Она повиновалась. С легкой улыбкой, и словно делая это под впечатлением сна или видения, пленившего Ее своей легкостью и необычностью, и словно лишь подыгрывая мне, и словно паря на крыльях фантазии и не считая свои движения реальными, только представляя и еще не решив, действительно ли совершать их, Она чуть повернулась, сделала шаг и осторожно присела. Я сел рядом с Ней.
– Не знаю, – мне было непросто смотреть на Нее, мой взгляд… Наверно, мой взгляд был сама наивность, но я не мог ничего поделать с этим. Я опустил голову. – Не знаю, – повторил я, – наверно, ты сама понимаешь все. Но я не могу отпустить тебя. Мы… – я в смятении посмотрел на Нее. – О, извини. Я говорю что-то не то, но я не знаю… – и замолчал, не находя слов.
– Нет, – с легкой улыбкой чуть слышно произнесла Она. И понимание было в Ее взгляде и участие.
– Нет? Значит, ты не считаешь меня… – я снова запнулся. Она смотрела на меня, Она слушала меня. – Прости, – проговорил я, – но с самого первого раза, когда я увидел тебя, я не мог не думать, не помнить… – я улыбнулся, чуть покачав головой. – Как глупо всё, все эти слова… Ты здесь, со мной. Я не мог даже мечтать об этом. Но я хочу, чтобы ты была со мной, наверно, я ничего никогда не хотел так сильно. Не уходи. Все мои мечты в тебе, и если ты уйдешь, они уйдут с тобой, я останусь пуст, я…
– Нет, – проговорила Она. – Ты же знаешь, мы не можем.
– Да, – я опустил голову, не в силах больше смотреть на Нее, – знаю.
И тут я почувствовал, как Она коснулась меня. Она подняла руку и нежно и осторожно провела по моим волосам. Я сидел, не смея шевельнуться, боясь признаться себе, что это происходит наяву. Потом Она обхватила мою голову руками и подняла ее. Она смотрела на меня, и улыбка была на Ее лице, и глаза светились лаской и радостью.
– Иди ко мне, – сказала Она и притянула меня к своим губам.
И все стало несветом. Словно открыли плотину, и вода вырвалась и понеслась, сметая и переворачивая все на пути. Какие-то звуки, голоса – все было растянуто и размыто. Размазанные цвета и формы. Тени становились длиннее. То, что должно двигаться, прекращало движение, но пространство растягивалось и искривлялось, как картинка, нарисованная на тонкой резине, когда ее тянут в разные стороны.
Я открыл глаза. Дневной свет. Часы еле слышно тикали рядом, легкий гул доносился с улицы за окном. Я был дома у себя в настоящем. Теперь это был действительно я. Усталость внутри. Я сидел без движения, приходя в себя. Кто Она? Как Ее зовут?
И память сказала мне. Отголоски той моей будущей памяти прозвучали в голове, стихая и растворяясь во времени. Я получил ответ, узнал, что хотел. Но это не было радостным для меня. Лучше бы я не знал о том, кто Она.
Потом Сергей Степанович позвонил мне.
– Приезжайте завтра в больницу, – сказал он. – Я хочу попробовать кое-что.
– Да? Что? – поинтересовался я.
– Так, небольшой эксперимент, – ответил он. – Попробуем все-таки получить какие-нибудь результаты. У меня есть некоторые соображения на этот счет – может, удастся зафиксировать факт вашего перемещения.
– Интересно, как? – устало спросил я. Мне хотелось спать после долгого пребывания во времени.
– Там узнаете, – загадочно ответил он. – Хотя, в общем-то, ничего особенного, просто кое-какая аппаратура. Приезжайте завтра. Во сколько вы сможете?
– Не знаю, все равно.
– Тогда лучше ближе к вечеру, часа в три – хорошо?
– Хорошо, – кивнул я. Глаза закрывались, было тяжело разговаривать, но я все-таки решил сказать: – Знаете, я был в будущем.
