- Ты что ж утворила? - спросил тихо.
- А что? - не поняла та.
- Чего опять? - забеспокоился Гневомир.
- Почто голову свою ставишь?
До Халены дошло: быстро однако слухи разлетаются.
- А ты бы не поставил? Князя хают, значит и меня, вас задевают, значит и меня.
- Почто поперек лезешь? Ты ж девка! - простонал побратим.
- Сечь тя некому! - вскочил Гневомир.
- Да хватит вам…
- В круг поставят!
- Знаю.
- Обгоришь!
- Ничего со мной не будет. Что вы переживаете? А если б кто из вас на моем месте был, в круг пошел? Уверена, не волновались бы так….
- К нему попасть бажешь?! - кивнул подбородком вверх Гневомир, сверкнув глазами. Халена лишь отвернулась, а хотелось закивать, заплакать, закричать в лицо - да, да!
Знали бы они, как тоской сердце выело, не спрашивали бы.
- Хватит о пустом болтать. Мой проступок обсуждению не подлежит. Вечером вернем честь мирян, и рот сплетникам закроем. А утром в сечу.
- Наши вертались с дозору, баят, тьма, не мене, лютичей, - сел Миролюб, колено обнял.
- Нас больше. Ты б поспал. Серый уже от усталости. Нельзя в таком состоянии в бой.
Гневомир, уперев кулаки в бока, хмуро разглядывал посестру сверху вниз, и видно было по лицу - шибко высказаться хотел, да слова были для нее непонятные.
- Тьфу! - плюнул в итоге, развернулся да по городищу потопал. Никак выведывать о назначенном испытании.
Халена в спину ему посмотрела, да легонько Миролюба на траву потянула:
- Спи давай, пока тихо. Я рядом посижу, разбужу, если что.
Парень лег, отвернувшись от девушки, буркнул:
- Всю душу ты мне вынула.
Халена лишь вздохнула покоянно:
- Да разве ж я специально…
Листавр и Горузд сошлись, как вечереть стало. Пяти минут бой не шел - пустил кровь князю Горузд, острием меча предплечье подранив. Изящно успокоил гордеца, спокойно.
Тот побагровел, запыхтел и, видно, продолжить бой от злости хотел, да вспомнил, что князь, и не гоже ему законы нарушать, выставляя себя на смех. Вложил меч в ножны:
- Ладно. Поглядим, что боги решат, - на Халену уставился. Та мило улыбнулась:
- Как скажешь, княже.
- Запаливай костры, зови Станя! - приказал своим.
Горузд к девушке шагнул, качнулся к уху:
- Шибко не жди, за круг ринь, того и будя. Обувку сымай, босыми должно в круг вступать.
- Угу, - и не пошевелилась. На действия мужей смотрела. Те кругом дрова, сучья сухие складывали. Не большая площадка внутри будет, а костры жаркие.
- Смерекала таперича, дурья твоя голова?! - прошипел Гневомир, подходя. Силой в сторону Халену развернул. - Глянь!
Слева в окружении соплеменников стоял мускулистый, невысокий паренек. Гибкий и, видно, не слабый, хоть и не сильно от Халены комплекцией отличался.
- По правде Листавр решил. Мог ведь и того громадного выставить, - кивнула на высокого, здоровеного мужчину рядом с парнишкой.
- Обувку сымай! Вишь, костры палят, чего воловодишься?! - грянул Велимир над ухом. Халена не шевельнулась: что-то ей сильно не нравилось, а что?…
И поняла - парень, что против нее выставлен, мальчишка совсем. Краснеет от смущения и взгляд от Халены отводит. Видно - не по себе ему. Какой же боец из него? Да и почему он за княжью дурость отвечать должен? Не видать ему победы, значит, нагоняй от Листавра получит. А какая победа, если и смотреть на противницу он боится, не то что коснуться?
Развернулась, взглядом Листавра выискивая. Тот с другими князьями стоял, с Чуром, Любодаром, и Горузд рядом.
Девушка к ним направилась.
- Куды?! - растерялся Гневомир.
