Они, ребята эти, выведали небось всю как есть подноготную. Они-то еще полбеды, авось мы как-нибудь поладим. Но вот ежели старый пень от них узнает, кто накапал Хрящу про его подкожные миллиарды, - тут мне несдобровать. Придушит ведь, силы в нем невпроворот, не гляди, что голова сивая.
Да-а. Чего им надо? Понятно, чего. Мой барбос покряхтит-покряхтит, да и раскошелится. Куда ему деться. А что потом-то, когда они свое получат?.. Вот об этом даже думать неохота.
Поглядим. Мы тоже не бечевкой подшитые.
Интересно, пожрать нам дадут когда-нибудь?
А на потолке глазок какой-то. Выпуклый и с лиловым отливом. Так и мерещится, что сквозь него тебя разглядывают, словно букашку в лупу. Чего, сволочи, пялитесь? Людей не видали?
- Слышь, Вьюн, - мямлит Папаша, выйдя из умывальни. - Может, постучать в дверь? Позвать кого? Жрать охота - аж кишки слиплись.
Тут большая дверь отодвинулась, и входят два хмыря в зеленых халатах. Гляжу - один чернопузый, другой горбоносый. Мама родная. Нормальному желтому человеку с такими уродами одним воздухом дышать противно, не то что толковать. Я ихние кварталы за версту огибаю, а как увижу кого из них на улице, с души воротит. Только ничего не попишешь. Покамест они нас взяли за пищик, а не мы их.
- Добрый день, - говорит чернопузый. - Как вы себя чувствуете?
Вроде все слова правильные и выговаривает нормально, без этого ихнего акцента. А все равно как-то ненатурально. Будто старательно по книжке прочитывает, а не говорит.
- Здорово, - отвечает старый хрыч. - Голодовка, она для здоровья пользительна.
- Только нам, думается, миска-другая баланды не повредит, - добавляю. - Черта ли в нем, в здоровье, без жратвы.
Горбоносый вышел и вкатил этакий столик на колесиках. Пайки навалено на десятерых. Все чин чином.
- Мы так и предполагали, что вы проголодались, - говорит. - Пожалуйста.
- Сначала сами отведайте, - говорю.
- Брось дурить, Вьюн, - ворчит Папаша. - Чего ради нас травить.
- Уважаемый Рольт совершенно прав, - влезает чернопузый. - Вам нечего опасаться. Желаем приятно утолить аппетит.
Ну-ну, думаю.
Стали мы уплетать за все щеки, а хмыри стоят и любуются. Такая вот едиллия.
Харчи непонятно какие и из чего сготовлены, однако вкусные. Только едва покошусь на те две гнусные рожи - кусок в горле застревает. Моя бы воля, всех бы таких ублюдков за ноги перевешал.
Особенно мне фруктовая водичка понравилась. Запил ею завтрак - сразу мозги прояснились и заработали на полную катушку.
- Что, потолкуем? - спрашивает Папаша, отдуваясь и отирая пот рукавом.
- Конечно, вы вправе требовать у нас объяснений, - начал чернопузый. - Мы сожалеем, что пришлось осуществить изъятие помимо вашей доброй воли. Но к тому понуждали крайние обстоятельства. Ведь мы спасли вас от верной гибели. Кроме того, изъятие совершалось в полном соответствии с законностью. Извольте ознакомиться с ордером Галактической Лиги.
Сует он боссу какой-то листок. Заглянул я ему через плечо, вижу - половина бумаженции по-на-шенски исписана, другая - закорючками всякими.
"Комиссия по делам Колонии.
Сим разрешается Четвертой бригаде Разведывательной Службы рейд на планету К-52 в целях скрытного изъятия двух типичных носителей колонистской психологии с последующей их передачей в распоряжение исследовательской группы Службы Здоровья, лаборатория проф. Эмли - проф. Йойл.
Ордер действителен единовременно, сроком 2 гал.
3-я Галактическая Мегаэра, 7-й период 816 года, 24-е число 11-го гал".
Дальше всякие там росчерки, штампы и прочее такое.
Едва тот тип помянул законность, мой барбос навострил уши, а как увидел официальную бумагу, так и вовсе расцвел.
