Долго шла, шатало от усталости и слабости. Жарко становилось - зной дневной начался. Куртку стянула, в одной майке оставшись, на бедрах завязала.
К деревеньке вышла небольшой, в лесу расположенной. Ничего уже не видела от духоты - только бочку у избы заприметила, как ориентир. Рванула к ней заплетающимися ногами и по пояс в воду холодную нырнула.
- Ты кто така? - прогудел неласково голос справо. Вынырнула, воду ладонью с лица стряхнула, глянув на обладателя баска. Дородный мужик стоял хмурился, в бока кулачища упирая. Оружия нет - не воинский человек значит.
- Здрав будь славный сын славного рода, - бросила, воду оттирая - полегчало: и зоркость вернулась и туман их головы ушел.
- Ну и ты будь здрава, только чья ты, не ведаю, - протянул сумятясь: не вязалось у него - одежа чудная, порты мужеска, а грудь женская. И волос короток, по выю, и меч за спиной по рукояти добро кожей увитый. Нехудое оружие - на конце рукояти-то лалы рассыпались - знатная видно девка, а вот кто така да почто осрамлена волосом и одежей заковыриста?
И чуть отпрянул оторопев - глаз-то у нее вот черен был, а глянь - карий!
- Халена Салнцеяровна, рода мирян, - то ли кивнула, то ли поклон положила.
От ты весть! - огладил подбородок мужчина: а баяли капище по мирянской Богине справили, там она и лежит, род лесной сторожит. Ну, дела! Ох, Боги!
- Вельми ж вы Боги заковыристы, - протянул, головой качнув.
- Это не ко мне, - улыбнулась. Монетку в кармане куртки нащупала, вытащила протянула мужчине. - Мне бы коня, добрый человек, да путь до крепища узнать, Мирославову.
Мужик вздохнул, грудь широкую вздыбив, хмарый стал:
- Опять знать сечам по землице идтить, рудицей окрапливать.
Женщина нахмурилась:
- Неспокойно у вас?
- У нас-то что, мы у края, - и махнул рукой в сторону леса. - Ходи туда напрямки. Тама Ряды стоит, место купеческое, торговое. Коней на торжище выбор богат хоть и мерят высоко. Ужо седьмицу рядятся. Апосля на закат лесом тебе дорога и через Белынь. Поспешая - по утру через ден будешь у дозоров мирянских, а там как их воля.
- Благодарствую, - улыбнулась - сами слова вылетали. Не отвыкла от говора, а и слушала с наслаждением - песня. - Здрав будь ты, славный муж, и род твой на многие лета, - поклонилась в пояс и пошла в указанном направлении.
Мужик в ладонь в кулак сжал и вздохнул опять: придется видно кистень доставать вместо лемеха. Ишь, пошла разброда и Халена явилася. Быть сече, как не крути.
Не близок путь до Рядов был. К речке вечером уже вышло, шатало от усталости. К ночи в городке была - открытый стоял, без ограды, врат: терема высокие раскиданы на холме, а ближе к берегу низенькие домишки, причал добротный и лодьи. Мужи ратные дозором ходят и тихо, только слышно где-то на краю кони фыркают, кто-то железом звякает.
Женщина могла в терем постучать, ночевать попросить, но что-то сил не хватило на холм подняться - в траве недалеко у берега растянулась и в небо звездами высвеченное уставилась. И вспомнилось ей, как они с побратимами в ночное ушли и лежали в густой траве, в небо смотрели… Нет Гневомира, а и Любомир неизвестно жив ли. Должен.
Может из мирян или беличей да русичей на торжище будет?
Меч обняла и руку под голову подложив, глаза закрыла - завтра день будет, будет и пища.
Глава 22
Проснулась от неуютного ощущения. Глаза открыла - трое мужчин на нее в упор смотрят. Один, что впереди стоит - высок и строен, лицом и волосом светел, косичка у виска одна и повязка через лоб с бусиной. Одет в рубаху богатую и меч с рукоятью вязью источенной за спиной виден. Второй за его левым плечом стоял - здоров да кудряв, бородат, третий чем-то на первого похож, только старше, усы тонкими концами на рубаху ложатся и серьга в ухе. И все трое женщину рассматривают.