- Туды, - буркнула, своих руками с дороги отодвигая. Подошла к князьям и уставилась в глаза Листавра:
- А не такой ты добрый князь, как говорят. Мирослава чернишь, а между тем, он бы и мысли не допустил другого на испытание за себя ставить. Вот и выходит - Богов еще не пытали, а уже ясно, кто чист, а кто нет.
Чур прищурился, пряча восхищение и одобрение под ресницами, чуть улыбнулся - не сдержался. Любадар нахмурился. Горузд крякнул, уставился на девушку: ты чего городишь?!
Листавр же рот открыл, слегка растерявшись от выпада:
- Да ты никак порочить меня вздумала? - прогудел.
- Пока ты правду ищешь, я ее уже нашла и всем показала.
Князья переглянулись: кто-то усы погладил в раздумьях, кто-то кивнул, соглашаясь.
- А правда Халены Солнцеяровны, - заметил Хагол. - Ты вызов бросил, тебе и в круг вставать.
- Да я ей послабление дал! - простер руку в сторону выставленного парня, что уже почти нагой стоял в ожидании - чресла всего и прикрыты.
- А перед Богами все равны, - спокойно молвила девушка. - Пошли, князь. С мальчиком драться я не стану: мал, нипричем. Ты на испытании настаивал, почему ему ответ держать? А может, ты передумал? Готов наветы, что на Мирослава плел, забрать? Мы, миряне, зла не помним, согласны забыть недоразумение, но если вдруг снова сквернить князя нашего вздумаешь, уж не взыщи, лично тебя вызову и клинком распишу. Для ума.
- Ты как смеешь?! - удивился Листавр. - А ну, пошли. Хотел я тебя уберечь, да зрю - попусту! Дерзка ты не в меру! Пошли!
И пошел, на ходу скидывая перевязь, рубаху.
Халена на Горузда покосилась с хитрой улыбкой. Тот набычился, видно, готовя ей отповедь. Да не успел и слова молвить - пошла воительница за князем, ботинки скинула, перевязь в руки Гневомира сунула.
Дрова подожгли - затрещали сучья, задымили, огонь вспыхнул.
- Не осромись, Солнцеяровна! - кинул кто-то из своих.
Листавр в круг встал, перепрыгнув кострище.
`А здоров', - хмыкнула Халена и следом прыгнула.
Душно внутри круга, пламя высоко поднимается и не только жар дает сильный, но и дымом душит. Долго, ясно, не продержаться, но Халена в принципе и не собиралась. Ее ум больше предстоящая сеча с лютичами занимала.
Листавр кружить начал, примериваясь к противнице, а та стояла, выпада ждала, уже сообразив, как бой не начав, закончить. Князя она, как своих, приемам не обучала, потому тупая сила ей не страшна была.
Шагнул мужчина к ней, решив ладонью в огонь скинуть, словно мошку. Халена отстранилась, ступней в ребра ударила, присела и толкнула ладонью под дых. У Листавра дыхание сперло, глаза огромными стали от удивления. И упал князь в костер, взмахнув руками. Завшипело, дым пошел. Его давай свои поднимать, резво тушить кострища. Халена помогла - с волос мужчины опалину стряхнула. Тот уже на траве сидел, хлопал опаленными ресницами, силясь понять - что было-то? Сердиться ему или каяться, что горазду воительницу вызывал? Вот не вабил сраму и на те…
- Брагу дайте, - приказала его людям Халена. Те перечить не стали, мигом кувшин принесли. Листавр руки протянул, желая в рот хмельное влить, да не получилось - воительница на его обожженные плечи все вылила.
- Ешкин кот! Почто добро переводишь?! - осерчал муж.
- Тебя от ожогов спасаю. Часа не пройдет, нормально себя чувствовать будешь.
Листавр смолчал, только хмуро на девушку посмотрел. Покосился на ее руки, что брагу по плечам растирали.
- Хм, - смутился. - А ты и впрямь, горазда в деле воинском…Ну, шалая. Ладно, считай, квиты мы, - прогудел со вздохом.
Халена согласно кивнула, ладонь подала. Мужчина глянул на махонькую ручку, дивясь, как же девка его этими веточками в огонь ринула? И пожал, осторожничая, чуть касаясь.
