твою мать! - выразил общее мнение Леха. - Это что ж творится-то такое?
Женя не успел подумать, не успел среагировать, не успел даже понять, что происходит. Бабай сделал все сам! Мгновение, и лишившийся разума водитель грузовика, так и оставшийся для Жени безымянным, лишился и жизни. На сей раз Бабай обошелся без сдирания кожи или разрывания внутренностей, он просто убил его, в мгновение ока вырвав его жизненную силу из его тела.
"Вот теперь мы в порядке!" - констатировал он, позволив Жене насладиться ощущением силы, наполняющей каждую клеточку его тела. Чужой силы! Чужой жизни!
"Зачем ты это сделал? Чем он-то тебе не угодил?"
"Мы слишком много сил потратили на то, чтобы вернуть в мир живых твою подружку. Взамен нужно было взять чью-то жизнь, всю, до капли. А ему и так не долго оставалось, ты же видел сам. Он не был больше человеком!"
Страшно было признавать это, но Бабай был прав. Этот человек все равно умер бы, это было лишь вопросом времени. Пусть лучше его смерть не будет напрасной.
"Пора брать руководство в свои руки! Твои друзья слишком растеряны, чтобы принимать решение, а делать это нужно незамедлительно!"
И снова чертов Бабай был прав! Глупо стоять на месте и ждать, что же произойдет дальше. Может быть людям там, на дороге, нужна была помощь, да и самим им пора было отсюда выбираться.
- Серега! - крикнул он, заставив его вздрогнуть. - Ты машину вести сможешь?
- Не знаю…
- Значит сможешь! С Лехой вы больше морду друг другу бить не будете?
- Нет, - решительно ответил Леха. - Это было…
- Умопомрачение? - подсказал Женя. - Я так и подумал. Даша? Ты в норме? Тогда давай в машину. Поехали отсюда.
- А он? - Даша кивком указала на тело водителя грузовика.
- А он мертв, - сам поразившись своему равнодушному тону, ответил Женя. - Нужно помочь тем, кто еще жив, если такие остались.
Даша отвернулась, прижав руки к груди, заставив Женю удивиться тому, что труп, лежащий у самых его ног, не вызывает в нем ни малейших эмоций. Леха, поняв все правильно, приобнял жену за плечи и повел ее к машине. Следом за ним двинулся и Сергей, попытавшийся увести за руку Марину, но она вырвала руку, и, негромко сказала: "Иди, я сейчас".
Сергей удивленно перевел взгляд с нее на Женю, но, в конце концов, пожав плечами, тоже пошел к джипу. Женя хотел пойти следом, но Марина заступила ему дорогу.
- Постой…
Он остановился в шаге от нее, вглядываясь в ее глаза. Взгляд Марины был вполне разумным, пусть и испуганным.
- Мариш, потом поговорим. Надо выехать на дорогу, и решить, что делать дальше.
- Пожалуйста… - прошептала она. - Несколько секунд.
- Пусть будут несколько секунд. Что такого ты не можешь мне сказать при всех?
- Женя… Творится что-то страшное… - она сделала паузу, словно ожидая что он подтвердит ее потребление, но он не ответил. - Если со мной что-то произойдет… Обещай, что… Что поможешь мне уйти.
- Обещаю!
Он едва не закрыл лот ладонью, поняв, на что Бабай только дал согласие.
"Не смей больше говорить за меня! Не смей вообще ничего за меня делать!"
"Молчу, молчу!" - легко согласилось чудовище внутри него. - "Но что мы должны были сказать? Разве она не заслуживает быстрой смерти? Или ты предпочел бы, чтобы лишившись разума она задушила собственного мужа, а потом разбила себе голову об стену? Мы же можем подарить ей легкую смерть, которая и нам с тобой пойдет на пользу. Даже если она лишится разума, ее энергия все равно останется живительной силой".
- Спасибо! - Марина кивнула так, будто он дал согласие сбегать за хлебом в ближайший магазин. - Наверное, я должна была попросить об этом Сережу. Но я знаю, он не сможет, даже если пообещает, чтобы успокоить меня. Он слишком любит меня.
- А я - смогу? Мариша, мы, ведь, друзья. Я… Я тоже люблю тебя. Как друг.
- Сможешь. И… Только не обижайся на меня, пожалуйста, но ты никого не любишь. Даже себя. Поэтому ты единственный, кого сегодня не коснулось это сумасшествие.
Марина повернулась, направившись к машине, но Женя рефлекторно схватил ее за руку.
- С тобой тоже произошло что-то? Леха с Сергеем передрались, Аня… У Ани были галлюцинации. А ты? Почему ты так и не вышла из машины?
- Наверное у меня тоже были галлюцинации, - ответила она. - Какова бы ни была природа этого безумия, у всех оно проявляется по-разному. Не задело только тебя…
- И Дашу!
- И Дашу… - согласилась Марина, смутившись. Кажется, его слова нарушили какие-то ее логические построения. - Я не знаю! Я ничего не понимаю… Но творится что-то страшное!
- Прорвемся! - успокоил ее Женя, и первым направился к машине. - Поехали, там разберемся.