Она села, меч обняла и травинки из волос убрала:
- Женщин не видели?
- Женщина? - удивились все трое, видно за парня ее приняли.
- Ты кто така? - прищурил серый глаз кудрявый.
- А ты? - встала, перевязь через грудь перекинула, руки в карманы сунула и уставилась на мужчин: чего надо-то?
- Что за меч просишь? - спросил светловолосый.
- Ничего. Не на продажу он, - развернулась и пошла к городищу.
- Эй, стой басурманка! - кудрявый окликнул. Анжина остановилась: кажется, образуются неприятности. Развернулась и пошла на него:
- Я тебя хаяла? А почто меня сквернишь?
Кудрявый обалдев, на шаг отступил - она на него, он на два, она не останавливается.
Мужчина оступился и в воду полетел, сел на песок, волна порты до сапог вымочила. Мужчина с серьгой в ухе засмеялся, но светловолосый осек его взглядом и на Анжину уставился пытливо:
- Бабе меч, что коню лалы.
Анжина недобро уставилась на него, глаза зелеными стали:
- Ты про себя?
- Ну, ты?! Кого хаять вздумала?! - пошел на нее "серьга". - Младого кнежа Богутара, самого Полеша сына!
- Что-то не слышала ни о том, ни о том.
Мужчина опешил от такой наглости.
- Остынь, Наймар, - бросил ему Богутар. Шагнул к женщине. - На моей земле язык господарям за такую речь подрезают, абы не повадно было скверну баить. Да баба ты, что взять коль что умок, что волос короток.
- Видно за язык ей волос и подрезали, - зло бросил кудрявый, выбравшись из воды на пригорок.
- Но спустить скверну и бабе не могу. Меч твой мне данью пойдет за понос. Отдавай и иди.
Анжина спокойно выслушала высокомерные слова и вздохнула: близко же ее высадили. Если речка - Белынь, а перед ней полешане, значит ей нужно на другой берег и киселя хлебать до Полесья. Лошадь хоть как надо, иначе к середине лета только доберется.
Оглядела мужчину и вздохнула: неприятности есть, коня нет. Здорово.
Драться не хотелось, но выходило, что надо.
- На меч не зарься - не ты ковал, не ты величал, не ты рудицей омывал. Не тебе и рукоять маять. Своей дорогой иди, а я своей пойду.
- Не выйдет, - встал перед ней, намекая, что иного пути как отдать оружие, у нее нет.
- А не отдам миром.
- Не бабье дело мечи носить, - сплюнул в сторону кудрявый.
- Не дело землю-то плевками сквернить, - заметила женщина и шею размяла, покрутив головой, плечи расправила, подозревая, что небольшая драчка намечается.
- Меч, и чтобы в Рядах я тебя не видел! - приказал кнеж, холодно уставившись на нее.
- Гостеприимно, - оценила и исподлобья уставилась на него: достал. - Теперь давай итог подведем. Не я - вы меня первыми сквернить начали. Я вам баба, как вы мне мужики. На том бы и разойтись, но Бог вам видно ума не дал, зато гонору много отвесил.
Мужчины притихли. С серьгой выступил:
- Бабы не люд ратный, а так раз, где хула от нас? Или иное молвишь?
- Бабы может и не ратные люди, только к бабам со словами своими и иди. Доступно?
- А ты ратница? - хохотнул кудрявый, по бедрам себя хлопнул. - Дожили мир честной! Всяка девка меч нацепит и - ратница…
Анжина не сдержалась - в точку ему локтем въехала, в упор на Богутара глядя. Кудрявый крякнул и, сложившись, осел на траву. Смотрел на женщину, ничего не понимая и, ни сказать слова не может, ни встать.
Наймар меч оголил:
- Баба ты или нет, а ответ держать за понос будешь! - выставил острие. Анжина не пошевелилась. Посмотрела на сталь, оценила, пальцем проведя:
- Добрая.
И плашмя снизу кулаком наддала, в сторону ушла. Ногой в ногу чуть выше стопы ударила, прогнувшись до земли и на руку уперевшись, и вверх поддавшись, руку с мечом, летящую вниз вместе с мужчиной, перехватила, вывернула. Меч выпал, но до травы не долетел - подхватила за рукоять и встала, на князя уставилась. Тот хоть бы пошевелился - смотрел в упор на женщину. Наймар взревев подниматься, князь не глядя ногой ему на спину надавил.