Девушка кивнула, выпрямилась:
- Еще пару кувшинов князю на плечи вылейте, - предупредила его дружников, к своим повернулась. А те гуртом стояли за ее спиной, гордости и задиристых взглядов не скрывая, поглядывали на остальных.
- Эка ты воительница, дока! - гоготнул Гневомир, перевязь посестре подавая. Горузд, хитро улыбаясь, по плечу ее потрепал:
- Наша!
Миролюб на корточки присел, ботинки подавая. Плюхнулась на траву девушка, надела обувь и улыбнулась парню ласково:
- Больше переживал.
Тот ответить хотел, но рядом Чур встал, руку Халене протянул, предлагая помощь. Но она сама встала. Тот усмехнулся, руку убрал и вдруг поклон положил:
- Слово свое не забудь. При всех обещалась после сечи сватов моих ждать.
- Угу.
`Сватов-то ждать обещала, да так же, что замуж выходить не собираюсь, говорила. Напомню', - подумала.
- Вечерять милости просим, да ратью вставать, - провозгласил Любодар.
- Разбор полетов закончен, - хмыкнула Халена, умиляясь здешним жителям. Ничего всерьез не воспринимается. Знать, сильно стукнуть надо, чтоб дошло. Плохо, что князя учить одного не приходится - людей его прежде всего уроки жизни коснутся.
- Пошли вечерять, Халена! - чрезвычайно довольный хохотнул побратим. На руки девушку поднял.
- А ну, поставь, откуда росла! - взбрыкнула. И Миролюб добавил кулаком в ребра:
- Аще раз, в зубы дам! - заверил.
- Ну, чё вы баруздите? - обиделся Гневомир, но Халену из рук выпустил.
- Чай, не девка проста, лапать-то! Совсем, знать, разум потерял, буслай!
- Ты полайся! Ишь, кулаками тыкать удумал! Ща, как тыкну, до коновязи низом пойдешь, - пригрозил, кулачищем перед носом Миролюба покрутив.
Тот надулся, но связываться не стал: больно надо! Дурень он и есть дурень, ему слово - он два! Да еще грозит, наян!
Взглядом высказал все, что думает, и пошел, Халену чуток подталкивая вперед себя.
- Вот лисья душа! - вздохнул побратим, следом потопал.
Глава 11
Стемнело, когда на позиции выступать начали. По-мнению Халены - глупость чрезвычайная. Нет, чтоб засветло место будущей стоянки разведать, позиции занять и знать, кто впереди, что ждет. Нет, ночью, во тьме лесом идти, неизвестно куда, неизвестно, навстречу к кому!
Лютичи стоят тьмой. А тьмой ли? А лютичи ли? А только ли впереди? А позади не окажутся ли еще одной тьмой?
Но оказалось, зря волнуется. Князья малые отряды еще днем отправили, и те своих ждали на краю поляны, где бой поутру предстоит принять. И разведка уже донесла - напротив лютичи не тьмой, а двумя расположились. А росков нет. И в тыл никто не ударит, потому как, пару ратей по украинам поставили - росничи да улеги.
И все равно, не нравилось происходящее Халене, а больше всего то не по душе было, что предатель так и остался фигурой неизвестной. И думай на кого хочешь, и жди выпада - то ли в спину, то ли напрямки. И как того скверника выявить?
Рати расположились по опушке. Кто в траве залег, дремать до свету, кто с лошади не слез, глаз не сомкнул.
Халена на поле перед собой смотрела - любовалась. Серебрился ковыль, волнами ложился, шумел под дланью ветра. Красиво, дух захватывает, и не верится даже, что через несколько часов не ветер его гнуть будет, а лошадиные копыта мять, тела мертвые устилать.
И почему жизнь в мире невозможна, почему только так, а не иначе решаются вопросы? Почему вместо хлебов приходится убирать мертвых, а жатву не людям, а смерти устраивать?
Печаль от того Халену одолевала, тихая и глубокая, как небо над головой.
