Олег почувствовал, что ступил на запретную территорию. Этого вопроса было лучше не касаться. Сейчас, когда он едва не потерял мать, он понимал, как тяжело в одночасье лишиться обоих родителей. К тому же, судя по атмосфере, сохранившейся в доме, у них была хорошая семья.
Олег прошелся по комнате, разглядывая картины и со вкусом подобранные безделушки. Его внимание привлекла лежащая на подоконнике фотография Жени в обнимку с мужчиной намного старше нее. Прильнув друг к другу, они счастливо улыбались в объектив. Мужчина был полноватым, с редеющими волосами и крупным носом. Его вряд ли можно было назвать красавцем. Олега покоробило видеть Женю в объятиях такого старикана.
Он взял снимок в руки и внезапно ощутил пустоту. Людей с фотографии уже не было с живых. Или мертв только мужчина?
– Кто это? – спросил Олег.
– Мои родители.
У Олега вырвался вздох облегчения.
– Так это твоя мама? Такая молодая?
– Она всего на три года моложе отца. Просто всегда следила за собой.
– Ты так на нее похожа. Я сначала подумал, это ты.
– Когда она была жива, все говорили, что я ее полная противоположность.
– Не знаю. Может, по характеру, – сказал Олег, разглядывая снимок. Теперь он заметил, что женщина на фотографии старше, чем ему показалось на первый взгляд.
– Угу. Ее все любили. А я была выродком. Как говорят, в семье не без урода.
– Хорошенький урод, – невольно улыбнулся Олег. – А по-моему, родители тебя очень любили.
– Заткнись! Ты еще будешь тут мне на психику давить, – резко оборвала его Женя.
– Ты чего взбесилась?
– Не твое дело.
– Мое. Что ты сидишь, как сыч?
– Да пошел ты! Кто ты такой, чтобы лезть в мою жизнь, – окрысилась Женя.
– Ты же влезла в мою. Я тебя, между прочим, тоже не просил. Так что не выделывайся. Лучше бутерброд съешь. Больше пользы будет.
– Я здесь буду командовать, понятно?
– Упасть? – спросил Олег.
– Чего? – не поняла Женя.
– Ну, может, мне упасть и отжаться?
– Ах ты…
Женя вскочила и в ярости сжала кулаки. Олег тоже, не торопясь, поднялся с кресла. Они сверлили друг друга взглядом. Олег ощутил, как уязвима Женя. Сейчас ему ничего не стоило пролистать сокровенные файлы ее сознания. Его почти засасывало в ее мысли, и ему пришлось приложить усилие воли, чтобы удержаться от искушения. Он и сам не мог объяснить подобной щепетильности. Женя интриговала его, но по какой-то непонятной причине, Олег установил для себя табу на проникновение в потайные уголки ее души.
Он резко отвел взгляд. Женя устало опустилась на диван.
– Ладно, забудь. Просто вспомнила всякое.
Олег неосознанно провел тыльной стороной ладони по Жениной щеке, взял за подбородок и поддернул вверх.
– Жизнь это прекрасная штука, если уметь ею пользоваться.
Женя вздрогнула и в ужасе уставилась на Олега. Это был жест и слова отца, когда тот ее успокаивал. Отец точно также брал гладил ее по щеке и произносил эту самую фразу. На мгновение ей почудилось, что отец здесь и говорит с ней устами Олега.
– Почему ты это сказал? – спросила Женя.
Олегу стало неловко за свой странный поступок.
– А разве не так? – смущенно проговорил он.
Несколько мгновений в комнате стояла тишина, а потом Женя медленно произнесла:
– Может быть, даже лучше, если я тебе обо всем расскажу. За все когда-нибудь надо отвечать.
– О чем ты?
– О родителях. Я их убила.
– Что? – переспросил Олег.
Он подумал, что ослышался. Он ожидал услышать что угодно, только не такое признание.
– Я их убила, – бесцветным голосом повторила Женя.
– Ты… – он хотел сказать "шутишь", но слово вряд ли было уместно, поэтому он тупо спросил: – Как?
Женя три года таскала на себе веригу вины и рядилась в непрошибаемую, железную леди. Но оказалось, что маска не приросла. Под ней по-прежнему зияла рана. Женя вдруг осознала, как устала нести этот груз. Слова потекли сами.
