Он не успел окликнуть Ульрика, раздался оглушительный треск стекла. В следующую секунду машина выровнялась. Станислав наклонился, чтобы посмотреть, на Ульрика.
Тот прерывисто дышал. Губы дрожали, а глаза были прикрыты. На рваной резине окошка ещё болтались осколки стекла. Острые края были перепачканы зеленью.
– Это тяжело, – прошептал Ульрик, – Если не двигаться, она делает это медленнее. Но всё равно делает.
– Погоди, – закричал Станислав. Руки не слушались, дрожали, но он сумел перевести огнемёт в режим химии, – Наклонись и закрой глаза, я собью её.
– Поздно, Слава. Я уже Нетварь, лучше убей меня.
– А ну заткнись! Глаза закрыть! Живо!
Он подчинился.
Белая струя, словно пена огнетушителя, наполнила кабину. Ульрик закашлялся и задрожал сильнее.
Через несколько секунд химия оседала.
– Ну как?
– Легче. Но всё равно. Она уже внутри. Она уже меня пожирает. Слава, беги. Я не знаю, что будет. Мне кажется, я вот-вот потеряю сознание.
– Хорошо, – еле слышно произнёс Станислав, – Подай к Цитадели.
Ульрик вздохнул и начал разворачивать машину. Станислав вычищал ему путь огнемётом. Глупо было бы погибнуть вот так, не заражённым. Хотя, что может быть глупого в смерти? Умная она или глупая, результат один. Станислав не смог смотреть ему в глаза, когда протянул пистолет. Там несколько патронов, чтобы наверняка.
Они так и не сказали друг другу ни слова, когда прощались. Станислав спрыгнул на пепел и со всех ног бросился к стене. Он обернулся, когда карабкался по сброшенной вниз веревочной лестнице. Машина отъехала довольно далеко. А потом встала. Ульрик не спешил, а может, ему было трудно двигаться. Он поднялся из кабины и вылил остатки горючей смеси вначале на себя, потом на машину. Вспыхнул огонёк, выпорхнул из руки Ульрика и ударился о смоченный кузов.
Прежде, чем пламя охватило всю машину, Станислав услышал выстрел.
Машины были брошены у стен, никто не решился открыть заслоны. Если хоть капля Флоры окажется внутри, они обречены. А сколько им удастся продержаться за этими стенами? Может не день, может месяц, год. А может и дольше, но кто знает, во что превратится Флора со временем? Она пока не в силах одолеть десятиметровые стены, но это пока.
– Привет, – сказал ему Иван.
– Да, – только и сумел ответить Станислав.
– Надя тут, с ней всё в порядке.
"Ещё бы, – со злостью подумал Станислав, – С ней-то что станется? Её на периметр не пустили бы".
– Ральф?
Иван покачал головой.
Быстрые шаги застучали по металлическому полу. Станислав обернулся на звук. Это была Эсса. Вся в саже, вся в каких-то лохмотьях и с опалёнными волосами, но живая, не заражённая Флорой. Они сжали друг друга в объятьях, а Станислав ощущал, как по предплечью течёт горячая слёзная влага.
– Успокойся, друг мой, – шептал он, гладил по волосам и успокаивал.
– Да, да, – как в забытьи отвечала Эсса и продолжала плакать.
И тут раздался голос Нади.
– Ага, я давно подозревала.
Эсса резко высвободилась из его рук. А Станислав не чувствовал вины, ведь Эсса – друг, не больше и не меньше. Быть может, его самый лучший друг.
– Ты, – Станислава бросило в дрожь от голоса, которыми Эсса обратилась к Наде, – Я не могу понять одного. Как он любит такую стерву, как ты. Это выше любой человеческой меры – вытерпеть такое. А я знаю, что он выдержит гораздо больше. Хотела бы я, чтобы меня так кто-нибудь любил. А ты, ты ничтожная, самовлюблённая сука, которая думает, что весь мир принадлежит только ей. Если бы ты не была больна, я бы тебя вот этими руками задушила.
– Да что ты себе позволяешь? – завизжала в ответ Надя.