– Правда? Когда? – оживился он. – Расскажите.
– Не знаю точно, в каком именно времени, но не очень далеко, кажется, полгода или даже меньше вперед. Только сейчас вернулся оттуда. Я устал, – проговорил я. – Понимаете? Завтра расскажу.
– Да-да, конечно, – засуетился он. – Я понимаю – вы были там долго.
– Нет, не там. Перед этим я долго был в прошлом, а потом сразу попал в будущее. Именно поэтому и попал, что долго был в прошлом. В общем, завтра расскажу.
– Хорошо-хорошо. Тогда до завтра. Значит, в три?
– Как ваш труд, много написали? – все же не хотелось быть невежливым и вот так отмахнуться от него.
– Да-а, – небрежно протянул он, – все так же. Проблем хватает. Тоже завтра расскажу, если хотите.
– Хорошо, – ответил я. – Значит, завтра в три.
– В три, – подтвердил он.
Мы распрощались и положили трубки. Я пошел спать, оставив Леночку одну перед телевизором.
На следующий день приехал к Сергею Степановичу в больницу. Я хорошо выспался и был готов к новым перемещениям, приключениям и к чему угодно. Сергей Степанович встретил меня, встав из-за стола, когда я вошел в кабинет. Леночка занималась с пациенткой, толстой женщиной. Они ушли за занавеску и что-то делали там.
– Я сейчас освобожусь, – виновато глядя на меня, проговорил Сергей Степанович. – Тут вот еще один пациент – и все. Вы не могли бы подождать?
– Конечно, – ответил я.
– В коридоре, – ужасно смутившись, добавил он.
– Хорошо, – сказал я, – если нужно…
Я повернулся и вышел. Встал около двери. Коридор был пуст, только иногда кто-нибудь выходил из одной из дверей и удалялся, направляясь к лестнице. Я вспомнил, как мы с Сергеем Степановичем стояли здесь в утро перед операцией и решали, что делать с Леночкой. Улыбнулся этим воспоминаниям. Скоро дверь кабинета Сергея Степановича открылась, и оттуда вышла та толстая женщина.
– Все, можете заходить, – улыбнувшись, сказала она мне, словно отдавая распоряжение, снисходительным, но очень добрым тоном, чуть ли не заигрывая с подчиненным. Потом повернулась ко мне задом и, переваливаясь с боку на бок, пошла по коридору.
Не хотелось следовать ее распоряжениям, но, пожалуй, глупо было бы стоять перед дверью. Я взялся за ручку и вошел, презирая себя за это.
– Что ж, – сказал Сергей Степанович, увидев меня, – сейчас возьму все, что нужно, и пойдем.
– Куда? – поинтересовался я.
– Тут на днях новую аппаратуру привезли, – говорил он, перебирая бумажки и доставая что-то из стола. – Диагностический комплекс. Компьютер там, и еще много всего. Сразу очередь, конечно, на то, чтобы этим пользоваться, но я сказал, что нужно еще кое-что наладить и на это потребуется время. Налаживать, конечно, ничего не надо, – он улыбнулся, – но теперь я могу немного поработать с этим. В общем, хочу вас посмотреть – что происходит, когда вы перемещаетесь во времени.
– Так-так, – сказал я, – государство, значит, обманываете?
– Я чуть-чуть, – улыбался Сергей Степанович, – ему же на пользу в конечном счете.
– Так вот для кого вы стараетесь, – серьезно проговорил я, – для Родины?
Он хотел ответить что-то в шутливом тоне, но тут Леночка вышла из-за черной занавески.
– Вы там недолго, – сказала она. – А то я хотела домой пораньше уйти. Мне к тете надо съездить, – посмотрев на меня, добавила она.
– Вот как? – Сергей Степанович задумался. – Тогда, в принципе, можешь и сейчас уходить.