– Они собирались сюда на выходные. Мама любила этот дом больше, чем новый. Здесь почти все сделано ее руками. А я хотела остаться в городе. Мы сильно поругались. Им не нравилась моя тогдашняя компания. Отец сказал, что если я с ними не поеду, то он меня запрет, и я буду сидеть дома, пока они не вернутся. Я тогда сильно взбесилась. Наорала, что мне без них лучше, и я буду рада, если они вообще не вернутся. И они не вернулись. Грузовик вылетел на встречную полосу. От машины остался лом. Папа умер сразу, а мама, не приходя в сознание, в больнице. Я даже не успела ее повидать.
– Но… это же случайность.
– Случайность? – Женя помотала головой. – Нет. Я все время думаю, что если бы тогда так не сказала, они бы остались живы. Говорят, мысли материальны.
– Но не настолько же. Мало ли что люди друг другу говорят, – пытался успокоить ее Олег. Он вспомнил, как винил себя в том, что случилось с матерью.
– Ты не знаешь всего. Я ревновала маму к отцу. Он был такой обаятельный, эрудированный, блестящий. Всегда в центре внимания. А она жила у него в тени. Такая серая мышка, хотя знала три языка, была талантлива, – Женя махнула в сторону картин, – но у нее совсем не было амбиций.
Олег представил себе полу лысого, носатого старикана с фотографии и его ослепительно красивую жену. Казалось, Женя говорит о других людях.
– Я ее часто нарочно доводила. Все делала ей назло, – продолжала Женя. – Мне хотелось, чтобы она рассердилась, проявила характер. А она только улыбалась. Меня просто бесило ее ангельское терпение. Однажды ей предложили сделать выставку, а она отказалась. Я тогда наговорила ей гадостей, что презираю за то, что она прозябает в домохозяйках. А она сказала, что это и есть ее призвание.
Женя на мгновение замолкла, вороша свои воспоминания, и грустно улыбнулась.
– Отец ее обожал. Женщины по нему с ума сходили, а ему нужна была только мама. Как-то я спросила, как ему может нравиться ее бесхребетность. А он ответил, что это не бесхребетность, а мудрость и когда-нибудь я это пойму. Все называли ее ангелом. Она, в самом деле, была ангелом. Единственный ангел на грешной земле. За что ей была послана я? Она была по-настоящему доброй, а я делала ее жизнь невыносимой.
– Знаешь, я тоже не сахар. В последнее время мы с матерью цапались чуть ли не каждый день. Она после этого сердечные пила, а я думал, это она нарочно, чтобы мне стыдно стало. Даже не заметил, что у нее инфаркт был.
– У тебя она жива. Все еще можно исправить, – возразила Женя.
– На тебя твоя мама обижалась?
– Она вообще ни на кого не обижалась.
– Что же ты копишь обиды? У тебя ведь вся жизнь впереди. Чтобы вылезти из ямы, надо хорошее искать, – Олег неожиданно для себя отметил, что приводит доводы бабы Нюры.
– Жизнь это прекрасная штука, если уметь ею пользоваться, – с оттеном грусти проговорила Женя.
Она соскользнула с дивана и опустилась на пол подле Олега. Взяв его за руку, она провела тыльной стороной его ладони по своей щеке.
– Это слова моего отца.
В ее зрачках задрожали блики, и Женя разрыдалась горько и безутешно, впервые за три долгие года. Она не плакала даже на похоронах родителей, и теперь все скопившиеся слезы вырвались наружу.
Олег присел рядом и инстинктивно обнял плачущую девушку. Она вцепилась в него, как утопающий хватается за спасателя. Так они сидели рядом, прижавшись друг к другу.
Выплакавшись, Женя задремала. Олег осторожно перенес ее на диван и накрыл пледом. Она спала, как маленькая девочка, положив под щеку ладонь, и выглядела трогательно и беззащитно. Олег про себя улыбнулся. В нем вдруг поселилась странная уверенность, что он будет с этой девчонкой до конца жизни. Мысль была абсурдной, но судьба часто делает невероятные повороты.