- Чегой-то я не понимаю, - говорит. - Вы-то кто такие?
Вообще он любит поприкидываться идиотом. Потому, наверно, что не приходится особенно стараться.
- Наши имена фигурируют в ордере, - отвечает горбоносый. - Мой коллега - психотерапевт Эмли. А я - нейрофизиолог Йойл. Позвольте выразить надежду, что нам удастся найти общий язык в ходе исследований.
- Дудки, - заявляет босс-барбос. - Вы мне голову не морочьте. На вопросы буду отвечать только в присутствии моего крючкотвора. Как бишь его, Вьюн?
- Член Федеральной ассоциации крючкотворов, магистр Пфуль, адрес его конторы в Золотой Канаве - Хей-страат, 1242, - отбарабанил я без запинки.
- Во-во. Вызывайте его сюда, пускай скажет, правильная ли у вас бумага. Почем я знаю, в своем ли вы праве. Потом будем дальше разговоры говорить.
- Боюсь, у нас нет возможности доставить сюда магистра Пфуля. Это нецелесообразно, и разрешения Лига не даст.
- Значит, и говорить не об чем, - гнет свою дугу старый пузан. - Вы мне вашу бумажку не тычьте. Никаких дел я с вами иметь не хочу. А вот жаловаться на самоуправство - буду. Слава Творцу, я честный гражданин, налоги плачу и все такое. Хватать меня посреди улицы никому не позволено. Вот и весь вам сказ.
Дурак-дураком, а соображает.
- Что думаете по этому поводу вы, Патке? - спрашивает чернопузый Эмли.
- Я при своем боссе. Как он, так и я.
- Понятно. Вы зря упорствуете, поскольку речь идет всего лишь о медицинском освидетельствовании и ряде психологических опытов, совершенно для вас необременительных. Зато потом вы незамедлительно получите полную свободу и будете доставлены туда, куда пожелаете.
- Это что же, без выкупа? - выпучился босс.
- Разумеется.
- Услуга за услугу, - добавил горбоносый. - Мы спасли вас от Горга Бонема, вы позволяете нам изучить особенности ваших организмов. Только и всего.
- Покумекать надо, - бормочет мой олух. - Так сразу и не разобраться, что к чему.
- О да, конечно, - расцвел чернопузый. - Размышляйте, время терпит. Если вам что-нибудь понадобится или надумаете согласиться, можете вызвать нас - вот таким образом.
Подходит он к ящику, что стоит на полке, тычет пальцем в красную пуговку. Стекляшка засветилась, и на ней, как в окошечке, появилась малюсенькая бабья рожа.
- Слушаю, профессор, - говорит она сладким голоском.
- Я показываю нашим подопечным, как пользоваться видексом.
- Понимаю.
- Всего доброго, Айзи.
- Всего доброго, профессор.
Стекляшка погасла.
- Это наша лаборантка Айзи. В любое время она свяжет вас со мной.
- Она что, там внутри сидит? - дивится старый полудурок.
- О нет, - усмехнулся чернопузый профессор. - Это просто переговорный аппарат. Айзи находится в лаборатории, десятью этажами выше.
Чтоб мне провалиться. Десять этажей, подумать только. Неужто бывают такие высокие дома...
- До свидания, - говорит горбоносый. - Как только примете решение, сообщите нам по этому аппарату.
И они вышли.
Я погодил немного, потом нажал бляшку на косяке, чтобы отпереть входную дверь. Но не тут-то было. Видно, она только их слушается.
- Ну чего делать будем, Вьюн? - тоскливо спрашивает старый осел.
- Думаю, надо соглашаться.
- Боязно чего-то...
- Лучше согласиться сейчас. Не стоит их злить - себе дороже.
- Это верно.
На том и порешили.
4
- Итак, коллега, что вы можете сказать о своих первоначальных впечатлениях? - развалившись в глубоком кресле, поинтересовался Йойл.
Взбудораженный Эмли расхаживал по просторному кабинету, что-то мурлыкал себе под нос и безостановочно потирал руки, словно бы моя их перед хирургической операцией.