`Бог ли ты, Гром, человек, возможно, скоро увидимся', - посмотрела на звезды: `Гневомир сказал, что только когда умру, с тобой увижусь. Может, и суеверие это, но если иначе с тобой не свидиться, то я согласна хоть и так. Как ты там, Гром? Весел ли, печален? Обо мне думаешь или вовсе не знаешь? Чем живешь ты? В таком ли мире, в ином? Может у тебя есть иная правда, кроме смерти? Может ты знаешь, как жить по справедливости, без битв, не зная предательства, подлости и страха? Смерти не ведая, зла не множа?
Кто б ответил ей?
Звезды немы, а люди сами правды не знают.
Как светать стало, войско поднялось, позиции заняло.
Халена, Ярую поглаживая, внимательно предстоящее поле боя оглядела. На том краю чужаков видно - черно все по краю - пешие, конные. Ни разу она лютичей не видела. Казались они ей похожими на степняков, отчего-то именно такими ее воображение их рисовало. Но ошиблось - обычные мужчины - волосы русые, усы, бороды. Одежда только, как униформа, у всех одна - черная. И не тьма их, тем более не две. Значит остальные в лесу засели. Эти основные силы примут, а те под конец в сечу бросятся. А у племен в резерве часть любавичей, да улеги с росничами.
- Да, не Светозар с Мирославом здесь командуют, - протянула задумчиво.
- Чего кручинишься? Смурная ты, гляжу, кой дён ходишь. Аль на сердце что? - полез к ней Велимир выспрашивать. Конем своим Ярую сдвинул, потеснил.
- Куды прешь? - тут же возмутился Гневомир.
- А ну, осади! - погнал в сторону мужчину Миролюб.
- О, молодь! Резвы вы зрю шибко. Кабы по уху не вкусили.
- Ну, ну, погрози, - хохотнул Гневомир.
- Что ж вам все спокойной жизни-то нет? - укоризненно спросила Халена. - Сейчас вон враги пойдут, с ними задирайтесь, со своими-то зачем?
- А затем, Солнцеяровна, чтоб шибче жару ворогам задать. Эк, ты не скумекала?! - засмеялся Велимир.
- Ох, и манеры у вас, други.
- Чего это сказанула опять? - качнулся к ней Гневомир, требуя перевода.
- Не воспитаны вы, господин мирянин. Зело задиристы и легкомысленны! - рявкнула тому в ухо.
- Чё городишь, поди разбери, - пожал тот плечами. Приосанился, глядя на проскакавшего мимо строя Любодара. - Сейчас двинемся. Готова что ль, Халена?
- Я как холера, всегда готова… и нежданна, - высказала себе под нос, хмуро на двинувшийся к ним строй лютичей поглядывая. И наддала коня, стремясь за остальными, что по крику князя вперед двинулись.
- Ну, ежели что, лихом не поминай, а поплачь, как обещалась.
- Рано помирать собрался. Ты еще женишься, детей народишь и умрешь старым, старым, - пообещала побратиму, меч вынимая.
- С тобой! А иначе не согласный я! - выхватил меч побратим и рванул навстречу лютичам.
Кого бить они такой толпой собрались, Халена так и не поняла.
Стена на стену. Только одна стена хлипка сильно: одного с коня долой, другого и пеших с размаху, мечом как косой.
Кажется, только в бой ринулись, как он и закончился. И жарко-то особо не было. То ли порубились, то ли проигрались. Халена все подмогу лютичей ждала, да вот и последних посекли, а никто не появился.
Меч о черную рубаху мертвого лютича вытерла, огляделась - кто песню поет, радуясь победе, кто мечом в небо тычет - ура! Кто похохатывает, глядя на остатки врагов, зажатых своими. Кто в гурт сбивается, кто раны перевязывает, а кто и в траву опять залег на отдых, пока князь сбор не объявил. И все довольны - победа. И кто б подумал - а над кем? И как бы не победить, если две тьмы против от силы восьмисот человек? А где обещанные тьмы лютичей ходят? Куда они делись? Разведка ошиблась или это маневр врагов?