ГЛАВА 38
Бессонная ночь накануне дала о себе знать. Олег некоторое время боролся с дремотой, но скоро усталость взяла верх, и он заснул, скорчившись в кресле.
Его разбудил шум льющейся воды. Олег не сразу понял, где он находится. От неудобной позы спина затекла. В комнате было сумеречно. Взгляд упал на скомканный плед на диване, и мозаика предыдущих событий стала складываться в единую картину.
Олег встал и прошел туда, откуда доносились звуки.
Лампа под оранжевым абажуром придавала кухне особый уют. Женя стояла возле раковины и мыла привезенные овощи, тихонько мурлыча себе под нос.
– Привет, – сказал Олег, не найдя более подходящих слов.
– Проснулся? А я решила приготовить какую-нибудь еду. Представляешь, прошло три года, а все работает: и насос и обогреватель. Когда я была маленькая, мы таскали воду из колодца.
Олега удивила разительная перемена в настроении девушки. Напряженность исчезла. Сбросив с себя груз вины, Женя буквально порхала по кухне. Олег с удивлением смотрел, как ловко она орудует возле плиты. Он не предполагал, что такая девчонка умеет обращаться с кастрюлями.
– Ты умеешь готовить?
– Обижаешь. Я даже торты пеку. Мама считала, что каждая женщина должна уметь готовить, шить, вязать и вышивать. Но меня хватило только на готовку.
– Неужели она все умела?
– Она была совершенством. Ты бы видел, какие клумбы она выделывала в саду. Ей бы ландшафтным дизайнером быть.
Женя не помнила, когда в последний раз говорила о матери. Впервые воспоминания не причиняли боли, а вызывали лишь теплую грусть. Ей было приятно выуживать из памяти драгоценные мелочи.
Олег потрогал сделанного из лоскутов и соломки домового, охраняющего полку со специями.
– Забавный чудик.
– Это домовик. Его тоже мама сделала, – сказала Женя и тихо добавила: – На счастье.
– Э-э-э, ты опять надумала повесить нос? – забеспокоился Олег.
– Нет, это другое. Я вдруг поняла, как соскучилась по этому дому.
Их разговор прервал громкий стук в дверь. Уютную атмосферу мгновенно накрыла волна страха.
– Отпирать не будем. Дверь они не выломают, – сказала Женя.
– Это не выход. На купленных харчах недельку мы, может, и продержимся. А дальше? – спросил Олег.
– Вызвоню кого-нибудь из друзей. Приглашу их на пикник большой оравой. Народ любит шумные тусовки.
Из гостиной было не разглядеть, кто стоит на крыльце. Олег приоткрыл дверь на веранду.
– Не высовывайся, – предостерегла Женя.
– Там какой-то незнакомый мужик.
Женя оттеснила Олега и, увидев человека в линялом пуховике, вздохнула с облегчением.
– Это сторож.
Она открыла дверь, пропуская в дом нежданного гостя.
– Привет, дядя Миша.
Мужчина вгляделся в девушку и удивленно воскликнул:
– Ух ты! Неужели, Женя? Выросла как. Но тебя ни с кем не спутаешь. Вылитая мать. Давненько тебя не было.
– Да как-то некогда было.
– Сейчас молодежь вся деловая. А я думаю, дай посмотрю. Может, озорует кто. Тут ведь глаз да глаз.
– Дядь Миш, у меня к тебе просьба. Если кто-нибудь сюда поедет, звякни мне по телефону. Я тебе номер дам.
– Понятно. Дело молодое, – ухмыльнулся сторож, многозначительно подмигнув Олегу. – Ну ладно, мешать не буду.
Выходя, он шутливо погрозил Жене пальцем.
– Ух! Как была сорванцом, так сорванцом и осталась.
Проводив визитера, Женя с Олегом обменялись взглядами и дружно рассмеялись. После пережитого стресса требовалась разрядка. Отсмеявшись, Олег сказал:
– Честно сказать, я перетрухнул.
– А как я испугалась!
– А почему ты решила, что здесь нас искать не будут?
– После катастрофы я боялась сюда приезжать. Если бы не ты, мне бы до сих пор в каждом углу мерещились призраки.