– А ничего? – хитро прищурилась Леночка.
– А что? Начальство сегодня в отъезде, работу мы всю сделали, так что… – он развел руками. – В общем, иди, я тогда ключи возьму – ты своими закроешь.
– Хорошо, – сказала ветреная Леночка.
– Ну, мы пойдем, – Сергей Степанович посмотрел на меня.
– Пойдемте, – сказал я, все еще стоя у двери.
– Я сегодня попозже приду, – сказала мне Леночка.
– Ладно, – кивнул я.
– До свидания, – сказала она Сергею Степановичу, который уже подходил к двери.
– До свидания, – ответил он, и мы ушли.
– К тете, значит, – ни к кому не обращаясь, с сарказмом проговорил я, когда мы шли по коридору.
– Что? – не расслышал моих слов Сергей Степанович.
– Нет, ничего. Это я так.
Мы вошли в один из кабинетов. Там действительно было полно всякой аппаратуры.
– Раздевайтесь, ложитесь, – Сергей Степанович показал мне на кушетку у стены.
Я снял рубашку и лег. Он возился с приборами, потом стал приклеивать ко мне пластырем всякие провода, прицеплять присоски с проводами. Скоро я был довольно основательно опутан, пойман в паутину проводов – не двинуться. Сергей Степанович включил приборы. Что-то жужжало, щелкало, попискивало. Я ждал.
– Так, – сказал Сергей Степанович. – Кажется, все нормально, – потом повернулся ко мне. – Что ж, давайте попробуем?
Я чуть пожал плечами под грудой проводов.
– Давайте, – сам себе ответил Сергей Степанович. – Попробуйте переместиться, – сказал он. – Неважно куда, можно ненадолго – главное сам факт перемещения. А я здесь посмотрю, что будет происходить.
– Хорошо, – сказал я. – Вы готовы?
– Да.
– Тогда я перемещаюсь.
Я закрыл глаза и переместился во времени. Не ставя перед собой никакой цели – просто бросил себя куда попало. Попало в тот день, вернее вечер, когда я с Леночкой первый раз вышел на улицу после операции. Я прошел метров сто, разговаривая с ней о чем-то, потом решил, что хватит, и вернулся в настоящее.
Сергей Степанович напряженно смотрел на экран компьютера.
– Ну как? – спросил я.
– М-м-м… – неопределенно произнес он. – Давайте еще раз. Что-то никак не пойму…
– Ладно, – ответил я. – Следите.
И опять переместился. На этот раз с целью. Мне вдруг стало интересно, что будет, если я перемещусь в тот момент, когда перемещался во времени? То есть в недавнее прошлое, когда я уже мог перемещаться. Что произойдет со мной, когда прошлый я отправится во время. Я выбрал день и час и переместился туда. Ничего не происходило. Хотя я точно знал, что перемещался в этот момент, но, придя сюда из будущего, ничего не почувствовал. При перемещении во времени в настоящем проходит лишь мгновение – там я и проскакивал это мгновение, но не заходя во время вместе с прошлым собой. Просто переживал его как обычное, одно из многих других мгновение, наблюдая себя со стороны. Так же, наверно, и Сергей Степанович видит, как я закрываю глаза, когда ухожу во время, и тут же открываю их, когда выхожу. Кстати, о Сергее Степановиче – что он там намерил?
Я вернулся в настоящее. Сергей Степанович молчал, уделяя все внимание компьютеру.
– Хм, – потом произнес он. – А еще раз?
Последнее, видимо, относилось ко мне.
– Пожалуйста, – ответил я. – Ловите: раз, два, три.
Я переместился. Какая-то улица… А, неважно. Я сразу вернулся обратно.
– Ну как? – осторожно поинтересовался я.
Сергей Степанович молчал пару секунд, оставаясь совершенно неподвижным со взглядом, прикованным к компьютеру. Потом, словно стряхнув оцепенение, задвигался и произнес:
– Сейчас, – сказал он, нажимая какие-то кнопки. – Сейчас все сами увидите.