– Тихо, сука! Я ещё не закончила. Ты самая настоящая Нетварь. И знаешь, больше всего на свете мне бы хотелось никогда не знать тебя. Даже если он, – она махнула рукой в сторону Станислава, – Тебя простит и сумеет забыть всё, что ты сделала. Я буду терпеть тебя, но только ради него. Но простить тебя я не сумею. Живи с этим, думай, если можешь. И не попадайся мне на глаза, если жизнь дорога, – Эсса закончила свой монолог, развернулась и пошла прочь.
Станислав видел – Надя стоит в недоумении, смотрит перед собой бессмысленным взглядом. Что творилось у неё в голове, он не знал. А если бы и знал, вряд ли сумел бы что-то сделать. Он уже собрался подойти к ней и успокоить, как вдруг раздались крики. Люди снова кинулись к стенам.
Станислав ещё не видел, что там происходит, но к сердцу подступил холод страха. Просто так никто не стал бы снова тащить огнемёты. Десятиметровая стена Флоре не по зубам.
Он ошибался.
Со всех сторон неслись Нетвари. Они смотрели на людей безумными, яростными взглядами. Это были и собаки, и кенгуру, и лошади. И ещё множество всяких тварей, на чьих шкурах лоснилась зелень Флоры. Первые Нетвари ударили в стену всем, что у них было, и там остались небольшие царапины, вмятины. Брызнула кровь. Живая плоть не предназначена идти против металла, даже если ведёт её Флора. Израненных Нетварей смели дружные залпы огнемётов. Но на место мёртвых уже спешили новые. Нескончаемой, непрерывной и неотвратимой волной.
Живая стихия жаждала лишь одного. Полной и окончательной победы над людьми. Перемирие ей было неведомо.
Станислав понял, что это конец. Вряд ли они сумеют дожить до утра. Но он схватил огнемёт и поспешил на стену к остальным.
И вдруг его окликнул голос Нади.
– Слава, смотри какая прелесть!
На что смотреть?
Надя протянула руку к небу. Над её тонкими пальцами порхала бабочка. Большая, с яркими перламутровыми крылышками. В нежных чешуйках блестели зелёные вкрапления.
– Надя, беги! Это Нетварь!
– Ты не понимаешь, – она протянула руку, и бабочка ухватилась лапками за пальцы, – Она не хочет этого. Я поняла. Она не хочет.
Станислав не мог произнести ни слова. Смотрел на бабочку и не верил своим глазам. Из крыльев пропадали капли зелени.
– Она встретила меня, – прошептала Надя, – Она поняла.
Девушка взмахнула рукой. Бабочка расправила крылья и закружилась в воздухе. На её полупрозрачных крылышках играли лучи солнца, оно наконец-то прорвалось сквозь тучи и гарь.
– Лестницу дайте, – заговорила Надежда.
Изумлённые люди молчали.
Станислав вместе со всеми, с ужасом и удивлением смотрели на то, как девушка берёт в руки круглую металлическую пластину, кажется, крышку от кастрюли. Потом она схватила какую-то старую, нелепую металлическую втулку. Закрепила всё это на одежде и начала спускаться за стену Цитадели по лестнице.
До него даже не сразу дошло, что Нетвари отступили. Стояли в стороне, не ближе чем в сотне метров от стены, Они обступили почтительным полукругом то место, где спускалась Надя.
Станислав слышал крики, шёпот и проклятия. Никто не понимал, что происходит. Кое-кто уверял, что дура окончательно спятила, кто-то говорил, что туда ей и дорога, кто-то подзуживал соседей ударить по Нетварям сейчас, когда они стоят кучно.
– Тихо! – Станислав закричал в полный голос, – Подождите! Я ей верю.
В этот момент многие обернулись в его сторону. Именно в этот момент он порадовался, что на груди всё ещё висит лента с орденом. Это был знак. И просто повод прислушаться к словам.
Надя обернулась на его крик. Она на ходу поймала его взгляд, устремлённый на неё из-за стены, и цепко за него ухватилась. Глаза двоих людей впились друг в друга на бесконечно долгие секунды. Между ними было метров тридцать, но это не имело никакого значения.
А потом она улыбнулась.