Женя принюхалась и вдруг спохватилась:
– Ой, сейчас все подгорит!
Она ринулась на кухню.
Олег помогал Жене накрывать на стол. Он отметил, что Женя сервирует его по всем правилам этикета. Причем в этом не было ничего нарочитого. Чувствовалось, что для нее это дело привычки. Она не переставала удивлять, каждый раз открываясь с новой стороны.
– Вкусно! – похвалил Олег, попробовав ее стряпню.
– Просто мы очень голодные, – засмеялась Женя. – Если бы дядя Миша задержался, мы бы ели угольки. Представляешь, он думает, у нас тут свидание.
Олег хмыкнул.
– Чего ухмыляешься? Натурально подумал.
– Ты будешь смеяться, но когда-нибудь я сделаю тебе предложение, – то ли в шутку, то ли всерьез сказал Олег.
Женя посмотрела ему в глаза.
– Ты будешь смеяться, но я соглашусь.
В комнате было светло от искрящегося за окнами снега. Остатки недоеденного ужина давно остыли на тарелках. Олег прижимал к себе Женю, и у него в душе разливалось ликование. Он встретил ту единственную, о которой мечтает каждый, ради которой он был готов пойти в огонь и в воду, на край света и дальше. Теперь его влюбленность в Машу казалась глупой ошибкой.
Женя приподняла голову и посмотрела на Олега. С ее экзотической красотой и стрижкой каре она походила на египетских цариц.
– Ты прямо как Клеопатра, – сказал Олег.
– Нет. Теперь нет. Она плохо кончила, а я хочу жить! Ты не представляешь, как я хочу жить!
– Долго и счастливо, – подхватил Олег.
– Ты ведь ничего не знаешь. Я была такая дура! После той автокатастрофы меня постоянно тянуло на экстрим.
– Я это заметил по тому, как ты водишь машину, – улыбнулся Олег.
– Это еще что! Я и с парашютом прыгала, и дайвингом занималась. На байдарке прошла самый трудный маршрут. Соврала, что раньше уже ходила.
– И как?
– Всплеснешь адреналин – на некоторое время забудешься. А потом опять тошно. И что интересно. Другие ломали руки, ноги, а мне хоть бы что! Один раз я даже пробовала играть в русскую рулетку.
– Серьезно, что ли? – опешил Олег.
– Серьезнее не бывает. Я выстрелила себе в голову четыре раза из шести, а на пятом почему-то пальнула в пол. Патрон оказался настоящим. Прикинь? До сих пор не могу понять, почему я опустила руку.
– Потому что мы должны были с тобой встретиться. Обещай мне, что больше никогда не будешь этого делать, – сказал Олег.
– Никогда! Ни за что! Ведь теперь есть ты.
Женя вдруг вспомнила обо всех, кто испытал на себе действие программы. Все они кончали жизнь самоубийством. Что если Олега ждет та же участь? При этой мысли ее пробрал озноб. Еще вчера она ничем не дорожила, а сегодня этот парень ворвался в ее жизнь и стал всем, что она имела.
Олег внезапно ощутил смену в ее настроении.
– Что-то случилось?
– Я хочу, чтобы ты жил долго-долго. Ты тоже мне обещай, что никогда ничего с собой не сделаешь.
– Дурочка. Я же самый счастливый человек на свете!
– Все равно обещай!
– Торжественно клянусь жить долго-долго, – с пафосом произнес Олег.
Женя выглянула в окно.
– Смотри, какая огромная луна.
– Пойдем гулять? – предложил Олег.
– Сейчас? Гулять?
– А почему бы нет?
Они выбежали во двор. Зимний пейзаж походил на сказочную декорацию. Гигантских размеров луна висела над лесом. Ели острыми шпилями чесали ей бока. Снег искрился и поскрипывал под ногами.
– Э-э-эх! – воскликнул Олег и, раскинув руки, плашмя упал на спину в сугроб. – Иди сюда. Знаешь, как клево!
Женя со смехом последовала его примеру и плюхнулась рядом.
– Будем лежать и смотреть на звезды? – спросила Женя.
– Ага, а весной нас откопают, – засмеялся Олег. – Нет уж, давай выбираться.