- Что это было? - с тревогой спросила у Миролюба. Тот, судя по виду, не меньше нее озадачен был. Меч молча в ножны сунул, на девушку уставился:
- Не ведаю. Сказывали, втрое их боле.
- Вот- вот, куда же они делись?
- Испужались?
- Сам-то в это веришь?
Парень промолчал.
- Чего смурные?! Наша взяла!! - подскочил к ним Гневомир, довольный, лицо светится, глаза горят.
- И чему ты радуешься? Думаешь, финиш? Глубоко в том сомневаюсь. Посмотри внимательно, подумай - что не так?
- А чего? - пожал тот плечами. - Вечно ты, Сонцеяровна, сумлеваешся. Князья вона ужо сбор трубят. Вертаемся пировать.
- Пировать? - нахмурилась. - Вам Красной Горки мало?
Посмотрела в сторону леса - и правда, племена в строй налаживаются уходить, раненых в телеги складывают. Но тех мало, порубленных от силы десяток. Вроде действительно радоваться надо - малой кровью обошлись. А нет радости - тревога в сердце занозой сидит и вот ноет, ноет.
- А лес проверить? Почему обратно идем? Зачем?! Рано! Зря! - пришпорила кобылицу, направляя к Горузду.
- Ты что делаешь, десничий! Куда все уходят?!
- Чего орешь? - удивился тот. - Мало порубились? Не набавилась?
Малик, услышав крик, к ним подъехал, уставился на Халену вопросительно.
- В том- то и дело! Это же не сеча, забава! - высказывала та десничему. - Да очнись ты дядька Горузд! Не может война так быстро и легко закончиться! Разведка сколько лютичей донесла - две тьмы, а их положили и тьмы не наберешь! Где остальные? Думаешь, вещи собирают да спешно завоеванные земли оставляют?! Да быть того не может, пойми ты! Вы хоть дозор в лес пошлите! А еще лучше дальше давайте их гнать, до самой реки! Глупо останавливаться! До Белыни рукой, говорят, подать!
- Эк, разобрало-то тя! - фыркнул подъехавший Хагол. - Во все поле ору.
- Да хоть до Вышаты! Толк бы был! Вам что в лоб, что по лбу!
- Не кричи, Халена Солнцеяровна, - прогудел Горузд, понимая тревогу девушки. - Сговор был - чья возмет, тот и остается. Лютичи свое получили. Дён им на сборы и отход даден. А завтра поутру росничи, росичи, рывничи и ручане все вместе пойдут, погонят остатки лютичей со своих земель, остальные в сторону Вышаты двинут, со своих вотчин гоня ворога.
- А мы покедова пождем. Все по правде, Халена, как сговорено, - добавил Хагол.
- Обещались: побежденному дён на отход. Слово при всех сказано. Знать тому и быть, - поддакнул Малик.
- Вы по чести, да? А они? - махнула в сторону леса. - Спорю - нет. Не знают они чести.
- День даден, коль воловодиться станут, по шеям получат.
- Завтра?
- Говорю же - как сговорено! - начал сердится Хагол.
- Да вы знаете, что такое день? Двадцать четыре часа! За это время все, что угодно можно сделать!
- Ты чего шумишь?! - сердито спросил подъехавший Любодар.
- Сговору не верит, - ответил Хагол. Малик ус покрутил, взгляд отводя.
- Я лютичам не верю! И даже не им - роскам! И предателю, а он среди нас. Вы не хуже меня это знаете, - пыталась втолковать Халена.
- Ну, вот что: хошь - ори, хошь - молкни, хошь верь, хошь - нет, а будет, как я сказал, - отрезал Любодар. - Больно много воли те брат дал! Я слова данного из-за девки глупой рушить не стану. Мы по тем законам живем, что зрю, тебе неведомы! Все, сбираемся и уходим!
- Стой, князь! А лютичам и роскам те законы твои ведомы?
- Роски-то причем? - озадачился Хагол. - Они не супротив нас.
- Так это не они ваши земли заняли? - прищурилась на него Халена.
- Потеснили, не боле. Возвернем.
- Да что ты ей толкуешь, Хагол? Пришлая, шабутная, законов наших не ведает, - с презрением бросил Любодар.