Виновато.
Смущённо.
Доверчиво.
Опустилась на колени и поставила во Флору втулку. Положила сверху крышку и отошла назад.
Док межпланетного корабля Х-211 распахнул свои стальные лепестки в пустоту. Планетарный челнок, массивная сребристая капля с изменяемой геометрией крыльев, окрасился всполохами дюз и начал приближаться к верхним слоям атмосферы.
– Команда "Альфа", докладывайте.
– Сэр, мы входим в атмосферу, – голос первого пилота пронёсся сквозь пустоту и достиг центра управления в кратере Коперник.
– По данным орбитального телескопа, агрессивная среда продолжает наступать. Поспешите, – пришёл встревоженный ответ.
– Сэр, мы сможем забирать по двадцать человек. Но их там несколько десятков тысяч.
– Пилот, к вашему прибытию их может оказаться ещё меньше. Поспешите.
– Есть, сэр.
– И ещё, не применять химического оружия против среды.
– Сэр, – пилот опешил, – Среда может поглотить и челнок.
– Отказано, пилот. По нашим данным металл её останавливает. К тому же, мы до сих пор не знаем, что там происходит. Те, кто пережил войну, могли приспособиться к новым условиям. Их физиология могла измениться. Их может убить наше химическое оружие.
– Вас понял, Центр, – ответил пилот и отключил связь.
Пока челнок вздрагивал в потоках ионизированного газа и снижался к юго-востоку Австралийского континента, оба пилота смотрели трансляцию с орбиты.
Внизу материки и океаны покрыла сплошная зелёная пелена. Они видели фотографии Земли до Утра Смерти, видели в телескопы Землю до того, как правительство Лунной Колонии решилось на экспедицию к родной планете. Но то, что предстало их глазам сейчас, было страшно, непонятно, невообразимо.
– Господи, Джейн, оно по-всюду.
– Да. Ронни, я и представить не могла, во что превратилась Земля…
– Но шестьдесят тысяч! Шестьдесят тысяч человек, Джейн! Даже если все наши заводы будут выпускать по шаттлу в месяц, перебросить их всех на Марс удастся в лучшем случае за десять, а то и двадцать лет. За это время их убьет эта зелень.
– Всех не убьет. К тому времени, когда мы заберём последнего, колонизационные купола как раз будут достроены.
– Ты оптимистка. Программа переселения была запущена пол века назад, и она рассчитана на многие столетия, ведь мы хотим забрать оттуда всех людей. Но кто же знал, с какой скоростью среда пойдёт в атаку?
– Успокойся, – второй пилот положила руку на плечо Рональда, – Никто не знал. Мы не виноваты.
– Да, – подавленно согласился первый пилот. Он отвернулся к миганию приборной доски – А кто тогда виноват?
Они замолчали. Каждый думал о чём-то своём и о тех, кто внизу. А челнок продолжал снижение, окутанный пламенем.
Водоросли потянулись к диску, осторожно коснулись его сверху и снизу. Будто с опасением ощупали предмет и совсем не обратили внимания на девушку. Она устало упала на колени рядом со странной конструкцией и замерла, словно заснула.
Ждал Станислав.
Ждали все остальные. Люди в изумлении смотрели поведение Нади. И на необъяснимое спокойствие Флоры.
Это произошло неожиданно.
Диск закрутился, и водоросли образовали живую арку над конструкцией.
Потом раздался звук.
Голос.
– Здравствуйте.
Надя снова посмотрела в глаза Станиславу. Она не произносила слов. Но голос, был похож на её, Станислав мог бы в этом поклясться.
– Простите меня.
Надя поднялась с колен и отошла в сторону, чтобы ни у кого не было сомнений. Говорила вовсе не она. Станислав продолжал смотреть ей в глаза и понял – она ждёт, что он спустится к ней. Окажется рядом и поддержит.
Он опустил огнемёт, ухватился за лестницу и начал спускаться вниз. Он понимал – ему не выжить, если что-то пойдёт не так. Но даже в этом случае он будет рядом с Надей. В тот момент, когда она позвала на помощь. Пусть потом она оттолкнёт его, как было и раньше, пусть он услышит проклятья или истерический смех. Сейчас это не важно. Он будет приходить снова и снова. И выдержит всё. Потому, что любит.