- Ладно, - протянул тихо женщине. - Наша вина, наш ответ. Да только славницам в терему сидеть, а не косы резать да по миру с мечом шастать. На том и проруха вышла.
Надменно прощения попросил, но Халене того довольно - что с высоких мужей возьмешь. Общалась уже, знает их гонор. Меч у носа Наймара кинула на траву.
- Добрый клинок, не скверни по безрассудству, а то подведет.
Сказала и пошла спокойно к городищу.
Богутар смотрел ей вслед и чувствовал, что нравится она ему. Кажется, нашел, что искал:
- Узнай кто такая, чьего роду племени и по какую надобность на торжище явилась, - приказал Кудеяру. - Да ласков будь, шелком стели. Абы роду не худого - быть ей княжной полешанской.
Кудрявый присвистнул, лицом вытянувшись и за женщиной двинулся.
Наймар поднялся уже, головой покачал:
- Не баба - аспид.
И нагнулся за мечом.
Богутар по клинку ногой со всего маху ударил - треснула сталь. Мужчина на князя уставился: не одурел часом?!
- Осквернил ты оружие - на безоружного клинок оголил. Правду славница молвила.
И пошел к лодье - утричать время приспело.
- Да кака славница, княже?! - возмутился Наймар. - Волос стрижен! Устыдил уже кто-то девку!
Мужчина с развороту в зубы ему дал - отлетел на землю и уставился на князя во все глаза, а тот за ворот его приподнял и прошипел в лицо:
- Ты бажу зрения не маешь? А и умок затулил - не достать? Эта "девка" тебя в два движения обезоружила! Назови хоть одну такую, чтобы тебя, Наймара Быстрого наземь уложила и меч забрала?
Оттолкнул смутившегося речами мужчину, выпрямился, на избы на холме уставился:
- Не проста эта господарька. Чую род высокий. Горделива больно, поклоны бить не привыкшая, а и обучена делу ратному, тебе вон в подмастерья идти подстать к ней.
- Не нашенская она! Один нечистый - парубок скаженный! - сел и по траве кулаком грохнул. - Одежа заковыриста и черна, мужеска! Абы не худа женка была!
Богутар прищурился, подбородок потер в раздумьях: может и такое быть.
- Кудеяр выведает, там и дело будет, - протянул и пошел к лодье. - Утричать пора.
- А к Белице-то кнеж? - вскочил Наймар. - Званы, пождут тебя с утра за невестой-то. У них поди утричать полон стол, не кулеш худой мужиками вареный.
- Не будет жениховствай-тоут сватоеревезть. ь средняя. Приданное - лодию ри везти. косища до колен. Уже и сговорено, сюда к родне привезен, - отрезал. - А кулеш не по нутру, не ешь.
Наймар как на забор наткнулся: это что такое? Неужели сурочила девка кнежа? Привабила змея зараз! Помилуй Ярило такую в кнеженки!
- Не к добру, ой не к добру кнеж мы эту скаженную повстречали. Абы мору не быть али сече великой.
- Прошлым годом была, а и ноне быть, все к тому идет. Только наше дело сторона. Лютичи нас не замают, а мы их.
- От лютичей-то кнеж малым-мало осталось, так они и меж наших мужей сумятят, посулами да подкупами в ратники себе сбирают, а отец твой в том пособничает. Не мое дело, но к заречным я б не полез - дело-то пустое, опять по зубам получит родич твой. А и нам лихо будет кнеж, не до басурманки нам неведомой, свои б дела сотворить…
Богутар ожег его взглядом:
- Волю взял?!
Наймар смолк и взор потупил.
Нехорошо ему стало. Знал упрямство кнежа да охочесть до женок. Однако не баловал, честь знал, авось и тут пронесет, пройдет блажь-то и к завтрему как отцом повелено заберут Белицу. Девка справная, красна ликом, косища до колен. Уже и сговорена, сюда к родне привезена, как у залесских положено. Отсюда пиром как ведется в роду полешан, в дом будущего мужа увезена должна быть и полный круг Селены перед свадьбой провести аки невеста.