От нажатия кнопок заработал принтер, и скоро Сергей Степанович вынул бумагу из него и протянул мне.
– Вот смотрите, – на бумаге были неровные линии, расположенные одна над другой. – Это сердце, дыхание, активность мозга… – он перечислял, показывая на каждую из линий. – Здесь нормальное состояние, – Сергей Степанович обвел начало, – сердце бьется, есть дыхание и вообще все, как и должно быть. А вот момент перемещения, – он показал на следующий участок. Там линии из ухабистых и кривых становились абсолютно ровными, все до единой, на какой-то сантиметр-два, а потом опять начинали скакать и изгибаться.
– Вот еще, – Сергей Степанович взял другой лист из принтера и показал мне. – Здесь я сделал увеличение.
Там было то же самое – тот же ровный участок у всех линий между горными пиками и морскими волнами, только на этот раз он был длиннее.
– А это последнее. Здесь я сделал максимальное увеличение, – он протянул мне третий листок. – Видите?
Я видел. И здесь опять то же, но ровный участок был еще длиннее.
– Вижу, – сказал я. – И что это значит?
– Что значит? – переспросил Сергей Степанович. – Это значит… – он сжал губы. – Ничего это не значит! – в сердцах произнес он, потом посмотрел на меня и, как бы извиняясь, сказал: – В общем, такие ровные линии получаются, когда приборы ни к чему не подсоединены или человек, к которому они подсоединены, мертв.
– Да? – беспечно проговорил я. – Надо же. Вы закончили? – я обвел глазами кучу проводов на себе.
Сергей Степанович переменился во взгляде.
– Такое впечатление, что вас это совершенно не касается, – возмущенно сказал он.
– Почему же? – пожал я плечами. – Просто я знаю, что я живой. Что еще? По-моему, все вполне закономерно. Сознание покидает тело – а вы чего ждали?
– Хотите сказать, для вас эти результаты не являются неожиданностью?
– Нет, – ответил я. – Этого можно было ожидать. Ведь перемещение похоже на временную, так сказать локальную, смерть – ведь это смерть, когда душа или сознание расстается с телом. Теперь мы действительно видим это, имеем, собственно, научное подтверждение.
– И вы так спокойно говорите об этом?
– А как мне говорить? Я не вижу в этом ничего страшного – ведь со мной не случается ничего плохого, – я улыбнулся. – Смерть проходит, я остаюсь живым.
– Но… – хотел сказать Сергей Степанович.
– Вы же сами сделали все это, – перебил я его. – Почему вы удивляетесь?
Он вдруг весь обмяк и опустил голову.
– Да, – потом грустно посмотрев на меня, сказал он, – я сам сделал это. Но мне не нравится не факт, как вы говорите, временной смерти, а то, что показания приборов не подтверждают наличие перемещения во времени – я ведь именно это хотел получить. Ничего не вышло…
Он сидел на краю кушетки с листами бумаги в руках и печально смотрел куда-то в сторону.
– А что именно вы хотели увидеть? – спросил я. – Разве есть такой прибор, который мог бы зарегистрировать перемещение во времени? Как вы себе это представляли?
– Не знаю, – проговорил он. – Но хоть что-то, что как-то указывало бы…
– Ну, что-то, по-моему, есть. Разве много людей, которые способны вот так умирать на секунду и тут же воскресать?
– Да, – согласился он, – это, конечно, необычно, но совершенно не указывает на перемещение и даже не намекает ни косвенно, никак.
Я вздохнул, глядя на его кислую физиономию.
– Беда с вами, – проговорил я, чуть пошевелившись под грудой проводов. – Ну, давайте, освобождайте меня, а то я уже начинаю бояться, что вы паук, а я попался в вашу паутину. Вы же не собираетесь пить мою кровь? А?