Станислав приблизился к диску, остановился и стал ждать, что будет дальше.
Надя взяла его за руку. Ледяные пальцы сжались с неожиданной силой. Станислав побоялся даже представить себе, насколько ей страшно. Но вдвоём им проще побороть любой страх. Даже если тысячам людей не под силу, они вдвоём смогут.
– Ещё раз простите. Я понял, что происходит. Я хотела бы прекратить. Вы тоже. Не так ли?
Голос звучал негромко, но Станислав почему-то был уверен – люди на стенах слышат этот странный голос так же отчётливо, как и они вдвоём. Флора создала внутри себя странный резонанс.
– Кто ты? – спросил Станислав.
– Это сложный вопрос, – донёсся ответ, – Я сам себя не могу определить. Осознать до конца. Мне просто не с чем себя саму сравнить. Одно точно – я та сущность, которую вы зовёте Флорой.
– Ты разумна? Или разумен?
– Род не имеет значения. Я – мета организм. Живой дух этой планеты. Её тело. Кровь. Мышцы. Я состою из триллионов связанных между собой частей живых существ.
– Нетварей, – вырвалось у Станислава.
Он вздрогнул, когда услышал смех, похожий на человеческий.
– Если уж кто из нас Не Тварь, так это те, кто выжил на Ниххоне, Станислав.
– Ты знаешь меня?
– У меня множество глаз. Множество ушей. Рецепторов. Я собираю информацию.
– Ты убиваешь!
– Убивал. Неосознанно. Я не мог и представить себе, что у нас может быть что-то. Какие-то точки соприкосновения. Я вас не понимала.
– Ты убила столько людей!
– Я выживал. Как умел. Росла и умнела.
– Это не оправдание, Флора!
Снова раздался смех.
– Вы всегда в ответе за то, что делают ваши антитела с болезнетворными микробами? Или с теми микробами, которые ваши антитела считают болезнетворными?
Он долго искал слова, чтобы ответить ей. Сравнение Флоры и людей с человеческим организмом и микробами показалось ему бесчеловечным. Но Флора и не была человеком.
– Как ты появилась? Откуда ты? На Земле никогда ничего подобного не было.
– Мне самой не известно. Быть может, когда-то возникла первая водоросль. Из сонмов её подобий состою теперь я. Её родила сама природа, когда умирала после того, что вы с ней сделали. А возможно, я следствие эксперимента в лаборатории ваших учёных. Я не знаю. Когда ко мне пришло самосознание, я уже была сформированным организмом.
– Ты убила моих родителей. Мою маму. Благодаря тебе я тоже Нетварь! – выкрикнула Надя.
– Я делал это неосознанно. Я инстинктивно пытался подстраиваться под окружающий мир. Инстинктивно внедрялся в живых существ. Стремилась к симбиозу. И сейчас внедряюсь. Но с людьми я так больше не буду поступать. Обещаю.
– Почему ты убило мою маму?
– Повторяю, это моя иммунная система. Она и здесь устроила побоище. Мне стыдно, правда, стыдно. Я только сейчас осознала.
– Почему ты тогда не убила меня? – не унималась Надежда.
Флора замолчала. Станислав увидел, как с неба опять прилетела та самая бабочка.
– Надежда, в тебе гармония.
Они слушали, что скажет Флора, и не решались прервать тишину.
– Ты – совершенный симбиоз Флоры и человека. Уникальный, возможно единственный из всех, которые получалась у меня. И у людей. Простите. Я понимаю, вам тяжело это слышать.
– Что ты вообще можешь чувствовать? – усомнился Станислав, – Ты же водоросль!
– Ну, это как посмотреть. По моему организму пробегают электромагнитные импульсы, я соприкасался сознаниями и телами с разными существами. С людьми. Это не прошло для меня бесследно. Моя собственная человечность – это следствие того, с какими людьми и когда мой организм соприкасался. Надя, твоя мама была прекрасным человеком, почти таким же идеальным симбионтом, как ты, но моя иммунная система сочла её врагом. Почему, я не знаю. И не могу понять безразличия моего организма к жителям Ниххона. Видимо, биохимия. Это неосознанно. Понимаете?