Срам-то девку в обрат к родичам везти даже не из дома тестя, а с первой встречи с женихом. Срам отцу, матери, что на Ярилу в Полешу явятся на свадьбу, а дочери не застать.
А и род не худой - правой руки кнежа залесских Воловича дочь старшая. Приданное - лодию вон спроворили, чтобы перевезть. Апосля как кнеж канет, Волович княжить станет, а и он канет - вся земля залесских под полешан отойдет, Богутару-Младому достанется. Добрая партия - чего Богутар воротится? Сурочила точно, змея-девка!
Не зря в мужеское рядится, карга, личину смурную неприглядную прячет.
Кудеяр кудри огладил, на порты мокрые начхав, грудь колесом выпятил, плечи расправил и гоголем за Анжиной. Та глянула на него, как огрела: чего привязался?
- Ты обиду не чини, девица, не с худым мы до тебя вязались. Неспокойно страсть, вот и случилось на тебя думать скверно. Невидаль ты с лика да одежи, а уж меч у де… вицы, вовсе диковинка, - прогудел, одарив улыбкой щедрой. И поклон отвесил. - Кудеяр, сын Славка рода полешан.
Женщина покосилась на него и бросила, дальше в толпу пробираясь:
- Халена Солнцеяровна, рода мирян.
Шагов десять сделала и только тогда поняла, что рядом мужчины нет. Обернулась - тот как запнулся - стоял и смотрел на нее во все глаза: лицо как в муку ткнули, взгляд, словно пращуров из земли вставших узрел. Развернулся и бегом вниз к лодьям.
Дурной, - головой качнула и пошла дальше, выглядывая, где же коней продают.
Кудеяра ноги не сдержали - с холма по траве на мокрых портах съехал и прямо у настила к лодьи, на который кнеж ступил, остановился.
Богутар уставился на него вопросительно. Наймар нахмурился:
- Ходить чинно разучился?
- Худые дела светлый кнеж, - сообщил тот поднимаясь. - Не иначе Темнобог нас попутал - со светлой Богиней сцепились, мирянской. Абы мору зато не быть.
- Ты чего городишь? - просипел Наймар, глаза шалыми стали.
Богутар нахмурился, подбородок потер:
- Чудишь али ведаешь?
- Ведаю кнеж - сама назвалась, а и я упомнил. В прошлое лето об ней слух по всем украинам шел. Верно слышал, почитай знаю - славливали ее дядьки твово верные люди и словили, а все едино ушла! Верно люд баял - дева с мечом аки муж именитый справляется. Глаз разным делается, одежа черна и заковыриста. Волос светел и короток. Она кнеж! Богиня родовая мирян! Почитай не только Богов тронули, но и мирянских подначили. Худо, смуте быть - вступятся как те так другие и абы не хана нам. За обиду росками учиненную, родовым твоим, на нас без малого все заречные криво зрят, а тут слух пойдет - лиха отхлебаем. Лютичей вона повымело не с шепотков навьих - племя Богов встрянулось, сам ведаешь.
Наймар ус закрутил с известия:
- Баяли святилище Халене справили миряне. Полегла она как должно воину и на небо взринулась, на том горцы верой стояли, а они лже не обучены. И на дядьку твого то взвесили, воровство едино, за то и сгинул. Да не мне тебе о том весть сказывать - сам ведаешь. А еще баяли, и в том порука мечи на берегу, что за свято место почтено, что лютичи на Белыне полегли от руки Грома, жениха Халены, в аккурат на том месте. Велика сеча была и все лютичами устлано было, рудица Белынь окрасила по всем брегам. За Халену с ворами расквитался Гром и в том все неверы уверены. И отец твой, пресветлый Полеш, многие лета ему здравствовать, не за зря в ту свару не вступал, а и сейчас не взрадуется, коль навяжут через тебя смуту и сечу.
- А еще бают, Халена перед великим лихом является, - прищурил глаз Богутар на сотника.
- И то верно, - кивнул.
Мужчина помолчал, на терема поглядывая и, протянул:
- А дева красная.