Он выкарабкался из снега и, подхватив Женю, вытащил из сугроба.
– Смотри, это ты, а это я, – сказала Женя, указывая на отпечатавшиеся в глубоком снегу силуэты.
– Такая маленькая и пушистая.
– Пойдем, я покажу тебе, где протекает речка.
Протоптанных тропинок не было. Взявшись за руки, они пробирались, чуть ли не по пояс в снегу. Им не хотелось ни на мгновение расцеплять пальцев, точно они боялись, что стоит отпустить друг друга, как они потеряются в этой огромной вселенной.
Сразу за ельником лежал овраг.
– Вон там, внизу, речка, – показала Женя. – Правда, сейчас она замерзла.
– Давай проверим, – предложил Олег.
Не успела Женя опомниться, как он схватил ее в охапку и повалил на снег. Слившись воедино, они кубарем покатились вниз, пока не влетели в огромный сугробище. Похожие на оживших снеговиков они выбрались наружу. Вид у них был очень смешной. Показывая друг на друга пальцами, они покатывались от хохота. Смех эхом раздавался в тишине.
Олег отряхнул от снега росший на берегу камыш, нарвал лохматых метелок и с шутливым поклоном преподнес букет Жене.
– Сударыня, это вам.
– Какие чудесные розы! – воскликнула Женя, подхватывая игру.
– Вы любите розы?
– Да. Я обожаю красные розы.
– Когда-нибудь я подарю тебе букет красных роз, – посерьезнев, пообещал Олег.
– Ты очень забавный, – сказала Женя.
– Угу. Обхохочешься, – поддакнул Олег.
– Нет, правда. Я не знаю никого, кто бы походил на тебя.
– Знаешь, ты тоже штучное изделие.
Мир был добр и радостен, и двое в этом мире были безоглядно счастливы, как могут быть счастливы только дети. Ведь они уверены, что зло и опасности живут лишь в страшных сказках, за тридевять земель. А это очень-очень далеко.
В ту ночь Олег не мог заснуть. Переполнявшее его счастье так будоражило, что сна не было ни в одном глазу. Опершись на локоть, он смотрел на спящую рядом Женю и слушал ее ровное дыхание. Девушка улыбалась во сне.
Внезапно Олег ощутил смутное беспокойство. Он прислушался. Стояла неестественная, пронзительная тишина. Стараясь не потревожить сон Жени, он поднялся, накинул одежду и вышел во двор.
Все словно вымерло. Нигде ни шороха, ни шевеления. Снег саваном спеленал землю. Над головой висел ветхий полог неба в дырочках звезд.
Повинуясь интуиции, Олег спустился с крыльца. Он прошел несколько шагов, прежде чем увидел на снегу тело. Худое и долговязое, в черной куртке и джинсах. Полосатый шарф закрывал лицо, но Олег и без того знал каждую его черту. Он был благодарен судьбе за то, что ему не приходится сейчас видеть его, обезображенное или успокоенное смертью.
"Это я", – понял Олег, при этом не испытывая ничего: ни боли, ни потери, ни страха. В душе ничто не шевельнулось. Его охватило странное равнодушие. Он отдавал себе отчет в том, что это конец, но душа молчала, словно была под наркозом, и не могла ощущать боль при ампутации ее от тела.
"Я смотрю на свой труп", – без тени эмоций подумал Олег. Это вдруг показалось ужасно смешным. Он тихонько хохотнул, но звук смеха скомкался и стих, когда Олег заметил девушку. Его словно ударило разрядом тока. По коже прокатилась горячая волна, и каждая волосинка встала дыбом. Предчувствие его не обмануло. Они будут с Женей вместе до конца жизни. Он и не полагал, что это так ничтожно мало.
Она лежала навзничь. Блестящие, темные волосы, подстриженные под каре, как у египетских жриц, обрамляли тонкое лицо, еще сильнее подчеркивая его бледность. Широко распахнутые глаза смотрели в небо, но во взгляде сквозила пустота и отрешенность, как будто девушка видела нечто недоступное другим, что-то за пределами этого мира. На ее щеках алмазной крошкой поблескивали снежинки. Они не таяли, делая картину сюрреалистически точной и безумной. По снегу тянулся кровавый след.