- Что? Ах да. - Он остановился, повернулся к хозяину кабинета. - Роскошно, знаете ли. Я в восторге. Насколько могу судить, великолепные экземпляры, что старший, что младший. Конечно, я имел представление о такой патологии, в основном по Трайсу, конечно, и Нухангьи, это классика, н-да... Но действительность превзошла все мои ожидания. А вы что скажете?
Йойл задумчиво ущипнул кончик носа.
- Ну мне-то, положим, придется начинать с нуля, как вы понимаете, - сказал он. - И даже не с лептоносканирования, а со старых добрых энцефалографических съемок. Завтра закончим подбор контрольной группы и начнем, пожалуй.
- Да-да, непременно, - чуть ли не вприпрыжку Эмли снова забегал по кабинету, - завтра же, не откладывая. Не знаю, как для вас, коллега, а для меня это - звездный час... Даже не верится, клянусь вам, такая вот парадоксальная тривиация достигательной фазы.
- Преддостигательной, если угодно, - поправил Йойл.
- Позвольте не согласиться, именно достигательной и никакой другой, это мой хлеб, коллега...
- Вы не поняли, я пошутил. Впрочем, готов признать, что неудачно...
Но Эмли, казалось, не расслышал. Он уже буквально метался по кабинету.
- С чего начать, с чего начать... - тяжело дыша, бормотал он. - Ролевой анализ или сценарный... Сценарный или ролевой...
- Думаю, и тот, и другой, - вставил Йойл.
- Ну конечно, оба! - всплеснул руками психотерапевт. - Это же азбучно, принцип дополнительности, стереозондаж... Но с чего все-таки начать, если с ролевого, то... То как же тогда сценарный?
- Не могу спокойно смотреть, как вы мучаетесь, коллега, - посочувствовал нейрофизиолог. - Давайте разрешим проблему без эмоций и непредвзято, на стохастическом уровне.
- То есть?
- Очень просто. Вот я пишу на одном листке - "сценарный", - Йойл достал блокнот и ручку, - а на другом - "ролевой".
Он зажал бумажки в кулаках и, подавшись вперед, завел руки за спину.
- Извольте выбрать, в какой руке.
- Остроумно, весьма, - заявил Эмли. - В самом деле, это выход... В левой!
- Пожалуйста.
Психотерапевт развернул бумажку.
- Сценарный, - прочитал он. - Отлично, я рад. Откровенно говоря, интуиция мне подсказывала, что начинать надо именно со сценарного анализа...
- Ну вот видите.
- Спасибо, коллега. Метод экстравагантный, но эффективный, что и говорить...
Раздался зуммер. Йойл встал с кресла, подошел к столу и нажал клавишу:
- Слушаю.
- Профессор, к вам посетитель, - сообщила Айзи с экрана селектора.
- Это пациент - или?..
- Извините, вы по какому вопросу? - поинтересовалась девушка у посетителя, стоявшего, по-видимому, сбоку от нее. - Профессор, он говорит, что по важному.
- Нельзя ли уточнить? Видите ли, я нешуточно занят...
Оказалось, что уточнить никак нельзя.
- Боюсь, что это пациент, и весьма тяжелый, - хмыкнув, предположил Эмли.
- Ну что ж, проводите его ко мне, - сказал Йойл и выключил селектор.
Посетитель был худощав, мал ростом и так неказист, словно многовековые старания евгенистов ничуть не сказались на его генокоде. Впрочем, сразу же выяснилось, что так оно и есть.
- Я естествяк, - мрачно заявил он с порога. - И мои родители тоже. И предки, все до одного.
Судя по тону, это обстоятельство являлось предметом его угрюмой и одновременно вызывающей гордости.
- Очень приятно. Садитесь, пожалуйста. Чем могу быть полезен?
- Вы и есть Йойл? А это, наверно, Эмли?
- Профессор Эмли, с вашего позволения.
- Ага. А я - Бундурмах, гооосист и моочист, - представился визитер, игнорируя предложения сесть и буравя то Йойла, то Эмли недобрым взглядом исподлобья.
- Рад знакомству, - кивнул Йойл. - Правда, мне хотелось бы уточнить, это имя, профессия или звание?
- Только не надо притворяться, - предостерег посетитель, - будто вы не знаете, что такое ГОООС и МООЧИ.