Он грустно улыбнулся на мою шутку. Потом положил бумаги и начал откреплять от меня все электронные штучки.
Потом мы сидели в его кабинете, курили. Я рассказал о том, как был в будущем, стараясь как можно меньше говорить, что именно там происходило. Сергей Степанович слушал, кивал молча. Потом, когда я закончил, он пожал плечами и рассеянно проговорил:
– Это хорошо. Это, конечно, очень хорошо, что вам наконец удалось попасть в будущее. Хотя я никогда не сомневался, что это рано или поздно получится, – он замолчал на секунду. – Не знаю. Не знаю, что сказать вам о том способе, как вы туда попали – я уже устал делать предположения. Не знаю. Просто не знаю… Посмотрим, как это будет происходить в дальнейшем. Возможно, это правильно. Вы двигаетесь из прошлого в настоящее – это все равно что в будущее. Настоящее притягивает вас, а вы еще помогаете ему, поэтому проскакиваете и оказываетесь в будущем – так?
– Да. Но значит ли это, что для перемещения в будущее мне нужно пробыть какое-то время в прошлом, чтобы появилась усталость и притяжение настоящего? Неужели для того, чтобы побывать в будущем, мне придется ждать в прошлом, когда можно перемещаться? И потом, если у меня уже появится усталость, то я не смогу долго находиться в будущем.
– Не знаю, – он покачал головой, – я ничего не знаю. Тут нужны исследования, серьезная работа. Иначе как я могу говорить что-то? Опять предположения, догадки? Чего они стоят, если их нельзя проверить? Нужна лаборатория, возможность проводить эксперименты, получать и анализировать данные.
– Но вы же сделали устройство без всякой лаборатории – что вам мешает провести и эту работу?
– Что? – он усмехнулся. – Отсутствие всего: приборов, оборудования, времени наконец. Устройство я мог собирать по частям, делать разные детали в разных местах, при том, что была возможность сделать это всего один раз, просто по знакомству. Но здесь… Нужна долгая исследовательская работа при наличии необходимого набора оборудования и не час-полтора в день, а то и в неделю. Мне ведь приходится работать здесь, чтобы как-то прокормить семью. Можно, как вы думаете, сделать серьезное дело, уделяя ему всего полчаса вечером после работы?
– Но вы ведь сделали.
Он усмехнулся.
– Если бы вы знали, как я это делал! Однажды меня чуть вообще не выгнали за то, что я совершенно запустил свою основную работу. А потом… мне повезло. Я сейчас вспоминаю – было несколько моментов, когда мне просто повезло. И если бы этого не случилось, я до сих пор бы рисовал схемы на бумаге, и ничего больше. Нет, – он покачал головой, – нужна лаборатория, оборудование, помощники наконец – разве я могу все делать один? Где это взять?
Он вздохнул сокрушенно и уставился перед собой полным трагедии взглядом.
– А как ваш труд? Вы обещали рассказать, – решил я немного отвлечь его от горестных дум. – Вы ведь можете хотя бы просто написать об этом для начала, а там, глядишь…
– Да, написать, конечно, можно, – с печальной иронией проговорил он, – но что это будет без конкретных результатов? Понимаете, одно дело теория, под которую никто не даст ничего, тем более под такую фантастическую, как перемещение во времени, а другое – если все это уже сделано и работает. Обидно, просто обидно. Работал, старался, а толку…
– Толку, по-моему, целые горы. В любом случае, мы сейчас спорим ни о чем. Я думаю, стоит попробовать куда-нибудь выйти с этим. Поверят, не поверят – там посмотрим, но тогда и можно будет предпринимать какие-то шаги. А сейчас все только слова. Попробуйте, а вдруг выйдет?
– Я пробую, – грустно сказал он. – Пишу. Но… Мне и самому тут неясны некоторые моменты – как я смогу убедить других?
– Как же вы сделали работающее устройство, если вам не все ясно?