Они понимали. Они также понимали, что не соприкоснись Флора с Надей, быть может, все они были бы уже мертвы. Лишь Надя сумела, пусть неосознанно, как и сама Флора, сказать ей "Я это ты". А Флора отреагировала: "И правда, я нападаю на саму себя".
– Что ты хочешь? – спросили они Флору.
– Мира, – донёсся голос Флоры, – Но вам, людям, здесь не место.
– В смысле? – не понял Станислав, – А где место? В могилах? В симбиозе с тобой? – не унимался он.
– Скоро, – Флора, казалось, тщательно взвешивала слова, а возможно делала так, чтобы до людей дошёл смысл её слов, – За вами прибудет спасательная экспедиция. С Лунной колонии. Она была создана за десять лет до Утра Смерти и выжила так же, как выжили вы. Более того, они заселяют Марс. И вы найдёте там свой дом.
– Почему Ты нас гонишь? – Станислав задал вопрос, когда смысл сказанного понемногу улёгся в сознании. Ему, как и многим другим, потребовалось на это определённое время.
Он снова посмотрел на небо, обернулся на шум огня и стали в воздухе.
Станислав увидел огромную птицу, которая снижалась в центре Цитадели. Кое-кто в ужасе попрятался, но большинство бросилось к этой птице. Они ещё не знали, что их ждёт, но, верили – посланники неба принесут спасение и надежду.
Они и не знали, что Надежда у них под боком.
Надя.
Их спасение. Спасение всего человечества.
– Я вас боюсь, – Флора вернула Станислава из размышлений, – Вы один раз погубили мир. Почти уничтожили и себя и всё живое. Я просто боюсь, вдруг со мной будет также? И к тому же, где гарантия, что я не заболею? И мой организм не сочтёт вас врагами снова? Мне стоило немало усилий унять аллергическую реакцию.
Станиславу хотелось плакать и смеяться. Люди – как вирусы? Словно страшные, смертельные вирусы, которым нет места на родной планете.
– Но жители Ниххона могут остаться. Их я не гоню.
– Почему? – изумилась Надя.
– Они – люди нового мира, а вы – совсем другое дело. А в истории их народа слишком много горечи. Я просто уверена, они не допустят того же, что допустили ваши предки.
– Не понимаю, – изумилась Надя.
– Это трудно понять, – оборвала её Флора, – Но довольно об этом. Пора вам собираться в путь. Я не подгоняю, вам не убраться отсюда за мгновение. Я всё понимаю. И надеюсь на понимание с вашей стороны.
Мир навсегда изменился.
Но теперь они с Надей были вместе. Что-то произошло там, в Цитадели. И там, среди Флоры, когда двое вместе решали судьбу человечества. Вернее, узнали о судьбе. Что, впрочем, тоже немаловажно.
Когда они подходили к челноку, чтобы отправляться в небо, к новому дому, Станислав увидел мальчика Номуру, он стоял рядом с дедушкой.
Мальчик дёргал мужчину за рукав, а на лице японца была улыбка, полная смущения. Станислав попросил перевести, что говорит мальчик.
– Он хочет домой, – сказал японец.
– То есть, вы остаётесь? – спросил Станислав.
– Пока да. Спасибо тебе.
Он просто кивнул в ответ, он не сумел найти нужных слов.
Станислав и Надежда стояли на трапе шаттла, они прощались с Землёй и держали друг друга за руки. В последний раз смотрели в распахнутое голубое небо их родного, вернее, уже чужого, но родного мира. Вряд ли они снова увидят небо Земли. Но там, на Марсе, тоже будет небо. И тоже станет родным. Для всех, для людей.
Оставались последние секунды перед стартом.
Станислав почти не удивился, когда услышал прощальный голос Флоры. Словно знал наверняка: она ещё не сказала всех слов.
– Мне горько прогонять вас, но взамен я подарила вам то, что поможет людям выжить на Марсе.
– Что? – в один голос спросили Станислав и Надежда.