- Как вы сказали? - Хозяин кабинета придвинул блокнот. - Позвольте, я запишу.
- Давайте, записывайте. Я представляю Галактическое Общество Охраны Окружающей Среды и Межпланетное Общество Охраны Человеческой Индивидуальности. И я заявляю вам решительный официальный протест.
- Помилуйте, да в чем дело?
- А в том, что два человеческих индивида похищены со своей родной планеты и вы собираетесь ставить на них опыты.
От неожиданности Эмли прыснул, а Йойл всплеснул руками и издал нечленораздельное восклицание.
- Не вижу ничего смешного. - Гость сурово покосился на психотерапевта. - Ваша затея с похищением и сомнительными экспериментами просто возмутительна. Не думайте, что это вам сойдет с рук. Нынче, хвала природе, у нас не Темные Века.
- Потрясающе, - пробормотал Эмли.
- Минуточку, хотелось бы выяснить: вы протестуете в качестве, гм... - Йойл заглянул в блокнот. - В качестве гооосиста или моочиста?
- В обоих качествах, - отрезал Бундурмах.
- Но при чем же здесь, прошу прощения, охрана окружающей среды? Ведь речь идет не о флоре или фауне, а о людях.
- Вот-вот, именно. И это говорите вы, человек гуманной профессии, медик, - сокрушенно покачал головой гость. - А разве люди - не часть окружающей среды? Разве карантинные планеты - не окружающая среда? По-вашему, выходит, мы можем защищать редких птиц или реликтовые хвощи, а людей - нет? Интересно вы рассуждаете, очень интересно. Хотелось бы знать, сможете ли вы это повторить в присутствии репортеров?
- Колоссально, - прошептал Эмли и зацокал языком от удовольствия.
- Разумеется, я готов повторить свои слова, - раздраженно ответил Йойл. - Заметьте, свои, а не то сомнительное истолкование, которое вы им придаете.
- Разрешите узнать, - вкрадчиво вмешался Эмли, - какова все-таки цель вашего визита?
- Если до сих пор еще не ясно, я повторю, так и быть. - Бундурмах приосанился. - Я заявляю вам решительный протест.
- Очень хорошо. Это мы уже слышали и приняли к сведению. Что-нибудь еще?
- А разве этого недостаточно?
Ученые переглянулись.
- Лично мне кажется, что вполне достаточно, и даже слишком, - проворчал Йойл.
- Конечно, - подхватил Эмли. - Само собой разумеется, вы протестуете, и мы...
- Решительно протестую, - уточнил Бундурмах.
- О да, безусловно, вы решительно протестуете, ну а мы, в свою очередь, принимаем к сведению ваш протест, целиком и полностью. Не так ли, коллега?
- Мгм, - буркнул нейрофизиолог.
- Вот видите. Разве стоило так волноваться? Вы протестуете, причем решительно, а мы принимаем к сведению, вот и все, не правда ли?
- И от ГОООС, и от МООЧИ? - с оттенком недоверия, но уже гораздо миролюбивее спросил гость.
- Простите, не понял... Ах да, вне всякого сомнения. И от... ну словом, от обоих. Мы вам чрезвычайно признательны, очень рады были познакомиться, непременно заходите еще. - И, дружески приобняв гостя за плечи, Эмли попытался проводить его до дверей кабинета.
- Погодите-ка, это еще не все. - Бундурмах машинально сделал несколько шагов к выходу, но затем решительно высвободился из объятий психотерапевта.
- А разве вы представляете интересы еще какого-нибудь общества? - удивился Эмли.
- Вы меня с толку не сбивайте. Надо же, совсем заморочили голову. Что вы теперь будете делать?
- Продолжать свою работу, - буркнул Йойл. - А что касается вашего протеста, то можете его...
- Изложить в письменной форме, - перебил Эмли, - и желательно в двух экземплярах, один коллеге Йойлу, а второй мне, мы с удовольствием еще раз с ним ознакомимся и, повторяю, безусловно примем к сведению. Так что всего вам доброго, весьма рад знакомству...
Однако визитер снова воспротивился мягким попыткам выдворить его из кабинета.