- Чужая невеста, а и великая, не чета людишкам. Не вяжись с Богами кнеж - им небо, нам земля, не дело свару с ними затевать - все едино лихом кончится, а не для них. Дядьку свово попомни, - посоветовал Кудеяр. - Нас с Наймаром пусти зарок за обиду, чем скажет отплатить, абы не огневалась Богиня, - опять за свое Кудеяр.
- То верно, - кивнул мужчина, усы перестав накручивать. - Худое дело Богам поперечить. Пока не отыгралось, повинную голову несть надобно, а то ведь и снесть может.
Богутар помолчал, обдумывая и, молвил:
- Стол богатый рядите и дары готовьте. Ко мне зазывайте по чести.
Ворот рубахи отодвинул, за шнур нашейный взялся и рванул, протянул Наймару кинжал в дорогих ножнах.
- От меня дар отнесете. Иное не возьмет воительница.
Мужчина с благоговением взял нож и пошел с товарищем виниться да честиться.
А Богутар схрон в лодье велел приготовить и весла на воду спустить.
Богиня - не Богиня, а к мирянам она явиться не должна. .
Халена коней заприметила, одна ей сильно понравилась: тонконогая, шоколадная кобылка с белым пятном на морде. Продавал ее разухабистый мужичек, щерился, выказывая отсутствие двух зубов.
- Сколько хочешь? - огладила лошадь женщина по морде.
- Зерна три меры и твоя она добрый вьнош. Завсегда княжьему человеку на уступ пойду. Бери, коль жаль не сурочит! Добрая кобылка!
- Что ж так дорого?
- Ты глянь - грива с твоим волосом в масть - по тебе кобылка-то, а и игрилива, резва, трех зим нет - молода. Она те приплод еще даст. Кобылы они завсегда дороже конев.
Халена расстроилась - три мешка зерна ей взять неоткуда. Монетку вытащила - мужик рукой замахал, интерес к покупательнице теряя:
- Э! Подходи, гляди, за погляд не беру, в добрые руки кобылку отдаю! - возвестил на всю толпу.
Халена помрачнела: уйдет лошадь, и ей пешком - один путь в Полесье.
В толпе дальше, ближе к терему крик раздался, даже не крик, рык, гомон какой-то. Люд оборачиваться начал и Халена внимание обратила - заворушка, не иначе наметилась. Впрочем, что ей? Мужей здесь пруд пруди, и все на торжище не только на других посмотреть прибыли, но и себя показать. На кого не глянь - ходят гоголем. Дальше лошадь по сходной цене искать пошла, а за спиной гуртом сбирались, крики полетели.
- Ну, держись басурман!
- Врежь ему Смелка!
Мечи лязгнули - серьезное что-то. Халена вернулась, посмотреть что ж там, но толпа плотное кольцо образовала, не протиснешься. Женщина на бочку у коновязи встала, вытянулась, вглядываясь и, кулаком с досады по столбу двинула: в круге Кирилл с мечом стоял, а вокруг пять ратников явно полешанских, и тоже с мечами. Худо.
- И откуда же ты взялся?! - рыкнула и ввинтилась в толпу, как штопор в пробку от бутылки. Вылетела в круг и спиной к другу встала.
Тот глянул и выругался:
- Уходи!
- Я тоже рада тебя видеть. Не зря не прощались, - заверила, поглядывая на воинов. Те нападать не спешили, но и отпускать явно не собирались.
- Меч ты первым оголил? - смекнула.
- Ну?!
- Убери в ножны, - процедила.
- Сдурела?!
- Убери!!
Убрал, лицом перекосившись. Мужики чуть отступили, оружие в ножны ушло, перевязи в сторону.
- Ну, вот теперь начнется, - протянула Халена. - Приготовься.
Трое на Кирилла пошли, один перед Халеной остановился:
- Отедь, дева. Негоже мужа спиной заграждать, стыдоба ему повеку.
- Он мой побратим, - отрезала.
- Ну, гляди, дурну рудицу пущу - сама навязалась.
На Кирилла двое с двух сторон и кулачища с тыкву, свистнули только - вниз уйти успел. Халена влево, уходя от вялого удара мужчины и, легонько под ребра ткнула.
- Охладись, а? Поговорим. Чем побратим насолил?
Мужчина к ней развернулся, подсечку устроил - вспрыгнула уходя, но ответно не ударила.