- Э, нет, вы сначала ответьте прямо, - потребовал он. - Дальше-то что? Отпустите вы тех двоих или нет? Или мне придется принять меры?
- Конечно отпустим, непременно, даю вам слово... - затараторил Эмли.
- Позвольте! - вскочил возмущенный Йойл. - Как прикажете вас понимать, коллега? Что это значит - отпустим?
- Разумеется, отпустим, - подтвердил психотерапевт, яростно гримасничая и подмигивая коллеге.
- Только попробуйте не отпустить, - пригрозил Бундурмах. - Я тогда та-акое общественное мнение организую, та-акой шум подниму...
- Ну что вы, что вы, зачем, - успокаивал его Эмли, в то время как Йойл почел за благо умолкнуть. - Ведь мы уже обо всем договорились, не так ли?
После продолжительных уговоров и увещеваний посетитель наконец покинул кабинет.
- В чем дело?! - вскричал Йойл, едва Эмли затворил дверь за гостем. - Если я вас правильно понял, вы решили отказаться от проведения опытов в угоду этому маньяку?!
- Позвольте с вами не согласиться, это отнюдь не маньяк, а ярко акцентуированный тип устремленного интроверта, прошу не путать. Между прочим, именно среди естествяков они встречаются чаще всего...
- Меня интересует одно, - не унимался Йойл. - Вы пообещали ему, дали честное слово, даже не потрудившись узнать мое мнение. И что вы теперь намерены делать?
- Позвольте, коллега, боюсь, вы не совсем внимательно меня слушали. Для устремленного интроверта это вполне естественно и извинительно, но для вас... - И Эмли с иронической усмешкой развел руками.
- Но я своими ушами слышал, что вы пообещали ему отпустить обоих колонистов. Разве нет?
- Да, совершенно верно. И даже дал честное слово, вы не ослышались. Но разве мы собираемся держать их у себя вечно? Ведь мы их рано или поздно отпустим, когда эксперимент будет окончен. Вы улавливаете? Я дал слово их отпустить. Однако, заметьте, я не уточнял - когда именно...
- А что вы ему скажете, когда он заявится сюда опять?
- Это исключено, - вовсю разулыбался психотерапевт. - Он полностью удовлетворен, скомпенсирован и больше к нам не придет. Это я утверждаю как специалист.
5
Хотите верьте, хотите нет, а мы с боссом попали на небо. Так нам объяснил чернопузый профессор. Поначалу мы никак не могли поверить, нам квантофильм. Это вроде иллюзиона, только картинки мелькают не на плоской стене, а как бы висят перед тобой в воздухе, и вдобавок они цветные. Конечно, никаких голых баб и ушлых сыщиков в ихнем иллюзионе и в помине не было. А было про звезды, и как вокруг них крутятся планеты, и как можно летать от одной звезды к другой на железной махине величиной с гору. Оказалось, наша Золотая Канава находится на захудалой планетишке возле малюхонькой звезды, причем довольно-таки на отшибе этой самой Галактики, и, когда я это увидел, мне даже обидно стало. Хотя обижаться тут не на кого.
Смотрели квантофильм мы в ихней лаборатории. Нас усадили в кресла с высокими спинками, а на головы напялили эдакие каски, к которым прицеплены витые разноцветные шнурки, ну в точности как косички.
Я скоро смекнул, что за каски такие. С их помощью можно узнать, какие дела творятся у человека в мозгах. Неприятно, конечно, когда всякие там чернопузые профессора залезают к тебе в черепушку. Хотел я сперва запротестовать, потом подумал-подумал - и махнул рукой. Пускай. Ничего лестного для себя они там не найдут.
В лаборатории, где мы сидели, тьма-тьмущая всяких железных шкафов и комодов, горят какие-то све-тильнички, точечки, окошечки, по ним снуют яркие зигзаги, ну прямо глаза разбегаются. Из одной тумбочки выползает широкая лента, исчирканная цветными линиями так, словно кто-то над ней очень долго корпел, бывши крепко с похмелья. Горбоносый разглядывает ленту и что-то пошептывает смазливой Айзи, а та знай себе щелкает рычажками.
- Эмли! - вдруг позвал он. - Компьютер выделил специфическую волну. Причем вероятность равна восьмидесяти шести.